* * *
Джинни сидела за маггловским монитором и заканчивала свою статью. Когда в предложении была поставлена финальная точка, она откинулась на спинку стола и закрыла глаза. Усталость была уже совсем рядом, но эта усталость была приятной. Работа всегда помогала девушке уйти от тревожных мыслей. Джинни открыла глаза и посмотрела на часы. Было уже поздно, около десяти вечера. Она оглядела пустующий дом и побрела на кухню, чтобы достать из холодильника ужин в плёнке. Гарри в очередной раз задерживался, а это значит, что не было смысла что-то разогревать. Она заботливо поставила ужин на стол, повесила на холодильник записку «не забудь помыть руки» и вернулась в спальню. Она легла в холодную постель и в очередной раз спросила себя, такую ли жизнь она представляла с Гарри Поттером. Последние несколько лет он всегда целовал её в лоб, когда уходил и приходил. Это жест может показаться личным и очень интимным, но Джинни знала, что эта формальность, которая с годами вошла в привычку. Ей казалось, что она старается достаточно, чтобы быть для него хорошей женой. Она подмечала все мелочи: знала, какую песню нужно включить в их машине, чтобы Гарри улыбнулся, подкладывала ему любимые конфеты в рабочую сумку, заканчивала его фразы между разговорами в общей компании. Казалось, что она знает о нём всё, и того же девушка ждала от Гарри в ответ. Теперь ей казалось, что это было глупо. Между ними было что-то не так. И если бы Гарри захотел, он мог бы просто сказать ей об этом, и она бы поняла. Но он этого не говорил. И Джинни чувствовала себя глупо, пытаясь помочь ему, как будто он был болен. Она понимала, что он не мог больше терпеть ту жизнь, которую вёл. Ему нужна была перемена, а он каждый день ходил в Министерство и возвращался заполночь. Она перевернулась на бок и закрыла глаза. «Может быть, я недостаточно стараюсь?»* * *
Гарри проснулся с первыми лучами солнца и по привычке провёл ладонью по соседней части кровати. Джинни рядом не было. Он встал с кровати и направился в сторону ванной. Закончив с водными процедурами, он спустился в кухню, где нашлась его жена. Она стояла в бежевой пижаме и готовила омлет. От этой картины сжалось сердце, и с новой силой нахлынуло чувство вины. — Доброе утро, — сказал он. — Как спалось? — Прекрасно, — ответила она, поворачиваясь к нему. В её глазах не было ни капли сна. Гарри посмотрел на неё, и сердце ухнуло куда-то вниз. Её лицо было бледным, на щеках был лёгкий румянец, а в глазах читались тревога и отчаяние. Он подошёл к ней и обнял. — Прости, — прошептал он ей на ухо. — Я не должен был оставлять тебя одну. Сейчас столько всего навалилось… Джинни уткнулась лицом ему в грудь. Гарри стиснул её крепче и погладил по волосам. — Давай завтракать, — сказала она, убегая от минутной слабости. Ей следовало перевести разговор в другое русло, чтобы Гарри не должен был оправдываться. Она не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым. Джинни поставила тарелки с омлетом на стол, привычно порезала хлеб и сыр, затем заварила кофе. — Кажется, что до конца этого цикла осталось совсем немного, — сказала она, переводя тему на свою работу. — Осталось найти ещё трёх героев, которые придерживаются левых взглядов, и наше журналистское расследование может претендовать на объективность. — Я уверен, что ты с этим справишься, — не отрываясь от омлета, ответил Гарри. Дальше они ели молча, и Джинни не знала, что сказать. Она понимала, что должна как-то сменить тему, но не могла придумать, о чем говорить. Гарри так и не поднял на неё глаза.* * *
В офисе было шумно. Всё сотрудники Министерства активно обсуждали собрание, до которого оставалось несколько минут. Гарри нашёл в толпе Рона и обменялся с ним рукопожатием. Друг детства стоял в компании других волшебников и участвовал в обсуждении идущего дела. — Я не доверяю Малфою, как эксперту в нашем деле, — ворчал Флинт, оглядываясь по сторонам. — Не бывает бывших пожирателей смерти. — Это объясняет, почему он так хорошо мыслит как преступник, — в голос заржал Локсон, похлопав товарища по плечу. Гарри ненавидел такие разговоры про Малфоя и общее предубеждение к его прошлому. Всё знали, что после суда он добровольно сел в Азкабан, чтобы получить информацию от оставшихся пожирателей, и именно эти сведения помогли предотвратить многие преступления. После освобождения он каждый месяц ходит на сеанс с Вентисариумом и доказывает, что не замышляет ничего опасного для общества. Эта процедура унизительна, потому что её проходят всё преступники, которые чудом оказываются на свободе. Но Драко Малфой никогда не был преступником. — Вы знаете, что он уже не раз доказал свою невиновность, — Гарри нахмурил брови, — и никого не убивал во время войны. Обстановка накалилась, и каждый в компании почувствовал, как побежал холодный пот от стального взгляда Гарри. — Да, он, конечно, тот ещё паршивец, — пытаясь всем угодить, вписался