Можно я с тобой?

Привычный темп дороги, привычный вид из лобового стекла и только машины разного цвета. Очередная пробка по дороге домой была уже чем-то привычным и родным. Арсений, кажется, удивился бы, не попади он в этот замес на дороге хоть единожды. Но, к сожалению, собственная работа с чётко установленным графиком не позволяла уезжать на полчаса раньше, дабы избежать часового стояния на дороге. Всё, что в целом его успокаивало – он не один такой. Вокруг него куча людей, разгневанных сложившейся ситуацией, к которой у Попова уже иммунитет. Да и сил злиться особо не было – в последние дни его нагружают настолько, что он готов пойти в отдел кадров в любой момент. Только есть одно большое «но» - полная неизвестность того, что же будет потом. Именно по этой причине он уже почти год кормит себя завтраками о новом рабочем месте. Поликлиника – это конечно очень благородно, но не когда она государственная и находится в противоположной стороне города. Своим знакомым мужчина рассказывает о том, что в целом-то его всё и устраивает, но глубоко в душе понимает – не для этого он учился в медицинском столько лет, не спал ночами и прочёл столько книг, сколько его бывшие одноклассники в глаза не видели. Благодарные глаза пациентов, конечно, очень исцеляют душу, но по ощущениям душу Арсения уже не исцелишь даже самыми добрыми взглядами и дорогими коробками конфет, которые ему периодически подсовывают. Сначала он, как полагается хорошему доктору, отказывался от всего и принимал это как личное оскорбление, но уже через несколько лет для него — это стало своего рода забавой. В конце концов, этими конфетами он задабривал женщин-уборщиц и своих коллег, с которыми они пили чай в свободное время. Даже сейчас, прокручивая это в голове, Арсения тошнит, ему хочется проблеваться прямо в своей машине, потому что собственное выгорание достигло апогея. Он не понимал, как его коллеги так спокойно работают в этом тараканнике по 15-20 лет и говорят, что это уже стало привычно. А сам голубоглазый не понимает, как такое вообще может стать привычным, собственный мозг отторгает мысли о подобном. В университете он очень идеализировал медицину врачей, однако собственные розовые очки разбились во время первой больничной практики. Тогда больше хотелось плакать, чем смеяться, чем Попов сейчас и занимается. Теперь всякие казусы вызывают у него лишь нервные смешки, потому что он буквально устал чему-то удивляться, но раньше любая мелочь могла вывести его из равновесия. И если бы он мог вернуться на 15 лет назад, в тот день, когда пришёл подавать документы, то самолично выпнул бы себя с лестницы университета и закрыл перед носом дверь. — Было и было, — выдыхает себе под нос Арсений и вновь давит на газ, наконец начиная видеть конец пробки впереди себя. Значит, по расчётам он доберется до дома где-то в течение получаса, что уже было как подарок судьбы. Из планов на вечер у него все было крайне привычно – сходить в бар, попытаться с кем-то поболтать. При хорошем раскладе – ночевать он будет не дома, а при обычном – просто продолжит смотреть сериал с пивом в одной руке и орешками в другой. Всё-таки пятничный вечер позволял хотя бы немного оттянуться в этом плане. В какой-то момент даже пятница, которую он раньше ждал с нетерпением, стала для него обычным днём сурка. Да и вся жизнь, в целом, тоже. Попов не считал это чем-то ужасным, но и хорошего здесь тоже было мало. Для себя мужчина понимал, что не всегда был таким потухшим и апатичным, каковым теперь является. Полгода назад его бросили, как самую настоящую игрушку. Он жил вместе с Мишей два года в собственной квартире, пока в один прекрасный день ему не пришлось выкатить чужой чемодан за дверь и больше кареглазого УЗИ-ста к себе домой не пускать. Из собственных мыслей его вывел телефонный звонок, а на экране телефона высветилось имя родной сестры – Кати. Арсений чуть приподнял бровь, ведь с сестрой они созванивались не так часто, как хотелось бы. В основном она просила его посидеть с племянницей, приглашала на семейные торжества, от которых Попов тактично