В погоне за собственной тенью

      Виктория скучающе сидела за столиком и попивала свой коктейль синего цвета. Как только она заметила боковым зрением, как увлекший её своими танцами парень проходит мимо, она решила его позвать, на что Арсений и рассчитывал. Соблюдая всегда правила в общении с девушками, которые он давно не применял из-за вроде как относительно постоянной Кати под боком, его логика гласила: не обращай внимания на девушку и она сама с тобой заговорит. Ему на руку сработало скорее не это, а то, что он её заинтересовал своими движениями вместе со знакомой ей девушкой, к которой она относилась на грани нейтрального и отрицательного. Банальное: «Я её знаю, а его нет, хотя в одном круге из знакомых обитаем. Как так?» сыграло роль, а не «гениальный» план Попова.       — Молодой человек, — позвала того Виктория, махнув рукой, на что Арсений остановился и подошел к столику.       — Да?       — Здравствуйте. Я вас не отвлекла?       — Думаю, мой мочевой пузырь подождет, — усмехнулся парень пожимая плечами, на что Виктория тоже усмехнулась, протягивая руку для приветствия.       — Виктория.       — Арсений.       — Очень приятно. Присоединитесь?       — Неужели вы без спутника, — глянув по сторонам и садясь напротив, спросил как бы невзначай парень.       — Вот так вот, поэтому нахожусь в поиске интересных собеседников в клубе.       — А с чего вы предположили, что я могу быть интересным собеседником? — перекрестив ноги и сев поудобнее, спросил парень чуть прищурившись.       — Не знаю. Хотя бы сможете рассказать о танцах. Я просто наблюдала за вами и вашей…партнершей.       — Это моя хорошая давняя знакомая, если вам интересно, кем она мне приходится.       — Катя ваша давняя знакомая? Никогда бы не подумала.       — О-о, стало быть вы знакомы и с ней?       — Да, было дело, — однозначно вспоминая не что-то положительное, что их связывало с девушкой, с ноткой пренебрежения в голосе, произнесла Виктория, — Вы вот откуда её знаете? Она просто занималась танцами у моего бывшего.       — Думаю, я тогда и с вашим бывшим знаком, — неловко усмехнулся парень, — Она водила меня на пару уроков танцев, но так как Катя, я думаю, ходила только к одному хореографу, смею предположить, что это был именно он.       — С ума сойти, — загорелась девушка, отпивая из трубочки коктейль, — А говорят Москва большой город.       — Город-то может и большой, но здесь все кучкуются, а вот эти самые кучки уже маленькие. Вы знаете как формировались революционные кружки?       — М-м, по знакомым?       — Не совсем. Чаще всего это было образованные горящие молодые люди. Те же декабристы, они увидели несправедливость власти и решили восстать против царя. Мы умолчим к чему это привело, но факт есть факт.       — Их же вроде в итоге всех повесили, если мне память не изменяет?       — Ну, предводителей восстания точно казнили, а вот про остальных участников не знаю. Историей увлекаетесь?       — По долгу службы так сказать, — усмехнулась девушка как-то ядовито, — Отчим.       — Историк? — аккуратно поинтересовался парень, понимая, что может выйти на нужную тему.       — Не-е, он больше по картинам, но историю тоже любил.       — Любил? Уехал куда-то?       — Умер. Убили точнее, но не нужно мне сопереживать или приносить свои соболезнования, как это обычно делают, — недовольно произнесла девушка, отставляя пустой бокал с трубочкой в сторону.       — С отчимами редко бывают хорошие отношения, — сочувственно подытожил парень, ставя локти на стол, тем самым оказавшись чуть ближе к Вике.       — У тебя тоже отчим?       — Нет, у меня только сестра из родственников.       — Сочу…       — Не надо, — мягко и искренне улыбнулся парень, — Прошло семь лет уже, поэтому все в порядке. Но я-то своих любил, а у тебя что с отчимом было?       — Просто поделимся психологическими травмами друг с другом и разойдемся? — засмеялась девушка.       — Ты знаешь, что проводилось исследование, что порой открыться незнакомым людям оказывается легче, чем самым близким друзьям?       — Нет, но что-то в этом есть… Он просто старался быть во всем хорошим и хотел заменить мне моего биологического отца. Думаю, тут играет роль, что мама после его смерти чуть ли не сразу начала с этим дядей Мишей встречаться, а через год еще и поженились.       — Типа предательства со стороны мамы?       — Вроде того. Я еще отходила от его смерти, а она уже встречалась с другим, заменив его, не знаю как кто. Да, даже после смерти домашних животных не заводят долго новое.       — Ну, это отношения матери, а не твои, тебя же не затрагивают.       — Потом начали и меня затрагивать! — чуть громче и возмущённо сказала девушка, — Он всё хотел через меня к маме подобраться. Наладить отношения что ли. И я видела как отчим делает это через силу, будучи диким лицемером!       — Может его из-за этого и убили? — рассуждал вслух Арсений.       — Да без понятия, но каким бы уродом он не был, я не прощу того, что его убили. Не припугнули, не угрожали, а прям убили. И болезненно, что самое пугающее.       — Как?       — Задушили. Какой-то маньяк душил его час, ну, как маме в полиции сказали. Может, у них какая-то там ошибка, но факт есть факт.       — А ты или мама где были в это время? — ненавязчиво поинтересовался парень.       — Мама уехала на ночевку к подруге, там тетя Света, она рядом почти живет, но не суть. А я с бывшим расставаться поехала, который хореограф как раз. Никогда не забуду, как мне мама в слезах вся позвонила и сказала, что нашла отчима мертвым дома.       Оба замолчали, потому что Арсений анализировал услышанное и уже пытался ответить на возникшие вопросы в голове и как ими делиться со Стасом, а Виктория погрузилась в воспоминания. Она сказала правду, что не любила отчима, но когда узнала, что его задушили почему-то почувствовала сильную боль и чувство утраты знакомого, который очень старался стать близким ей человеком.       — Правда, что ты с полицией не сотрудничаешь? — став чуть серьёзнее и решив не утаивать от девушки некоторые факты, спросил Попов.       — Все кто там работают — эгоистичные уебки, которые думают только о статистике и своих каких-то планах, — пренебрежительно и злясь, ответила девушка, — Мою подругу в подворотне её бывший поймал и изнасиловал. Они знаешь что сделали? Сказали: «Заявление написано, жертва была знакома с насильником и не дала нужный отпор. Хотела бы действительно спастись — спаслась бы.» Не вижу смысла с ними сотрудничать.       Впервые Арсений был согласен с подобной точкой зрения, но коль уж он играет роль бравого полицейского, то должен в который раз возродить в себе тайную личность актёра.       — Понимаю, но не все же такие.       — Ты их защищаешь?       — Нет, я прошу не грести всех под одну гребенку. У меня отца убили полицейские, я тоже ненавидел людей этой чудесной профессии, но понял, что не все такие, какими мы привыкли их видеть. Кто-то действительно топит за справедливость, кто-то готов пожертвовать жизнью, чтобы спасти человека, так что не торопись с выводами, тем более, когда от этих людей зависит поймают убийцу твоего отчима или нет.       Виктория сначала слушала эту речь скептически, чуть прищурившись, но как только парень сказал про отца, эмоции на лице сменились удивлением и скорбью. Приятно было осознавать, что существуют люди с такой тяжелой ситуацией, как и у неё, и она не одна в этом горе. Склонив голову вниз и размышляя о чем-то, она теребила длинные рукава платья.       — Кто помог осознать, что не все такие?       — Я сам, — с легкостью ответил Арсений, пожимая плечами.       — Значит ты мент.       — Да.       — И это сейчас было что-то вроде допроса?       — Нет, я просто хотел убедиться, что у тебя есть алиби на день убийства отчима.       — Какой же ты… — улыбнулась девушка, рассматривая сотрудника полиции напротив.       — Извини, пришлось схитрить чутка. Вик, то, что мы с тобой это обсудили, не очень хороший вариант для суда и твоего алиби. Сможешь пойти на допрос, теперь уже зная, что не все такие испорченные?       — Сказать всё то же самое, но под запись?       — Да.       — При условии.       — Каком?       — Допрос будешь проводить ты. Я остальным не доверяю.       — С этим могут возникнуть сложности, — задумался Арсений, стараясь скрыть огромную гордость за себя, — Я работаю в полиции всего пару дней, поэтому мне могут не дать такое важное дело, как допрос.       — Тогда никому.       — Попробую договориться. Завтра сможешь подъехать, — он достал автоматическую ручку и листок бумаги из кармана, что-то начав активно записывать, — Вот на это адрес?       — Хорошо, уболтал, — усмехнулась девушка.       — И подпиши пожалуйста на той же бумажке, я оторву потом, что точно приедешь. Подписку о невыезде, — вспоминая все термины с юрфака, попросил Арсений.       Как только девушка задокументировала, что завтра точно приедет на допрос, они обсудили еще пару вещей и не спешили расходиться.       Все это время Антон курил на улице у выхода, а Игорь стоял рядом с ним в который раз пытаясь объяснить, чтобы тот не велся на провокации напарника. В самом помещении было жарко и душно, а вот на улице впервые было хорошо. Несмотря на сентябрь на дворе, все равно было тепло. Мысленно, в одну из пауз в диалоге, Шастун сделал вывод, что это из-за ветра и отсутствия дождя.       — Антох, он новенький же ещё, — потушив сигарету о об урну, устало произнес Джабр, — Зачем ты так с ним?       — Как? Заставляю работать с первых дней?       — Вот видишь. Пойми, вы оба в одинаковой ситуации и вдвоём держите руку на пульсе друг с другом, а он, я напомню, твой напарник. У кого-то вон напарник ближе жены и не только потому что он с ним чаще видится. Вы в одной лодке, напарники вон жизнями друг за друга жертвуют, а вы грызетесь, как кошка с собакой.       — А ты ситуацию на себя перенеси, — выдохнув дым, начал жестикулировать Антон, держа между пальцев тлеющую сигарету, — У тебя отец мент. Ты всю жизнь бегал и всем доказывал, что можешь быть лучше него, но всегда оставался на шаг позади: «Не-ет, у Андрея другой склад ума», «Ой, Антош, папка-то твой по-другому решал и делал». Я с десяти лет в кадетском училище это доказывал, четыре года в институте и параллельно два года в отделении из кожи вон лез, чтобы от меня наконец отцепилось это пресловутое «А-а, сын того самого Шастуна». И вот теперь скажи мне, все это было сделано ради того, чтобы пришел какой-то гусь с юридического и ковырял старые раны опять же, блять, с моим же отцом? Почему я должен это терпеть?       Игорь внимательно слушал, почесал бороду и пожал плечами, глубоко выдохнув. Антон на это кивнул, мол: «то-то и оно, брат» и потушил сигарету. В голове собственные слова отзывались эхом, но все же главного парень не озвучил, потому что сам не признавал. Чувство вины. Где-то глубоко, где хранился под семью замками маленький, робкий, застенчивый и открытый ко всему миру Антон, ему было плохо от осознания того, что его родной отец мог действительно кого-то убить. Он лишил такого же потерянного Арсения отца, с которым у него отношения были значительно лучше, чем у Антона со своим. На него резко свалилась младшая сестра, мать. Затем снова удар — смерть матери. И вся эта цепочка началась всего лишь от одного вытащенного звена. Это звено вытащил именно его отец.       Всячески отрицая в себе такие размышления, он тряхнул головой и выкинул сигарету. В этот момент дверь хлопнула, и показался, чуть раскрасневшийся от духоты клуба, Попов.       — О, Арс. Че как прошло? — начал Игорь, ожидая, когда тот к ним сам подойдет.       — Вот, — Арсений протянул ему оборванный листок бумаги, на котором было написано, что девушка согласна прийти на допрос, — Наверняка неправильно составлено, да и не примут, как «документ», но все же. Завтра сказала приедет в отделение все то же самое, что и мне расскажет.       — Да-а, за такую бумажку Шеминов нас не похвалит точно, — разглядывая её в руках, задумчиво выдал Игорь, — Шаст, ты чё ему копию бланка не дал?       — Думал не пригодится, — равнодушно ответил парень, не посмотрев на клочок бумаги, — Всё равно не примут, так что считай зря старался.       — Она сказала, что будет разговаривать только со мной, — со стальными нотками в голосе, и обращаясь как бы к Антону, уведомил Попов, а затем мягче обратился к Игорю за советом, — Только мне наверное никто не разрешит его проводить. Я же…       — Никто в отделении? — скрестив руки на груди и повернувшись к парню, съязвил следователь.       — Может это ты тогда никто, раз ничего не решаешь и даже обычную нужную следствию информацию из девушки вынудить не можешь?       — Всё, парни, ну, хорош, — устало попросил Джабр, ровно складывая листок, — Давайте вы свои петушиные бои Стасу оставите, а я к Зое вернусь и мы продолжим с ней работать по нашему делу. Всё успешно? Успешно. Шаст, ты вот чё не доволен? У тебя напарник на второй день, только задумайся, на второй день провел допрос под прикрытием во время проводимой операции в многолюдном общественном месте. Я молчу про то, что он голову видел вчера отрубленную. Тебе бы наоборот его…       — До завтра, — вздохнул Антон и махнул рукой, уходя к машине.       Игорь постучал краешком сложенного листа по руке, и смотря в след уходящему коллеге, а Арсений устало провел рукой по волосам, чуть взлохматив их и выдохнув. У него вообще появилось такое ощущение, что в компании с напарником ему и дышится сложнее, и он напряжённее, чем с тем же Игорем.       — Арс, не злись на него. Он у нас, как костер, капля бензина попадёт и всем пиздец. А ты канистра с бензином, — усмехнулся Джабраилов, ударив его легонько по плечу.       — Уже который раз слышу, что он нормальный, но эту нормальность, как ветром сдувает рядом со мной.       — Забей, притирки всегда у всех напарников на начальном этапе. Каждый хочет сначала побольше урвать, особенно совсем молодняк, а потом наоборот старички хотят побольше работы перевалить на новеньких. Вот мой тебе совет: попробуй забыть всё, вот всё ваше прошлое и не очень успешно начавшееся настоящее. С нового дня начни общаться с ним так, как со всеми. Ты же тоже со всеми подряд так ядом не плюешься. Не знаю, заметил Шаст или нет, — задумчиво начал Игорь, почесав бороду, — Ты умеешь попадать словами в десятку. Мы-то за базаром не следим, потому что уже повидали всего, да и воспринимаем всё не так чувственно, как новички. А ты не просто новичок, ты смышленый новичок, который знает к кому какие слова подобрать и оттого знающий, как ранить. Так вот попробуй его словами не резать, а наоборот полечить как-нибудь. Вам двоим не помешает. А сейчас едь домой, отдыхай. Я твою бумагу Стасу сам передам.       — Я привык искренне делать что-то положительное, — чуть нахмурившись, мягко произнес парень, как будто начинал рассказывать что-то очень личное, — Не могу лицемерить, а вот говно почему-то могу и искренне и нет делать. С ним искренне пока только отрицательное получается, но спасибо за совет. Может быть попробую как-нибудь. Давай, до завтра, — он пожал тому руку и ушёл.       Сбрасывая педаль газа и останавливаясь на светофоре, Антон потёр руками лицо и сонным взглядом следил за красным светом, освещающим влажную асфальтированную дорогу. «Может я и правда палку перегибаю иногда? Я же с другими так не общаюсь и в принципе так редко с кем-либо общался, а с ним почему-то по-другому не получается. То ли само вырывается, то ли осознанно нахуй хочется послать. Так-то он и вправду ничего, бумажку даже додумался дать, но бля-ять, какой же все-таки бесючий. Нет, надо было…»       Из мыслей его вывел громкий сигнал сзади, оповещающий о том, что Антон в своих мыслях давно заплутал, а сзади водитель осмелившийся забибикать полицейской машине — значит давно стоит, в то время, как все поехали.       Расследование встало на месте, когда прошёл допрос падчерицы, провели всевозможные экспертизы и исследования, чтобы установить нож, найти закономерность между двумя убийствами кроме татуировок, но этого было чертовски мало, чтобы хотя бы выдвинуть кому-нибудь обвинения или найти, что уж там, подозреваемого. Стас решил последовать совету Шастуна и нагрузил их двоих по-максимуму, помня, что общее страдание объединяет обычно. Не сработало. Справедливости ради, оба пытались вести себя, как с остальными сотрудниками отделения, но на такое отношение их хватало несколько часов от силы. Разговор сам собой, как-то магическим образом уходил в постоянные подъёбы, а затем и в «о-боже-кто-то-задел-мое-самолюбие?» и шёл привычный сценарий.       Стаса, как начальника отделения, напрягало то, что они приезжают на место происшествия в разное время. Один раз Антон опоздал на тридцать минут, пока там Арсений ходил неприкаянным, потому что, каким бы самостоятельным и смышлёным он не был, часто не знал, что делать первым делом, оказавшись перед трупом или перед потерпевшими. На него стояли смотрели трое человек в ожидании помощи, когда взорвался газовый баллон в одном из домов, а он и не знал, что ему делать. Осень, погорельцы стоят, мерзнут, весь дом эвакуировали, а Шастун в пробке видите ли. Такое случалось часто, от чего Шеминов и злился. Одно дело, когда личные передряги остаются личными, а другое, когда мешают расследованию. На самом деле, это был не единичный случай. Из-за того, что они старались не контактировать между собой и соответственно не общались, Стас выслушивал одни и те же версии произошедшего, которые эти двое могли бы обсудить еще два часа назад у себя в кабинете! Не стоит умалчивать и тот факт, что они пару раз действительно чуть не подрались, за что получили от руководства. Антон опять претензии в виде: «Ты же метишь в Следственный Комитет!», а Арсений: «Он твой наставник, сказал не лезть в дело, значит не лезть!».       Офисные мелочи прибавляли проблем и убавляли нервные клетки всего отделения. Один из случаев теперь вообще у Иры был травмой. Однажды, Антон пришел в общую столовую и увидел, что на месте его кружки стоит чья-то другая. В этот момент подошел Арсений, и как назло эта кружка оказалась именно его.       — Я сюда ставлю кружку, — недовольно сказал Антон, показав тому свою кружку.       — Это где-то написано? — усмехнулся Арсений, наливая в нее кофе.       — Я подпишу специально для таких слепых, как ты.       — Ага. Как в детском саду будем: «Нет! Это там моя с грибочками стоит, твоя вон с цветочком!» — уходя из кухни, пропищал Попов.       Подобная сцена повторялась еще пару раз, пока Антон не спрятал кружку Арсения за холодильник. Спустя время следователь снова приходит в столовую и наконец-то видит свою кружку на ее обычном месте. Не успев расслабленно выдохнуть, он взялся за ручку и не смог её поднять. Пару раз подёргав её, Антон хотел было пнуть шкаф, но услышал смешки за спиной. Обернувшись, конечно, он увидел привычного пакостника, ненависть, к которому росла с каждым днем всё больше, с другой кружкой в руках. Напарник опирался на угол стенки и улыбался, наблюдая за закипающим Антоном.       — Ну и что это блять?       — Кружка твоя. Ты же сказал её место только там и нигде иначе, вот она там и стоит.       — Ты её приклеил?       — Я? Не-ет, — он поставил грязную кружку, на край раковины и отошёл.       Уловка сработала. Слыша за спиной разбившееся стекло, Арсений медленно обернулся и скрестил руки на груди. Антон в приступе злобы разбил эту самую кружку и смотрел теперь в упор на парня, но тот не выглядел обиженным или оскорбленным. Это и смущало.       — Жаль кружку. Ира сказала только купила вчера новую, — уходя под «да бля-ять», он позволил себе несколько даже злорадно усмехнуться и мысленно извиниться перед девушкой.       Подобных сцен было море и маленькая тележка, от которых страдали постоянно Игорь, Ира и один раз Макар, когда Арсений перепутал папки дел, которые должен был брать Антон и вложил в неё краску. Как только Илья открыл дело, лицо озарилось ярко-синим цветом, а звук хлопка какое-то время стоял в ушах. Понимая, что на такие мерзопакостные приколы могут пойти только двое на этаже, он пошел к ним в кабинет. Арсений сначала сдерживал смех, а потом пошел помогать отмывать под смешки Антона. Они вдвоем стояли в который раз, как школьники в кабинете у директора, и выслушивали как они портят не только друг другу, но и другим жизнь.       — Антон, ты вот проверял, умеет ли он стрелять или нет? — подпирая голову рукой, спросил Стас.       — На кой мне это? На одном из заданий застрелят и хорошо.       — Да, кто-то из ваших, — пробубнил Арсений, вызывая в который раз одновременно чувство вины и злость у Антона.       — Так вот оба идите на тренировку. Я устал вас сдерживать, что-то как-то мешать. Делайте это хотя бы официально. Арсений, ты в рукопашном как?       — Ну-у, относительно нормаль…       — Плохо, понятно. Вот у вас сегодня тренировочный день. Покажешь ему тир и потренируешь заодно. Напомнить тебе правила тренировки? Угробишь его там или сильно побьешь, Арсений, тебя тоже касается, будете объяснительную писать оба. Поняли?       — Рисковый ты мужик, Стас, — вздохнул Антон, под тихое «угу» от рядом стоящего Арсения.       — Вы не поверите, но я жалею всего о двух вещах в своей жизни: первая, что не сделал предложение жене раньше и второе, что вас, блять, в напарники поставил. Пошли вон из кабинета.       Спустя пару дней, а точнее, тренировки лично у Антона проходили по субботам, а подстраиваться под напарника, он конечно не собирался, они вдвоём в одну из суббот пришли в какое-то подвальное помещение. Как ни странно, но у Шастуна были ключи от этого помещения и, честно, Арсений бы вот не удивился абсолютно, если бы оказалось, что на самом деле тому просто захотелось грохнуть его в подвале. Пока следователь привычным движением включал старые трещащие лампы по всему залу и прошел в раздевалку, Попов осмотрелся.       Маленькое, душное помещение, со слабым светом из-за некоторые перегоревших лампочек, стены которого были где-то обиты старыми матами, приводило в стояние брезгливости. Уставшим за всю неделю, он смирился и с такими условиями, поэтому прошёл в одну из открытых дверей. Та оказалась душевыми кабинками с кафельным полом и, дай Бог здоровья этим людям, шторками. Если пройти чуть дальше, то там была уже более цивилизованная душевая и видимо женская. Следующая дверь была закрыта на ключ, а чуть дальше находились раздевалки с делением на мужскую и женскую.       Положив сумку на одну из деревянных лавок, с немного лопнувшей краской, он сел и вздохнул. Неделя выдалась, как и с недавних пор все, тяжелой. В частности из-за человека, который переодевался сейчас стоя спиной к нему. Тот был уже в спортивных брюках, поэтому снял с себя какой-то бесформенный серый свитер, чтобы надеть футболку. Арсений невольно засмотрелся на бледную спину в нескольких синяках и шрамах. Оказалось, что парень был сам по себе худой. Об этом, конечно, можно было бы догадаться, но он как-то не думал над этим, да и тем более каждый день видя его только в голубой рубашке на выправку, догадаться о такой худобе было сложно. Шрамы уже стали рубцами, а особенно один на ребре отчетливо выделялся. В момент, когда у Арсения начали появились вопросы: </i>«И где ты только их понахватал? Тебе же всего…»</i> Антон повернулся к нему лицом уже надев футболку.       — Еще раз так зависнешь, я тебя заставляю на улице переодеваться, — холодно отозвался Антон, захлопнув дверцу железного шкафчика с вещами и прошел в зал.       Некоторое время ещё пребывая в задумчивости, Попов сам переоделся и вышел в зал, где уже тренировался следователь. В зале были гантели, огромная шина, видимо для тренировки, таскания её по залу, пара боксерских груш и боксерские манекены. Если походить, можно было многое найти.        Пока Антон разминался, Арсений решил поискать дверь в тир или сам тир. Нашел только мишень с дротиками. Рядом на полу лежали деревянные муляжи любого вида оружия будь то нож или пистолет.       — А где тир? — крикнул парень, держа в руках дротики.       — А ты читать умеешь? Написано на вывеске у двери было, что тебе тут зал, а не тир, — надевая беспроводные наушники, ответил довольно тихо парень.       