Терапия

••• «Мало кто находит выход, некоторые не видят его, даже если найдут, а многие даже не ищут.» ••• Кабинет ослеплял Веснински своим болезненно бело-зеленым светом, возможно от до жути пасмурной погоды за окном он казался таким мерзким и неприятным. Большее раздражение приносили утренние «процедуры», на которые обрёк его этот лагерь. Рано утром Рене пришла за ним, предварительно постучав в дверь. Эндрю никак не реагировал, потому что спал, как убитый, или просто игнорировал такие настойчивые попытки разбудить его. Наверняка второй вариант. Натаниэль открыл дверь сам. Девушка повела его в процедурную. Это была небольшая комната с огромным окном на всю стену. Оно пропускало утреннюю прохладу, холодило кончики пальцев. Кондиционер безжалостно обдувал ещё тёплое после сна тело, оттого неприятно побежали мурашки. Сев на длинную кожаную кушетку перед застеленным мягкой подушкой и тонкой материей столом, Веснински напрягся. У него собирались взять кровь из вены на анализ. Не то, чтобы он боялся этой процедуры, облачить свои шрамы на руках- вот что было действительно страшно. И нет, это не были «юношеские шрамы», которые наносят себе истерзанные души на ещё не страдавшую кожу, это были, так сказать, ранения, которые он получил за всю свою короткую жизнь, если её можно таковой назвать. Рене понимающе на него взглянула, наверняка подумала, что он режет себя, чтобы избавиться от душевных мук. -Всё хорошо. Это частая практика, не нужно их стыдиться,- её мягкая улыбка у многих вызывала доверие, но для Ната не настолько, чтобы сразу раскрыть всю подноготную. -Никому ничего не говори, пожалуйста. Она кивнула и натянула новые перчатки. В эти секунды он быстренько закатал рукав серой толстовки. -О Господи… Пальцы в резиновых перчатках накрыли её губы, прикрывая животное удивление. Рубцы, болячки и надрезы, словно болезненные трофеи сломанного спортсмена, украшали руку Натаниэля. Они были не простыми напоминаниями о падениях, это были отпечатки сражений, пуль, даже яда, пролитого на одежду и разъевшего кожу, это были сладкие напоминания о том, что он жив только потому, что эти рубцы ему позволили и зажили, а не прогнили и не забрали его с собой. Парень решил предотвратить её последующие вопросы и стянул рукав обратно. -Я в порядке. Так что не нужно так удивляться. Он даже покраснел. Кажется, Рене поняла, как сильно только что ошиблась, когда так ярко среагировала. По её мнению, она должна была сохранить гробовое спокойствие. -Прости. Я не буду ничего спрашивать или говорить кому то. -Спасибо. После неприятной процедуры взятия крови, которая, в прочем, не вызывала у Веснински проблем, последовали другие проверки. У него проверили: зрение, слух, взяли на анализ даже кусочки кожи, только вот он не понял зачем. Уокер сказала, что его проверяют на всякие заболевания. Дальше последовал рентген ноги и какие то простые ощупывания. Как Рене удавалось владеть такой разнообразной медициной для Веснински оставалось такой же загадкой. Пока она прописывала ему список обязательных упражнений для ноги из почти рассыпающейся от дремучей древности книги, Нат решил заговорить. -Давно ты здесь? Рене даже вздрогнула от резких признаков его голоса. -Давно- «что»? -Ну, работаешь, живёшь, не знаю. Продолжив упорно переписывать, девушка улыбнулась. -Два года. Со мной тут были ещё пару человек, кроме Мэтта, но по ряду причин им пришлось уйти. -По каким? Та слегка призадумалась, будто вспоминая или выбирая то, что можно говорить, а что нет. -Их выкурил Эндрю,- этот факт вызвал её очередную улыбку, только поскромнее, чем была ранее. -Этот псих? Неудивительно. Ответ последовал через несколько