SEVEN

Jungkook — Seven

Monday

      Утро находилось в своей самой яркой фазе, когда золотые лучи солнца едва проникали сквозь тонкие занавески и легко освещали комнату.       В одном углу бесформенной кучей валялось скомканное одеяло, свидетельствующее о бурной страстной ночи. Оставленные на полу одежда, подушки и разбросанные вещи создавали небрежный, но такой привычный хаос. Страсть, которая овладела ими вчера, навела в розовой комнате Чимина свои порядки.       Звуки природы проникали сквозь приоткрытое окно — пение птиц, шелест листвы и шум с заполненных машинами дорог. Вместе с этими звуками приходило чувство полного спокойствия и умиротворения. Все проблемы, тревоги и обязанности не имели значения. Пока Чимин лежал в кровати, пока чужие руки его обнимали, он мог позволить себе на мгновение раствориться в этом моменте.       Тело все еще пульсировало от остывающей страсти, нежности и близости. Руки лениво искали контакт, охватывая крепкое тело альфы, словно хотели изложить все чувства безмолвно. Взгляды, окутанные теплотой и лаской, переплелись, подернутые все еще витавшей вокруг романтикой.       Воздух был пропитан ароматом тел и феромонов, который образовывал невидимый кокон вокруг пары. Все вместе — и запах кожи, и пот, и сладость их объединения, создающие неповторимую интимную ауру.       Утро после секса — это мгновение, когда люди по-другому смотрели на мир. Они были счастливы и наполнены энергией любви. Все вокруг казалось настолько прекрасным и важным, словно каждый предмет обретал новую глубину. Это тот момент, когда возлюбленные не могли оторваться друг от друга, а каждое касание приносило еще больше радости и удовольствия.       Утро после секса — это неторопливое продолжение интимной связи, оставляющее сердце и душу Чонгука наполненными любовью и жаждой близости. Он смотрел на Чимина и думал о том, как хотелось бы сейчас остановить время.       Лежать тут, в омежьей комнате, наполненной клубничной сладостью и мечтать о том, что его чувства взаимны. Чимин, все еще находящийся в полусне, причмокивал опухшими губами и тянулся ближе.       Где-то внутри все нещадно сжималось от безответных чувств. По утрам Чонгуку было тяжелее всего принимать реальность, в которой он находился — они с Чимином друг другу никто. Секс-партнеры, да и только…       — Так… Ты собираешься начать с ним встречаться? — Тэхен громко втянул остатки почти допитой колы, не выпуская из губ изгрызенный кончик пластиковой трубочки. Он покачивался на стуле, и пальцы, впившиеся в столешницу, побелели от напряжения. Омега выглядел чересчур заинтересованным личной жизнью лучшего друга. А как же! Сам Чон Чонгук ухлестывал за ним!       На самом деле, Тэхен понятия не имел, как эти двое начали свои недоотношения. Они были из разных миров: пушистые рюши, клубничные тинты для губ, розовые кроссовки, волосы, что отливали на солнце сладким зефиром… В этом был весь Пак Чимин — душа компании, ярый активист и просто сногсшибательный омега. Поклонников у него было столько, что Тэхен ни за что в жизни не сосчитал бы по пальцам. Чимина любили все: первогодки, что замечали звезду универа в обеденный перерыв, преподаватели, нахваливающие стремящиеся ввысь оценки студента… Все, кто удостаивался чести повстречать Чимина на своем пути, были от него в восторге.       И Чимину это нравилось. Он улыбался людям шире, шутил остроумнее, делал до поразительной точности идеальные комплименты… И при всем этом оставался неприступной скалой.       Ни один альфа не мог похвастаться тем, что урвал кусочек внимания Пака наедине. Они не провожали его домой — у Чимина имелся личный водитель (спасибо отцовской должности, что позволяла оплачивать персонал), они не целовали его на прощание и не обнимали при встрече. Чимин никогда не нуждался в ком-то, кого мог назвать своим парнем.       До определенных времен.       Течки, по мере взросления юного организма, становились с каждым месяцем все невыносимее. Живот сводило от колющих судорог, а смазка, выделяющаяся из причинного места, пахла так ярко и сильно, что ни один альфа не мог оставаться в стороне.       Врач, ведущий весь жизненный цикл омеги с раннего возраста, сделал неутешительный вывод: ему срочно требовался партнер, да не какой-нибудь новомодный прибор из секс-шопа, а самый что ни на есть настоящий. Живой. И желательно альфа.       С тех пор Чимин начал присматриваться к парням: однокурсники его никогда не интересовали, с первогодками якшаться не хотелось, а случайные знакомые, обитающие в кругу общения, просто не подходили под идеальный типаж омеги. И тогда пришло время разобрать на составляющие университетскую баскетбольную команду.       Юнги, он же легкий форвард, сразу отпадал — Тэхен с начала семестра не мог перестать петь ему восхищенные оды. Этот щупленький альфа и на альфу-то не подходил: Чимин точно не смог бы с ним переспать. Даже в течку. Даже в очень изматывающую течку.       Намджун, центровой и лидер команды, был типичным задротом. Кроме баскетбола и учебников его ничего не интересовало, поэтому увидеть во внеурочное время альфу можно было только на площадке или в библиотеке. Тоже мимо.       Разыгрывающий защитник, он же самовлюбленный Ким Сокджин, мог трахнуть разве что собственное отражение. В универе поговаривали, что он гей, и давным-давно тащится по Намджуну. Чимину не доводилось с ним общаться, да и чужое счастье рушить не хотелось.       У тяжелого форварда, безмозглого Хо Суана, воняло изо рта. Он тоннами жрал чесночные чипсы, и Чимин под дулом пистолета не позволил бы его мерзкому рту к себе приблизиться.       Оставался последний, самый обнадеживающий из всех вариант.       Чон Чонгук являлся красивым альфой, с этим мог поспорить только слепец. Чимин был наслышан о его достижениях: первоклассный атакующий защитник, одаренный снайпер и король трехочкового. Помимо спорта, Чон прославился в широких кругах у искусствоведов — стоило кисти оказаться в умелых руках, как на холсте рождался очередной шедевр. В учебе он тоже смыслил неплохо — Чимин не смог бы лечь в постель с альфой, айкью которого не превышало бы айкью зубочистки. Он не выносил тупиц.       Однако одно но все же присутствовало в послужном списке баскетболиста.       И это его безответные чувства, которые тот хранил в сердце на протяжении всей своей звездной учебы в университете.       Когда Чимин все же решился и пригласил Чонгука после тренировки на разговор, он еще не догадывался, во что собирается ввязаться — влюбленный альфа хуже упрямого осла.       По-началу все шло идеально: они заранее обговорили свои новые «отношения», встретились в назначенный срок первого дня цикла Чимина у него в квартире, пережили сумасшедшие, наполненные бесчисленным количеством оргазмов, пять дней, а затем разбежались до следующего месяца.       Первую ошибку совершил Чимин, когда, знатно повздорив с родителями, решил спустить все эмоции в секс. Он не помнил, как звонил Чонгуку и говорил «Сейчас тебя заберет мой водитель», не помнил, как затащил бедолагу в квартиру и напал с поцелуями.       Альфа Чонгука, его внутренний стержень и вкупе с этим отзывчивый нрав, делали из Чимина лужицу. В тот момент он понял, что стал зависим от секса с Чоном, в какое бы время они не трахались.       После этого случая их встречи стали регулярными, а головная боль Чимина сильнее.       — Тэхен, мне не нужны отношения, — омега картинно закатил глаза и испустил такой выдох, будто он устал от бренности долгой жизни. На самом деле его задолбали эти бессмысленные разговоры об одном и том же: Чонгук то, Чонгук се. И что? Не мог же Чимин начать с ним встречаться просто потому, что у него классный член и упругая задница?       — Мне его жаль. Ты просто кошмарный любовник. Эксплуатируешь человека и даже не стыдишься этого!       — Во-первых, секс со мной — лучшее, что случалось в его жизни. Он мне сам об этом сказал.       — Конечно лучшее, он влюблен в тебя с первого курса!       — Это не отменяет того, что выгоду он получает такую же. Секс — вот что нас связывает. Он классно трахается, целуется без слюней и не валится на бок после первого оргазма. Зачем я должен с ним встречаться?       — Бедолага ради тебя выкрасил волосы в фиолетовый! — беспомощно взмахнул руками Тэхен, пытаясь найти более весомые аргументы, чтобы образумить друга.       На самом деле, многие догадывались, что Чона и Пака что-то связывало. Они не общались в стенах универа, но частенько встречались после. Шли в кафе, ресторан или забегаловку, иногда омега мог расщедриться и подвезти альфу до дома. Частенько от них обоих пахло запахами друг друга, и это рождало новые вопросы о том, кем же они являются на самом деле. Закадычными друзьями? Любовниками? Тайными родственниками?       — Я просто шутил, когда говорил об этом. Никто его не заставлял идти на такие радикальные меры.       — Ты бесподобен! — взбрыкнул Тэхен, как будто отшивали его, а не Чонгука.