Арсений его передразнил и принялся кидать дротики с разного расстояния. Задний двор дома был значительно меньше зала, поэтому он мог тренировать меткость на расстоянии. Ножей к сожалению не было, но так тоже неплохо. Товарищ следователь был полностью отрешённым все это время и проводил очередную тренировку, как будто он один в зале, как обычно. До момента пока перед ним не стал маячить Арсений, периодически убегая и подбегая к стене, где висела мишень. Антон прекратил подтягивания на перекладине и старался отдышаться, заинтересованно смотря на того.       Напарник отошёл сильно далеко от мишени с обычным дротиком, почти на середину зала, на что Антон усмехнулся, поражаясь его самоуверенности. Тот прицелился и кинул, попав не в десятку, конечно, но близко. Шестерёнки закрутились, когда он понял почему тот спросил именно про тир. Чувствуя на себе чей-то взгляд, парень обернулся в сторону единственного человека в зале и остановился. Антон стоял, опираясь на козла, а в зале, по его мнению, их было двое: тот через который прыгали и стоящий напротив парень.       — Ты стреляешь? — убрав пот с лица о футболку, спросил вполне спокойно и нетипично для себя Антон.       — Нет, но умею, — уходя и положив дротик, ответил парень.       — Тогда как с такого расстояния в двадцатку попал?       — По мишеням не только стрелять можно, товарищ следователь, — издевательски произнес Арсений, подходя к тому и вставая напротив, но на расстоянии.       — Топоры? Ножи? Головы врагов?       — Может быть кстати из-за этого и Мережковского убили, кто знает, — усмехнулся парень, оглядываясь и не замечая, что человек напротив тоже слегка улыбнулся, — Ножи.       — В тире нет ножей, но можешь у Стаса попросить — появятся сразу. Для него ты ценный сотрудник, — цепляясь за перекладину и завершив диалог, с некоторой издевкой произнес Шастун.       — Меткость одно из главных качеств…       —… Кого угодно в России.       — Да, но ты так можешь?       — Нет, у меня другие козыри, — приземлившись на пол, вздохнул Антон, глядя на самоуверенность парня.       — Например?       — Рукопашный бой и мозги.       — Ну, второе вопрос спорный, — скептически протянул Арсений, — А вот о первом ничего не могу сказать.       — Вон там муляж ножа есть, — кивнув головой в сторону, где лежали деревянные виды оружия, начал Антон, — Бери и докажи что нож полезнее.       — Зачем мне тебе что-то доказывать?       — Хорошо, ты и похож на человека, который не готов что-то чисто ради интереса делать. Предлагаю на спор. Я со своей стороны ставлю ночное дежурство.       — Какой ты скучный.       — Зато я смогу поспать.       — Тогда я ставлю на недельный отдых от тебя в виде отдельного кабинета.       — Я неделю не заходить в собственный кабинет? — возмутился следователь, — Три дня максимум. При условии, что нужные бумаги будешь выносить мне ты.       — Согласен.       Не пожимая рук, Шастун вышел в центр зала, разминая плечи и руки, а Арсений побежал за ножом. В руках деревяшка ощущалась абсолютно по-другому, но нож не переставал быть ножом, даже если он из дерева, поэтому он пару раз перекинул его из руки в руку, стараясь почувствовать его вес. Встав напротив парня, он немного растерялся даже, что будет нападать на беззащитного, даже если это Шастун. Тот же в свою очередь выглядел спокойным, сосредоточенным и уже старался проанализировать предположительные движения соперника.       — Ты без всего будешь?       — С отсутствующими мозгами разве что.       — Говорят, они в рукопашном бою помогают.       — Ну, давай заодно и я проверю, — наблюдая за нерешительностью парня, тихо ответил Антон, делая первый шаг.       Очевидно, Попов стал защищаться, как умел и как помнил. Его не отдавали ни в какую школу единоборств, в школе он редко с кем дрался, а если и дрался, то всегда каким-то одним ударом выводил из строя и человек больше не лез, а в жизни как-то не приходилось распускать руки. У него всегда был принцип словесной перепалки, нежели применение силы. Для Шастуна это был наоборот самый медленный, непрактичный способ что-то узнать, навредить или задеть. Он с трудом мог представить, что психологически порой было сложнее задеть чем физически.       Стараясь взять того за запястье, чтобы первым делом обезвредить, Антон пытался изловчиться так, чтобы того хотя бы поймать. Мелькнувшее «Скользкий, как уж» быстро пропало, когда ему все же удалось того поймать за руку, толкнув в колено, но сопернику снова удалось вывернуться, уже находясь внизу. Из этого выгодного положения ему удобнее всего было пнуть долговязого парня, от чего тот поморщился и рефлекторно опустился на колени, чувствуя как подкосились ноги от пинка.       Антон не успел ответить, как почувствовал прикоснувшееся дерево на шее. Сказав про себя «Не дооценил», а вслух выдав только смешок, он встал на ноги, так же как и Арсений. У каждого болели то колено, то ноги, которые успели друг другу оттоптать, то рука в плече. Третье, в частности, было у Попова, потому что он не размялся, да и держал все-таки в руке нож, а не просто сжимал кулак, как его напарник.       — Мозги точно есть? — съязвил Арсений, глубоко вздохнув, стараясь привести дыхание в порядок.       — Пизда тебе.       — Да ну?       Антон вспомнил приемы, которые когда-то давно учил, но редко применял, потому что с преступниками обычно было достаточно просто вывернуть руку или поставить подножку. Тут «преступник» был чуть серьёзнее подготовлен к подобным боевым сценам. В этот раз Антон был быстрее и значительно собраннее, поэтому смог пригнуться и переместиться тому за спину, в то время, как парень замахнулся с ножом на него. Толчок в колено коленом, от чего он рефлекторно пригнулся, а следователь успел руку с ножом вывернуть, прижав к спине. Может специально с такой силой завернул, а может и не контролировал, но Арсений чуть заскулил даже с вывернутой рукой в наклоненном положении.       — На зачете это называлось загиб руки за спину толчком, — отпуская парня, самодовольно улыбнулся Шастун в то время, как Попов разминал плечо, — Ты же хотел тренировку, да и я вроде как наставник. Хочешь ещё пару штук покажу?       