КимПорче (продолжение лакорна КиннПорш)

Дом семьи Китисават. Чан нежно гладил любовника по влажной спине, мысленно ругая себя за несдержанность. Танкхуна нужно было любить на шикарном ложе, на шёлковых простынях, а он настолько потерял над собой контроль, что всё произошло прямо в небольшой гостиной на продавленном от времени диване. Слюна вместо смазки, царапины и засосы на нежной фарфоровой коже, — да он со случайными любовниками был аккуратней. Он полностью облажался, если сейчас возлюбленный даст ему по лицу и откажется быть с ним, он даже не удивится. — Не ожидал, что ты будешь таким, — хрипло прошептал Танкхун, — ты всегда такой сдержанный. — Тебе больно? — взволновался Чан, мысленно обдумывая, что именно нужно купить в ближайшей аптеке. — Немного, но не вздумай из этого делать проблему! В первый раз так и должно быть. Чану хотелось ударить себя чем-нибудь тяжёлым, он совсем забыл, что Танкхун если и имел какой-то сексуальный опыт, то это было очень давно. Хотя, наверное, ему не стоило беспокоиться о самонаказании, он был практически уверен, что кхун Корн застрелит его по возвращении в особняк: и за нарушение долга, и за нарушение планов по женитьбе Танкхуна. Как жаль, что нельзя ещё раз повторить то, что между ними только что было, второй раунд Танкхун не выдержит, поэтому распалённый Чан просто прижал к его себе и снова начал целовать, одновременно лаская уже начавший проявлять заинтересованность член любовника. Комната Кимхана. — Ты действительно хочешь мне помочь с отчётами? — удивился Кимхан, — они такие скучные, только цифры. — У меня был высший балл по математике в школе, — насупился Порче. — Я знаю, я видел твой итоговый табель. — Мне кажется, что ты знаешь обо мне всё, — вздохнул Порче, — я для тебя открытая книга? — Когда я с тобой познакомился и изучил твоё досье, я тоже так думал, — покаянно пробормотал Ким, — я тогда и представить не мог, что влюблюсь. — Так с какого отчета мне начать, — деловито сказал Порче, делая вид, что не слышал последних слов своего собеседника, — сразу предупреждаю, бесплатно я не работаю. — И во сколько мне обойдется помощь самого успешного выпускника года? — Я скажу об этом после, — хитро улыбнулся Порче, забирая из рук возлюбленного первую папку. Запала Кимхана в работе с отчётами хватило всего на несколько минут, потом он просто сидел и смотрел, как любимый, удобно устроившись в изголовье его кровати, хмурясь и закусывая нижнюю губу, изучает цифры и графики и что-то черкает в небольшом блокноте. Время от времени он пытался отвлечь внимание Че от отчётов, ведь в его кровати можно было заняться более приятными делами, но его упрямый возлюбленный ворчал, убирая руки Кимхана со своего тела, и снова погружался в цифры. Когда ненависть к проклятым бумажкам достигла пика, и наследник кхуна Корна уже решил просто сжечь дурацкие отчёты, и пусть финансисты их восстанавливают, Порче нервно отбросил отчёт и уставился в свой блокнот. — Че, что случилось? — Здесь ошибки в расчетах, по второму филиалу суммы за месяц не сходятся, — задумчиво сказал Порче, — кто-то из финансистов либо не компетентен, либо… — Либо делит прибыль с филиалом. Подскочив с кровати, Ким схватил телефон и набрал нужный номер. — Арм, определи Минга из финансового отдела в подвал и отправь группу за мадам Вонг. Она тоже погостит у нас внизу. Проследи, чтобы они не смогли общаться друг с другом, — Кимхан бросил телефон в кресло, радуясь, что на сегодня со скучными делами покончено. — И что с ними будет? — нервно поёжился Порче, — их убьют? — Решение будет принимать отец после допроса, — ответил Кимхан, мысленно дав себе пощечину: ему не нужно было разговаривать с Армом в присутствии Порче, — если они проворачивают свои делишки недавно, то, может быть, их просто выкинут за ворота после компенсации. — А кто проводит допрос? Я слышал, что все боятся Вегаса, — пробормотал Порче, — в клане шепчутся, что после его работы мало кто выживает. — Допрашивать буду я! — Кимхан решил, что уж если он решил больше не