минут. -Спроси у него как нибудь. Может он и расскажет. -Не расскажет. -Как знать,- девушка хихикнула, через несколько минут список был закончен. Рене отложила всё лишнее и посмотрела на него серьёзнее, даже тяжело, будто сейчас сообщит какую нибудь ужасную новость. -Пойдём. Тебя ждёт другой врач. Натаниэль напрягся. До этого он видел здесь только её и Мэтта, утром тоже ничего не слышал. Неизвестность настораживала. Утреннее общее недомогание и раскрытие частички себя во время сдачи анализов и без того выбила его из колеи, наблюдать за всем стало намного сложнее. Парень коротко кивнул и зажал рукава кофты в пальцах. Рене оставила парня возле двери и позволила открыть её самому. И вот, тот кабинет из начала. Перед ним сидит женщина с бейджиком на тёпло-коричневой кофте, на нём было написано «Б.Добсон». Здесь не было ни шкафов с таблетками, ни с инструментами, даже не было кушеток. Вместо этого стояло кресло и напротив небольшой диван. Всё вместе смотрелось бы, конечно, замечательно, если бы не ужасный нервирующий свет. К разговору не особо располагает. Натаниэль застыл в проходе, до него дошло, что лечить она будет не физически, а в мозгоправе он точно не нуждался, всё и без того в порядке, это то Веснински точно знал. -Доброе утро! Присаживайся. Она добродушно ему улыбнулась и жестом пригласила сесть напротив. -Любишь какао? Или лучше чай? -Ничего не нужно. Выглядел так, словно его поместили между колючих кустов, и чтобы не задело, нужно как можно сильнее сжаться и вовсе не двигаться. Женщина взяла планшетку с анкетой и расслабилась в кресле, всё так же дружелюбно улыбаясь. -Что ж. Я- психолог. Знаю, что выглядит это всё страшно, но мы с тобой обязательно подружимся. Все здесь посещают мой кабинет. Даже Эндрю, он- твой сосед, да? -Да,- заусенцы на искусанных пальцах вновь подверглись вниманию Ната. -Вы с ним поладили? У него не особо мягкий характер, но раз уж он сам решил жить с тобой, то всё должно быть хорошо. -Наверно. Веснински отвечал односложно и быстро, избегая зрительного контакта. Для него это не просто беседа со специалистом,- это допрос. Вдруг их подслушивают, вдруг донесут всё это до ушей людей отца? -Хорошо. Рене не успела принести мне твоё личное дело, поэтому помоги мне заполнить это,- она показала пустую анкету. -Итак, как тебя зовут? -Мэтью -Фамилия? -Доу -Отлично, Мэтью Доу. Меня зовут Бэтси,- провела пальцем по сверкающему бейджу. -Но чаще меня зовут Би, так что называй так, как тебе будет удобнее. Дальше она провела с ним около 20 минут, заполняя бесконечную для Натаниэля анкету. Проблема в том, что на большинство вопросов ответа тот не находил. Никто до этого не интересовался о его любимом цвете, любимой музыке, счастливом числе и всяких обычных вещах. Это всё было под запретом, либо же не поднималось в семье ровно никогда. Больше всего на свете Нат боялся вопросов о родителях. К сожалению, без них не обошлось. Эти режут сильнее всех. Честно говоря, он и не знал, что ответить. -У тебя полная семья? Веснински вновь сел в терновник и не смел двинуться. Би же рассчитывала, что предыдущие вопросы сгладят по крайней мере парочку острых углов, но ошиблась. -Не хочу отвечать на эти вопросы. К счастью, у Бэтси хватило то ли профессионализма, то ли просто чувство такта наконец проснулось. Та решила сжалиться над бедным, сонным парнем. -Ладно, Мэтью. Вижу, что ты довольно устал. Давай поговорим о семье, когда будешь готов. -Меня зовут Ноа, и навряд ли я вообще когда то буду готов. В ответ ему лишь улыбнулись. -Всё в порядке,- последнее, что она ему сказала перед тем, как Рене зашла за ним и увела обратно. Завтрак Веснински пропустил. Столовую в это время заполнили лишь несколько человек- Ники, который, судя по всему, проспал и Эндрю. Неожиданно накатившая злость, которая скопилась на блондина за последние пару дней, двинула ноги к сидящей за столом фигуре. -Эндрю, какого хера ты вчера сделал?