Пока Арсений пытался прийти в себя после такого экспресс-введения в рукопашный бой, Шастун ударил того в колено, но парень тут же отошел в сторону и принялся защищаться. Следователь заблокировал эту попытку и снова вывернул тому руку за спину, поставив на колени.       — «Защита от удара рукой наотмашь и задержание правонарушителя», если память не изменяет, — стараясь отдышаться, тихо произнес Антон, отпуская того и садясь рядом, — Прикинь, это тебе не ножики кидать, тут мозги нужны.       Как только тот высказал свое безусловно важное мнение, Арсений просто сильно толкнул того и из-за того, что парень сидел на корточках, он рухнул на маты.       — Но иногда излишняя самоуверенность может помешать защититься от очевидного, — разминая плечо, усмехнулся Арсений тяжело дыша.       Он немного прихрамывал чувствуя, как каждый шаг отдается болью в колене, и шел по направлению к мишени, чтобы положить муляж ножа на место. Обернувшись парень увидел такого же выдохшегося человека, как и он сам. Антон не вставал, а лишь дышал раскинув руки в стороны, чувствуя как поднимается грудь от каждого вздоха. Рядом с муляжами оружия, стояла бутылка воды, поэтому держась за бок, Арсений сел на пол, точнее на маты и сделал пару глотков, наблюдая за тем, кто лежал. «Пиздец, двадцать три года, а уже как матерый и повидавший все в жизни мент. Правду видимо говорят, что кадеты дети без детства.»       — Ты отличником что ли был? — отдышавшись и теребя бутылку в руках, спросил Арсений.       — В корпусе — да, в институте — нет.       — А до скольки лет в корпусе?       — До одиннадцатого класса, — Антон сел и поправил прилипшую к телу футболку, — Какая тебе разница вообще? Лучше бы ножом так учился управлять.       — Просто интересно на сколько ты забитый ребенок, лишённый детства и отцовской любви из-за всей этой ментовской движухи, — серьёзно ответил Попов, анализирующе смотря на напарника.       Антона то ли смутили такие слова, то ли затронули давно, вроде как, зажившие болячки. Ему действительно было жаль, что у него не было детства. В то время, как пацаны играли в футбол на улице, он вынужден был учиться, раз силой не вышел. Попов попал и в то, что тот был отличником, и в недолюбленного ребенка, от которого всегда требовали невозможного, но и этого было мало. Смотря во все глаза на него несколько секунд, которые длились вечность, в него прилетела бутылка, а Арсений встал, отряхнув брюки.       Пройдя мимо все также сидящего на полу Антона, но уже с бутылкой воды, Арсений прошел в душевую. Принявшись больше задумчиво рассматривать бутылку, он улыбнулся краешком губ. Может они оба не такие пропащие? Ему-то Стас говорил, что из них получился бы лучший дуэт отделения: мозги и наблюдательность Попова, вместе с силой и опытностью Шастуна давали бы лучшие результаты и впервые парню самому пришел такой вывод. Делать какие-либо первые шаги он не собирался, конечно, но теория интересная.       Попов уехал первый, в который раз не прощаясь, а Антон стоял и закрывал дверь в зал на ключ. В этот момент в кармане завибрировал телефон, оповещая о звонке. На экране высветилось Стас и следователь уже готовился не к самому лучшему раскладу с мыслями «лишь бы не труп-лишь бы не труп».       — Да?       — Здаров. Как суббота?       — Привет, Стас. Говори прямо, что там?       — Жена Мережковского звонила и сказала, что в квартире обнаружила какой-то камень, которого у них не было.       — Проверили, что за камень? — направляясь к машине, спросил Антон, доставая ключи и держа телефон плечом.       — Да, Поз сказал, что сапфир необработанный.       — Сапфир?       — Тебе это что-то сказало? — вздохнул Стас, подчеркивая бесполезность вопроса.       — Нет, но не мрамор, не щебёнка какая-нибудь, а драгоценный камень. Если его не было до, значит его принес убийца. Но зачем? — задумался и размышлял вслух парень, так и остановившись у дверей авто с ключами.       — Не знаю. До понедельника попробуй найти связь между Мережковским и камнями. Если нет, тогда ты прав.       — Ладно, спасибо, давай.       — Погоди, Арс не рядом там?       — Нет. Что ему рядом со мной делать?       — Вообще-то у вас тренировка должна была быть.       — Она и была, но он уехал раньше меня.       — Что скажешь?       — Что я заебался с ним, — устало вздохнул Шастун, сев в машину и захлопнув дверь.       — Это понятно, а про его рукопашный?       — Для обычного клерка юриста неплохо… Это, — смутился и замялся Антон, — Я попросить хотел.       — Не переведу, знаешь же, что все документы давно офор…       — Да не, поставь мишени и ножи в тир.       — Чего?       — Того. У нас там просто из пневматики стреляют, а на ножи никто ставку не делает.       — Так кто ножами-то кидаться будет?       — Блять, Стас, я! Хобби у меня новое, практиковать буду. Поставишь?       — Ладно, ладно, попрошу Саню. Всë, давай.       Как только парень завёл машину, стал гуглить про этот камень. Известный хирург не был похож на коллекционера камней, тем более, что жена подтвердила, что не видела никаких камней в доме. Первая статья была про лечебные свойства камня: «Синие кристаллы способствуют улучшению состояния сердечно сосудистой системы, помогают справиться с воспалительными процессами, используются при заболеваниях кожи, а также при головных болях.».       Сделав вывод, что у Мережковского таких проблем не было и в помине, он стал искать дальше. Быстро поискав, Антон пришёл к выводу, что это какой-то больше магический камень и используют его от сглаза, как оберег или от злых духов. Шастун, конечно, в это не верил, но вот верил ли убитый, вопрос интересный.       — Я дома! — крикнул Арсений и услышал, как кто-то громко топает по лестнице со второго этажа. Так делал только один человек в этом доме, чему парень устало улыбнулся.       — Приве-ет, — смотря на брата вверх ногами и выглядывая из-за лестницы не спускаясь, весело протянула Есения, — Думала увидимся через неделю или вообще тебя там твой напарник грохнет.       — Нет, но он очень пытался, — снимая кроссовки, усмехнулся парень, — А у тебя как день?       — Да, я-то чего, просто…       — О-о, Арс, привет, — протянул выходящий из комнаты Серёжа, пожимая тому руку.       — Привет. Писал, что приедешь, но не думал что сегодня.       — Хотел у себя задержаться, но дело одно есть, — поддевая того за локоть, начал как-то заговорчески Матвиенко.       — Я весь во внимании, — увлекаясь тем, что ему говорил друг, Арсений спустился вместе с ним в его «бункер».       Громкое обсуждение оказалось за стенкой и хлопнувшей дверью. Есения недовольно вдохнула и села на ступеньки подперев голову руками. «Всегда он так делает. Друзья, напарники, коллеги, все важнее меня. Все потому что я, как что-то константное в жизни. «А, ничего, сестра же всегда рядом, что с ней может случиться?». Ладно я, а если с ним что-то может произойти? Так постоянно и будет с Серёжей планы обсуждать, а я, так, приложение. Ладно бы этими планами еще делились со мной. Как будто пустое место.»       Мимо проходила тётя Галя, что-то напевая себе под нос, и заметила темную фигуру сидящую на ступеньках.       — Гос-споди, Сенечка, ты чего там сидишь, как бедный родственник?       — Тёть Галь, как думаете, брату совсем на меня всё равно?       Она поднялась к ней на пару ступенек, и чуть кряхтя села напротив на корточки, положив теплые морщинистые руки на колени девушке.       — Помнишь, как ты решила его разыграть лет в шестнадцать?       — Я часто это делала и про что вы конкретно говорите, уже не помню, — хмыкнула Есения.       — Ты ему записку написала и в комнату подбросила, что в своей смерти просишь винить старшего брата, потому что тот тебя обижал и задирался постоянно.       — Помню, — глянув на ступеньки по-ностальгически тихо, произнесла девушка.       — И ты написала, что в лес стреляться пошла. Он весь этот лес с ног на голову поставил, друга с вертолетом нашёл, где-то деньги на его аренду взял, чтобы тебя найти. Тогда мокро было, как сейчас помню, холодно, хоть и лето. Он вернулся домой ближе к ночи, разбитый совсем, мрачнее тучи и дрожал весь. А потом что было?       — Я вышла из комнаты и спросила «Кого ищешь?». Он потом смешно конечно злился и бегал за мной. Мама нас разнимала.       — Но, тем не менее, Арсений пошёл в этот лес не из-за чувства вины, а из-за того, что боялся тебя потерять. Да, вы тогда не так близко общались, как сейчас, но все равно он всегда ценил тебя и был готов защитить. Не думай так про него, Сенечка, — она встала и похлопала девушку снова по коленке, улыбнулась и пошла дальше по своим делам.       Девушке отчего-то захотелось расплакаться: то ли от упоминания мамы, то ли оттого, как они с братом по дому носились. Когда они были совсем маленькими, то дрались постоянно, а маленькая Есения уже тогда проявляла характер. Всяким пакостям они научились друг у друга, которые Попов сейчас благополучно применял на работе. Смирившись с тем, что скорее всего это ПМС, девушка поднялась обратно в свою комнату и принялась читать книгу.       — Что ты придумал?       — Смотри, — подходя к компьютеру, начал оживлённо Матвиенко, — Я нашел в отделении прокол в системе. Хорошо бы ночью туда пробраться, вот через этот вход и…       — Серёж, я не хочу вызывать подозрений. Я понимаю, тебе не нравится затянутость плана, но по-другому никак. Тут нельзя спешить, тем более, меня подозревают и так.       — В чем?       — В том, что я в полицию не просто так устроился. Есть там один… Проблема в том, что он не просто есть, а он мой напарник.       — Твою мать, — кратко и лаконично подвел итог этой информации Серёжа.       — А я о чем. Поэтому как бы то ни было, но нужно сначала сделать все возможное, чтобы он потерял ко мне интерес или посбавил градус бдительности в мою сторону. Это только временем исправляется.       Оба замолчали и задумались: Попов над положением, в котором он оказался, а Серёжа над новым напарником друга.       — А ты чего там такого делаешь, что тебя подозревать стал этот напарник твой?       — Там… Сложная ситуация, на самом деле, — проведя рукой по темным волосам, обреченно простонал парень, — С течением времени поправимая, думаю.       — Ладно, потом расскажешь, если захочешь.       В момент размышления, у парня завибрировал телефон. На экране высветилось «Станислав Владимирович» и Арсений вздохнул, принимая вызов.       — Алло?       — Привет, Арс. Тут информация новая появилась. Шасту уже сообщил. Жена Мережковского нашла синий сапфир дома на полу, а у них его раньше не было. До понедельника жду версии почему, откуда и как. Понятно?       — Да, но откуда этим версиям появиться? У Ша… — замечая, что Серёжа стоит рядом, остановился Арсений, — У Антона же доступ к документам, архиву и данным. Откуда я могу… Как вообще я должен искать информацию?       — Подумай. Всë, хорошего вечера, пока.       Арсений сбросил вызов и задумался: «Какой к херам сапфир? Какой камень? Как я должен понять, что там делает этот камень, если мы ничего о нём не знаем, и я даже его не видел?»       — Всё нормально?       — Зачем пятидесятилетнему мужику синий сапфировый камень в доме? — задумчиво озвучил Попов.       — Э-э, коллекционирует?       — Нет, он хирург и времени на такое нет. Жена подтвердила.       — Тогда не знаю.       Выходя из Сережиной коморки, парень в задумчивости прошел к лестнице, на ступеньках которой увидел бумажку. Подобрав ее, он развернул и увидел какие-то цифры написанные неровным почерком Есении. Встав напротив комнаты сестры, Арсений постучал. Та открыла не сразу, но первое, что бросилось в глаза это расстроенное настроение девушки.       — Всë в порядке? — опасливо поинтересовался Арсений.       — Да, чё ты хотел? — недовольно спросила Есения с такой интонацией, как будто прямо перед носом парня вот-вот хлопнет дверью.       — Ты обиделась что ли? — засмеялся Попов.       — Делать мне больше нечего. Идите дальше свои планы обсуждайте.       — В кого ты такая собственница, а? — подходя и обнимая вырывающуюся сестру, смеясь спросил Арсений.       — Пусти!       — Не-ет, всë, теперь всë внимание только тебе, пользуйся, — обвивая ее руками за живот, от чего девушка периодически то выкрикивала просьбы её отпустить, то искренне засмеялась повалившись вместе с братом на кровать.       Она ловким движением пихнула того ногой сначала в бок, а потом в колено, отчего парень упал на пол. Сев ровно на кровать и стараясь успокоиться после длительного смеха и противоборств, Есения наблюдала за братом сидевшим внизу на полу и потиравшим колено, чуть сморщившимся.       — Больно?       — Нормально, но в колено лучше больше не целиться, — потирая колено как будто круговые движения рукой могли снять боль, слабо улыбаясь предупредил парень.       — Прости. От кого прилетело?       — С напарником на тренировке не очень удачно подрались.       — Да-а, я прям мечтаю познакомиться с ним.       — На, вдруг важно, на ступеньках нашел, — протягивая чуть помятый лист бумаги, передал Арсений.       — О, спасибо. Это с работы, я видимо в карман запихнула и забыла.       — Слушай, Сень, — вставая и опираясь на тумбочку, начал Арсений, — Представь, что я у тебя нашел сапфир. Как ты это объяснишь?       — Камень?       — Да.       — Ну-у, коллекция?       — Нет. Еще варианты?       — Ты смотрел шоу, где экстрасенсы ищут людей или места убийств там? — жестикулировала Есения, формулируя вопрос и стараясь, как можно полнее описать суть шоу.       — Очевидно, что нет.       — А зря. Там короче ведьма одна есть…       — Я пошёл, — разворачиваясь и вздыхая тому грустному факту, что его сестра сошла с ума, произнёс Арсений.       — Да, погоди ты. Эта ведьма говорила, что синий сапфир самый сильный оберег от злых духов. Там вообще он универсальный, но именно синий. А ты кстати какой нашёл?       — Синий, — уже не рассматривая это как шутку, задумался Арсений.       — Ну вот. А что там за дело такое?       — Мужчину убили, а жена на полу нашла этот камень. Говорит до смерти мужа его там не было.       — А мужик этот, ну, мёртвый, увлекался всякими гадалками, ведьмами, магией, спиритизмом и тому подобное?       — Хороший вопрос. Спасибо, — он улыбнулся, стоя в дверях, — Зря ты в следаки не пошла.       — Рисоваться перед другими и играть роли не моё, — она легла на кровать и взяла в руки книгу, которую читала до прихода брата.       — Что читаешь кстати?       — «Как выгнать брата из комнаты?» автор Есения Сергеевна Попова, — съязвила девушка, на что парень усмехнулся и закрыл дверь.       Каждый раз, когда он заходил в комнату к сестре, а это было редкостью, то удивлялся, как можно хранить столько хлама. Она была тем самым человеком, который хранил билетики с каждого важного для неё концерта, чеки на важные для нее покупки, стены были не в плакатах, конечно, лет с двадцати, но все равно везде висели календари разных годов. Есения никогда не снимала их, потому что старалась покупать изначально красивые. Например, у нее есть календарь с картинами художников импрессионистов. Как можно выкинуть такую вещь с репродукциями картин. Как ни странно, но к искусству девушка была равнодушна. Для неё живопись в первую очередь была набором идей, которые хотел выразить автор, а Арсений рассматривал искусства с детальной точностью, кропотливостью и занимаясь порой историческими вопросами.       На столе всегда был бардак, за который она получала от мамы. Когда её не стало, хлам на столе поселился на постоянной основе там. Арсений просил её хотя бы еду убирать, а то мыши или тараканы заведутся. Это условие она могла выполнить.       Засев в своей комнате за ноутбуком, Арсению пришла в голову мысль найти ВК Кати, через неё Вику, а через нее уже возможно отчима. Навряд ли тот был добавлен в друзья, но скорее всего находился в подписках. Спустя время Попов нашёл две-три группы про натальную карту, матрицу судьбы и различные другие непонятные парню вещи. Среди них была группа определённой «многоликой ведьмы» и судя по указанному адресу, к ней можно было наведаться. Без Шастуна у неё там делать нечего, а делиться с ним информацией он сейчас не готов, поэтому парень облегчённо выдохнул до понедельника.       За несколько километров от дома Поповых, в одной из большой квартир, лежал Шастун, подкидывая теннисный мячик вверх, и размышлял вслух над природой появления камня у убитого в комнате.       — Камни он не коллекционировал, жена и сын тоже мимо. Но необязательно же коллекционировать. А если никакой тайны тут нет и он просто в переходе его купил? Не, камень-то дорогой. Если жене не успел подарить? Бля, камень-то необработанный. Так, а для чего могут использовать необработанные камни? Он относительно богатый хирург, почти на пенсии, на кой ему необработанный синий сапфир? Может реально для ритуалов каких-нибудь? Ссылаться на мистику такое себе занятие для следователя. Если подойти с другой стороны, то камень вовсе может упал у убийцы, а тот и не заметил. Хотя нож он забрал, вокруг по луже крови не наследил, всë аккуратненько убрал, а вот драгоценный камень забыл? Не сходится. Сходил наверное к какой-нибудь бабке, та и дала, как амулет. Но к какой бабке?       Дома находилась папка с делом Мережковского, поэтому Антон сел на диван, отложил мячик и принялся читать, стараясь что-то полезное найти об этом человеке. Просмотрев всю имеющуюся информацию и не найдя ничего мистического в ней, Антон запрокинул голову на диван и стал смотреть на потолок, размышляя над другими вариантами. Вспомнив о телефоне убитого, он взял пакет, в который обычно складывали улики, надел медицинские перчатки и принялся его разблокировать. Благо айтишники быстро нашли графический ключ для разблокировки, поэтому Антон он уже знал, что делать. Переместившись в угол серого дивана, Шастун принялся искать контакты, которые могли навести его на интересную историю. Обычные имена, фамилии, клички неожиданно привели его к контакту «Многоликая. Олеся Иванченко». Парень тут же выписал имя и загуглил её. Найдя и ее группу, и личную страницу и собрав несколько фактов о ней, Антон обрадовался, что набрел на след.       — Завтра к этой ведьме идти надо.