Tuesday

      — Хочешь поменять позу? — запыхавшись, спросил Чонгук, упершись рукой в выгнутую поясницу.       Вид открывался шикарный: вспотевшие ягодицы омеги липли к загоревшим бедрам альфы, смазка, напитав комнату сладостью, поблескивала в расщелине. Чонгук смахнул со лба прилипшие пряди фиолетовых волос, а затем большим пальцем оттянул левую ягодицу Чимина в сторону, чтобы в очередной раз полюбоваться собственным членом, тонущим в узкой теплоте.       Трахаться с Паком равно вознестись к божествам. Этот ненасытный омега выкачивал всю сперму из яиц до последней капли, с жадностью сцеживая упругими мышцами. Помимо всего прочего, его аппетит реально был выше всех тех омег, которых довелось Чонгуку разложить в своей постели.       — Да, у тебя слишком грубое покрывало, боюсь содрать локти, — пропыхтел Пак, с громким шипением соскальзывая с члена. Он почти заскулил из-за резкой пустоты внутри, но, повалив Чона на спину, спешно взобрался ему на колени.       Теплые руки тут же окольцевали талию, а затем притянули ближе к груди — огненный взор сжигал дотла, из-за чего Чимин испытывал первобытную жажду. Схватившись покрепче за мощные плечи, омега склонился к юноше и впился в искусанные губы жадным поцелуем, наощупь пытаясь опуститься на член. Придерживая подрагивающими пальцами орган, он вильнул бедрами и захватил раскрытыми ягодицами головку, тут же опускаясь ниже. Глубокий стон омеги стал для альфы глотком свежего воздуха. Он вновь оказался внутри, и поэтому, передав бразды правления, разорвал поцелуй и рухнул в подушки.       — Прокатись славно, детка, — баскетболист пошлепал по распластанной сбоку ляжке, подгоняя Чимина к действиям. И тот, судорожно кивнув, принялся наращивать скорость движений.       Все его действия были пластичными. Он подвиливал бедрами, самозабвенно запрокидывая голову, ласкал воспаленную грудь с острыми сосками, пощипывая кончиками пальцев… Чимин умел отдаваться наслаждению, он никогда не стеснялся своего тела, а потому выглядел верхом на Чонгуке так, будто король наконец-то занял свой трон. О да, Чонгук бы хотел стать его креслом до скончания веков…       Когда узел немного спал и позволил любовникам оторваться друг от друга, Чимин поднялся с кровати, спешно собирая свои вещи. Он все время поглядывал на запястье, чтобы не упустить быстротечный ход времени. Стало очевидным, что омега куда-то торопился.       — Опаздываешь? — хрипло спросил Чонгук, с истинным обожанием наблюдая за спешными сборами Пака. Тот выглядел мило. Румянец оргазма еще не сошел с лица, капельки пота смочили корни волос. Он хмурился, кусал опухшие от поцелуев губы, и Чонгук еле держался не повалить омегу обратно в кровать, чтобы уговорить остаться до вечера.       Нельзя. С этим омегой силой нельзя, нельзя лишним словом и прикосновением.       — Встречаюсь с родителями, — буркнул Чимин, выглядя при этом так, словно встреча с ними последнее, чего бы он желал в данный момент. Чонгук понял, что лезть с вопросами не стоит, а потому перекатился на спину и сладко потянулся. Это не скрылось от чужих глаз, в которых сверкнула искра. Чимину нравилось крепкое тело Чонгука.       Он обвел маслянистым взглядом изогнутую фигуру от макушки до пят и облизал похотью обнаженные бедра, на которых оставил добротный слой собственной смазки. И Чонгук, будто прочитав его мысли, мазнул пальцем по коже, тут же погружая его в рот.       — Сладкий, — с удовольствием выдохнул он, подмигнув омеге, — заглядывай вечером, Юнги не планирует сегодня возвращаться в общагу.       Чимин нахмурился сильнее.       — У вас же сегодня нет тренировки?       — Свидание, — отмахнулся альфа, лениво перебирая влажные пряди собственных волос.       А вот это плохо. Очень, очень плохо, потому как если об этом прознает Тэхен, сердце его разобьется на тысячи мелких осколков. И кто потом будет его собирать?       — Может, мы тоже сходим на свидание? — попробовал заговорить о насущном Чонгук, даже не удосужившись прикрыть опавший член покрывалом. — Съездим на пляж или посидим в ресторане…       — Гуки, — устало выдохнул Пак, завязывая шнурки на розовых кроссовках. Взгляд его был уставшим, как если бы ему все это надоело.       Чонгук подавил отчаянный смешок, лишь уголки губ дрогнули в слабой улыбке.       — Ладно, тогда в другой раз…       Оставив Чонгука, омега махнул на прощание подрагивающей ладошкой и убежал на встречу с родными. Она мало чем отличалась от остальных: нескончаемые нравоучения, перепалки папы и отца, бесконечные взгляды на наручные часы. Чимин любил своих родителей, но тогда, когда их голоса раздавались из телефонной трубки. Так была высока вероятность избежать их влияния на собственное настроение. Часто они своими ссорами заставляли омегу чувствовать себя подавленно. Они любили друг друга, это бесспорно, но горячие нравы обоих были похожи на пороховые бочки. Одна искра — и все взорвется.       Когда стемнело, а комендантский час становился все ближе, Чимин метался между тяжелым выбором: поехать в общагу Чонгука, как тот и просил, или забрать альфу с собой и провести с ним очередную ночь секса, в котором он потопит все свои переживания и мысли.       С этим пора было прекращать. Чимин все чаще стал думать о том, как он зависим от Чона. Секс, прикосновения, ароматные феромоны, пробуждающие в нем истинное омежье начало…       Чонгук Чимину нравился. Не только членом, фигурой и задницей, как он говорил Тэхену, нет.       В Чонгуке Чимин чувствовал что-то родное, такое, что сможет пробиться сквозь его высокие стены, какими он огородился от альф. И это настораживало. Пугало, заставляло все глубже и глубже прятать зарождающиеся чувства, чтобы не повторять сценарий родителей.       Те подходили друг другу идеально: покладистый омега, сильный духом альфа… Но возникающие между ними разногласия часто приводили к конфликтам, которые, в первую очередь, отражались на сыне. В детстве, когда омега жил бок о бок с родителями, все было ужасно. Он не понимал, почему люди, которые были ему дороги, могли говорить друг другу жалящие слова и гнусные гадости. Почему они старались задеть в перепалке, почему перетягивали сына между собой, точно канат.       Все это сформировалось уродливым осознанием того, что альфа никогда не сможет понять омегу, а омега альфу. Оттуда и возник барьер Чимина, за которым он успешно прятался многие годы.       До появления в его жизни Чонгука.       Когда тот пытался на него надавить? Да никогда в жизни! Повышал ли он голос на него, друзей или сокомандников? Ни разу.       Чонгук был заботливым, внимательным и смешным. Он не злился, когда Чимин в очередной раз отказывался пойти с ним на свидание. Лишь улыбался грустно-грустно, и говорил «Ну, тогда, в следующий раз».       А следующий раз все не наступал. Любой другой альфа уже давным-давно что-то предпринял бы. Бросил бы его и его идиотское предложение «Секс без обязательств», прижал к стенке и надавил феромонами, природным началом. Но не Чонгук…       Тэхен был прав, когда говорил о том, что Чимин его использует. О том, что он ужасный любовник и кошмарный омега. Чтобы не обидели его, он обижал первым. Лучшая самозащита — это нападение?       Чимин так не думал, когда брел домой в полнейшем одиночестве. Он смотрел себе под ноги и думал о Чонгуке, его сильных руках и твердой груди. Хотелось бы ему сейчас прижаться щекой к теплым мышцам, закрыть глаза и уснуть. Но это верный знак того, что он стал слабым. А признать свою слабость для Чимина равносильно смерти.