отказывался, посещая собственное семейство лишь на глобальные праздники из разряда Нового года или дня рождения мамы с папой. Единственная отдушиной была Мирослава. Его племянница всем своим видом напоминала лучик солнца и любила Арсения искренне, совсем не вдаваясь в подробности. Для родителей примером всегда была именно Катя с незаконченным высшим, а всё это лишь потому, что в свои 27 у неё уже была семья, чего не скажешь о самом мужчине. О своей ориентации открыто он не сказал ни разу, но это совсем не значило то, что об этом никто не догадывался. — Привет, Катюш, — сразу резво отвечает на звонок Попов, вновь двигаясь вперёд по дороге и почти выезжая из пробки. — Редко от тебя звонок получишь. — Сейчас вообще не до твоих шуток, Арс... — сразу же парирует Катя, по голосу которой слышно - что-то случилось. Она плакала и глотала окончания слов, будто бы ещё немного и её охватит истерика. — Мирик пропала. Мы... Мы гуляли по парку на Дне города, который в пригородной зоне. Тут деревья, свежий воздух, программа развле... Арсению хватает буквально пятнадцати секунд для того, чтобы у него перехватило дыхание, и свободная от телефона рука инстинктивно сжалась на руле. Он не хотел верить в то, что услышал. Все слова девушки даже звучали, как бред. Она просто не могла потерять из вида свою дочь хотя бы на секунду. И его лучик света. — Катя, давай ближе к делу! — рявкнул он на свою сестру, прекрасно понимая, что ей в таком состоянии хочется услышать далеко не подобные слова. Но на большее Попов сейчас и сам не способен. — Как она вообще могла потеряться? Ты же всегда с ней... — мужчина качает головой, чуть закусывая губу и, наконец, выезжая на свободную часть дороги. — Сейчас же звони в полицию и скинь мне адрес парка смс-кой, я приеду, как только смогу. Денис с тобой? — Со мной, — всхлипнула девушка и глубоко вздохнула. — Он пошёл искать её сам. Я позвонила в полицию, когда мы не смогли сами её найти. Они сказали, что из-за дня города полицейские заняты и людей может не хватить, поэтому они привлекут ЛизуАлерт... Арс, приезжай, пожалуйста, мне так страшно. — Жду смс, Кать, — Арсений кладёт трубку первый и тут же получает смс с адресом от сестры, резко сворачивает на другую полосу и разгоняется настолько, насколько позволяют правила дорожного движения. Он не сразу замечает дрожь в руках, но не придаёт ей особого значения и потом. Как такое вообще могло приключиться именно с племянницей? Он просто-напросто этого не понимал. Больше всего почему-то злила безответственность полиции, ведь ребёнок на ребёнка не приходится, а вот День города - по расписанию. Слова про какую-то Лизу Попов и вовсе пропустил мимо ушей, потому что о подобном слышал впервые и понятия не имеет, что это за набор букв. В целом, ему плевать на всё, он просто хочет, чтобы его лучик нашёлся целым и невредимым. Уже подъезжая на территорию парка, голубоглазый замечает кучу машин и людей в странных оранжевых кофтах и жилетках, а среди них – саму Катю, которая со слезами на глазах что-то рассказывает темноволосой девушке. Выскочив из машины, он сразу же подбегает к сестре, и та падает в его объятия, заходясь рыданиями. Арсений проводит ладонью по её волосам, прижимая её к себе, однако больший интерес для него представляют люди со странными кличками на кофтах. — Здравствуйте, я так понимаю, вы Арсений Сергеевич? Дядя пропавшей Мирославы, — первая спрашивает миловидная девушка, держащая в руках папку с ручкой. У неё на куртке странная кличка – Катана. Хотя сама она больше похожа на какого-то хорька. — Да. А вы, прошу прощения, кто такие? Не полиция ведь, — с некой осторожностью уточняет мужчина, всё ещё чуть подозрительно рассматривая людей вокруг себя. — Вы правы, мы не полиция. Мы – поисково-спасательный отряд «ЛизаАлерт», занимаемся поиском вашей племянницы. Будет здорово, если вы с Екатериной продолжите отвечать на наши вопросы. Ориентировку мы уже составили, волонтёры начали расклеивать по окрестностям, но для поисковых групп нам нужна дополнительная информация, — спокойным голосом разъяснил мужчина с кличкой «Шторм». — Не волнуйтесь, я координатор вашего поиска и мы постараемся сделать всё, чтобы найти Мирославу живой. Катана – информационный координатор этого поиска, она будет записывать то, что вы говорите. — Да-да, конечно, — всхлипывает и выныривает из объятий брата Попова. — Спрашивайте всё, что вам нужно. — Скажите, пожалуйста, были ли какие-то ласковые прозвища, которыми только вы называли свою дочь? И ещё, нам нужно уточнить, нет ли у Мирославы никаких врожденных заболеваний? Ходит ли она на какие-то секции, занимается спортом? Нам нужно знать о ее выносливости. Арсений чуть оторопел, всё ещё разглядывая людей вокруг себя, как инопланетян. У них такая отточенная техника, что любой отдел полиции мог бы им позавидовать. Пробежавшись глазами по липучкам на куртках всех присутствующих, больше всего ему почему-то запомнились Гайка, Пионер и Мята. У Мяты были чуть зеленоватые волосы, Гайка соответствовала своей кличке ростом, а Пионер почему-то и выглядел как самый настоящей пионер советского союза. До ужаса аккуратный и опрятный, с ровной спиной. — Мира, Мирик, Мирусик… Доченька. Она у нас не сильно выносливая девочка, ходит на бальные танцы, но от долгих прогулок очень устаёт. Худенькая, метаболизм у неё быстрый. Для шести лет, наверное, чуть низковата, — чуть тише обычного говорит Катя, потому что сил на громкую речь, кажется, уже не осталось. Попов давно не видел свою сестру такой подавленной и разбитой. — Лучик. Она очень любит, когда я её так называю, — добавляет к общему рассказу Арсений. — У неё есть привычка показываться из какого-то места и глазами находить меня, потому что таким образом она считает себя солнцем, которое на меня светит. После своего рассказала голубоглазый тут же ловит на себе несколько удивленных, но в то же время воодушевленных взглядов. Наверняка, такая близкая связь между обычным дядей и племянницей их очень удивила, но Арсений даже бровью не повёл. Он слишком привязан к этому ребёнку и чувствует за это только гордость. — Поняла. — Продолжает записывать в свою папку Катана и тут же берёт рацию в руки. — Внимание Лисам от Катаны. Мама девочки сказала, что выносливость у неё слабая и выглядит она чуть младше своего возраста. Как слышно? — Лиса-3 – принято, — из рации достался мужской грубый голос. — Лиса-9 – принято, — на этот раз раздался женский голос. Вся эта ситуация почему-то заставила тело Арсения содрогнуться от подступивших мурашек. Он ехал в парк всего чуть больше часа, но этот волонтёрский отряд буквально прилетел сюда за считанные минуты. Как такое возможно? Не обращая внимания на ответы каких-то Лис в рации, мужчина наконец вышел из транса и подошёл к Шторму. — Подскажите, я могу тоже пойти искать? Не могу находиться на месте, зная, что она ходит где-то там. — Проговорил Попов почти на одном дыхании, переминаясь с ноги на ногу. Он действительно не мог сидеть на месте и просто разговаривать с Катей. Для этого у неё был муж, который как раз подошёл к их точке сбора и уже принялся снова успокаивать девушку. Сам мужчина себе бы просто не простил банальное бездействие. Бросив взгляд на леса впереди от себя, он мысленно поругал Катю за то, что она выбрала именно это место для прогулки. Как назло, именно в лесистой местности, когда уже потихоньку начинает смеркаться, а не в городском парке с новомодными качелями. — Конечно, пройди на точку регистрации, там Белка внесёт тебя в список и выдаст фонарик, даст старшего в пару, — Шторм указывает рукой на раскладной столик с длинноволосой девушкой, которая внимательно расспрашивала каждого, кто к ней подходил. Кивнув, Арсений двинулся в сторону этого столика, но потом остановился и вновь посмотрел на мужчину. — Гайки, Пионеры… Вы сами себе эти клички придумываете или их кто-то раздаёт? — с искренним интересом спрашивает голубоглазый, потому что несмотря на всю важность внешнего вида этих волонтёров, липучки с именами всё ещё бросаются в глаза. — Сам ты кличка, — хохотнув, мужчину тут же кто-то окликает, и он собирается уходить, — а у нас – позывные. Старший тут же удалился, а Арсений, чуть