врать Порче, то самое время начинать, — я во время допроса не устраиваю пыточную, есть и другие способы. — И как ты это делаешь? — Нужно найти слабое место и немного надавить, после этого человек сам всё рассказывает. — У всех есть слабое место? — У всех без исключений! — Даже у твоего отца? — скептически спросил младший Китисават. — Конечно! — усмехнулся Кимхан. — Всё! Я не хочу об этом думать, я хочу оплату за свою работу, — Порче кинул на возлюбленного хитрый взгляд из-под ресниц и немного покраснел. — И какие же желания есть у самого ценного работника клана? — Я хочу, чтобы ты разделся. Кимхан уставился ошеломлённым взглядом на любимого, — ни один человек в его жизни его так не удивлял: смелость, искренность, упорство, ум — в Порче восхищало всё. Если бы Кимхан первый влюбился бы в Порче, то, наверное, до сих пор бы не смог не то чтобы признаться, но даже на свидание пригласить. Практически всё время именно Че делал первые шаги: попросил стать учителем, признался в любви, честно попытался прояснить их отношения. И сейчас, когда весь особняк сплетничает об их связи, опять все самые решительные шаги Порче оставил за собой: сначала первый поцелуй, а теперь эта интимная просьба, даже не просьба, — приказ, который Кимхан готов с удовольствием выполнить. Раздеваться под пристальным взглядом раскрасневшегося возлюбленного было сложно, не из-за стеснительности, этим недостатком Кимхан не страдал, а активное участие в фотосессиях для продвижения своих песен сделало его достаточно равнодушным к посторонним плотоядным или восхищённым взглядам. Но под пристальным взглядом Порче он настолько сильно возбудился, что это заставило его достаточно долго провозиться с джинсами. Когда с одеждой было покончено, Кимхан в одних плавках развернулся и вопросительно посмотрел на заказчика стриптиза. — Я хочу, чтобы ты разделся полностью и лёг на кровать, — Порче уселся на край кровати и с видом послушного ученика положил ладони на колени, показывая, что готов досмотреть шоу до конца. Кимхан прикрыл глаза и попытался посчитать хотя бы до десяти, чтобы успокоиться, он был уверен, если сегодня он не получит от Порче секса, то точно умрёт от перевозбуждения. Нервно, стараясь не смотреть на объект своего вожделения, он быстро стащил тесные плавки, улёгся в центр кровати и закрыл глаза, ожидая что предпримет Порче. — Ты можешь открыть глаза, если хочешь, — казалось, что в мелодичном голосе прозвучала насмешка. Кимхан помотал головой, если он посмотрит на Порче сейчас, тот за несколько секунд окажется под ним без одежды, а ему хотелось сделать всё так, как хочет Че. Тихо зашуршало покрывало на кровати, горячая рука коснулась напряжённого плеча, вызвав тихий стон. Тонкие пальцы нежно очертили идеально вылепленные мышцы груди и скользнули ниже к напряжённому животу. — У тебя очень красивое тело, — горячее дыхание опалило ухо, — мне нравится прикасаться к тебе. Кимхан снова застонал и от приятных слов Порче, и от неправильности происходящего: это он должен был сейчас ласкать подтянутое тело и шептать комплименты, полные восхищения. — Вот именно, придурок, — раздался в его голове резкий голос Кима, — выпусти меня, я всё сделаю правильно! Кимхан вздрогнул, в его планы не входило присутствие других своих личностей в столь интимный момент. На миг отвлёкшись от удовольствия, которое ему дарил Порче, он мысленно сконцентрировался и ударил по Киму и Вику, заставив их временно отключиться. Порче вначале очень стеснялся, хотя и пытался выглядеть смелым в глазах Кимхана, но потом… Совершенно заворожённый мускулистым торсом, красивым лицом, он совершенно забыл о стеснении, не мог перестать касаться и перестать изучать подтянутое тело. Кожа Кимхана не была безупречной: старый шрам от ножевого ранения внизу живота, выемка от затянувшего пулевого отверстия на бедре показывали, что перед ним настоящий живой человек, а не мраморная статуя, которой можно было только любоваться. Порче старался не смотреть на возбуждённый член Кимхана и старательно обделял