Терапия

Перед прочтением этой главы очень советую включить минус песни «Сигаретка без кнопки (минус)»  Плейлист в тг: @therapykaktusyuki ••• «Худшее свойство психического заболевания состоит в том, что люди ожидают, что вы будете вести себя так, будто его у вас нет.» - Джокер.  ••• -Рене. Рене, проснись…- Эндрю залетает в комнату медсестры. Она находилась между кабинетом Би и дверью в медицинский корпус.  Не прошло и секунды, как Уокер, будто ошпаренная кипятком, вскочила с кровати.  -Что? Что случилось?- включая прикроватный светильник, сонно бормотала девушка. По началу расплывчатый силуэт узнала по голосу, звучащему как никогда прежде. -Боже… Эндрю, где ты был…  Друг больше походил на утопленника, выплавшего из давно забытого миром озера, в который невольно стекалась вся спесь и грязь затхлого Мира.  С футболки с позитивной надписью «Be happy» (будь счастлив) и штанин в клетку стекал целый ручей из грязной  дождевой воды, образовывая под собой лужи разрезом с половину кровати Рене. По пути обратно начался целый ливень, от которого не скроет даже великая крона деревьев. Такой, который смывает на своем пути фонарные столбы и безнадежно уносит машины. Чудом успел добежать.  Его глаза безумно красные, весь в грязи: ногти, покрытые грязью, вбившейся туда безвозвратно, врастая вместе с травой и мхом; ступни, вымазавшиеся в чернючем иле, который, кажется, никогда не отмоется; одежда, которая навсегда втерла в себя зеленую слизь травы и веток.   Брови выгнуты необычайно жалостливо. Весь его вид трубил: «Еще чуть чуть и всё!».  -Мне кажется, что я сейчас умру,- голос дрожал от бесконечного наплыва слез и разъедающего шара, засевшего в горле. Он беспощадно расчесывал мокрую кожу на предплечьях, стараясь хоть немного утихомирить шторм, бушующий внутри. Чуть позже она будет ужасно болеть, образуются синячки, рассыпавшиеся паутиной. Хотя, боль поможет ему понять, что всё до сих пор существует.  -Всё, всё хорошо. Садись. Я позвоню Би…  Медсестра постаралась посадить почти что мертвого друга, который на ее слова заревел еще сильнее, впиваясь ногтями в край ночной рубашки.  -Нет! Только не её. Рене, закрой дверь, быстрее. Быстрее!  Он обнял себя за повязки на руках, раскачиваясь на краю кровати. Если убрать всхлипывания и барабанную дробь дождя по крыше, то можно услышать нашёптывание стихотворения: «Наш островок: ему уже не сродно Теперь всё то, что гордо, благородно, И лавр его похитил некий враг. И не звенит тот голос на холмах, Что о свободе пел: а ты свободна, Моя душа! Беги, ты не пригодна В торгашеском гнезде…»* Частое дыхание Эндрю переросло в рык, процеженный сквозь зубы.  -Эндрю, что произошло?..- Уокер присела на колени перед ним, никак не касаясь. Прикосновения точно не успокоят.  -Я…Я..Меня..- не может сказать. Будто боится, как если бы подростка посадили в полицейском участке на допрос.  -Хорошо. Посмотри на меня. Давай подышим. Эндрю, смотри мне в глаза.  Он поднял их, но никак не получалось сфокусироваться на зеленых огоньках подруги. -Давай. Вдох… Выдох… Вдох… Медленно выдох…  Лицо Миньярда опухло, глаза погрузились в какую то бесконечно черную пелену. Казалось, что они поглощали даже свет лампы.  -Расскажи мне?  Самое страшное, что он улыбнулся, обнажив все имеющиеся зубы. Веки широко распахнулись. Если бы Рене знала, что друг не опасен, то убежала бы, зовя на помощь.  -Я сошел с ума. Рене, я вижу галлюцинации, представляешь? Я совсем пизданулся,- голос сорвался, превращаясь в смех, который схож с мольбой о помощи. -Мне мерещится даже его голос… Хаха… Голос и глаза. Везде их вижу. Рене, везде. Он повсюду.  Отползая к двери, медсестра продолжала удерживать зрительный контакт. Друзья друзьями, но на курсах учили не поворачиваться спиной к таким пациентам.  -Кого..? Кого ты видишь, Эндрю?  Миньярда трясло. Комната залилась безумным смехом. Схватившись за живот, Эндрю в конвульсиях пытался прекратить нескончаемый наплыв хохота. Смеяться не хотелось, абсолютно совсем.  -Он сводит меня с ума…  Пальцы Уокер нажали красную кнопку, расположившуюся возле двери. Та находилась там на случай таких внештатных ситуаций.  Где то внутри Больницы протрезвонил громкий звон колокольчика.  Прибежал Ваймак и Эбби, быстро отошедшие ото сна.  -Что происходит?- залетая в проем, прокричал Дэвид, но, как только лицезрел Эндрю всего в грязи, слезах, соплях, мнущего свои повязки на руках, качающегося из стороны в сторону от противоречивых чувств, выбивавшихся изнутри, понял, что произошло что то ужасное.  -Он говорит, что видит галлюцинации. И смеется…- с еле подавляемым ужасом, громким шепотом сказала Рене, отходя за широкую спину мужчины.  -Готовь изолятор. Эбби, буди Мэтта. Пусть готовит капельницы и успокоительное.  Рывком Ваймак убирает пальцы Миньярда с самого себя, заставляя посмотреть ему в лицо.  -Миньярд. Всё нормально. Никого нет у тебя в голове. Сейчас немного поспишь,  и всё снова встанет на свои места, понял?  Слюна, которую блондин выталкивал сквозь зубы, пытаясь впихнуть кислород, отлетела в мужчину. Его лицо опало, словно стекло вниз.  -Как учила Би. Вспомни какой нибудь стих. Свой любимый.  -Я сам существую… Это по настоящему?.. Ваймак, я…  -Да. Всё будет хорошо, Эндрю.  В выражении Ваймака читалась непроглядная тревога, потому что столько эмоций, а тем более слез, ему никогда не удавалось видеть у второго близнеца. За все два года он считал, что плакать тот и вовсе не способен. Ему казалось, что слезы он вылил еще когда то давно, задолго до встречи с Аароном. Такой некий пустой сосуд, который никогда и не наполнится.  В комнату забежал полуголый Мэтт, подорававшийся от резкого голоса Эбби. Вместе с ним стеклись и все ранее спящие, но заглядывать в комнату не осмеливались- очень неприлично будет так сделать.  -А ну разошлись все по палатам,- скомандовал  Ваймак, еле сдерживая громкий крик. -Мэтт, готовь капельницы, разбавь с «ХХХ»  -Понял, Тренер.  Прибежавшая Эбби судорожно держала трубку возле уха, нервно сгрызая ногти.  -Кому ты звонишь?- спросил Дэвид.  -Би. Она ему поможет. Они доверяют друг другу.  Мужчина было хотел возразить, но перебил себя и кивнул в знак согласия.  Через пару минут все так же обеспокоенная Рене вбежала в помещение и известила о том, что изолятор готов.  Вместе с Ваймаком им удалось оттащить почти что отключившегося Эндрю.  Изолятор находился на втором этаже, в противоположном от лестницы проходе, в неком кармане с двойными дверьми. Точнее, было пространство внутри, а после уже сама палата.  Она состояла лишь из одной кровати, застеленной таким белым бельем, что даже ночью казалось, что та светится. Окна затворены решетками, открываются через них же. То есть ручка от окна (которую вытащили) находится за ними. Всё там напоминало одиночную камеру, только идеально вымытую. Эту комнату содержали в исключительной чистоте, но не понятно почему. Может, для таких вот неожиданных случаев или для таких людей как Элисон.  Там очень тихо. Стены двойные, поэтому пропускают слишком мало звуков, учитывая, что сейчас в больнице нет пациентов, которые не скупые на крики,  то стоит абсолютно гробовая тишина, режущая уши, словно в них насыпали песка и потрясли голову. Для Эндрю эта комната-настоящий ад.  Отсутствие постороннего шума пагубно сказывается на восприятие им реальности. Когда всё замирает, пропадает ощущение себя в пространстве, ему кажется, что тело становится невообразимо податливым, слабым, словно наполненным только водой, в то время, как внутри все закипает от паники, ведь именно когда становится тихо, обязательно происходит что то ужасное. По крайней мере, так было всегда в его короткой жизни.  