Wednesday

      Что отличало Чонгука от других, так это его упертость, целеустремленность и стремление побеждать всегда и везде. И не важно, что речь шла не об очередной баскетбольной игре, а о личной жизни. И тут Чонгук использовал в свою выгоду все, чем наградила природа и упорные тренировки: шикарное подтянутое тело, которым любовались многие омеги и завидовали некоторые альфы, милая обаятельная улыбка, не оставляющая никого равнодушным… Длинные волосы, которые Чонгук частенько собирал в хвостик, олений взгляд и по истине добрая светлая душа.       Тэхен считал Чонгука идеальным кандидатом в парни Чимину, а потому решил действовать за спиной друга.       — У меня есть ключи от библиотеки, — тихо прошептал Тэхен, хотя рядом с ними никого не было. Студенты не обращали на них внимания, занятые своими делами. В глазах Чонгука загорелся азарт.       — Как долго будет длиться литературная конференция?       — Еще минимум два часа, Намджун проболтался, что чтецы только прибыли.       Мыслительный процесс был запущен. Чонгук жевал губу под внимательным взглядом Тэхена, и когда его осенило, он буквально подпрыгнул, издав странный звук.       — Придумал! Будь на связи, хорошо? Я напишу, как нужно будет отправить Чимина в библиотеку. Не знаю, придумаешь, что забыл какое-нибудь пособие, ладно?       — Только не надолго! Если об этом кто-то узнает…       — Все будет в порядке! Как ваше свидание с Юнги, кстати? — переместил центр внимания Чонгук на более интересующую омегу тему, подмигнув. Тот залился румянцем и сжался, застеснявшись.       — Не води меня за нос, Чон, — надул губы Тэхен, — не долго!       И сунул ему в грудь ключи, тут же ретировавшись.       Чон же, пребывая в прекрасном расположении духа, направился претворять свой план в реальность.       Тэхен получил от него сообщение по меньшей мере через час, когда они с Чимином как раз выходили из аудитории. Сплавив друга в библиотеку, Ким молил Бога о том, чтобы тот сильно не злился. Все во имя любви!       Когда ручка двери скрипнула, Чонгук прикусил губу. Он даже зажмурился от радости, представляя, как омега удивится. Да, он навряд ли оценит, но Чимин не такой сноб, чтобы воротить от него нос. Может, закатит глаза и в привычной манере вздохнет устало, но примет ухаживание, как было всегда.       Внутри было темно. Омега нахмурился, окликнув библиотекаря, и, не получив ответа, уже собирался уйти, как взгляд зацепился за что-то красное на полу.       Это была ягода. Чертова дорожка клубники вела вглубь высоких стеллажей, заставив поддаться охватившему вдруг интересу.       Чимин уже догадывался, чьи это проделки. Берегись, Ким Тэхен.       — Чонгук, я знаю, что ты здесь, — прикрикнул омега, бредя по выложенной дорожкой клубники все дальше.       Без яркого освещения библиотека выглядела жутко. Закрытые жалюзи плохо пропускали дневной свет, отчего атмосфера становилась интимной. Чем ближе он подбирался к месту встречи с альфой, тем светлее становилось из-за зажженных свечей.       Чонгук такой романтик…       — Пообедаем? — спросил Чонгук, лежа на боку на пушистом сиреневом покрывале, которое пришлось тащить из общаги. Рядом с ним находилось несколько блюдечек с пирожными, а по бокалам разлита розовая ароматная газировка. Чимин не выдержал и прыснул в ладошку, прежде чем опуститься рядом с баскетболистом.       — Ты понимаешь, что нас ждет, если мы попадемся? — хихикнул омега, стащив с кремовой верхушки десерта клубнику. Он тут же отправил ее в рот, и Чонгук, сглатывая, наблюдал за пухлыми губами Чимина, с которых хотелось скорее слизать приторный блеск.       Вместо ответа альфа поманил омегу к себе, и когда тот склонился, положил руку на заднюю часть шеи, кончиками пальцев почесывая кожу между волос.       — Если ты сумеешь быть тихим, нас никто не найдет.       Тело охватила дрожь. Мурашки побежали от проникновенного шепота, а внизу живота ожидаемо потеплело. Чимин поерзал, чувствуя, как усиливается аромат чужих феромонов. Он и сам расцвел, поддавшись безумности идеи.       Потрахаться здесь, в библиотеке? Да запросто.       Подняв уверенный взгляд, сигнализирующий о согласии, Чимин одним махом взобрался на чужие бедра, чтобы в следующий миг запечатлеть на капризном изгибе чужих губ сочный поцелуй.       Руки блуждали по телам друг друга. В глухой тишине помещения все звуки становились в несколько раз громче. Сладкие причмокивания, еле слышные стоны и шуршание одежды… Долгожданный омега находился в его руках, и Чонгуку вновь захотелось сполна насладиться вседозволенностью.       К сожалению, только во время секса он мог приблизиться к своей мечте и стать на мгновение значимым в жизни Чимина. Это убивало, но подстегивало трудиться ради их отношений усерднее. Какой бы еще альфа осмелился на такое свидание в библиотеке в учебное время?       — Ты голоден? — прошептал Чонгук в мокрые губы, лизнув их коротким движением. Чимин захныкал и потянулся навстречу, чтобы продолжить ласку, но сильные ладони сжали талию, заставив омегу открыть подернутый похотью взор.       — Да, — выдохнул Пак, плотоядно облизываясь. Его не интересовала еда. Гораздо привлекательнее было то, что Чонгук прятал в мешковатых спортивных штанах фиолетового цвета. Упершись руками в напряженную грудь, Чимин повел ладонями ниже, очерчивая сквозь хлопковую майку каждый кубик пресса. Добравшись до завязок штанов, Чимин без зазрения совести потянул их вниз, заставив альфу приподнять бедра.       — Уже готов, — восхищенно пробормотал омега, щекой приласкавшись к напряженному члену сквозь мягкую ткань белья. Чонгук хныкнул и запрокинул голову, глядя куда угодно, только не вниз. Он до сих пор не мог поверить в то, что Чимин по собственной воле и желанию позволял вытворять с собой всякое…       Когда член наконец-то оказался в плену пухлых губ, по телу прошла волна дрожи. Альфе хотелось толкнуться бедрами сильнее, но он сдерживался изо всех сил, чтобы не навредить Чимину. Тот сидел на корточках сбоку от Чонгука, и сам изнемогал от возбуждения. Посасывая член, он бесконечно стонал, чувствуя, как мокро и горячо у него между ног.       — Сядь мне на лицо, — выдохнул пылко Чонгук, стараясь захватить ртом как можно больше воздуха, — забирайся, — он потянул омегу к себе, оглаживая упругие бедра.       Тот не заставил себя ждать — в мгновение избавился от собственных брюк и белья, перешагнул через голову Чонгука, а затем опустился на колени и локти, чтобы ртом вновь припасть к истекающему смазкой члену. Собственные бедра обхватили горячие ладони. Чонгук ласкал нежную кожу пальцами, игривыми покусываниями подбираясь все ближе к пульсирующей дырочке. Она все еще была немного растянутой после вчерашнего секса, и Чонгуку так сильно хотелось вновь оказаться внутри…       Вместо этого он широким мазком облизал расщелину, залитую вязкой смазкой. Чимин гортанно простонал и пустил вибрацию по органу, чем сделал минет еще более приятным. Шальной язык не прекращал вылизывать вожделенного омегу. Чонгук упивался его вкусом и соками, наслаждался чужим наслаждением и с удовольствием слушал любимый голос, разрушенный сейчас на миллионы осколков. Чимин всхлипывал из-за недостаточной стимуляции, стонал, когда язык покидал нутро и оставлял пустым, и выл, когда длинные пальцы иногда погружались в тесную глубину.       — Трахнешь меня? — жалобно спросил Чимин, оторвавшись от члена. Он облизал покрытые смазкой губы, обернувшись через плечо. Зрелище было то еще: весь подбородок и щеки Чонгука были вымазаны его смазкой.       — Я скоро кончу, клубничка. Долго не протяну, — честно признался альфа, хотя до дрожи в коленях хотелось повалить его на пол и хорошенько отыметь.       — Я тоже, — запыхавшись, ответил Чимин. Он нехотя слез с Чонгука, а затем лег на спину и раздвинул пошире ноги, оглаживая оголившийся из-за задранной кофты живот. Чимин знал, как воздействовать на Чонгука, чтобы получить желаемое. — Ну же, — подгонял он, — Я знаю, что ты тоже этого хочешь. Обещаю быть тихим.       К черту. Расположившись меж разведенных ног, Чонгук приставил каменный член ко входу, плавно толкнувшись внутрь. Стенки идеально обволакивали длину. Чимин замер с распахнутым ртом, не в силах выдавить даже стон. Когда член уперся в него по основание, он громко хныкнул, обхватив покатые плечи альфы руками. Ему нравилось трахаться с Чонгуком лицом к лицу. Так он чувствовал себя еще миниатюрнее под сильным телом, ощущал себя защищенным и окруженным ставшим родным ароматом.       Чонгук двигался быстро. Он глубоко толкался в Чимина, из-за чего покрывало скользило под ними. Было слегка неудобно, но все это не имело значения, когда они оба гнались за сокрушительным оргазмом.       Чимин взорвался, пока чужой член таранил изнутри. Он кончал на свой живот, стискивая крепкими мышцами Чонгука, и тот тоже излился, чувствуя, как начинает формироваться узел.       Они любили сцепку. Насладиться ей можно было всегда, когда у обоих не было цикла. И как хорошо, что до течки Чимина еще добрых полмесяца.       — Так хорошо трахнул меня, — удовлетворенно выдохнул Чимин, когда Чонгук осторожно лег на бок. Их лица находились в нескольких миллиметрах друг от друга.       Все закончилось. Неприятное чувство начало ворочаться внизу живота, но альфа старался игнорировать это.       — Готов трахать тебя каждую секунду, каждую минуту, каждый час…       Чимин хихикнул куда-то в шею Чонгука, прижавшись плотнее.       — Я испачкал свою кофту спермой, — пожаловался он, по привычке надув губы. Чонгук не удержался и чмокнул их, за спиной нашарив бело-фиолетовый бомбер с личным баскетбольным номером и инициалами «JK».       — Наденешь?       — Тебе всегда хочется засунуть меня в свою куртку, — пожурил омега Чонгука, ткнув в кончик носа пальцем. — Мы не встречаемся.       — Так давай исправим это, — мурлыкнул альфа, толкнувшись бедрами внутрь. Небольшая порция спермы вновь разлилась изнутри, и Чимин прикрыл от удовольствия глаза, инстинктивно поглаживая живот.       Вместо ответа он поцеловал Чонгука, долго и глубоко. Ленивые губы трепетно ласкали чужие, а маленькие ладони зарылись в фиолетовые волосы. Чимин еще не был уверен в этом решении, а Чонгук уже строил новый план по завоеванию омеги.