поёжившись, двинулся к той самой Гайке, от которой даже издалека веяло чем-то уютным и комфортным. — Попов Арсений, дядя Мирославы, хочу поучаствовать в поисках, — не слишком уверенно проговорил голубоглазый, продолжая рассматривать людей вокруг. Они всё ещё продолжали подъезжать, а у Арсения что-то в груди сжималось от подступающей тревоги. Справедливости ради – такие же обычные, как и он, тоже были. Люди, которые оказались неравнодушными и находились не слишком далеко от парка сейчас расходились вместе с волонтёрами, как хвостик. — Был когда-нибудь на поисках до этого, Попов Арсений? Я Оксана, будем знакомы, — улыбнувшись, девушка внесла его в базу и пару раз проверила фонарик на исправность. — Одежда у тебя не слишком подходящая, но мы сегодня штаб ещё не формировали, поэтому новые ботинки предложить не могу. — Знали бы вы только, как мне плевать на эту одежду сейчас… — Мужчина наконец тоже позволил себе улыбнуться, несмотря на всю эту напряженную атмосферу. Такие люди, как Гайка, словно и находились на своём месте. — Никогда не был. Да я и лесов этих, честно говоря, не знаю. Только если вглубь не заходить. — Это не страшно, с тобой в паре всё равно будет стоять какой-нибудь бывалый. Сейчас посмотрю свободных, — Оксана быстро пролистала какую-то базу данных, пока Арсений крутил в руках свой фонарик. — Белка Гайке. — Гайка в канале, — из рации сразу же достался звонкий женский голос, который вывел Попова из своих мыслей. — Изумруд приехал? — Приехал только что, сейчас отправлю в штаб. — Отлично, — Белка поднимает глаза на мужчину и ищет позади его спины кого-то. — Пойдешь с нашим Антошей, с ним не потеряешься в любом случае. К вам пару ещё те двое, обычные городские жители, предложившие помощь. Постой рядом с ними пока, ладно? Попов лишь кивает и отходит к девушке с парнем, которые, судя по всему, состоят в отношениях и очень переживают. Пусть по лицу самого Арсения особо и не скажешь, но переживает он здесь не меньше всех остальных вместе взятых. Наконец, около Белки появляется светловолосый парень, которого Арсений рассматривает пристально и почти в упор. Тот выглядит довольно молодо, пусть и чуток устало. Однако это никак не сказывается на его внешних качествах. Только одним своим ростом он привлекал своим вниманием к себе издалека. — Антон, позывной Изумруд, — наконец подходит он к кучке с Арсением и жмёт руки мужской части коллектива. — За нами около трёх километров пешком, это только на первое время. Местность не опасная, болот нет, но всё равно берегите себя, нам нельзя тратить время на ваши проблемы. Наша с вами группа – Лиса-7. Вопросы? Все присутствующие мотают головой, а сам Арсений, кажется, чуть боится такого твердого напора со стороны их старшего. Тот выглядит слишком уж уверенно для обычного паренька в оранжевой жилетке. — Тогда в лес, — сразу же двинулся вперёд Антон, шагая во главе. Остальные, включая Арсения, шли гуськом, а сам голубоглазый был замыкающим. Изумруд что-то спрашивал у них по дороге, узнавал, первый ли это у них поиск, но чаще всего Арсений просто молчал, внимательно исследуя каждый куст и тропинку. — Кто такие Лисы? Что такое Заря? — всё таки подаёт голос шатен, продолжая внимательно изучать местность. — Я услышал эти слова из раций в вашем штабе. Сам Антон выглядит так, будто бы слышит эти вопросы абсолютно каждый день и уже устал на них отвечать. Но ничего с этим парень поделать не может, ведь объяснение - тоже часть его работы. — Заря - это и есть сам штаб. Обычно на связи там либо сам координатор, либо инфоорг. А Лисы - это мы, поисковые группы. Цифра, которую мы называем, это порядковый номер группы, чтобы было проще ориентироваться. Позывные, я думаю, ты и сам уже увидел. Мы берём их сами, либо по совету товарищей. Они уникальны и обычно в отрядах и городах не повторяются. — Спасибо, Антон. Или Изумруд... Как лучше? — Арсений утыкается взглядом в чужой затылок, но ответного взгляда в свою сторону не получает. — Мне не принципиально, но для субординации и связи со штабом - лучше Изумруд. Мужчина ничего ему не отвечает, лишь