So he got the itch

Случается непоправимое. Во вторник вечером Чонгуку сообщают о новом операторе, и тот не нравится ему с первого взгляда. То есть, конечно же, с первого слова, потому что увидеть его не представляется возможным (50% из-за секретности, 50% из-за нежелания Чонгука идти в головной офис). Оператор представляется кодовым именем Ви, Чонгук же почти сразу начинает называть его ТЭ, потому что… — Господин Тайпан*, цель прибудет на место через семь минут тридцать секунд, — доносится в наушнике звонкий молодой голос. Что-то надсадно гремит, будто там, на другом конце провода, взрывается бомба, и вдруг также резко затихает секунду спустя. — Эй, — зовет Чонгук, — у тебя там все в порядке? Он лежит на крыше многоэтажки, глядя в прицел. — Все путем, — отвечают в наушнике, и что-то хрустит ему в ухо. — Я просто чипсы открыл, а они на колени упали и рассыпались. Чонгук хлопает глазами и хмурится, впервые физически ощущая смысл выражения «так хочу оторвать ему голову, что аж руки чешутся». — Полная готовность, — стараясь говорить равнодушно, отчитывается он в ожидании прибытия цели на место. Оператор, продолжая хрустеть ему в уши, вдруг восклицает: — Двести три сантиметра влево, два метра вверх, господин Тайпан! — и добавляет совсем уж странное: — Ого-о-о! Чонгук нехотя перенаправляет снайперку, безнадежно сбивая прицел. — Что там? — спрашивает он. — Что-то важное? Препятствие? — Да там охренеть какое препятствие! — заверяет оператор. — Я даже не уверен, что его можно преодолеть! «Двести три сантиметра влево, два метра вверх» оказываются тринадцатым этажом, и Чонгук, глядя через оптический прицел, натыкается взглядом на открытые окна бизнес-центра напротив него. Сквозь прозрачные занавески видны двое мужчин, и один из них… Прижимается голой задницей ко второму, пока другой явно испытывает некоторые трудности с… проникновением. Наконец, сдавшийся мужчина отбрасывает в сторону бесполезный презерватив и хмурится, задумчиво осматривая филейную часть своего товарища по несчастью. — 0:1, побеждает природа. Природа, пожалуйста, заберите Вашу золотую медаль, Вы снова уделали человечество, — комментирует Ви, и Чонгук совершенно уж не к месту краснеет. Конечно, от раздражения. По большей части. — Ты что, ради этого заставил меня отвлечься от контрольной точки?! — шипит он, пока второй мужчина топчется около обнаженной задницы, вероятно, решая, что с ней делать дальше. — Да ладно тебе, ещё две минуты шесть секунд, — говорит Ви, и в его голосе слышится улыбка. — Кстати, на том же тринадцатом этаже в соседнем ряду трахается гетеро пара. Впрочем, не смотри, это банальность… Одна минута пятьдесят. Кстати, спорим, мужик ему все же засадит? Чонгук, чертыхаясь, пытается настроить фокус на цель. Вообще-то он не должен отвлекаться. Чтобы Вы понимали, снайпер — это очень ответственная работа, при исполнении даже дышать нужно с осторожностью, не говоря уж… — Не засадит, — на выдохе все же парирует Чонгук и нажимает на курок. Мужчина, только вышедший из машины, ловит пулю своей лысый головой и тут же падает на асфальт, будто мешок с дерьмом. Наступает любимый момент Чонгука: театральная пауза после выстрела. Охранники возле убитого мужика ещё с минуту тупо пялятся на его тело, и в это время Чонгук собирает Манлихер. — Отличный выстрел, — снова хрустит в наушник оператор. — К слову, ты проиграл, Тайпан. Перед тем, как шагнуть на лестницу, Чонгук вскидывает к глазам бинокль к тринадцатому этажу. Двое несчастных наконец-то смогли найти удачный угол и уже предавались наслаждению на диване офиса. — С тебя чипсы, — добавляет Ви и громко зевает: — Ох, ладно, спасибо за работу. Я та-ак устал! «С чего бы ты устал, — язвительно думает Чонгук, быстро спускаясь по лестнице. — Ты же только и делал, что ел и пялился на то, как на тринадцатом этаже шпилятся люди!» Оператор отключается, но мысли о нем преследует Чонгука весь оставшийся день. С этого момента он зовет его не иначе как «Тринадцатый Этаж», и не остаётся сомнений, что это не последняя выходка с его стороны. ～～～ Они встречаются через неделю. На этот раз цель Чонгука — длинноногая блондинистая красотка в черном Лэндровере. Наверняка ее заказал ревнивый муж или, наоборот, уставшая его ждать любовница. Впрочем, Чонгук никогда не интересуется деталями, он просто выполняет свою работу. — Думаю, заказала любовница, — будто бы