- Нат схватил его за плечо, совсем забыв, что Миньярд не поскупится на движения и ударит. Но, к глубочайшему его удивлению, удара не последовало. Ники поперхнулся, раскрыв глаза по пять копеек. -Доброе утро,- покряхтел он, собирая воздух в легкие. Эндрю не двигался, даже окаменел. На руках почему то не было повязок, за пару дней Нат ни разу не видел, чтобы его руки как то оголялись. Молчание ещё больше раздражало, разворачивая в грудине бои между гневом и раздражением. -Почему ты молчишь!? Сказать нечего? Эндрю! Тот вдруг вскочил и посмотрел на Натаниэля глазами полными животного страха и слёз. Казалось, он еле сдерживает себя, чтобы не закричать. Это был не Эндрю. Блондин схватил его за капюшон толстовки по бокам и начал трясти из стороны в сторону, словно сумасшедший. -Не произноси имя этого человека! Он- монстр! Чудовище! Чудовище!- Веснински потерял счёт слова «Чудовище», пока Мэтт уводил его куда то за переделы помещения. Нат осел на стул, где раннее сидел «не Эндрю». -Ники, какого чёрта.. Этот вопрос напрашивался сам по себе. Почему ему раньше не сказали, что их двое? -Ой, ну..- он помялся, немного помолчал, а затем продолжил. -У Эндрю есть брат близнец, его зовут Аарон. Аарон не очень любит.. Эндрю. Походило на то, что Ники расстраивает эта информация, либо же он стесняется о ней говорить, потому что сам Хэммик поник и заметно погрустнел. -Тогда почему они здесь вместе? И чем они вместе болеют? -Я не могу этого рассказать. Если кто то из них сочтёт нужным, то расскажут сами. Такая таинственность раздражала Ната. Почему никто ему здесь ничего не говорит? Почему все ведут себя так странно? -Раз это лечебный лагерь, то все здесь чем то болеют, так? -Так. -Тогда чем болеешь ты?- Натаниэль был решительно настроен выведать информацию хотя бы от Хэммика, хотя бы от того, с кем он знаком здесь дольше всего. -Я здоров,- Ники слегка улыбнулся и протянул руку к руке Веснински, массивные браслеты не могли не приковать к себе взгляд. Взяв его ладонь, приложил к своей груди. Сердце его билось так сильно, словно вот вот коснётся холодной ладони. -У меня здесь болит. Иногда. Но в целом со мной всё хорошо. Необязательно болеть физически, Джозеф, скоро ты сам всё поймёшь. Ответ его не удовлетворил. Напротив, злость всё возрастала. -Мне надоели ваши загадки,- брюнет отдёрнул руку, сильнее сгущая брови. За спиной послышались шаги, такие размеренные, хозяйские. -Ну что ты, Хамелеон, не любишь загадки? Мне вот они очень нравятся. Особенно разгадывать их пиздецки интересно. Сейчас это был точно Эндрю. Сломанный, насмехающийся голос Натаниэль теперь узнал даже за спиной. Он повернулся, одарив пришедшего недовольным взглядом, а после стал изучать по новой, словно видит образ впервые. Как оказалось, с братом они всё таки различаются. Черты лица Эндрю казались грубее,- отточенные не самой сладкой жизнью, оскал острый, даже когда «улыбался», брови становились острее, над левой был пирсинг, в обоих ушах тоже. У Аарона он такого не заметил. Главная отличительная черта Эндрю- черные плотные повязки на руках, в которые он спрятал свое орудие. Блондин никогда их не снимает, по крайней мере, никто такого не видел. Миньярд выглядел отстранённо от окружающей среды, хотя намерено сюда пришёл. В его зрачках мелькал свет от окон, но сами они словно погасли, поглощая весь свет в своей темноте. Теперь очередь Ната говорить колкости, сколько шишек бы он ни получил после. -Да? Узнать, что у тебя есть брат близнец, оказалось «пиздецки интересно». А ещё то, что он на людей бросается, когда о тебе слышит,-вообще весело. Улыбка на лице Эндрю поднялась до ушей, стала такой мерзкой, страшной и пугающей, словно он- психопат, готовящийся разрезать свою жертву на кусочки. Перед ними вскочил Ники. -Эндрю, нет!