Рон, — но это не отменяет того, что он - лучший аналитик магических преступлений во всей Великобритании. Таких мозгов мало, и ежемесячное испытание Вентисариумом доказывает, что он ничего не сделает. Его положение и так достаточно шаткое. Гарри выдохнул, почувствовав облегчение. Он понимал, что может смотреть на Малфоя не объективно: списывать его резкость и язвительные комментарии на плохое настроение, приковывать ему спину, если он задержался, пока добирался до места преступления, объяснять коллегам, что дотошность Малфоя - не способ довести всех до ручки, а серьёзный подход к решению дел. Гарри знает, что прощает ему многое, но было то, что он не может простить себе. Дверь в переговорную распахнулась с театральным грохотом, и на пороге появился аналитик Аврората магической Британии. Малфой небрежно зашёл в кабинет, и все разговоры стихли. Он привычно сёл за своё место в конце общего длинного стола и разложил перед собой бумаги. — Итак, я принёс вам сводку событий за прошедший месяц, — он откинулся на спинку стула и начал читать, — …и это только за последнюю неделю. А так же — отчёты о событиях за последние полгода. За это время по вине нашего подозреваемого погибло больше двадцати волшебников. В основном, это дети и старики. У вас уже рисуется портрет преступника? — вопросительно посмотрел он на присутствующих. В шелесте бумаг и поодаль речи Малфоя послышались ехидные смешки. Краем глаза Гарри уловил двух молодых авроров, которые перешептывались, то и дело поглядывая на Малфоя. Гарри сжал кулаки под столом. Поведение молодых авроров не укрылось от Малфоя, и он, выдержав некоторую паузу, постучал пером о стол. — Продолжим, — сказал он и перевёл взгляд на бумаги. Каждый раз Гарри поражался тому, как холодно Малфой реагирует и выходит из таких ситуаций. Они повторялись неоднократно. На этот раз Малфой был отстранённым и бесстрастным как никогда. Гарри было всё равно, что тот не смотрит в его сторону, не дотрагивается до него, даже не замечает, но он чувствовал, как меняется его отношение к Малфою, когда тот смотрел на него. Гарри всё больше и больше хотелось вступаться, закрыть его от всего своей грудью и собственными руками заткнуть рты многим аврорам. — Следовательно, я предлагаю обратиться к карте преступлений и подробнее изучать биографию каждой жертвы. Похоже на то, что одно связующее стало общим триггером для убийцы. — Я бы сказал, что это — триггер, который запускает механизм саморазрушения, — сказал Рон. — Если бы мы могли определить, что является основным объектом ненависти этого человека, то смогли бы понять и мотивы его поступков. Казалось, что мы имели дело с группой людей, а теперь перед нами — человек, который ненавидит кого-то одного. Как ты пришёл к этому выводу? — Я не говорил, что знаю, как он к этому пришёл, — ответил Малфой. — Но я знаю, почему так происходит. Это как если бы он был в состоянии транса, когда ему было двенадцать лет, и он увидел, как кто-то другой совершил убийство. Он видел всё это, но не мог ничего сделать. Ему было двенадцать, и у него не было оружия. А сейчас он стал взрослым и носит пистолет. В нём живёт страх того, что он мог быть тем самым другим. И он ненавидит того, кто сделал это. — Это очень сырая теория, мистер Малфой, — презрительно прыснул Локсон. — С таким примером каждый, кто выжил в войне, должен жаждать крови всех Пожирателей смерти. Хотя это очень мило, что вы обратились за параллелью в мир магглов, — нагло ухмыльнувшись, закончил он. Гарри воротило от Локсона. Он ненавидел в нем всё: его самоуверенность, его высокомерие, его самодовольную улыбку, его наглость, его хвастливость. И всё это сочеталось в одном человеке. — Действительно, — вступился Гарри, — мы каждый раз брали показания, тысячу раз переворачивали дома жертв, но никогда не интересовались их личной жизнью. Возможно, мы приложили недостаточно усилий, чтобы добраться до истины. Нам нужно составить подробное досье на каждого. Повисла тишина. — Мистер Поттер, — сквозь зубы протянул Локсон, — вы хотите сказать, что нам нужно убить не одни сутки на бумажную волокиту, чтобы убедить Малфоя, что он не прав? Что, если это заберёт у нас драгоценное время, и мы не сможем предотвратить новое преступление? Кто будет этим заниматься, пока в городе такая паника, вы? — с нажимом сказал он, скалясь на Гарри. — Да, я этим займусь. А вы можете дальше прочесывать местность.* * *