Thursday

      — Тебе не кажется, что ваши отношения зашли в тупик? — Юнги валялся на кровати, подперев голову рукой. Его взгляд, тяжелый и упертый, буравил смешавшегося под напором Чонгука. Поерзав, альфа опрокинулся на спину, вымученно застонав.       — Но это все, что меня связывает с ним. Думаешь, легко мне его каждый раз отпускать, даже не поцеловав на прощание?       — Именно по этой причине тебе стоит разорвать ваш дурацкий «контракт». Ты любишь его, и с каждым днем твои чувства становятся сильнее. Они погубят тебя. Ты возненавидишь омег и никогда больше не сможешь найти себе парня.       — Ерунда.       — Чонгук, ты оглох и ослеп! Посмотри вокруг! — вспылил Юнги, соскочив с кровати, — Ему плевать на тебя!       — Это не так!       — Бестолковый тупоголовый баран. Помяни мое слово, ему кроме секса с тобой больше ничего не надо. Сколько еще это может продолжаться?       — Чимин не такой. Ему тяжело, но я чувствую, что нравлюсь ему!       — Правда? — вздернул бровь Юнги, вновь тараня взглядом Чонгука. — И что тебе об этом подсказывает? Может, Чимин интересуется твоей жизнью? Он знает, что ты чувствуешь, когда он уходит? Знает, как тебе тяжело смотреть на него в компании студентов и не иметь возможности подойти?       — Нет, но…       — Ты можешь убеждать себя сколько угодно, но факты говорят об обратном. Чимин плевать на тебя хотел.       Юнги громко хлопнул дверью, оставив Чонгука наедине со своими мыслями. Да, он дурак. Упертый баран и влюбленный придурок, но это не значит, что он неправ! Они ведь не знают, какой Чимин наедине с ним… Не знают, как он смотрит на него, когда рядом никого нет. Как ищет в Чонгуке поддержку и тянется к нему, чтобы почувствовать ягодный аромат… Неужели это все из-за секса?       Глянув на время, Чонгук поднялся с кровати, схватил сумку и отправился в спортзал. На площадке уже толпились остальные: тренер раздавал указы, игроки внимательно слушали, а омежки, чирлидеры и обычные зеваки расположились на трибунах, чтобы подбодрить университетскую баскетбольную команду. Среди них Чонгук заприметил зефирные волосы. Это значило одно: Чимин заберет его после тренировки, чтобы снова заняться безудержным сексом.       Только Юнги, чертов скотина, отбил все желание. Вместо теплой улыбки Чонгук подарил омеге хмурый взгляд, направляясь в раздевалку. Бело-фиолетовая форма идеально подходила его волосам. Все же не зря он покрасился. И плевать, что Чимин так и не оценил.       С течением тренировки в голове Чонгука рождался план проверки. Да, это глупо и бессмысленно, но он нуждался в подтверждении собственных мыслей. Он был уверен, что Чимин не такой, как о нем говорит Юнги. Что он испытывает к Чону нежные чувства, помимо постоянного желания с ним трахаться.       — Привет, — солнечно улыбнулся Чимин, заглянув в раздевалку. Это стало привычным ритуалом, никто из игроков уже не обращал на Пака внимания. Знали, что он пришел за Чонгуком. — Есть планы?       Подхватив сумку, альфа отсалютовал ребятам, скрываясь за дверями. Выглядел он уставшим.       — Нет, но… Знаешь, сегодня тебе лучше вернуться домой одному. У меня нет настроения, — стиснув с силой зубы, Чонгук обошел омегу стороной и направился к общежитию. Несмотря на удивление и ступор, Чимин бросился за ним, схватив за руку. Взгляд его оказался взволнованным.       — Что-то случилось? — спросил омега, стараясь разгадать в темных глазах ответ на вопрос. Кроме темной ночи в них виделось лишь собственное отражение.       — Нет, — Чонгук остановился посреди тропинки прямо под фонарем, — Я хочу есть. Помыться в горячем душе и лечь в кровать, может, что-то посмотреть перед сном. Спокойной ночи, клубничка, — Чонгук не удержался от того, чтобы ладонью не приласкать чужую щеку. Он погладил большим пальцем под глазом Чимина, склонил голову в извиняющемся жесте и снова отвернулся.       Он вел себя… Странно?       Такое Чимина не устраивало. Он надеялся провести вечер с Чонгуком, даже выбрал самое красивое белье из своего арсенала!       — Подожди! — омега нагнал альфу, остановив за плечо. — Может, тогда… Мы поедем ко мне, закажем еду и посмотрим какой-нибудь фильм? — с надеждой спросил он, не желая отпускать Чонгука так быстро.       Тот повернулся и всмотрелся в лицо Пака. Он выглядел озадаченным и растерянным. Если бы тот хотел только секса, то без вопросов ушел бы и все понял. Но Чимин все равно предложил поехать к нему. А это значило, что ему важна не только физическая близость. Чонгук знал, что Юнги окажется по итогу неправ.       — Приглашаешь меня на свидание? — подмигнул Чонгук, испытав волну неожиданной радости. Хотелось схватить Чимина в объятия, оторвать от земли и закружить в воздухе, пища при этом, точно влюбленная школьница. Впрочем, он так себя и ощущал: рядом с Чимином подкашивались колени, потели ладони и рвался из груди безудержный смех.       — Никаких свиданий, Чон Чонгук, — строго обрубил Чимин, выставив вперед указательный палец. Альфа хмыкнул, пожал плечами, а затем согласился.       — Так уж и быть, кровать у тебя удобнее моей. Поехали.       И, закинув руку Чимину на плечо, он повел его в сторону главных ворот, где уже поджидал личный водитель омеги.       Дома пахло Чимином. Чонгук любил здесь находиться, потому что от каждой вещи, от каждой детали исходил комфортный уют. Разувшись, они проследовали в комнату Пака, в которой сильнее всего пахло клубникой и немного чонгуковой черникой, что еще не выветрилась за время его отсутствия.       Пока Чон принимал душ, Чимин, как и обещал, заказал еду и подготовил сайт с фильмом, который они будут смотреть.       Не верилось, что он действительно согласился. Это ведь настоящее свидание! Долгие объятия под одеялом, темнота, укутывающая теплом, интимный свет от экрана ноутбука.       В животе что-то запорхало, отдаленно похожее на тех самых бабочек, которые любили описывать в книгах и фильмах. Внезапно Чимина охватило волнение, и он скорее отер вспотевшие ладошки о пижаму. Это будет первый раз, когда они с Чонгуком не станут заниматься сексом.       О чем с ним говорить? А вдруг Чонгук скажет, что это конец и он устал? Вдруг ему надоело раз за разом получать отказ?       В самый пик разгорающейся паники вода в душе стихла, а затем из ванной показался пышущий жаром Чонгук. Он вышел в комнату в одних трусах, оставив на шее полотенце. Потирая его краями волосы, альфа рухнул поперек кровати, измученно простонав.       — Скоро матч. Тренер нас до смерти гоняет, — пожаловался альфа, глядя в потолок. Когда ответа не последовало, он приподнялся и посмотрел на Чимина. — Все в порядке?       — Да, но… Тебе лучше одеться, — щеки Чимина вспыхнули, и он взмолился, чтобы это не заметили в темноте. Чонгук ясно дал понять, что не хочет сегодня близости, а это значило, что никаких поцелуев, объятий и секса у них не будет. Это расстраивало омегу, ведь он готовился, но он так же уважал чужой выбор. А потому готов был потерпеть одну ночь, хоть и не мог отпустить Чонгука в общагу.       Эгоистично ли он поступал? Да, несомненно.       Чонгук исполнил чужую просьбу и с еле сдерживаемой улыбкой натянул на себя выданную оверсайз пижаму. Она была немного мала Чону, но все лучше, чем его голый торс и соблазнительные бедра вне зоны доступа.       Альфа улегся спиной к изголовью кровати, а Чимин осторожно нырнул рядом, подтянув ноутбук поближе.       — Иди сюда, — прошептал Чонгук, когда на экране появилась известная заставка кинокомпании. Он отодвинул руку в приглашающем жесте, и Чимин с удовольствием лег на чужую грудь, от наслаждения прикрыв глаза. Прямо под ухом билось чужое сердце, а под ладонью горело мощное тело.       Чимин едва ли держался, чтобы не запустить ладошки под натянувшуюся на альфе кофту.       Рядом с ним было комфортно. Уютно, тепло и легко, как если бы они с Чоном уже встречались сто лет. Чимин погрузился в глубокие думы, полностью игнорируя то, что происходило на экране. Фильм интересовал его в последнюю очередь, когда рядом находился Чонгук.       Сейчас, когда дневные заботы и рутина оставались за покровом темной ночи, все казалось иным. Казалось правильным вот так вот лежать рядом с Чонгуком, обнимать его и наслаждаться обычным отдыхом. Хотелось поцеловать альфу и проснуться в его объятиях, вместе поехать в колледж и надеть эту дурацкую фиолетовую куртку с инициалами, чтобы все знали, кого выбрало сердце Чонгука.       Но Чимин все еще сомневался, сможет ли стать для Чонгука идеальным партнером. Не разочаруется ли он в нем, когда столкнется с непростым характером омеги, вытерпит ли его поведение и капризы, с какими не мог справиться собственный отец?       — Ты не смотришь, — прошептал Чонгук, погладив Чимина по талии. Тот шумно выдохнул и уткнулся носом в изгиб шеи, наполняя легкие ненавязчивым запахом черники. Чонгук был расслаблен, а запах слабым. Внезапно Чимину захотелось полностью им пропитаться, чтобы чувствовать уверенность в чужих чувствах.       Он ведь знал, что Чонгук его любит. И любит давно.       — Хочу целоваться, — капризно заявил Чимин, ворочаясь у альфы под боком. Он не стеснялся своих желаний, его смущал сам факт того, как сильно ему всего этого хотелось. Трогать Чонгука, касаться его, снять лишнюю одежду…       Чонгук отодвинул ногой ноутбук и захлопнул крышку. В комнате стало темно.       — Так поцелуй меня, — снова зашептал альфа, обняв ладонью чужую щеку. Чимин наугад потянулся выше, клюнув смазанным поцелуем в уголок губ, а затем задохнулся, когда сильное тело навалилось сверху и придавило к матрасу.       Блаженный стон утонул в сладостных чмоках и звуках поцелуя. Чимин расслабился и по инерции раздвинул ноги, обхватив ими узкие бедра альфы. Держась за сильную шею, Чимин все глубже и глубже целовал альфу, с наслаждением ощущая, как распространяется его усилившийся аромат по комнате. Твердеющая плоть, упирающаяся в пах, свидетельствовала о том, что не он один заинтересован.       — Рядом с тобой невозможно сдержаться, — покачал головой Чонгук, скользя ладонями под одежду. Он смял пышные ягодицы омеги, стиснул их пальцами, а затем пробрался глубже, массируя средним пальцем мокрый пульсирующий вход. Чимин был более чем готов к проникновению.       — Хочешь… Хочешь погреться? — спросил с надеждой Чимин, убирая с красивого лица фиолетовые пряди. Чонгук кивнул и высвободил из штанов налитый орган, пару раз скользнув им по мокрой расщелине. Когда член оказался смазанным, он повернул Чимина к себе спиной и пристроился сзади, медленно погружаясь внутрь. Чимин пульсировал и жаждал большего, но смиренно боролся с желанием насадиться крепче и начать двигаться. Чонгук заполнял его идеально, а растяжение давало приятное ощущение внизу. Уже засыпая, Чимин обвил обнимающую руку своими, устроившись мягкой щекой на большой ладони альфы.