- прокричал он на немецком. Резкая смена языка подвергла Веснински в шок. Весь интерес в том, что он всё понял. Жизнь в бегах обучила его нескольким языкам. Немецкий он знал отлично, поэтому быстро решил припрятать эту тайну, интересно узнать, какие секреты выдадут, пока будут думать, что Веснински ничего не понимает. Миньярд не думал слушать кузена, даже грубо оттолкнул его в сторону, приземлился боком в стол, удар оказался очень болезненным- тот скривился на полу, держась за ушиб. Натаниэль вскочил с места и взял в руки поднос, что был заполнен едой и опрокинул его на Эндрю- это лишь раззадорило. К сумасшедшему взгляду добавился смех. Благодаря этой стычке Нат хотя бы увидел, чем ему угрожали прошлой ночью. Оружием оказалась заточенная железная расческа. Такие обычно складываются, как нож-бабочка, но её, судя по всему, разломали и обточили об что то. Такой оригинальный подход к добыче оружия приятно удивляет, как и то, с какой скоростью острие оказалось у самой шеи. -Эндрю, он же не знал! Хватит!- Ники еле процедил эти слова, справляясь с колющей болью в боку. -Эндрю, это всё таблетки! Ты не злишься, это таблетки! Таблетки! Блондина клинило словно робота, он весь задрожал, крепче сжал в руках расчёску, которая, кажется, причиняла ему боль своими заржавевшими зубцами. Его всего затрясло, он боролся сам с собой,- это самая тяжёлая битва, которую только можно представить, даже игроки в спорте на самом деле бьются сами с собой. Из нуля получается один. Так и Эндрю сейчас один. Его зрачки сузились до размера точки, из за стенок зубов просачивается слюна- так сильно он дышал, продолжая держать лезвие возле соседа. Самое удивительное, что он не пытался сбежать или ослабить хватку. Да и сам будто бы остолбенел. Карие глаза наблюдали друг за другом, улавливали каждое движение лица, каждую смену эмоции и движение ресниц. -Правило Дома номер «4»- «Не упоминать близнецов во время разговоров с одним из них»,- это почти что прорычал. Сзади вырос Мэтт со шприцем в руке. Игла быстро проникла в мышцу на шее Миньярда и втолкнула в него свой яд. На его лице вдруг проплыла глубокая печаль и беспомощность. Он не хотел этого. Ничего из этого. Ему было страшно. Цепкие пальцы выронили расческу и вцепились в рукав Ната. Эндрю стремительно терял сознание, цепляясь за Веснински, как за последнюю нить реальности. Он хватался за одежду так отчаянно, с таким до боли выразительным взглядом, прожигающим сердце, что хотелось его выдернуть и выбросить прочь из груди. Натаниэль подхватил его за предплечья, стараясь удержать тяжёлое тело на ногах, но Эндрю не справился, сомкнул глаза и отключился, сдавшись. -Что ты ему вколол?- дрожащим голосом спросил Натаниэль. -Сильное успокоительное. Из за таблеток у него иногда слетает крыша. Мэтт подхватывает обмякшее тело. В бессознательном состоянии выглядел он довольно дружелюбно, как ни в чем неповинный и чистый юноша, ещё не тронутый грязью и похотью сия мира. Медбрат мельком изучил лежащий у ноги Натаниэля продолговатый острый предмет, но Веснински забрал его быстрее, чем он успел что то предпринять. -Ты же его не отдашь, да? -Да. Он и сам не знает зачем ему эта страшная вещь, которой его ни раз пытались пырнуть, ну, может и не пытались, так, просто припугнуть, но всё же. Нат почему то решил, что сберечь это было