Дверь в кабинет Малфоя закрылась в девятом часу вечера. Ватной походкой Гарри переступил порог и встретился глазами с Драко. — Поттер, что за манеры, — в голосе аналитика слышалось недовольство. — Брать на себя бумажную работу мог кто угодно, но не ты. Гарри смиренно кивнул и уселся за стол напротив Малфоя. Сил спорить и доказывать что-то совершенно не было. Весь день он убил на то, чтобы по крупицам собирать историю жизни третьей жертвы. Он достал бумаги и только хотел что-то сказать, но Малфой его прервал: — Только попробуй в этом состоянии погрузиться в омут памяти. — Я только зашёл, хотел поработать, а ты уже указываешь мне, что делать, — Гарри старается шутить, увести тему в другое русло, но Малфой понимал, что его не хотят слушать. — Я повторюсь, — резко прервал Малфой, — я тебе не указываю, и не собираюсь. Ты можешь работать, как хочешь, хоть в моём кабинете, а можешь пойти в домой к жене и выспаться. Лучше бы ты вообще передал эту задачу молодому и неопытному аврору, который в полях создаёт больше проблем, чем может принести пользы. Гарри в очередной раз почувствовал себя виноватым. Он знал, что Малфой прав, но не мог с собой ничего поделать. В голове была установка и чёткая уверенность в том, что они идут по верной стратегии. Гарри понимал, что если передаст эту задачу неопытному аврору, то с огромной вероятностью он сделает формальные отписки, и они так и не сдвинутся с мёртвой точки. — Ты лучше меня понимаешь, что только я смогу довести это дело до конца, — сказал он Малфою. Драко закатил глаза и, отвернувшись, вздохнул. — Не делай вид, что не понимаешь, о чём я. Я знаю, что ты хочешь сказать, — уверенным тоном добавил Гарри. — Джиневра просто святая, что терпит твои выходки. — Ты прав, — ответил Гарри и отправился за ширму к омуту памяти. С тяжёлым взглядом Драко проводил его спину и подумал о том, что это ненормально - так отдаваться работе. С утра отправляться на рейд, затем бегать по всем родственникам и знакомым жертв, чтобы собрать со всех воспоминания, а потом до полуночи ежедневно оставаться в Министерстве и готовить данные для анализа. Малфой вздохнул, теряясь в догадках, как давно это началось. Это была не первая их ночь в Министерстве.* * *
Гарри вернулся домой в районе трёх ночи. Тихо скрипнула входная дверь, на пол бухнули ботинки, и через некоторое время кровать продавалась под его весом. Джинни лежала на боку, спиной к мужу. Уже несколько суток она не смыкала глаз и верно ждала его возвращения. Когда Гарри лёг в постель и повернулся в противоположную сторону, она до крови закусила губу, стараясь сдержать рвущиеся из глаз слезы. В голове пульсировало от боли и обиды, но она продолжала лежать, не говоря ни слова. Она хотела злиться, пнуть его как можно больнее, начать выяснять отношения посреди ночи и добиться от него того, что он не смел ей сказать. Но Джинни молчала, думала о том, что не имеет права на него злиться. Если бы они не была вместе всё эти годы, она не бы знала знала его так хорошо и не любила, то, может быть, вспылила и устроила скандал. Но они уже успели узнать друг друга, пережить трудные времена, и, как ей казалось, не представляли жизнь друг без друга. Поэтому она молча лежала и ждала, когда он уснёт, чтобы уйти в ванную, включить воду и позволить своим чувствам выйти наружу. Утром, одеваясь, Джинни думает, что вот-вот расплачется, но она не может себе этого позволить. Девушка смотрела на умиротворенное заспанное лицо мужа. Она по привычке тихо выскальзывает из спальни и идёт на кухню. Сегодня она приготовит яичницу с беконом, отредактирует свою статью и отправит её в тираж. Сделает всё, что угодно, чтобы почувствовать себя лучше и встретить Гарри с нежной улыбкой. Раскалывая яйцо на сковородку, Джинни чувствует, как трещит что-то внутри. Бьётся в груди, рвётся наружу и в попытке спастись от этого безумия ударяется с такой силы, что превращается в лепёшку. Кажется, яичницы сегодня не будет - муж будет довольствоваться глазуньей. Из коридора послышались глухие шаги. Девушка сделала глубокий вдох, выключила огонь и открыла створки. Нужно было провериться. В кухню зашёл Гарри с влажными волосами и облокотился на дверной косяк. — Доброе утро, — буднично сказал он, — как спалось? Джинни обернулась и выдавила из себя самую приветливую улыбку. — Как обычно. Она направилась к плите, чтобы накрыть Гарри завтрак. Джинни не могла перестать думать о том, как они могли так далеко отойти от того, что было раньше. Насколько долго она сможет притворяться, что всё в порядке? В голове крутится тысяча вопросов, но липкий страх окутывает, давит и будто зашивает рот. Её бьет тремор от того, что одним неосторожным словом можно разрушить всё, что они строили годами. Стоит ли оно этого? Она поставила тарелки и приборы на стол, села против мужа и хотела приняться за еду. Кусок в горло совершенно не лез. Джинни смотрела на Гарри, на его непослушные волосы, живые глаза, и удовольствие, с которым он поедал свой завтрак. Всё было родным, но, кажется, уже менее знакомым. С некоторых пор Гарри стал более дисциплинированным, пунктуальным и задумчивым, как будто находясь где-то очень далеко в собственных мыслях. Джинни понимала, что они потеряли связь, и каждый стал жить в своем мире, не ощущая близости другого. Джинни не могла с этим смириться. Она не хотела, чтобы их отношения продолжали развиваться в таком направлении. Ей хотелось вернуть