Friday

      В пятницу студенты с самого утра галдели о предстоящей вечеринке. Ее организовывали местные тусовщики, арендовав небольшой домик на берегу озера. Заготовили все нужное: несколько мешков дров для костра, зефир, сыр, сосиски и мясо, чтобы поджарить на диком огне. Юнги не хотел ехать за город, но Тэхен, с которым у него стремительно развивались отношения, уговорил баскетболиста на поездку. Ко всему прочему, кроме рюкзака со сменными вещами, Юнги пришлось взять с собой запылившийся чехол с гитарой.       А все потому, что Чонгуку приспичило спеть перед Чимином до жути романтичную песню, которая, по его мнению, точно растопила бы лед в неприступном сердце омеги.       — Вы закончили? — после короткого стука из-за двери просунулась взлохмаченная голова Тэхена, оглядывая комнату. — Мы с Чимином ждем вас внизу у машины Намджуна. Не опаздывайте!       Дорога до озера заняла два с половиной часа, за которые Чимин испытал весь спектр чувств, доступный осознанному взрослому человеку. Он умирал от жары, пока солнце еще не село за горизонт, и был раздраженным из-за тесного салона автомобиля, из-за чего хотелось наплевать на все и залезть Чонгуку на колени. К сожалению, тот остался сидеть спереди рядом с водителем, а Чимин вынужден был терпеть всю дорогу тошнотворное воркование влюбленной парочки.       Он был рад за Тэхена, ведь тот смог завоевать возлюбленного, но не тогда, когда рядом с ним то и дело раздавались тихие чмоки и игривое хихиканье.       — Сделайте музыку громче, — пробурчал Пак, привалившись лбом к нагретому стеклу окна. Он наблюдал за сменяющимися пейзажами и мечтал скорее выйти на воздух. После вчерашней ночи, проведенной с Чонгуком, у него было странное ощущение, что что-то изменилось. Все ощущалось… По-другому.       Чимин не мог понять, что не так, пока Юнги не взялся за гитару.       Приехали они ближе к десяти вечера. Было еще не так темно, чтобы разжигать костер, но им все равно занялись альфы, чтобы приготовить еду на компанию. Омеги обследовали дом, чтобы распределить, кто где будет спать.       — О, давай возьмем эти комнаты! — Тэхен остановился в проходе между двух дверей, расположенных друг напротив друга. — Мы с Юнги будем спать тут, а вы с Чонгуком здесь!       Пак по привычке надул клубничные губы.       — Я думал, мы с тобой вместе ляжем…       Тэхен понурил плечи, отведя провинившийся взгляд.       — Прости, но Юнги…       — Ничего, я понимаю, — кивнул Чимин. Он прекрасно знал о чувствах друга, а потому не мог поступить так жестоко, оторвав Тэхена от возлюбленного. Во всяком случае, он будет с Чонгуком, а не с каким-то незнакомым омегой, что уже радовало Пака. Однако волнение все равно не отпускало…       Весь день Чонгук обходил его стороной. Не спускал пристального взгляда, но не проронил ни слова, кроме сухого приветствия. Утром все было замечательно. Они проснулись, крепко обнимая друг друга, и это было самое теплое утро из всех, что Чимин встречал в последнее время.       Неужели он тоже… Влюбился в Чонгука?       Его невнимание… Расстраивало. Было непривычно находиться рядом и не слышать добродушных подкатов, забавных шуток и искренних комплиментов, которые умел делать только Чон Чонгук. Они никогда не были пошлыми (ну, разве что только в постели), и Чимин каждый раз улыбался, когда его глаза сравнивали со звездами, а смех — с журчанием горных ручьев. В этом плане Чонгук являлся отчаянным романтиком.       В чем убедился в очередной раз Пак, когда все решили погреться у костра после теплой воды озера.       Кутаясь в одеяла и полотенца, ребята уселись на разложенные по кругу коряги, чтобы насладиться едой и выпивкой. Юнги, который весь вечер провалялся на берегу, наконец-то взялся за гитару. Пока ребята тихо переговаривались и ели, он перебирал мелодичные струны, вспоминая аккорды и забытые песни. Чонгук сгорал от нетерпения.       Когда темы для разговоров закончились, а над костром повисла тишина, Юнги начал играть ту самую мелодию.       Все внимание переключилось на Чонгука, когда он неожиданно запел. Голос, нежный и проникновенный, пленил слух и разум находящихся, заставив неотрывно вслушиваться в каждое слово. Я ещё счастливчик, ведь мне довелось повстречать тебя       Взгляд украдкой коснулся Чимина, и омега весь подобрался, смущенно прикусив губу. Чонгук пел для него, он знал это, чувствовал… В груди загорелось что-то теплое, разливаясь по телу негой. Альфа не стеснялся выражать свои чувства, не унывал и никогда не отчаивался, самоотверженно идя к своей цели. Тебе нравится, когда я действую без промедления Я предлагаю всего себя без остатка Давай я покажу тебе, что значит «преданность» И «глубже океанского дна» Мотай время вспять, я буду обходителен Оставлю тебе яркий румянец после себя Покажу тебе, что такое настоящая самоотдача, Которая глубже океанского дна       Чимин не мог дышать. Казалось, время остановилось, и в нем существовал лишь Чонгук и его чарующий голос, заставляющий верить во все то, что он произносил. Слово за словом, аккорд за аккордом… Каждый час, каждую минуту, каждую секунду Знаешь, ночь за ночью Я буду любить тебя семь дней в неделю       Аплодисменты привели омегу в чувства. Он растерянно озирался по сторонам, наблюдая за ребятами, которые отправились в дом. Чонгук медлил. Лениво собирал одноразовую бумажную посуду, как будто хотел задержаться подольше. Чимин отмер, коснувшись плеча альфы.       — Это… Было так красиво, — выдохнул он, не найдя слов получше, чтобы выразить весь свой восторг. Ему так сильно понравилось, что он до сих пор оставался под впечатлением. Чимин не знал, что Чонгук так умеет…       — Не красивее, чем ты, — легко выдохнул Чон, продолжая свое дело. Тогда омега осторожно отнял у него мусорный пакет, затушил костер и потянул Чона за руку в сторону леса. Ему не хотелось возвращаться к ребятам, когда сердце все еще оставалось не на месте. Хотелось прижаться к Чонгуку, обнять его сильное тело и утонуть в черничном аромате любви, которая исходила от альфы волнами.       Они прогуливались молча, взявшись за руки. Чимин ничего не мог поделать с тем, что ощущал в данный момент. Песня покорила его, а мелодичный голос продолжал обещать любовь день за днем.       — Ты сам ее написал? — наконец разрушил тишину омега, глядя себе под ноги. Он начинал мерзнуть, но стоически терпел, чтобы остаться наедине с Чонгуком подольше.       — Да, это было на первом курсе. На самом деле, эта песня изначально была немного другого формата… — альфа хихикнул, вспомнив, какие слова он использовал, — но со временем приобрела еще один окрас. Знаешь, под настроение.       — Да? И какова первая версия? — заинтересовался Чимин.       — Как-нибудь я спою ее тебе, — томно произнес альфа, понизив голос до грудного. Внезапно он оказался так близко, что аромат окутал со всех сторон. — Когда мы будем совсем одни, — и так же внезапно отстранился, выпустив чужую ладонь из своей. Отойдя на несколько шагов, Чонгук игриво подмигнул омеге. — Догонишь?       И, не дождавшись ответа, побежал в сторону коттеджа, не оглядываясь.       Чимин, сорвавшись следом, задыхался от рвущего грудь смеха. Он чувствовал себя таким счастливым, что не замечал, как ветки царапают кожу, а ночной мороз щиплет оголенные участки тела. Ворвавшись в дом, Чонгук по наитию взбежал на второй этаж, игнорируя удивленные взгляды присутствующих. Когда Чимин промчался следом, Тэхен, сидя на коленях у Юнги в пухлом кресле, расплылся в до жути приторной улыбке. Кажется, у этих двоих все налаживалось. И, пребывая в нежных чувствах, оставил поцелуй у своего альфы на шее, чувствуя, как ладони на талии сжались сильнее.       Захлопнувшаяся дверь и щелкнувший замок явно давали понять, что Чон загнан в ловушку. Шальные взгляды были прикованы друг к другу. Пара не обращала внимания на грохочущую с первого этажа музыку — весь окружающий мир не имел никакого значения, пока они находились рядом друг с другом.       Чимин наступал, словно хищник. Чонгук медленно двигался назад, и когда икры коснулись кровати, упал на спину, не сводя пристального взгляда с омеги. Между ними разгорался пожар. Точно изящная кошка, Пак взобрался следом на постель, загоняя свою жертву в очередной капкан страсти.       — Спой мне ту версию песни, — жарко выдохнул в губы, прежде чем накрыть их жадным поцелуем.       Одежда летела во все стороны. Они даже не удосужились закрыть окно, через которое ветер трепал прозрачный тюль. Чувства, нашедшие свой выход, управляли телами. Чимин не стеснялся громких стонов и вожделенных укусов: альфу хотелось пометить везде, чтобы осталось напоминание о том, кому он принадлежал. Чонгук же, тихо порыкивая, оставлял яркие метки на груди омеги, на тонких ключицах и талии, изгибающейся под напором сильных ладоней.       Любовь горела огнем в сердце альфы. Он не мог сдержать свои чувства, не прекращая целовать каждый доступный участок тела омеги.       — Кажется, я встречал тебя в другой жизни… Так что заставь меня кончить не раз и не два.       Хриплое пение коснулось слуха, и Чимин взвыл от распирающих чувств, раздвигая ноги сильнее. Он отдавался Чонгуку без остатка: всецело доверял свое тело и душу альфе, что тихо напевал сейчас откровенную песню о любви.       — Обвиваешь меня ногами, не сдерживаясь, и поэтому ночь за ночью я буду трахать тебя так, как надо…       — Да… — судорожно соглашался омега, потеряв связь с реальностью. Сейчас существовал лишь чарующий голос и Чон, который своим тяжелым ароматом заполнял все пространство.       Но Чимину было мало. Ему необходимо было заполнить зудящую пустоту внутри, и поэтому он опустил руки вниз, взявшись за горячий член альфы.       Направив орган в себя, омега надавил ступнями на поясницу Чонгука, заставив спешно толкнуться внутрь. Безудержное вожделение кипело между ними, пузырилось и накалялось, обжигая кожу новыми поцелуями и укусами.       — Каждый час, каждую минуту, каждую секунду… Я буду трахать тебя так, как надо…       Чонгук сбивался с ритма, но продолжал произносить мелодичные строчки на ухо дрожащей омеге, еле державшейся на руках. Коленки Чимина разъезжались в стороны, кожа покрывалась потом. Альфа любовался плавными изгибами и пышными ягодицами, о которые так сладко шлепались бедра.       Член, толстый и мокрый, сновал туда-сюда, и ниточки смазки растягивались между лобком и промежностью Пака. Потрясающее зрелище.       — Настигаем рассвет, нам совсем не до сна… Семь дней в неделю, семь простыней. Семь разных поз, я исполню любую твою фантазию…       — Сильнее, — беспомощно всхлипнул Чимин, совсем обессилев. Перед глазами мутилось, горло пекло от несдержанных стонов. Горячие губы шептали любимое имя, моля скорее вознести к небесам.       — Раздвигай ноги шире, стони громче… Что ни делай, я подхвачу твой ритм.       Скорость выходила из-под контроля, Чонгук нетерпеливо толкался в омегу, не прекращая рычать и кусать его плечи. Дрожь разлилась по телу, когда Чимин кончил с протяжным стоном, сжимая упругими мышцами каменный орган.       Чонгук не заставил себя ждать, мощным толчком закупоривая омегу. Крупный узел задержал внутри сперму, горячими потоками выстреливающую внутрь.       — Тише-тише, клубничка, — шептал альфа, устроившись с Чимином на боку. Он обнял его поперек талии, дрожащей рукой поглаживая вздутый животик. — Я рядом.       Утерев оросившие щеки слезы, Чимин ранимо всхлипнул и подтянул чужую ладонь к лицу, слепо целуя тыльную сторону.       — Я хочу еще, — трепетно прошептал он, чувствуя первобытное желание принадлежать этому альфе сейчас и навсегда. Он нуждался в том, чтобы Чонгук обнимал его каждую секунду, нуждался в его губах на бархатной коже и черничном запахе, который успел стать родным.       Чимин больше не думал, как он выглядит в чужих глазах. Собственные чувства к альфе больше не казались ему слабостью. Благодаря ним Чимин понял, что может стать лучше, чем его папа, может чувствовать избранника глубже, может понимать его с полуслова и мимолетного взгляда. Это осознание дарило такое чувство легкости, будто все невзгоды растворились в сладком моменте, канули в лету. Осознание того, что он любим и любит в ответ, стало самым потрясающим из всего, что Чимину доводилось испытывать за свои двадцать два года жизни. И об этом не хотелось больше молчать.       Однако сон и усталость, сморившие омегу, были сильнее. Он прижался к Чонгуку крепче и причмокнул искусанными губами, прежде чем провалиться в фантазийное царство Морфея.