бы верным решением. Эндрю наверняка чувствует себя безопаснее с этим самодельным ножиком, как если бы Нат стёр личность Натаниэля Веснински с лица Земли, если бы Его не существовало. Веснински должен исчезнуть, и тогда всё будет хорошо. ••• Старшие- это жители Дома, которые находятся здесь дольше всех. Даже если мальчику 12 лет, но живет он тут с 6, то его считают Старшим. Старшие помогают новым жителям понять, как работает Больница, когда лучше ложиться спать, где не стоит ходить и с кем нужно подружиться. Да, находиться так долго в этом заведении неправильно, но их не выгоняют, даже если те здоровы. Они могут работать, учиться в университете, заводить семью, но все равно считают нужным возвращаться сюда время от времени и проводить свой отпуск или каникулы здесь, Дома. Комната «Старших» напоминала «мир взрослых». Там жили в основном почти здоровые для такого места люди, точнее, просто жили они тут довольно долго, по несколько лет. Если бы это место можно было бы охарактеризовать, как что то волшебное, то это была бы таинственная лавка ведьм, в которую не пускают детей. Старшие затаскивали туда все свои любимые вещи. На подоконниках стояли множество цветов в горшках, даже таких, которые не стеснялись перерасти на стену или кровать. Смесь молотого кофе и грязи из под горшков наверно было единственным грязным местом здесь. Не смотря на то, что Дэн всё всегда прибирала, сотни оригами, гирлянды из бумаги и пластика, фотографии, рисунки и виниловые пластинки не давали этому месту выглядеть аккуратно. Конечно, пыль вытиралась ежедневно, украшения поправлялись, но все они цепляются за этот островок бесконечного беспорядка и не дают разложить всё по полочкам. Ловцы радуги и самодельные витражи с детскими рисунками превращали пол в хрустальное стекло. Кровати здесь- это отдельное произведение искусства! Две небольшие полуторки сдвинуты вместе и трансформировались в одну большую кровать. На железных округлых изголовьях выцарапаны инициалы, слова, даже целые фразы! Каждый спавший здесь оставил после себя отметину. Обитателями этой комнаты были: Дэн, Мэтт и теперь Ники. Самым стерильным предметом мебели было кресло, облепленное плёнкой, а сверху лежала прозрачная толстая клеёнка, которая постоянно менялась перед использованием. На ней восседала Элисон, когда Ники зашёл в спальню, улыбаясь во все тридцать два зуба. Он был безумно рад, что оказался здесь. Среди таких же людей. -Я всем вам так рад!- радостно воскликнул он, усаживаясь на чистую, застеленную постель, которая предназначалась для него. Парочка позаботилась и освободила немного места на стенах на случай, если Хэммик захочет повесить что то своё, даже убрали один большой горшок с подоконника напротив его кровати. -Мы рады, что тебе здесь нравится. Когда узнали, что прибудут новенькие, то сразу начали готовить места. Ваймак сказал, что одного поселят к нам,- Дэн наверняка в Больнице дольше всех. Уже привыкшая к новым лицам, рассказывает так, словно она- древний житель деревни, который знает всё и вся. Элисон недовольно сверлила Ники взглядом, всматривалась в его обувь и одежду, особенно рассматривала руки. -Со мной что то не так?- поинтересовался Хэммик, вертясь вокруг себя волчком. Девушка будто взорвалась. -Когда всё утихло, можно я его обработаю, я не могу тут находиться, пока он весь грязи. Итак приходится это всё терпеть! Под «всем» она имела ввиду палату. По её мнению, там было ужасно грязно, не смотря на то, что уборка проводилась каждый день. -Да, тебе же обещали,- откликнулся Мэтт. Сидящий в недоумении Ники покосился на лежащих вдвоем Дэн и Мэтта, глазами прося ответ на странные разговоры. -Не беспокойся,- успокоила его Уайльдс. -Элисон, можно мне сказать?