искру, которая была между ними. Чувство тепла, дома и радости при встрече. Так, как это было в начале их пути. Хотелось как раньше. Ковыряясь в тарелке, она долго набиралась решимости пробить эту стену между ними. Риск ведь может быть оправданием, правда? Джинни снова улыбнулась: — Да, спалось неплохо. Но, слушай, у нас есть что-то, о чем нам надо поговорить. Ее слова заставили его взглянуть на нее с некоторым изумлением. В глазах Гарри мелькнуло что-то, похожее на страх, но он кивнул, проявив готовность услышать ее. — Мне кажется, что мы отдаляемся друг от друга. В последнее время мы говорим о погоде и рутине. Я чувствую, что наша связь теряется. Всё превращается в формальность, и я больше не чувствую с тобой близости… — она не заметила, как её слова путались в всхлипах. Каждое слово давалось с усилием и запинкой. Она старалась не смотреть в глаза своего мужа. Девушка старалась сдержать эмоции. Ей не хотелось, чтобы ее слова звучали обвинительно. До боли в груди ей хотелось, чтобы Гарри понял, что их отношения нуждаются в изменениях. Гарри смотрел на нее, словно впервые замечая, как она страдает. Он понимал, что их отношения не такие, как раньше. Ему казалось, что всё идёт своим чередом - Джинни увлечена своим делом и развивается, а он лишь находит проблемы на пустом месте, утопая в своих переживаниях. Оказалось, что в этой беде он давно не один. С глубоким вздохом Гарри протянул руку и взял ее ладонь в свою. — Джинни, прости меня. Ты права, наши отношения изменились. Я не хотел тобой пренебрегать или отдаляться от тебя. У меня было много на уме, и я не заметил, как это влияет на нас. Что я могу сделать? Девушка подняла на него покрасневшие глаза. Рука, которая грела её ладони, казалось чужой. Взгляд, напротив, понурым и виноватым. Взглянув на мужа, Джинни испытала огромное отвращение к самой себе. Мама всегда говорила, что каждый человек тянется к свету. Не все хотят принять чужие слезы, у каждого человека полно своих проблем, которые он не в силах решить. Поэтому все тянутся к тем, кто всегда улыбается, греет своим теплом и поддерживает хорошее настроение. Джинни с самого начала хотела стать таким человеком для Гарри. Быть его маяком и спасательным кругом в том кошмаре, который они пережили ещё в школьные годы. Сглотнув, она произнесла: — Может быть, мы можем начать с малого. Просто будь рядом, слушай меня, а я тоже буду слушать тебя. Муж смотрел на нее смущенно, но его глаза уже несли в себе боль и отчаяние. Он понимал, что совершил ошибку, соглашаясь с её словами. — Я очень сожалею, Джинни, — проговорил он тихо. — Я хочу быть рядом с тобой и поддерживать тебя. Пока дела в аврорате идут не слишком хорошо, но я постараюсь уделять тебе больше времени. Джинни улыбнулась ему, ощущая, как страх и отвращение начинают уступать место надежде и вере в их отношения.* * *
В аврорате было непривычно тихо. Гарри прошёлся по коридору и увидел, что многие кабинеты были наглухо закрыты. Кабинет Малфоя в том числе. Потоптавшись немного на месте, он решил отправиться в комнату отдыха для авторов, чтобы немного взбодриться и узнать, чем живёт отдел, пока он практически ночует в кабинете аналитика. Войдя в комнату отдыха для авторов, Гарри обнаружил, что она тоже была пуста и тиха. Обычно здесь царила бесшабашная атмосфера, окунувшись в которую каждый аврор мог немного проветрить голову и прийти в себя после миссии или кипы бумажных отчётов. На столах лежали разложенные настольные игры, карты, пара недопитых стаканов с веселящей шипучкой и брошенные на стульях гражданские одежды для слежки. В воздухе витал слабый запах тлеющих сигарет. При всем этом, сегодня все казалось каким-то затихшим и унылым. Гарри подошел к зачарованному буфету и раздобыл себе чашку ароматного кофе. Окунувшись в думы, он задумался о том, чем живет его отдел, пока он сосредоточен на своей работе с Малфоем. Так ли они погружены в свои задачи, если успевают раскидывать карты и настолки? Это дело требовало больше сил и концентрации. Вдруг дверь в комнате отдыха распахнулась, и вошел Рон. Он выглядел усталым и немного подавленным. Гарри ощутил настороженность, но решил подойти и поздороваться. — Люциуса Малфоя задушили в Азкабане, — без лишних предисловий сказал он. Чашка с кофе выпала из рук Гарри и разбилась об пол. — Наши сейчас работают на месте. Малфой с ними. От взгляда Рона не укрылось, как забегали глаза друга и участилось его дыхание. Он положил руку на плечо Гарри и крепко сжал. — Я понимаю, что за последние месяцы вы сблизились с Малфоем. Даже не думай сейчас аппарировать на место происшествия. Ты сейчас ничем не поможешь. Они должны вернуться в Аврорат через пятнадцать минут на экстренное совещание. Гарри с яростью поднял глаза. Внутри него вспыхнул тот самый жар, который приводил его к битвам и решительным действиям. Малфой был его врагом, но с течением времени они нашли общий язык, нашли