прикосновениями область паха, надеясь продлить как можно дольше момент чистого восхищения красотой любимого. Кимхан многое мог вытерпеть: боль от ранений, холодность отца, презрение маститых музыкантов к начинающему выскочке, но к такому был совершенно не готов. Нежные прикосновения, горячее дыхание на коже, само осознание того, кто его ласкает, заставляли страстно хотеть освобождения, в котором ему пока отказывал любимый. Кимхан не хотел нарушать планы Порче, но и терпеть дальше не мог, — он поднял веки, моментально оказавшись в плену любимых глаз, и, схватив ласкающую его тело руку, крепко прижал её к паху. Оглушающий оргазм сильным потоком подхватил его тело, заставляя взлететь выше облаков и выкрикнуть имя Порче. Несколько минут Кимхан опасался открыть глаза. Что он увидит в глазах любимого: разочарование от его несдержанности, злость, шок? Ответ на эти вопрос мог дать только Порче, и Кимхан, выдохнув, открыл глаза. Его возлюбленный с удивлённым выражением на лице рассматривал свою руку, с которой стекала сперма Кимхана, а затем, пристально посмотрев ему в глаза, облизнул свои пальцы. В следующее мгновенье Порче оказался лежащим на кровати, Кимхан, рыча и обрывая пуговицы с джинсовой рубашки, стаскивал с него одежду. Че, замерев лишь на секунду от неожиданности, стал активно ему помогать, целуя любимого в тех местах, куда мог дотянуться губами. Судьба зазвонившего в этот момент телефона была бесславна, Кимхан, выругавшись, дотянулся до гудящего гаджета и одним сильным движением разбил его о стену. Порче охнул, но его рот тут же был закрыт горячим кусающим поцелуем. В том состоянии возбуждения, в которое снова поверг младшего Тирапаньякуна Порче, не было никакой возможности подготовиться к проникающему сексу, поэтому Кимхан, выложив дорожку из страстных поцелуев к паху любимого, накрыл его член своими губами. Это был рискованный шаг, ведь сам Кимхан никогда никому минет не делал, но сейчас было очевидно, что Порче кончит слишком быстро и вряд ли сможет пожаловаться на недостатки технических навыков любовника. Порче вполне мог гордиться собой, ведь ему удалось всего лишь несколькими прикосновениями довести более опытного и взрослого Кимхана до потери сознания. Но когда любимый перехватил инициативу, Порче понял, насколько приятно не соревноваться в любви, а получать и дарить удовольствие. Попав в плен горячего рта любовника, он совершенно растерял всю свою мнимую уверенность и показное спокойствие. Схватив Кимхана за волосы, он в нетерпении прижал его голову к своему паху, наслаждаясь движениями языка и пленом тесного горла. В какой-то момент ощущений стало так много, что под оглушающие удары пульса в своей голове, он, быстро двигая бёдрами, выплеснулся в рот Кимхана. Пробуждение было приятным: он лежал в объятьях Кимхана, тело было приятно влажным, видимо, любимый обтёр его, пока он был без сознания, ощущение лёгкости было таким приятным, что казалось он мог парить над кроватью. — Как ты себя чувствуешь, — прохрипел Кимхан. — Ой, это из-за меня, — Порче смутился, вспоминая, как он несдержанно вбивался в горло любимого, — прости. — Это скоро пройдёт, — ответил ему тот тихим шёпотом, — я рад, что мы оба были несдержанными. Порче нежно погладил его плечо и, обхватив за шею, снова начал целовать. Однако, какие бы планы ни были у любовников на продолжение, их снова прервали, — на этот раз зазвонил телефон Порче. — Нужно ответить, — Порче схватил трубку и нажал на громкую связь. — Кхун Порче, извините, кхун Кимхан с вами? — Арм был взволнован, — мы не можем его найти, а телефон не отвечает. — Говори, Арм, я слушаю, — отозвался Кимхан, понимая, что в ближайшее время от него не отстанут. — Пи Чан везёт кхуна Танкхуна обратно, они уже подъезжают к дому. Ваши гости доставлены в подвал, — отчитался Арм. — Хорошо, мы сейчас придём, — Кимхан выключил телефон и, притянув к себе Порче, поцеловал в губы, — даже не думай, что мы на сегодня закончили. Я разберусь с делами, и мы продолжим. — У меня ещё занятия в тире и