- та быстро метнула взгляд в сторону подруги и, когда получила положительный ответ кивком головы, продолжила, но вдруг её прервала сама блондинка. -У меня..- немного помолчала, собираясь с мыслями,- У меня гермофобия. Я боюсь микробов. И это не анекдот из сериалов, это правда болезнь. И да, я с ней борюсь, и, да, я не справляюсь, поэтому свои тупые вопросы за ранее можешь оставить при себе. Удивительно, но Ники даже не обиделся на резкий ответ, лишь улыбнулся этой его глупой лыбой от уха до уха, схожей с солнечными лучами, бьющимся через стекло,- такая же яркая. -Спасибо, что поделилась! Ты молодец, что понимаешь, что болеешь. Такая умница! Девушка усмехнулась, мол и сама знает, какую работу проделала, но приятного смущения скрыть не смогла. -Давай. Что нужно делать? Хорошей чертой характера Ники была добродушность. Знаете, есть мода на модели поведения. Когда сейчас «модно» быть бессердечным, злым и эгоистичным (конечно, есть те, кто становятся такими, потому что не смогли сохранить в себе любовь к миру), то Ники был тем, кто всегда-всегда был добрым, отзывчивым и ласковым со всеми. Особенно по отношению к своим кузенам - Аарону и Эндрю. Для них он старался быть лучшей версией себя, хотя, казалось бы, куда лучше? Хэммик расставил свои руки, увешанные браслетами, подставляясь под баллончик с антисептиком Элисон. Перед тем, как взять его, она поверх белых перчаток надела большие резиновые и сверху завязала их резинками. По мимо антисептика Ники был покрыт: средством от комаров, так же облит ментолом, и во рту у него появилась горсть мятных жвачек. Хоть он их до жути ненавидел, но прожевал все, пока вкус не потерялся. Раз это давало Элисон чувствовать себя спокойно, то он съест хоть целую пачку. После успешной чистки все (почти довольные) уселись обратно по местам. -Смотрю, браслет тебе дали давно,- блондинка намекала на конфеты на запястье Хэммика. -А? Ой, да. Ваймак дал его мне как только привёз к себе домой. Сказал, что если станет страшно или я сильно захочу сладкого, то он мне понадобится. Старшие покопошились в своих карманах и достали точно такие же. Они были кое где обкусаны, где то не хватало бусинок, у кого то уже не было половины циферблата, но у каждого был такой. -О, так они есть у всех? -Да. Рене и Ваймак придумали раздавать их в бесконечном количестве. Кому то помогает справиться с ПА, кого то они просто радуют. Кто то, как Сэт безбожно ест их. Рейнольдс в другом конце комнаты недовольно вздохнула при упоминании парня. -А Элисон и Сэт,- Ники потер указательные пальца между собой, намекая на отношения. -Да. Мы встречаемся. Сейчас он спит. От антидепрессантов его клонит в сон. -Спрашивать на счёт его болезни не очень тактично, да?- скромно поинтересовался парень. -Как сказать. Видишь ли, в Больнице есть некие правила. Первым является: «Не спрашивай у пациентов их диагноз. Они должны сказать сами». Мэтт перебил Дэн и продолжил сам. -Они не писанные, просто всем комфортнее, когда они есть. -У меня вот синдром белого кролика. И я почти успешно с ним справляюсь,- горделиво добавила Дэн. И в самом деле. Человеку, страдающему психологическим расстройством, важно понимать, что он болен. Это уже половина решения проблемы. Если ты знаешь, что с тобой что то не так, то лечение продвигается в разы быстрее, ежели по твоему всё в порядке, то продолжаться это может до бесконечности. -Синдром белого кролика?.. -Да. Это синдром, при котором человек чувствует гнетущее чувство незавершенности и страх опоздать куда то. Мой фанатизм доходил до того, что я оставалась ночевать на ступенях университета, чтобы не опоздать на