что-то, что их связывало и выходило за рамки стереотипов и предубеждений. Рон продолжал держать его за плечо, словно удерживая друга от поспешных и необдуманных решений. Разум говорил Гарри, что он ничего не может сделать сейчас. Но сердце твердило иначе. Голова не могла остудиться и только сильнее закипала. Беспокойство и тревога за Драко били в висках. Гарри рывком освободился из хватки Рона и двинулся вперед к выходу из комнаты. Переступив через порог, он увидел отряд авроров, которые возвращались с места происшествия. Замыкающим был побелевший Малфой, который смотрел вперёд совершенно пустым взглядом. — Через пять минут встречаемся в переговорной, — без привычного высокомерия объявил Локсон. Драко даже не отреагировал на него. Он молча пошёл в сторону своего кабинета, даже не оборачиваясь на шаги Поттера позади него. Гарри хотел что-то сказать, но не мог подобрать слов. Он знал, какого терять близких, но никто в течение этого времени не смог найти для него нужных слов. Как только они дошли до кабинета Малфоя, Поттер хотел шагнуть за ним в помещение, но массивная дверь в кабинет аналитика хлопнула прямо перед его носом. Гарри Поттер стоял перед кабинетом Малфоя. Его сердце стучало так громко, что казалось, будто всё Министерство может его услышать. Он знал, что должен поговорить с Драко, не оставлять его одного, но все слова куда-то растворились, и Гарри развернулся в сторону переговорной.* * *
В переговорной стояла гробовая тишина. Все авроры уставились в папки по материалам дела. Все ждали единственного человека, который мог вовсе не прийти. Гарри нервничал и искренне надеялся, что так и случится. Дверь в переговорную распахнулась, и в помещение вошёл человек с вальяжной походкой. Он был заспанным, его волосы цвета пакли путались, а гадкая ухмылка выдавала в нём торжество. — Почему так тихо? — сказал он, — Как будто у нас кто-то умер. Локсон был отвратительным. — Закрой рот, — высказался Гарри, который сидел за круглым столом напротив Рона. — Это не то время и не то место, чтобы его сейчас открывать. Коллеги оторвались от папок,молча наблюдая за перепалкой. — Да брось, — нехотя ответил Локсон, — он же Пожиратель смерти. Сколько людей он утащил на тот свет? Он получил по заслугам. Так решили даже сокамерники, которые решили придушить его и повесить на собственной рубашке. Легко отделался, его стоило приговорить к Поцелую, а не держать в клетке на наши налоги. Гарри сжал кулаки, пытаясь сдержать гнев, который захлестнул его при этих словах. Поттер с трудом сдерживал желание заехать Локсану по лицу как следует. Он хорошо знал, что всё эти слова были направлены не с целью порадоваться смерти одного из Пожирателей, а побольнее уколоть Драко. К счастью, его ещё не было, как и Кингсли. — Как лицо организации, ты не имеешь право такое говорить, — вмешался Рон. — Ты можешь относиться Люциусу Малфою как угодно, но не тебе решать, кому суждено умереть и как. Ты сейчас ничем не лучше Волан-де-Морта. Лицо Локсона вспыхнуло, губы сжались в тонкую линию, а глаза не по-доброму сверкнули. Он подлетел к Рону, схватил его за грудки и вытряхнул со стула. Поттер почувствовал, как адреналин захлестнул его кровь, когда он увидел, что Локсон схватил его друга. Он быстро отреагировал, подлетел к Локсану и ударил его кулаком в челюсть. Сила удара заставила Локсона пошатнуться и отпустить Рона. Он с злостью ухватился за свою больную челюсть и в ярости посмотрел на Гарри. В комнате наступила напряженная тишина, каждый ожидал следующего хода. Гарри был готов к тому, что Локсон ответит ему агрессией. Он знал, что это может повлечь за собой последствия, но он не мог позволить себе стоять бездейственным, когда кто-то позволяет себе такие вещи в отношении дорогих для него людей. Гарри был полон решимости и гнева. Однако, перед тем, как Локсон успел сделать что-то еще, дверь резко распахнулась, и в комнату вошел Кингсли, вслед за которым мрачной тенью следовал Малфой. Он остановился и оценил взглядом сложившуюся ситуацию. — Что здесь происходит? — спросил Кингсли. Гарри, все еще готовый к дальнейшей схватке, взглянул на Кингсли и объяснил: — Локсон не соблюдает субординацию. Мне пришлось объяснить ему, как нужно выбирать слова. Кингсли с сомнением посмотрел на Гарри, явно не доверяя его словам. Далее он перевёл взгляд на Локсона: — Локсон, такое поведение недопустимо. Ты должен сдерживать свои эмоции и действовать в соответствии с протоколом внутреннего распорядка. Ты и Поттер должны найти способ разрешить свои разногласия без насилия. В противном случае - отстранение от миссий на две недели без жалования и принудительное обследование в Мунго. Локсон, все еще дыша тяжело, покосился на Гарри и одними губами прошипел: — Это еще не закончено. Гарри и Рон обменялись взглядами, понимая, что конфликт с Локсоном еще не решен. Всё участники потасовки вернулись по своим местам. Место рядом с Гарри