кивает, потому что слышит нарастающее раздражение младшего из-за собственных вопросов. Медленно, но очень уверенно вечерело, теперь без фонариков было проблематично что-то увидеть дальше трех метров, а сам Попов начал замечать, как постепенно устают ноги. Вроде шли они не так уж и долго, но лесистая местность — это не ужасный старый линолеум в поликлинике. В какой-то момент они и вовсе остановились, и мужчина почти ударился в впередистоящую девушку. — Надо покричать. Ты, в пальто, ты же родственник пропавшей? — Изумруд оборачивается на свою группу позади себя и указывает на шатена. — Твой голос для неё предпочтительней, так что кричать будешь ты. Руки вокруг губ и кричишь так, будто в последний раз, понял? Арсений тут же закивал, не отводя взгляд от старшего группы. Он не боялся его, но чувствовалось какое-то напряжение, которое самому Попову обычно не свойственно. — Лиса-7, работаем на отклик, — проговаривает зеленоглазый в рацию и тут же кивает мужчине. — Принято, — донеслось из рации. Набрав полные лёгкие воздуха, мужчина прикрывает глаза и наконец кричит: «Мирик!». Антон лишь жестом показывает ему, что нужно делать это чуть громче. Сердце Арсения отчего-то замирает именно в этот момент. Он только сейчас осознал всю проблему ситуации – вокруг лес, темно и холод, а его лучик там совсем один, без мамы с папой рядом. А он здесь – надеется на благоприятное развитие событий, но прокричав ещё дважды ответа так и не поступило. Полнейшая тишина. Мирослава даже не рядом. Попова предательски затрясло. — Лиса-7 Заре - закончили работу на отклик. Ничего, — вновь проговаривает Антон в рацию и кладёт её обратно. Арсений, кажется, перестал видеть остальных вокруг себя. Кислорода, которого в лесу так много, мгновенно стало банально не хватать. Изумруд, увидев состояние голубоглазого, тут же подошёл к нему и силой заставил того опуститься на корточки, сразу присаживаясь за ним и пытаясь словить чужой взгляд на себе. — Слушай, родственник, так дела не пойдут. Сейчас нет времени на панические атаки. Я даю тебе две минуты на прийти в себя, и мы идём дальше, понял? — внятно проговаривая каждое слово, Антон смотрел ровно в глаза Попова и чуть разминал его плечо свободной рукой, таким образом пытаясь заставить того услышать себя. Многократно кивая, мужчина наконец находит в себе силы посмотреть на Изумруда и вновь ощутить прилив кислорода к мозгу. Зеленые глаза как никогда пришлись успокоительным средством. Отчасти, Попову было немного стыдно за свое поведение, ведь он – взрослый мужчина, который начал задыхаться в обычном лесу. Но подумает он об этом потом. На этот момент Мира уже 7 часов считается пропавшей, а Арсений даже толком никак не может ей помочь. — Порядок, — проговаривает шатен, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Я прошу прощения, не знаю, что на меня нашло. — Для родственников это условная норма, не думай об этом, — кивает ему блондин и чуть похлопывает по плечу. — Продолжаем поиск, сейчас будем заходить на новый квадрат. Антон шагает уверенно, откидывает какие-то большие палки, мешающие им пройти, а Арсений чувствует себя чересчур бесполезным в своих кроссовках и в пальто, в котором проще и быстрее продрогнуть и замерзнуть, чем кого-то найти. Юля с Владом, так звали сладкую парочку из группы, оказались умнее Попова хотя бы потому, что это был не первый их поиск, но в сам отряд они вступать пока не очень хотят. — Заря всем Лисам, внимание, — достался голос Катаны в рации Антона и тот резко остановился, повернувшись к группе боком. У Арсения вновь перехватило дыхание, но уже не так, как раньше, а скорее с чувством отчаянья и надежды вперемешку. — Девочка найдена, — Арсений чувствует, какой груз падает с его плеч и как ему хочется просто упасть на колени, но, бросив взгляд на Антона, он видит лишь закрытые глаза и закусанную губу. — Жива. И только после последнего слова Изумруд позволяет себе улыбку и такую же радость, как у остальных членов группы. А Попов, кажется, наконец понимает – секунду назад Антон стоял и молил всех богов, чтобы услышать заветное «жива».