Но сейчас уже ничего неважно. Голос сел из за крика в лесу и слез, которые, будто ядовитые, прожгли слизистую и ужасно чесали глаза. Из за пальцев, пропитанных солью, они болели еще пуще.  Голова почти что опустела, исключая мысли о том, что хотелось бы прямо сейчас умереть. В реальности он оставался лишь из за ужасной пульсации в висках и затылке.  -Ваймак, что происходит?- перед входом на лестницу встал Нил, преграждая собой проход. Выглядел напуганным. Взгляд то и дело кидался то на поникшего соседа, то на мужчину. На Миньярде останавливаться хотелось всё меньше. Непонятное, увесистое, тянущееся и довольно неприятное чувство тянуло сердце в разные стороны.  -Парень, отойди, Эндрю очень плохо,- сердито отрезал мужчина, поднимаясь по лестнице с тяжелой тушей блондина.  Услышав знакомый непонимающий голос, Миньярд поднял глаза. Такие пустые и безжизненные, что на лице юноши напротив промелькнула искра, как при первой встрече.  Если подумать, то можно сказать что сейчас они и встретились впервые. В этот самый момент он чист и сломлен. Маска безразличия, вросшая в него много лет назад слетела по такой, казалось бы, странной причине. Может, в этом и есть весь Эндрю Миньярд? Держится до последнего, пока та самая капля не перевесит весы.  При виде Джостена машинально появилась ядовитая улыбка, но бесконечно тусклая, еле-еле удерживающая уголки рта чуть выше обычного.  -Эндрю, что с тобой?…-пришлось пятиться назад. -Куда вы его ведете? Рене, что случилось?- отчаянно спрашивать оказалось бесполезно. Девушка прошла мимо, бросив извиняющийся взгляд. Ей самой сейчас было тяжело. Боязно за друга.  -Не смейте ему ничего говорить,- собрав последние силы, прохрипел Эндрю перед тем, как его запрятали в клетке.  -Эндрю, что это значит?..-Веснински надеялся, что разговор, который они провели на кануне вечером не свел его с ума до такой степени, чтобы словить паническую атаку там, куда он сбежал.  Совсем на секунду, мгновение,  Нилу показалось, что Эндрю испытывает к нему эмпатию, что то отличающееся от ненависти. Джостену не хотелось говорить чего то такого, что на столько сильно ухудшило и без того отвратительное состояние. Сердце верило, что откровения, в которые они друг друга посвящают, помогут обоим вылечиться или хотя бы сделать состояние хоть немного лучше. Хотя бы состояние Миньярда. Хотя бы чуть чуть…  •••  Нил попытался поймать Ваймака через час, когда он и Мэтт с Рене вышли из той палаты, откуда то появилось ведёрко с рвотой и тряпки. Видимо, желудок не вытерпел малой дозы каши, которая была необходима для принятия каких то таблеток. По обыкновению, никто ничего так и не объяснил. Бойд попытался дать какое то совершенно бессмысленное оправдание, лишь бы отделаться, заталкивая его подальше от только заснувшего Миньярда. А рвался голубоглазый рьяно, не желая слушать угрожающие крики Ваймака.  -Мэтт, да что, черт возьми с ним случилось? Мы же с ним соседи, мне то можно сказать?- требовательно кричал Нат, сопротивляясь толчкам к двери палаты.  -Ему очень плохо. Просто нужно побыть в тишине. И всё. Утром к нему придет Би и ему станет легче.  Парни замерли в проходе.  -Понял?- с тяжелым вздохом проговорит Бойд.  -Это как то связано с его антидепрессантами?  -Этого, дружище, и я не знаю…- поставив руки в боки, он вздохнул еще туже, процеживая воздух через щеки.-  Ты поспи, Нил. Будет круто, если про эту ситуацию расскажет Би, но других не доставай. Мы не можем никому ничего рассказывать, врачебная тайна. Не буду говорить про это даже с Дэн. Если хочешь помочь своему «другу», то веди себя потише.  -Но Эндрю ненавидит тишину.  -Сейчас она ему на пользу, поверь,- массивная ладонь упала на плечо и приободряющее сжала.  «Не верю»- отозвалось внутри Веснински перед тем, как он захлопнул дверь перед Мэттом.  ••• Это утро завязало бурю еще сильнее, чем вчера. Просыпаешься в темноте, словно все вокруг- сон. Из за нервов мозг совсем не отключался, постоянные мысли роем заполнили пространство внутри и мешали сосредоточиться на таком необходимом становлении в царстве Морфея.  Теперь уже абсолютно все погрузились в пучину этого ужасного круговорота гнетущего настроения, не только из за шквала воды за окном, но и из за сегодняшнего ночного прошествия. Никто никогда не видел Эндрю таким. Его видели злым, ужасающим и сумасшедшим, безразличным, апатичным, валявшимся почти что безжизненным пластом, но не в истерике. Никогда не видели слабым.  Такие, как он, скорее умрут, чем признают, что не справляются. Такие, как он, держат в себе всё до последнего, как если бы от силы их духа держалась Земля. Но вчера… Для него это было слишком невыносимо. Невообразимо представить, как человек видит что то такое, чего на самом деле нет. Он может это потрогать, почувствовать и ощутить, но то лишь игры разума. А игры, в которые проиграет, Эндрю ненавидит.  Взрослые вернулись из города  поздно ночью, а значит, что пришло время всем посетить кабинет Бэтси. Она прибыла не с ними,  рано утром, почти что сразу направляясь к своему пациенту.  Отношения Би и Эндрю весьма особенные. По началу, как только братья поступили в больницу два года назад, ей не удавалось пробить броню, в которую тот заколотил себя. В отличие от Аарона, второй близнец отличается ужасной скрытностью и умением улизнуть от того или иного вопроса, ставя его для себя в самом выгодном положении.  Миньярд заставлял говорить Би, при этом не давая ей спросить то, о чем говорить не хотелось.  Тема с братом не затрагивалась целый год. Два месяца Бэтси просто пыталась узнать его получше, понять из чего тот слеплен. Три месяца узнавала о семье, отношениях с окружающими до произошедшего. Эта женщина была третьей после Рене, кто узнал о том, что парень продолжительное время  подвергался насилию. В тот день он погрузился в себя сильнее прежнего, отступив на пару шагов назад. Доктор попала почти в самую больную точку.  Во время этих разговоров Дрю скрывал пылающее лицо за не менее горячей кружкой какао. (Добсон иногда казалось, что приходит он туда только чтобы попить сладкий напиток).  Следующие пол года они прорабатывали эту тему. Миньярду пришлось рассказать все, что мог про это.  Самое главное-  Би удалось объяснить ему, что пока он не найдет способ поговорить с самим собой, с братом наладить контакт будет почти невозможно. Желание вернуть себе то, что потерял, пересилило упрямство и страх быть раскрытым перед остальными. Поняв, что этой женщине без опаски можно довериться и посвятить ее в самые грязные тайны жизни, Эндрю стал посещать её кабинет охотнее  и с пониманием, что это необходимо.  •••  Доктор Бэтси проверила Дрю дважды. Впервые, как только прибыла в больницу, даже не сняв с себя уличную одежду, хотя пренебрегать чистотой запрещено. От нее еще пахло улицей и дождем. В одежду впитался запах цитрусовых духов с ноткой древесины и каких то трав. По началу аромат чешет нос, но после становится приятным и незабываемым.  Свернувшись в три погибели лицом ко входу, Миньярд как бы спал, обняв себя за живот. Самому провалиться в сон не получалось, поэтому дали легкого снотворного, который вместе с остальными препаратами мог усыпить и лошадь.  Лицо безмятежное, ровное, как обычно. Не выражает почти ничего, продолжая выдавать его за восковую куклу. Слышно лишь тихое сопение.  Второй раз зашла в девять утра. Не выспавшийся (или еще не спавший) Нил поджидал, кажется, поджидал хоть кого нибудь, но уснул прямо напротив двери в изолятор. Услышав крадущиеся шаги, молниеносно проснулся. Голова гудела, да и глаза подвели- распознать в фигуре своего психиатра удалось не сразу.  -Солнышко, что ты тут делаешь? Сходи на завтрак и поспи ещё,- тихонько сказала женщина, отряхивая прилипшие к толстовке пылинки.  -Зд..здравствуйте,- еле соображая пробормотал Веснински, протирая закисшие глаза. -Вы мне не скажите, что с Эндрю? Я немного… Как бы сказать…  -Беспокоишься?- улыбка не могла не выдать явное довольство беспокойством хоть кого то за своего подопечного.  -Ну не то чтобы.. Разве что немного.  -Я сначала поговорю с ним. После обеда зайдешь ко мне в кабинет, обсудим кое что.  Кивком Джостен проводил её за дверь, стараясь заглянуть так, чтобы увидеть хотя бы край постели. Ничего не получилось, зато смог распознать, что на второй двери простой замок, который с легкостью и незаметно откроется отмычкой.  Ключ повернулся, и Би лицезрела все так же свернувшегося калачиком Эндрю, бессмысленно таращегося в точку на полу. На ее приход почти не отреагировал, лишь провел взглядом сверху вниз и отвернулся обратно.  -Здравствуй, Эндрю. Я могу присесть?  Последовал кивок.  Добсон села рядом, по материнский, с нежностью, огибая почти что безжизненного юношу.  -Хочешь со мной поговорить?  Кивок.  Мышцы Дрю словно облили металлом. Руки и плечи утяжелились в тысячи раз, как если бы приросли к матрацу и подушке. Вскарабкаться по пластиковой перегородке на кровати без помощи уже было чем то весьма героическим.  -Я послушаю. Что тебя беспокоит? Тот открыл рот, пытаясь сказать, но голос куда то исчез. Оказалось, что горло ужасно болит.  Заметив это, Би протянула ему стакан с тумбочки.  Спустя пару минут, Миньярд начал.  -Вчера…- воспоминания восстановились будто пазл, вонзая свои, пусть и округлые, но почему то острые края прямо в самое больное.  -Вчера мне снова начало казаться, что всё вокруг нереально. Я будто вернулся в то состояние два года назад, когда принял слишком много. Тогда мне мерещились всякие страшные вещи, но… Вчера.. Я… Нет. Это.. Я не знаю, не понимаю,- шепот еле слышно. Казалось, что даже простое дыхание его заглушает. -Я вижу то, чего видеть не хочу. Иногда я слышу голос Дрейка и еще… Кое кого. Они появляются в тишине и после отхода от таблеток.  Не знает от чего ужаснуться, о фантомном присутствие примерзкого сводного брата или новой возможной побочки препаратов, которые не нравились даже самому доктору.  -Что случилось ночью?- перебирая край свитера, спросила она.  -Не знаю. В груди стало так тяжело, что я исп..испугался. Галлюцинации стали слишком настоящими. Мне это не понравилось.  -Ты боишься этих чувств?  -Я боюсь тишины.  -Здесь тебе страшно?  -Да.  -Хочешь обратно к себе?  -Нет.  -Почему?  -Потому что Джостен там,- голос окреп, выдавая явную сдачу нервов.  -Мы можем переселить его в другую палату, только попроси.  -Не надо…- разговоры о Ниле утомляли. Заставляли слишком много думать. -Он там хорошо спит. Не знаю, почему.  -Откуда ты знаешь, что не спит в другой палате?  -Рене так сказала. Да и этому придурку сто процентов нравятся все эти штуки, которые она понавесила.  Бэтси помолчала, пытаясь быстро переварить информацию.  -Ты сейчас хочешь поговорить про того, кто тебе мерещится?  -Нет. Он появляется только когда отхожу от таблеток. Как мне от него избавиться?  -Нужно искать тебе другие препараты. Только… Прийдется поменять больницу, Эндрю… Если ты готов..  -Готов,- молниеносно отрезал он, становясь чуть более оживленным. -Я хочу от него избавится. Он мне мешает.  -Тогда я сделаю всё, что в моих силах,- Миньярд благодарно посмотрел на нее, выдыхая, кажется, с облегчением. -Нил очень о тебе беспокоится. Что мне ему сказать? Сидит под дверью и ждет.  -Поверь, если захочет, то пройдет сквозь стены.  -Вы с ним хорошо подружились?  -Нет. Хочу, чтобы он исчез.  Женщина улыбнулась, да так, что скрыть растянувшиеся губы еле удалось.  -А мне кажется, что наоборот.  -Когда кажется- креститься надо.  -Когда кажется- надо лечиться. Этим мы и займемся. Я поговорю обо всем с Ваймаком и Эбби, не беспокойся. И… Нил всё же ждет каких то вестей от меня. Не хочу его расстраивать.  -Скажи, что я тебе доверяю. Он  поймет, как это использовать. Что на счет изолятора?  -Об этом я тоже с ними поговорю.  -Но твое мнение решающее.  -Не совсем, Эндрю. Отдыхай, попрошу Рене принести поесть.  -Не хочу,- махнув ладонью, Миньярд вновь сдулся, окунаясь обратно в свой безразличный омут, только-только высунув из него макушку.  -Здесь очень тихо,- шепотом пробормотал Дрю, скрещивая руки на груди.  -И ты знаешь, что здесь безопасно.  -Откройте мне хотя бы окно.  Вздохнув, поправляя сползшие с носа очки, Би таки согласилась, пообещав пригнать Рене с завтраком и Мэтта с ручкой от окна.  Как только она вышла, посыпались распросы от Нила и Ники, беспокойно маячившие перед глазами вплоть до самого обеда.  Этих двоих объединяло желание знать всё и вся. Хэммик  бесконечно сплетничал о больнице, рассказывая свои любовные подозрения на счет Эбби и Ваймака, об отношениях Сета и Элисон, которые в последнее время немного испортились. Гордон от чего то всё чаще куда то пропадает, а Рейнольдс из за этого бесится. Бедняжки. Так же любил говорить о каких то мелких деталях, которые удалось уловить только ему. Например, что палата номер один никогда никем не открывается, там ничего не хранят и ключа с такой биркой в ключнице тоже нет, замок забили какой то глиной или другой массой, из за которой даже отмычка не поможет. Будто этой комнаты нет вообще или она вовсе не должна существовать.  Еще ему удалось побывать в кабинете Ваймака, и он сразу же решил поговорить об этом с Нилом. А тема для разговора следующая. В рамке в самом углу комнаты, скрываемым шторой, висит фотография Дэвида, маленького Кевина и еще какого то мальчика, о котором никто не знает. Это показалось Хэммику странным.  Нат же в свою очередь спокойно всё слушает, не перебивая, а после выдает какое нибудь чуть чуть логичное умозаключение, но, по правде, самого это разжигает пуще прежнего. Если Ники успокаивается, как только расскажет о новости кому то, то Веснински думает об этом всё оставшееся время.  За четыре дня пока ничего не понял.  •••  После обеда Нил вновь посетил кабинет Бэтси. Здесь все еще неуютно, все еще хочется спрятаться в колючки и сидеть там, пока все не забудут, что он существует. Да и малая доля вины за рыскание в её документах довольно увесисто присела на плечи.  Кружка с какао приятно обжигала пальцы, а запах шоколада старался подействовать на нервного Нила успокаивающе. От бесконечной суеты тревоги спасал только смешной кот на кружке женщины напротив. Та терпеливо ожидала, пока Джостен сможет  немного расслабиться, а может так подсознательно давила.  Осушив почти половину кружки, сказать хоть что таки пришлось.  -Как дела у Эндрю?- глаза поднял виноватые, но ужасно вымаливающие правды. Если в ту ночь, когда Миньярда переклинило из за таблеток, чувство вины пожирало, то сейчас оно просто уничижало, придавливало грудь гигантским валуном, мешающим дышать. Принимать на себя все тычки- ужасная привычка, от которой избавиться у Нила не очень получается.  За всё утро в нем не могла поместиться ни крупица еды. Какао, которое почти не имело вкуса сейчас, видимо, отдавая его вместе с запахом, а может, его тоже не было, потому что иногда казалось, что где то в комнате спрятаны распылители с таким ароматом, было единственным, что попало в желудок за последние сутки. Жидкость его обожгла, но, после болезненных ощущений, пришло некое насыщение. По позвоночнику пробежали мурашки. Заусенцы на пальцах ужасно болели, зудели и источали маленькие капельки крови, которые переодически приходилось слизывать из за чего процесс заживления никак не завершался.  