Saturday

      Магический флер романтичной ночи остался в прошлом. Суббота настала так быстро, что Чимин не успел понять, как оказался в машине на коленях Чонгука, который бережно прижимал к себе омегу, пытаясь сохранить его сон.       Уезжали рано. Около одиннадцати их разбудили, чтобы собрать вещи и убраться на территории. Когда все дела были завершены (в основном бодрствовали альфы и омеги, которые пили меньше всего), и дом можно было сдать хозяевам, ребята расселить по машинам и отправились в город.       Там их настигла привычная суета. Кто-то шел на работу, кто-то гулял по магазинам… Город жил, и это являлось главным отличием от дикой природы. Время летело незаметно, ускользало сквозь пальцы, как рыхлый песок. Чимин тер глаза и дул пухлые губы, когда прощался с друзьями. Он не мог оторваться от теплого бока Чонгука, а потому просто помахал Тэхену с Юнги ладонью, уткнувшись в черничную шею.       — Давай просто поспим?       После утомительной ночи, наполненной невысказанными чувствами, Чимин ощущал себя особенно уязвимо. Омеге требовалось как можно дольше удерживать рядом альфу, чтобы прийти в себя. Казалось, что если Чонгук отлучится хоть на десять минут, он никогда не сможет пережить это тяжкое предательство.       И Чон его понимал. На физическом уровне чувствовал обязательство позаботиться о любимом, который слепо цеплялся за его кофту и притягивал ближе. Держа в своих руках несметное сокровище, Чонгук вошел в квартиру омеги как к себе домой, до поразительной точности помня, что нужно сделать. Чимину не нравилось ходить дома в обуви, поэтому Чон снял свои и чужие кроссовки, поглаживая Пака по все еще слабым коленям. Подхватив омегу на руки, он добрался до спальни, где их встретило свитое гнездышко из одеял, подушек и вещей альфы.       Сон сморил быстро. До самого вечера они отдыхали, и когда пришло время проснуться, Чимин запаниковал. Он первым открыл глаза, встретившись с интимными сумерками. Сквозь шторы пробивалась луна, играя причудливыми тенями на лице Чона.       Кто они друг для друга? Должен ли Чимин попросить альфу стать его парнем, или это и так очевидно? Понял ли тот прошлой ночью, что между ними что-то изменилось?       — Слишком громко думаешь, — сладко зевнул Чонгук, лениво избавившись от поволоки сна.       Чимин смешался. Занервничал, смутился и по привычке надул губы, пытаясь придумать ответ. Однако альфа продолжил:       — Не торопись, — мурлыкнул он, наугад целуя теплую шею. Поцелуй пришелся прямо в запаховую железу, из-за чего по коже Чимина побежали мурашки. — Просто дождись завтрашнего дня.       — А… Что будет завтра? — с тенью опаски спросил Пак, причесывая пальцами разметавшиеся волосы Чона.       Он был так красив… Бледная кожа контрастировала с фиолетовыми прядями, и Чимин не удержался от благоговейного поцелуя, прижавшись пухлыми губами к теплому лбу. Чонгук заурчал от удовольствия, разлившегося по телу. Руки сильнее прижали к себе омегу, и он уткнулся ему в грудь, хриплым ото сна голосом обещая:       — То, что изменит твою жизнь.