бассейне, — напомнил Порче. — Я прикажу перенести твои вещи сюда. — Нет! Я не хочу, чтобы Порш знал. — Я понимаю, что ты пока не готов ему рассказать о нас, но хочу, чтобы ты ночевал у меня. — А если я скажу «нет»? — Тогда случится ужасное, — поймав удивлённый взгляд Порче, Кимхан прыснул и, смеясь, сказал, — тогда я перееду к тебе. Младший Китисават ткнул кулаком развеселившегося любовника и подскочил с кровати, оглядываясь в поисках одежды. Chef's Table. Порш в таких заведениях чувствовал себя отвратительно: ни шикарный костюм, ни прекрасная укладка не делали его своим в элегантных ресторанах. А вот его любовник вписывался в антураж идеально, — просто омывая дорогим виски стенки бокала в своей руке, он привлекал взгляды всех приглашённых на приём по случаю открытия нового отеля в центре Бангкока. Порш же чувствовал себя бродячим котом, которого отмыли, надели дорогой ошейник и заставили развлекать любопытствующих. Присутствие на этом приёме представителей клана было обязательным, семья была главным инвестором проекта. В последнее время кхун Корн очень активно легализовывал доходы семьи, следующим шагом была политика. Возможно, что Кинн в ближайшем будущем займётся политикой, его отец в своей обычной безапелляционной манере сообщил, что ему надоело платить кучу денег продажным депутатам для решения вопросов клана. — Какой скучный приём, — надменный голос заставил нового главу первой семьи вздрогнуть, — вижу, вы тоже скучаете? — Прекрасный приём, — парировал Порш, помнивший слова Кинна о том, что в таких местах нужно держать лицо, — мне всё очень нравится. — Кто бы ни привёл вас сюда, — растягивая слова, сообщил собеседник, — он совершает большую ошибку, оставив такого прекрасного мужчину одного. Порш быстро, насколько позволяли приличия, осмотрел прилипалу: явно китаец, на тайском говорит с сильным акцентом, выглядит ухоженно, но вряд ли моложе шестидесяти лет, костюм сшит на заказ, дорогие часы. Он мысленно обратился к списку гостей: скорей всего Чэнь Фашу из Китая, миллиардер и один из мелких соинвесторов проекта. Его горнодобывающая компания не так давно стала делать вложения в недвижимость Таиланда. Кинн утверждал, что этот тип верный семьянин и имеет четверых детей. — Кто бы ни привёл меня сюда, меня же отсюда и заберёт, — усмехнулся Порш. — Зачем вам человек, который так легко бросает вас одного, — китаец схватил с подноса проходящего мимо официанта два бокала и протянул один Поршу, — позвольте представиться, меня зовут Чэнь Фашу, я инвестор проекта строительства этого прекрасного отеля. Я уверен, что моё предложение совместного досуга вас заинтересует и будет весьма выгодным. Порш, который был в бешенстве от того, что не может сейчас врезать по этому холёному лицу, со скучающим видом провернул на пальце кольцо клана и протянул руку к бокалу, с удовольствием наблюдая, как китаец побелел, с ужасом таращась на кольцо. — Совместный досуг со мной дело опасное! Уверены, что ещё хотите продолжать беседу? — прошипел Порш, игнорируя встревоженные взгляды Кинна. — Я… — прилипала, заикаясь и нервно стирая пот со лба, поклонился и начал бормотать какие-то извинения, путая тайские и китайские слова. Порш не стал дожидаться, пока он придёт в себя и, обойдя надоевшего китайца, направился к любовнику. — Что случилось? — Кинн, ухватив его руку, притянул его к себе и успокаивающе погладил по талии, — ты выглядел очень злым. — Похоже, кое-кто принял меня за дешёвую шлюху, — выплюнул Порш и остановил Кинна, который уже двинулся по направлению к деловому партнёру, явно собираясь устроить разборки с перестрелкой, — забудь о нём! Похоже, сейчас этого старого пердуна хватит инфаркт. — Ладно, но ему это с рук не сойдёт! — холодный голос не сулил китайскому бизнесмену ничего хорошего. — Кинн, — Порш нежно провёл по плечу любовника, — мы уже можем уйти отсюда? Меня душит этот проклятый галстук, сколько бы он ни стоил! — Да, главное мы сделали, — Кинн повёл любовника к выходу, бросив последний злой взгляд на незадачливого приставалу.