пустовало до тех пор, пока на него не приземлился Малфой. Его лицо выглядело бледнее, чем обычно, глаза выдавали слабую красноту, а губы были явно искусаны в попытке подавить упавшие чувства. — Сегодня дело убийцы, которое мы ведём продолжительное время, вносит новые подробности, — начал собрание Шеклболт, — как министр Магии, я не могу оставить это дело без внимания и беру его под личный контроль. Согласно отчёту мистера Малфоя, — он допустил паузу и уточнил, — Драко Малфоя. Гарри кожей почувствовал, как при этом уточнении Драко напрягся и задержал дыхание. Краем глазом он посмотрел на аналитика и с силой воли поборол своё желание вытащить Малфоя с совещания. — Смерть Люциуса Малфоя помогла подтвердить теорию о том, что преступник преследует не просто конкретную группу граждан, а именно потомков или людей, которые были лояльны к Пожирателям смерти или даже относили себя к ним. Гарри знал, что Драко сейчас переживает тяжелый момент. Он чувствовал его напряжение и понимал, как сильно эти слова задели его друга. Не желая оставлять его одного с эмоциями, Гарри нашел под столом колено Драко и ободряюще сжал его. Этот жест казался очень интимным, но таким необходимым для них обоих. Кажется, что под теплом ладони Гарри, Драко наконец-то смог выдохнуть и расправить свои поникшие плечи. Этот незаметный жест поддержки помог Драко немного прийти в себя и включиться. Он поднял глаза и встретился взглядом с Гарри. Потухшие, почти серые глаза Драко смотрели с немой благодарностью. Ладонь Поттера так и осталась на ноге Малфоя чуть выше колена. Весь зал, не замечая этого маленького жеста под круглым столом, внимал речи министра. Кингсли продолжал свою речь о расследовании и новых доказательствах. Он предложил план действий и распорядился, чтобы каждый в комнате приступил к своим обязанностям в рамках расследования. В конце собрания Гарри и Драко вновь обменялись быстрыми взглядами, подтверждая свое решение продолжать работать вместе над этим делом. После конца рабочего дня, Поттер с неохотой отпустил его из поля своего зрения и отправился домой. Думать о боли Малфоя было просто невыносимо.* * *
Сегодня Гарри вернулся домой раньше обычного. Джинни вздрогнула, услышав, как повернулся ключ в замочной скважине. Она быстро захлопнула крышку ноутбука и вышла. Преодолев расстояние от кухни до прихожей в несколько шагов, она встретила мужа на пороге дома. Радость распирала её изнутри. Неужели Гарри действительно решил «начать с малого» и возвращаться домой пораньше? Она чувствовала, как за её спиной вырастали крылья. — Ты сегодня рано, — с тёплой улыбкой сказала она, пока Гарри расшнуровывал ботинки, — всего лишь восемь вечера. Я так увлеклась работой, что ещё не успела приготовить ужин. Ждала тебя не раньше двенадцати. Разобравшись с ботинками и определив им место в обувнице, Гарри наконец-то посмотрел на Джинни. Его взгляд казался потухшим, отстранённым, а кривая улыбка очень уставшей. — Что-то не так? — осторожно спросила она. — Был тяжёлый день, — ответил Гарри, выбрав самую знакомую фразу для жены. Джинни всегда знала, что это любимая «стоп-фраза» Гарри. Он использовал в тех случаях, когда не хотел обсуждать подробности. Склонив голову набок, Джинни сделала шаг к нему навстречу. Отступать сегодня она не собралась. Это не укрылось от внимания Гарри, и он быстро прошёл мимо неё в кухню, стараясь не задеть плечом. Мелкий ветерок хлестко прошёлся по щеке Джинни. Она вздрогнула и рванулась за мужем вглубь квартиры, обнимая его со спины, надеясь, что является его тылом от всех неприятностей. Гарри стоял неподвижно, его плечи были напряжены, а спина натянута как струна. Джинни чувствовала, что бьётся головой о стену, а не обнимает крепкую спину мужа. Она упёрлась лбом между его лопаток и с горечью понимала, что сейчас мысленно он находится совершенно не с ней.* * *
Джинни нервничала. Она не помнила, когда последний раз испытывала чувство умиротворения и спокойствия. Девушка по привычке открывает ноутбук и планирует начать новую статью, но синдром пустого листа окончательно выбивает её из колеи, и она решает дать себе время на отдых. Мама часто говорила, что избавиться от тревоги помогает уборка или готовка. «Да кого это может успокоить? Это точно твоя уловка, чтобы научить меня быть хозяйкой» — говорила Джинни, когда ей было шестнадцать. Однако, годы шли, и Джинни, которой уже за двадцать, не понимает, была ли это уловка матери, или у них в семье тоже были свои шероховатости. Она идёт к корзине с бельём, сортирует красное с красным, белое с белым и чёрное с чёрным. Останавливается на чёрном и несёт кучу к стиральной машине. Загрузив бельё, она включает адскую машину, которая вмиг завелась, начала гудеть и трястись. Вмиг из шланга слива рванула вода, и пол затопило. Вода растекалась по полу ванной, и Джинни без сил схватила ближайшую тряпку, выключила машину и начала затыкать шланг. Всё