Стихия за окном таки утихла, но солнце и не думало осушать то, что налилось за ночь. От хмурого света небольшие синячки под глазами (или просто отеки от недостатка сна¿) выглядели внушительнее. Складывалось ощущение, что за несколько часов Нил очень-очень-очень сильно заболел.  Би выглядела не менее усташей. Пару чашек американо и тридцатиминутный поломанный сон повлиял весьма неблагоприятно, лишь раззадорил пуще прежнего. А работать как то надо.  -Его состояние немного ухудшилось. Он попросил не говорить об этом ни с кем.  -Даже со мной?-тихо спросил Веснински, ковыряя заусенец на большом левом пальце руки.  Доктор повертела кружку в руках, наблюдая, как пенка плавает в коричневом молоке. От чего то ему думалось, что Миньярд немного оттаял, раз решил играть в правду. А может, это намек на то, что им необходимо встретиться?  -С тобой тем более. Единственное, что попросил передать, что он мне доверяет. Сказал, ты поймешь.  Нил кивнул. Задумался.  «Доверяет…И что с того? Как я могу ей доверять? До этого мне бесконечно врали, даже сейчас сидит и молчит, ждет, пока я начну говорить. И в чем тогда смысл посещения этого кабинета. Хорошо, допустим, что я-псих и меня тут хотят лечить невесть от чего. Ладно. Просто… Просто подыграю. Мне это ничего не стоит. Пусть так»  -Я нахожусь в психиатрической больнице. Вы-психиатр. Получается, что я, как и все вокруг болен чем то,- между каждым словом следовала небольшая пауза, будто они прогружались. -Я понимаю, что должен говорить с Вами о чем то, что поможет понять мой диагноз, потому что его до сих пор нет. Но я не знаю, о чем. Не считаю себя больным. И не вижу никаких проблем.  Если бы Би знала, что Эндрю так на него влияет, то проводила бы совместные терапии.  Но, между нами. Веснински и сам не мог понять что это такое. Парень, который хотел убить несколько раз, бесконечно оскорбляет и подкалывает, вызывает необъяснимое чувство доверия и спокойствия. Может, из за того, что только когда он появился в его жизни, появилась хоть какая то маленькая стабильность? В смысле, хоть Нат и жил в одном доме, но спал постоянно в разных местах:  то под столом на кухне, то на чердаке (там спал чаще всего), под кроватью, в шкафу, иногда и на собственной кровати. Не носил заметную одежду (теперь Мэтт настаивает его таскать свои футболки, которые пестрят яркими красками), появилась кличка, которой его называют и не возникает неловкостей. Даже сон. Эндрю стоит бояться и это Нил тоже понимал, но спать, смотря на убаюкивающие звезды- невероятно приятно. Дым, струящийся под лунным светом усыплял лучшие любых других снотворных. Их разговоры раскрепощали, постепенно стачивали острые иглы, которые оба нарастили на свое тело. Эндрю был первым, кому Натаниэль рассказал что то о не существующем в его голове себе.  Услышав догадки Веснински, Би удивленно распахнула глаза, но быстро подавила в себе слишком яркую реакцию.  -Я… Очень рада, что ты это понял. Ты согласен, что должен лечиться?  Нет. Не согласен. Ведь считает, что всё хорошо, всё в порядке. Преследуют его всю жизнь и такое поведение лишь для того, чтобы выжить.  -Не думаю, что я болен. Не замечаю в себе ничего такого.  Добсон немного помолчала.  -У тебя часто переспрашивают имя. Как думаешь, почему? Точнее, ты задавался таким вопросом?  -Ну. Да. У всех будто память отшибает. Может, мне пора табличку носить?- всю жизнь его это безумно раздражало. К счастью, мама додумалась взять его на домашнее обучение. Если бы он свободно разгуливал по улицам, то Они бы точно схватили его на парочку лет раньше.  -Как тебя зовут?