читает его мысли ТЭ на другом конце провода и чем-то причмокивает. — Скорее всего, брюнетка. Неделю назад Чонгук поклялся себе больше не отвлекаться на его выпады. Но он все-таки спрашивает недовольно: — Почему именно брюнетка? — Потому что жена блондинка, — снова причмокивание. — Любовницы всегда полные противоположности жен. Чонгук думает, что это лишено здравого смысла. — У тебя тоже любовница не похожа на жену? — не скрывая иронии, интересуется он. Прицел смотрит на светофор магистрали, а сам он лежит на третьем этаже заброшенного склада напротив. В наушнике чмокает совсем уж странно — так, что уши Чонгука, вопреки напряженной ситуации, краснеют. — А что, Тайпан, — слышится смешок в ответ. — Проверяешь, вакантно ли место? Чонгук от чужой наглости аж бодает головой выступ прицела винтовки. Нет, ну вы только послушайте его! — Кому ты сдался, — бубнит он. — И вообще, не отвлекай меня! Что со временем? — Ммм… Три минуты ровно. — Да чем ты там причмокиваешь?! — Догадайся. Он сладкий, большой и тает во рту, совсем как… — Кхм, ладно, мне неинтересно, — обрывает его Чонгук, потому что краска с ушей уже переползает на щеки. Он проклинает своего оператора, блондинку, которая все ещё не показалась на месте, и это «сладкое и большое», которое доставляет ТЭ такое удовольствие. Чем бы оно ни было, Чонгук его уже ненавидит. — Минута двадцать, — говорит оператор, и из наушника доносятся длинные скользкие звуки, будто ТЭ с большим энтузиазмом что-то вылизывает во время разговора. Чонгук понимает, что руки начинают дрожать. Черный Лэндровер подъезжает к светофору. Звуки в наушнике усиливаются. — Что, мать твою, ты там лижешь?! — рычит Чонгук, припав к прицелу. Блондинка высовывается в окно, стряхивает пепел с сигареты. Чонгук ловит ее в прицел. — Да бабушка клубничный джем передала… — не вовремя откликается оператор. Звучит короткий глухой выстрел. Голова блондинки дергается и безвольно повисает в открытом окне. — …Но он, конечно, не такой сладкий, как ты, снайпер, — томно добавляют ему в ухо. Чонгук снова стукается лбом об оптику и шипит проклятия. В наушнике заливисто смеется оператор. ～～～ Чонгук запивает таблетки большими глотками воды перед тем, как устроиться поудобнее и посмотреть в прицел. Минусы работы снайпером: никто не даст вам оплачиваемый отпуск по болезни. Впрочем, неоплачиваемый тоже. — Что с тобой? — спрашивает ТЭ, и на этот раз в наушник он ничем не хрустит и ничего не лижет. Чонгук хрипит в ответ: — У меня 38,5. Секундное молчание, а затем восхищенный возглас: — Ни хрена себе, какой большой! И Чонгук давится таблетками, разбрызгивая воду. ～～～ — Нет, ты представляешь, зубы в вагине! Скажи честно, ты можешь такое себе представить, Тайпан? Это же немыслимо, но так будоражит, правда? Так вот, когда Леонардо узнал, что Моника не может с ним быть не потому, что у нее другой, а потому что… Чонгук уже в пятый раз за последние десять минут прокручивает в голове сладкую мысль наплевать на правила и выкинуть наушник к чертовой матери. В этот раз цель опаздывает на целых пятнадцать минут, и его оператор с чего-то решил, что подробный пересказ третьесортного эротического фильма скрасит Чонгуку долгое ожидание. И вот уже десять гребанных минут он слушает про то, как у какой-то Моники в трусах выросли какие-то зубы! — А как думаешь, она их чистит? — продолжает журчать голос оператора. Нет, Чонгук все-таки обязательно сходит в офис и прихватит с собой снайперку, она точно ему пригодится. — Но главный вопрос: нужно ли показывать зубы стоматологу или таким должны заниматься гинекологи?.. — Мать твою, закрой уже хлебальник! — не выдерживает Чонгук, и ТЭ в трубке действительно затыкается, а потом бубнит обиженно: — Почему ты орешь на меня? Чонгук громко выдыхает. Так. Надо взять себя в руки. Вдох-выдох, вдох-выдох. — Пoтому что поcледовательная cмена cостояний и рeплик некотoрых индивидуумов угнeтает моё сознание. — Че? — Хер через плечо! Вот блин, проклятие на его голову. Чонгук наслаждается повисшей в наушнике тишиной, ведя прицелом движущуюся цель. ～～～ На новом задании ТЭ в основном молчит, лишь сжато комментируя отсчеты до цели. На следующем — тоже. На третьем Чонгук не выдерживает: — Ты что-то много молчишь, оператор. Шутки закончились? ТЭ прокашливается, затем слышатся шуршащие помехи. Он что, только что закрыл наушник рукой? — У меня рот занят, — отвечает