валилось из рук. Она обречённо плюхнулась в лужу и облокотилась головой на закрытый барабан стиралки. Когда всё стихло, она почувствовала, как голову давит тишина. Джинни не любила тишину, потому что из-за неё в голову лезли всякие мысли. Такие, которые стыдно говорить вслух. Они клубком собираются в её голове, постепенно разматываясь и подталкивая к рассуждениям. Оказавшись в луже, миссис Поттер подумала, что на самом деле никогда не хотела жить в мире маглов. Да, ей нравились комедии в маггловском кинотеатре, доставка китайской еды и компьютеры. Но она ненавидела ручную стирку, готовку, автобусы и очереди. Со всем она решила мириться много лет назад, когда Гарри сказал, что хочет отделиться от магического сообщества и жить как обычный человек. Тогда Джинни подумала, что это попытка сбежать и спрятаться от реальности, но согласилась на такую жизнь. Которая, признаться честно, не особо её устраивала. Она думала, что так выглядит компромисс. Сейчас они живут, как комфортно Гарри, чуть позже она поможет ему принять реальность и постепенно заново адаптироваться в магическом мире. Девушка начинала с малого: время от времени они ходили на квиддич, затем она уговорила его поступить в Академию, а потом подтолкнула найти работу в Министерстве. Кажется, что вот оно — они пытаются подстраиваться друг под друга и создавать жизнь, которой каждому в некоторой степени не хватало. Но не тут-то было. Джинни не хватало много. Стараясь отогнать эти мысли и подкрепляя себя тем, что Гарри действительно старается, она пыталась стать для него отдушиной и идеальной женой. До такой степени, что однажды поймала себя на мысли, что не любит яичницу, которую готовит почти каждое утро. Ей не нравится омлет или даже глазунья. Джинни, в общем-то, всегда было всё равно, что закинуть себе в рот, но сегодня она почему-то об этом вспомнила. А что бы она хотела съесть на завтрак? В голове было отчего-то отчаянно пусто. Вообще-то Джинни не любила яйца. На самом деле она не любила себя.* * *
Кладбищенский ветер выл тоской, продувал под самую кожу и заставлял съежиться любого, кто решился нарушить покой усопших. Земля после дождя превратилась в кашу, пачкая брызгами форменные брюки. В полдень четверга тут особенно малолюдно. Гарри шёл в неизвестном ему направлении, лавируя между участками. На крестах и гранитных плитах были высечены имена многих знаменитых волшебников, которых Гарри знал лично и когда-то сражался плечом к плечу в Битве за Хогвартс. Казалось удивительным, что Люциусу Малфою позволили покоиться здесь, не предав тело преступника кремации. Впереди показался склеп, и Гарри интуитивно двинулся в эту сторону. Начал моросить мелкий ливень. Он крепче сжал букет букет лилий в правой руке и наконец-то нашёл глазами белую макушку. Драко Малфой нашёлся у того самого склепа, склонившись над могилой своего отца. Он провёл руками по белым розам, будто напоследок, поднялся и вытянулся во весь рост. Услышав приближающиеся шаги, он повернул голову и встретился с глазами своего коллеги. Гарри замер, будто прирос ногами к земле, не смея шелохнуться. Драко разорвал их зрительный контакт, устало улыбнувшись одним уголком губ. Он слегка кивнул, и Гарри сократил расстояние между ними. Отворив ограду, он поравнялся с Драко и положил цветы к розам. Они стояли молча какое-то время, пока Гарри прокручивал в своей голове слова соболезнования. Ветер трепал их волосы, тишина свистела, а мелкий дождь окрашивал ткани пальто в цвета на тон темнее. Первым прервал молчание Драко: — Иногда я чувствую себя таким никчёмным. Что бы он не сделал, я не могу заставить себя ненавидеть его и убить в себе желание уберечь близких даже от тюрьмы. Я не смог сделать ничего, чтобы он мог мною гордиться. — Желание уберечь свою семью - вполне естественно, даже если они являются преступниками, — выбирая слова, осторожно ответил Гарри. — Однако важно понимать, что нужно именно тебе, а не кому-то другому. Не потеряться чужих желаниях и ожиданиях. Он поднял руку и опустил ладонь на плечо Малфоя, крепко сжимая. Драко кладёт свою ладонь поверх ладони Гарри, которая сжимает его плечо, и смотрит куда-то в сторону. Он поднимает глаза к небу, всматриваясь в лучи проживающего солнца через тяжёлые свинцовые тучи. — А ты сам знаешь, чего на самом деле хочешь? — спрашивает он, не отрывая взгляда он небосвода. Кажется, если он начнёт моргать, то в глазах может блеснуть влага. Гарри молчит, не находя в себе ответа. Они стоят так несколько минут, пока вместе не покидают кладбище. Так и не проронив слова друг другу.* * *