какую нибудь важную лекцию. Хэммик неподдельно распереживался. Руки обняли колени, не давая им разбредаться. Парень не знал, что отвечать в случаях, когда с ним обсуждают настолько важные вещи. В его окружении это всё- глупости. Ну конечно, поэтому то он здесь. -Это так ужасно, Дэн! У тебя наверно была тяжелая жизнь,- поникший голос заставил её немного смутиться. -Чего ты так грустишь из за чужих болячек? Родители и учителя приложили руку.. Но, спасибо Мэтту, что помог мне понять, что что то не так. Уайльдс мельком поцеловала лежащего рядом парня в щёку, на ней остался след от слегка розового блеска для губ. -Так а Мэтт здесь..?- разъяснения ситуации еще больше путали его.. -Я здесь, потому что мне разрешили поддержать Дэн и попутно поработать. -Так ты медик? -Нет, ну, как бы да, но нет. Белый халат не делает меня крутым врачом, как Рене. Я помогаю ей, и по совместительству иногда делаю дела по Больнице. Кран там починить, лампочку поменять. Где то в груди у каждого одинокого сердца наверняка бы закололо в груди. Парень вместо того, чтобы сбежать от поехавшей партии, обратился за помощью, так ещё и остался с ней в таком месте. В месте, где время будто бы замерло, будто бы они находятся в другом мире, отсюда можно сбежать, но жизнь всё равно вернёт Вас сюда. Все дороги к счастливому будущему лежат через дверь Бэтси Добсон. -Вот как,- Ники стушевался, какое то неприятное воспоминание укололо прямо в точку. Дэн решила не оставлять это в покое и переползла с одной кровати на другую. Тёплые руки упали на плечи и прижали поближе, согревая бока после ледяной стены. -Всё хорошо, Ники. Можешь поделиться, если хочешь, если перед нами стесняешься, то Би всегда рада тебя выслушать. Би- наш психиатр. Дэн забрала кудрявую темную прядь за ухо и ободряюще улыбнулась. Колючий ком подобрался к горлу и на время лишило Хэммика дара речи. Горечь удалось подавить и вместо неё на лице снова появилась улыбка. -Да! Всё хорошо. Не будем печалиться, всё отлично! Я рад за вас с Мэттом! Вы очень хорошая пара,- брюнет посильнее сжал обвившие его руки. Все знали, что ничего не хорошо, и что позже эта улыбка Ники превратится в большой ком слёз, который, увы, он не сможет сдержать. Но, раз он сам пока решил для себя, что удержит это внутри, то пусть. До самого вечера эти четверо бесконечно разговаривали о самых бесполезных вещах! Выяснилось, что Элисон любит плести из бисера, при чем как искусно! Она пообещала Ники сплести пару браслетов. Радости парня не было предела. Мэтт раньше занимался баскетболом. Спортом пришлось пожертвовать, чтобы лечь сюда вместе с Дэн, но он хочет возобновить тренировки с осени. Девушка его в этом яростно поддерживает. Чуть позже пришёл Сэт. После сна он вовсе не разговаривал. Молча зашёл в спальню, протянул руки к Элисон, чтобы она обработала его с головы до пят. Для него это было рутиной, он не кривился, не возникал, просто послушно терпел все манипуляции. Удивительно, но она села к нему на колени. Ники показалось, что та никому не позволяет себя трогать. Хотя, он и вправду её не трогал. Девушка сама обвила руками белую шею, прижавшись щека к щеке. На душе было радостно, что хотя бы так она справляется с болезнью. А в глазах Гордона таилась неподдельная нежность. Смотрел он на неё, как на самого прекрасного человека на земле. Её присутствие приводило его в благоговение. Давно Хэммик не чувствовал себя так спокойно. В компании, где все со своими скелетами в шкафах уютно. Если бы он рассказал о своей подноготной, если бы раскрыл всю свою душу, то его бы приняли. Его принимают. Его здесь любят. Ему здесь рады. Главная прелесть Больницы в том, что он любит тебя любым.