его оператор и тут же смущенно добавляет: — Я ем. Больше они об этом не разговаривают. ～～～ Чонгук испытывает несвойственное ему прежде мучительное чувство вины и раздражается сам на себя. Ему должно быть абсолютно и безоговорочно плевать. Это просто его работа. И ТЭ — ее часть. Но Чонгук продолжает думать о нем. Думает утром за чашкой кофе, в спортзале на беговой дорожке и даже, черт его побери, на задании, нажимая на курок снайперки. В конце концов, ему снится тринадцатый этаж. И в окне офиса он видит самого себя, сжимающего обнаженные ягодицы своего оператора. ～～～ — Господин Тайпан, здравствуйте! Меня зовут Джей, сегодня я буду Вашим оператором. Чонгук выгибает бровь, слыша незнакомый голос в наушнике. Что ещё за Джей? Как в Людях в Черном, что ли? — А где мой оператор? Который Ви, — всё же спрашивает он. — Не располагаю такой информацией, — сухо отвечают в наушнике, и Чонгук против воли ждёт следом какую-нибудь тупую шутку, рифмующуюся со словом «где». Но шутки не случается. «Нет уж, хреновый из тебя Джей, — думает Чонгук, перехватывая снайперку. — Совсем не умеешь в юмор». Вот его ТЭ точно не упустил бы шанса сморозить что-нибудь глупое. ～～～ Он долго стоит перед дверью офиса с покосившейся цифрой «13» посередине. Она повернулась почти на девяносто градусов вправо, напоминая собой упоротый улыбающийся смайлик, и, будто бы этого было мало, кто-то неумело подрисовал ей усики и глаза. Теперь она похожа на рисунок кота, мутировавшего вследствие ядерной катастрофы. Впрочем, Чонгук догадывается, чьих это рук дело. Он мнется, долго уговаривает себя, но все же поднимает руку, в который раз пытаясь туда постучаться. Дверь открывается как раз тогда, когда Чонгук заносит кулак. — Воу, полегче, красавчик! — говорит щуплый брюнет, натыкаясь носом на костяшки пальцев Чонгука. — Я не большой поклонник грубых подкатов! Он щурит в издевке янтарные глаза, и Чонгук моментально понимает, нет, он полностью уверяет себя, что это — его ТЭ. — Эм, — говорит он, смущенно поглаживая рукой затылок. — ТЭ? То есть Ви? Оператор Тайпана? Блондин окидывает его в ответ заинтересованным взглядом и отступает на шаг, пропуская его в офис. — Таким я тебя и представлял, — говорит он, наконец, и его бессовестный взгляд ощупывает Чонгука. «И я тебя тоже» — хочет сказать он, но вместо этого спрашивает, пряча взгляд: — Так ты действительно отказался работать со мной? — Что? — удивляется ТЭ и плюхается на диван, стоящий у стола с гарнитурой. Стол завален проводами, остатками еды, чашками, блокнотами с расчетами и тупыми рисунками котов. Диван под Тэхёном в крошках от чипсов, а у белой футболки, очерчивающей его острые плечи, торчат швы. Он так напоминает непоседливого подростка, что Чонгуку хочется его стукнуть. — Я брал больничный, — продолжает ТЭ, с изумлением вытаскивая из-под себя пачку от чипсов. Сует в нее нос, горестно вздыхает, кидает в мусорное ведро под ногами. — Простудился, видимо. — А у нас можно брать больничные? — спрашивает Чонгук, и ТЭ фыркает: — Не тебе, Тайпан. Ты же профи, тебя тут никем не заменить. Кстати, зачем пришел? — Думал, что тебе… дали другого напарника. — А. То есть ты соскучился? — Я? Нет, конечно. — Тайпан, когда ты врешь, у тебя уши краснеют. — Я не вру. — Ну а я не Ви. Я Тэхён. Будем знакомы? — Чонгук, — через мгновенье отвечает он и пожимает протянутую руку. Тонкие пальцы опутывают его собственные, и Тэхён смеется на вновь покрасневшее лицо снайпера. У Тэхёна футболка надета наизнанку, чипсы по всему офису, бабушкин джем на мониторе компьютера и самая яркая улыбка на свете. Чонгук думает, что никуда его не отпустит. Тэхён надеется, что Чонгук никуда от него не уйдёт. ～～～ — Послушай, я тут подумал, — по обыкновению что-то жует в наушник Тэхён. — Ты в курсе, что, когда люди целуются, они образуют длинный тоннель с двумя жопами на концах? — Тэ, у меня тридцать секунд до выстрела… — Но это же взрыв мозга! Нормально ли, в таком случае, вообще целоваться? Чонгук стреляет. Высокий мужчина, покачиваясь, падает за кипу бумаг на столе, красная струйка крови ползет из его виска. Убедившись в выполненном задании, Чонгук убирает снайперку и серьезно спрашивает: — Значит, мы больше не будем целоваться? Тэхён смеется как обычно заливисто, взбудораживая своим голосом мурашки на теле Чонгука. И отвечает: — Нет уж, для тебя я всегда готов сделать исключение.