Джинни размеренно ходит по дому и собирает свои вещи. К её удивлению, их оказывается не так много, как она ожидала. Все они умещаются в один маггловский чемодан на колесиках оранжевого цвета. Уменьшив его в помощью магии до размеров крошечного брелка, она убирает его в кросс-боди. Пытаясь вспомнить, что она могла забыть, девушка решается обойти весь дом по третьему кругу. Она смотрит на общие предметы быта, которыми она смогла вдохнуть жизнь в дом: вязаные пледы её мамы, цветные чашки на кухне, различные цветы на подоконника. Всё было настолько родным и создавало особую атмосферу дома. Их дома. Сердце девушки болезненно сжалось в груди, и она присела на диван, переводя беспокойное дыхание. Это было слишком, но продолжаться дальше больше не может. Она потянулась к старому радио, настроенному на магическую волну вещания и включила его в попытке отвлечься. «Дело Потрошителя официально считается закрытым. Аврорату потребовалось чуть больше года, чтобы выйти на след Энди Хоррена, сына бывшего Пожирателя Смерти. Как выяснилось, ещё в детстве он видел все зверства, и эти события исколечили его психику, которая смогла взрастить в нём настоящего монстра и душегуба. Теперь, когда преступление раскрыто, аврор Поттер сложил свои должностные обязанности в полях и уходит в отдел аналитики магических преступлений. Что ж, будьте уверены, что на новому посту он спасёт не меньше жизней и принесёт пользу магическому сообществу... » Не желая слушать дифирамбы, Джинни выключает радио и берёт в руки мобильный телефон. Так, желая скрыться от мира магглов, она всё же не может отказаться от старых привычек. В конце концов, ей даже нравилось искать нужное место по навигатору, слоняясь часами по улицам города вместе с любимой музыкой в наушниках. Это помогает ей легче переживать одиночество и постепенно принимать внутреннюю пустоту. Указав свой путь назначения, она покидает дом, закрывая на замок свою прежнюю жизнь. Она бредёт по улицам, пересекая границу между мирами и оказывается в знакомых закоулках. Джинни в очередной раз благодарна Гермионе, что та нашла заклинание, которое позволяет не выходить из строя её маггловским гаджетам и синхронизироваться с картами Магической Британии. Она узнаёт дорогу к Министерству Магии и собирается быстро пройти, не поднимая глаз, но её внимание привлекает голос Гарри, который раздаётся где-то вдали. Она поворачивается и смотрит на двор учреждения через кованые пролеты забора с двойными пиками. Джинни видит сцену со стороны заднего двора здания. Гарри выбегает с чёрного хода Министерства и что-то кричит, активно размахивая руками. Его щеки пылают, волосы взъерошены, а глаза бешено бегают по всему участку. Чуть подаль девушка замечает Малфоя, который стоит напротив него, также раскрасневшийся. Очевидно, он был в бешенстве. Джинни не могла расслышать, что именно кричал Гарри, но их жесты и реакция говорили сами за себя. Спор между ними становился все более накаляющимся, слова становились все более резкими и оскорбительными. Но внезапно что-то произошло. Гарри нагнал Малфоя и оказался напротив него. Их глаза встретились. Драко смотрел на него с немой мольбой и упирался руками Поттеру в грудь, наконец перестав отвечать на его реплики. Они замолчали, словно их голоса были вовсе не звучали до этого. Грудь Гарри вздымалась, ноздри жадно хватали воздух. Кажется, он переводил дух. Когда молчание затянулось, и Малфой сделал шаг назад, собираясь сбежать, Гарри схватил его за кисть руки, дёрнул на себя и поцеловал. Он целовал Драко с той нежностью, с которой никогда не целовал Джинни. Девушка прикусила щеку изнутри и наблюдала за тем, как напряжённое тело Малфоя обмякло в руках Гарри. Не желая наблюдать дальше эту сцену, она скрылась за кроной деревьев и пошла дальше от этого места. В этот момент ей вспомнился последний разговор с Гарри. Тогда в голове пронеслись еë последние слова: «Это ли называют компромиссом, когда вы оба пытаетесь угодить друг другу и не сказать ничего лишнего?» - на этой реплике Гарри теряется, ищет ответы, старается «поступать правильно» и, кажется, что терпит очевидную неудачу. Пока жизнь движется, он стоит на месте и, кажется, становится той точкой, которая мешает идти дальше его близким. Джинни смотрит на него с искреннем сочувствием. — Расставаться — тяжело, быть рядом — ещё сложнее. — Она сделала глубокий вдох, будто готовясь к смертельному прыжку. — Я хочу полюбить себя больше, чем люблю тебя. Пытаясь соответствовать тому, что тебе нравится, я испытала огромную боль от того, что у меня этого не получилось. Моя боль не связана с тем, что чувствую к тебе. Она в другом — каждый раз мне страшно и горько от мысли, что я не могу удовлетворить ожидания, это разрушало меня изнутри. И если это не прекратить, от меня ничего не останется. Береги себя, — она обняла его, — я тебя отпускаю». Писк навигатора вернул её в реальность, и карты подсказывали, что она отклонилась от заданного маршрута. Голосовой помощник прервал музыку в её наушниках и сообщил: «Маршрут перестроен». Она ухмыльнулась своим мыслям и уверенно шагнула вперёд, зная, что маршрут в любом случае выведет её на нужный путь. Пока она удалялась, в доме Гарри на кухонной тумбе сиротливо блестело обручальное кольцо.