Sunday

      Сердечки. Куча сердечек. Море сердечек, которые валялись повсюду: на полу, на кроватях Чонгука и Юнги, на коленях Тэхена, который помогал вырезать их из цветной сиреневой бумаги.       — Иногда я жалею, что не могу взять с тебя денег за эту господнюю срань, — нервозно заявил Юнги примерно после сотого вырезанного сердечка, сдувая со лба взмокшую прядь волос. Они занимались этой ерундой с самого утра: вместо того, чтобы корпеть над домашкой, Юнги и его парень помогали Чонгуку воплотить в реальность самое романтичное свидание в жизни. Все было подготовлено на высшем уровне: на скопленные деньги Чонгук прикупил дорогущего вина, а еще подговорил охранника общежития, чтобы пропустил его ночью на крышу. Стоило заметить, что это было энергозатратным решением: убедить взрослого мужчину в том, что Чон совсем не хотел прыгать с пятнадцатого этажа, стоило тех еще нервов. Беспощадная статистика гласила, что один из десяти готов был сигануть в пропасть, лишь бы прекратить студенческие мучения.       Дело оставалось за малым: рассыпать вокруг заготовленного места для пикника бумажные сердечки, убедиться в том, что прогноз погоды не врет, и к вечеру начнется ветер, а еще подгадать тот самый момент и поцеловать Чимина после признания в любви, перед этим спросив, станет ли тот его парнем.       Чонгук был так вдохновлен, будто уже получил утвердительный ответ.       — Я нормально выгляжу? — в сотый раз спросил он, крутясь у заляпанного зеркала. Фиолетовые волосы были собраны в пучок на затылке, а на груди хрустела черная рубашка, расстегнутая на три пуговицы. Грех было не воспользоваться этим приемом: в соблазнительном вырезе горловины хорошо просматривалась тренированная грудь. Мышцы так и вопили о том, что жаждут несдержанных прикосновений.       Юнги все еще недоумевал, за каким хреном Чон вырядился в костюм. Они не шли в ресторан, а лестница на чердаке общежития прочищалась раз в сотню лет. Гораздо более серьезным вопросом являлось то, как Чимин вообще попадет на крышу без чьей-либо помощи.       — Да нормально, иди уже, время поджимает, — закатил глаза Мин, с усталостью завалившись в собственную кровать. Он догадывался, что Чонгук, вероятнее всего, не вернется ночью в комнату, а потому заранее взял на Тэхена пропуск. Тот уже переоделся в пижаму, валяясь на соседней кровати.       — И не забудь речь! — выкрикнул Ким, когда дверь за альфой захлопнулась.       Вопреки всем предостережениям и советам, из головы Чона вылетело все, что Ким для него заготовил. Ладони так сильно потели, что приходилось бесконечно вытирать их о выглаженные штаны. Почему он так нервничал?       Альфа был уверен в собственном успехе. Чимин не мог отказать ему, не после того, что между ними случилось. Взгляды стали нежнее и дольше. Голос омеги, некогда звучавший надменно, сжалился, превратившись в медовую патоку. Прикосновения и поцелуи происходили чаще, а потребность в черничном запахе увеличилась во сто крат. Чонгук знал, что Чимин испытывает к нему ответные чувства, но все равно боялся, как первоклассник на своей первой линейке.       Взобравшись на крышу, Чонгук принялся ждать. Ветерок игрался с выпавшими из прически прядями, мороз щипал заалевшие щеки. Альфа всеми силами пытался вспомнить составленную в паре с Тэхеном речь, но в сознании всплывали лишь несуразные отрывки.       Когда Чимин, ворча и отряхивая свой дорогущий костюм, показался на крыше, время остановило ход течения.       — Бога ради, почему ты просто не мог позвать меня в ресторан? — пробурчал омега, все еще плюясь ядом.       — Я делал это шестнадцать раз, и ты все время отказывал, — пожал плечами Чонгук, — Было бы глупо надеяться на семнадцатый.       Пак фыркнул, надув клубничные губы.       — Здесь холодно и страшно. На крайний случай мог пригласить меня в парк аттракционов. Колесо обозрения тоже щекочет нервы, знаешь ли.       — Ты бы не пришел, если бы все мои действия были столь заурядны, — снова усмехнулся Чонгук, двинувшись навстречу. Он вытянул раскрытую ладонь, чтобы взять Пака за руку.       — Мы же оба знаем, что ты собираешься сделать, — уже тише заговорил Чимин, когда они остановились в центре расстеленного сиреневого пледа. — Я бы согласился, если бы ты просто пригласил меня к себе.       — Ну вот, а я так старался вспомнить ту речь, которую Тэхен сочинял мне все утро, — раздосадованно вздохнул альфа, смутившись под пристальным взглядом.       — Чонгук, я хочу стать твоим парнем, — смелость в голосе омеги пустила по коже Чонгука мурашки. — И я хотел извиниться за то, что так долго тебя мучил. Знаешь, я тоже приготовил речь. И я помню ее… Отрывками, — нервный смешок сорвался с пухлых губ, а в сердце Чонгука степлело. — Я так боялся, что мы не сможем понимать друг друга… Всю жизнь я рос с осознанием того, что мне не нужен партнер, но… Встретив тебя…       — Я неотразим, правда? — прошептал Чонгук после неловкой заминки, так и не осмелившись поднять на омегу взгляд.       Они ощущали себя влюбленными школьниками, и это действительно были их первые отношения, когда все ощущалось настолько серьезно.       — Правда, — благоговейно согласился Чимин, стиснув чужие ладони. Он шагнул ближе, коротко оглянувшись по сторонам. — Ты так старался ради меня… И продолжал это делать, получая отказ за отказом. Мне совестно от того, как я с тобой поступал. Я ужасный омега…       — Ты самый лучший омега из всех, кого я когда-либо встречал.       Искрящиеся мириадами звезд глаза встретились. Небо, черное и непроглядное, укрывало пару покровом ночи, и лишь круглобокая луна являлась свидетелем поцелуя любви. Когда губы коснулись друг друга, произошло чудо.       Метеорологический прогноз, воля божья или стечение судьбы, Чонгуку было плевать… Обнимая драгоценного омегу за талию, он чувствовал, как ветер пронизывал до самых костей, а вокруг них вихрем летали бумажные сердечки. Белые, сиреневые, розовые… Черничный йогурт и клубничное парфе. Их запахи так подходили друг другу, что не оставалось сомнений: им предначертано было повстречать друг друга.       — Я люблю тебя, — первым признался омега, когда воздуха в легких не хватило выдержать сладостный поцелуй. Он прикрыл глаза и гулко вдохнул, понимая: этому альфе он готов доверить свою жизнь.       — Я тоже люблю тебя, моя драгоценная клубничка…       — Знаешь… Если бы ты надел свою баскетбольную форму, я бы с радостью принял твой именной бомбер… Подаришь мне его?       И смех, лучистый и звонкий, разбавил глухой шум ночной тишины, окрашивая атмосферу в яркие краски розового и фиолетового.