- она откуда то выудила планшетку с прикрепленной анкетой.  Нил же недовольно вздохнул, закатив глаза.  -Макс Доу.  Карандашом на листе женщина что то обвела. Потерла холодным кончиком о губы и передала планшет Нату.  -Помнишь, мы заполняли её,- сказала Би. - В тот день ты назвал мне другое имя, но фамилия всё та же.  -И что? Вы, наверно, не так услышали…- соврать самому себе- самый неплохой вариант, чтобы сохранить немного самообладания.  -Нет,  ты назвал мне имя Мэтью. Мэтью Доу. Сейчас ты говоришь, что тебя зовут Макс Доу.  Простое смятение поменялось с тупым непониманием, но… Кажется, что пазл начинался складываться, хотя поверить в это было очень трудно.  -И что это значит?… У меня провалы в памяти? -Ты действительно не знаешь, как тебя зовут или специально меняешь имена?  -Нет. Я… Да нет. Вы что то путаете. Меня зовут Макс Доу. Всё,- внутри все начинает закипать зудящим огнем.  -Нил, нам нужно сделать рентген твоего мозга. Возможно, что это просто какая то аномалия или..  -У меня пол мозга отсутствует по вашему или что?- яро возразил он, выражая негодование.  -Что ты, я не это имею ввиду. Нужно выявить причину, по которой ты не можешь оценить себя в своем теле.  -Да в каком смысле «себя»!? Я - это я. Не надо мне втирать всякую чушь!- стекло почти что трещало в сильно сжатых пальцах.  Доктор выдохнула.  -Я понимаю твою реакцию. Но если ты ничем не болеешь, то и терять нечего, верно? Просто сделаем мрт. И всё.  -Зачем мама меня сдала сюда?  -Потому что боялась тебя.  В мгновение всю вспышку потушило.  Эти слова эхом отразились в голове, будто он находился внутри колокола.  «Мама… Боится меня?»  В голове всплывали отрывки из прежней жизни. Как мама вскрикивала, если сын подходил сзади, как пугалась, находя его спящим под столом, как никогда не обнимала и не разговаривала лишний раз. Теперь понятно, почему та не могла уснуть без алкоголя, почему рано уходила на работу, почему никогда не звала по имени. И почему тихо плакала глубоко ночью.  -Но..Почему..? Я же…- больно. Голова гудит, разбивая неприятные мысли о стенки сознания.  -Ей стало страшно, что ты очень болен. Поэтому умоляла Ваймака помочь. Поверь, если мы с тобой просто поговорим честно, я смогу установить диагноз и мы всё проработаем, ты вы..- Нат перебил её, вскочив с места.  -Нет. Всё, хватит. Вы говорите полную… Чушь…?  «Тогда понятно, о чем говорил Эндрю, говоря о смене имен. И все остальные так переглядывались во время Купальской ночи… Да нет… Не может этого быть. Я… Я не могу. Нет.»  -Мне надо… Подумать над этим.  Расслабившись, Доктор отставила кружку на столик.  -Вечером Рене отведет тебя на мрт. Надеюсь, тесных пространств не боишься?  -Нет,- тихо сказал Нил, бредя к выходу. Он открыл рот, хотев сказать что то еще, но передумал и вышел.  Внутри образовалась новая дыра, почти ничем не заполняющаяся. Страшно. Страшно осознавать, что чего то не знал в себе. До сих пор не хочется знать.  Из пагубных мыслей выбил врезавшийся Хэммик, жующий свои губы, в попытке остановить поток слез. В его пальцах лежало письмо и растерзанный конверт. Кажется, бежит он пермяком из больничного отделения, там кабинет Ваймака.  -Ники..Ты чего.?  Мотнув головой, как бык, он убежал, звеня яркими браслетами.  -Всё чудесатее и чудесатее…  •••• *-« Империя на глиняных ногах — Наш островок: ему уже не сродно Теперь всё то, что гордо, благородно, И лавр его похитил некий враг. И не звенит тот голос на холмах, Что о свободе пел: а ты свободна, Моя душа! Беги, ты не пригодна В торгашеском гнезде, где на лотках Торгуют мудростью, благоговеньем, А чернь идет с угрюмым озлобленьем На светлое наследие веков. Мне жалко это; и, поверив чуду Искусства и культуры, я не буду Ни с Богом, ни среди его врагов.» «Созерцатель»- Оскар Уайльд