Анна Лефевр должна была передать Нарсису документы, но из-за своих чувств к нему и... Она сдала планшет, где описаны: дневник в общем. Там были и портреты капеллана, стихи. Песня написанная в «Заметках» и напетая в «Диктофоне», но не догадывалась. Пошла по своим делам.
°°°
Но это было не совсем правдой. Когда он поднялся на свой этаж, долго злился, что вот так приходится тратить на работу и так редкие выходные. Поехать бы в клуб да оторваться: да! А-а-а-а-а, нет. Нарсис Уэйн — должен заниматься скучной работой, рутиной. Бесит. «Крэп! Сука!» — и за много лет работы не избавился от привычки ругаться про себя. Лифт встретил тишиной, унынием и пустотой. Артье задержался, зря — сегодня можно было махнуть в ближайшую деревню, купить чего да нибудь и поиграть, в карты, например. Друг, конечно, предпочитал нечто поинтеллектуальнее: петь, читать стихи, литературу. Часами иногда обсуждали погоду, политику и историю. Заспорили одним вечерком о войне в двадцатом веке — понарошку, однако Нарсис в шутку подкалывал, мол Артье предвзят: корни откуда-то из-под Ростова с Брянском (тот сам говорил), и хранил золотую звезду Героя; в семье Старков передавалась из поколения в поколение. Шторм пережила! Квартирное запустение... Отсутствие приветственных слов, поцелуев, детского смеха и звуков домашних животных: медленно разъедало капеллана изнутри. В деревне, где вырос, многие наплевали на рекомендации — полно котов, собак и даже крыс. Но не в Нью-Пари... В таких казённых зданиях: подавно. Животные могут послужить причиной новых мутаций. Аллергий. «Да, появления новых псиоников вы боитесь!» — брюзжал про себя Нарсис, вытирая ноги и раскладывая всё по местам и отчасти соглашаясь, ведь тогда они полностью выродятся. Хотелось бардака, хаоса, чего-то нового. Свежего ветра, но... Как назло (а точно назло) вспышкой в мозгу выхватилось и всплыло кофепитие с Анной. Её странный, порой загадочный взор: сравнишь с той самой странной девочкой из доштормовых фильмов, где «дети по очереди меряют старую шляпу». Девочку с именем планеты, спутника и в бронзово-синих цветах. Невольно приходят на ум орлы да вороны. Нарсис выругался, проливая молоко мимо рта!Хотелось бардака, хаоса, чего-то нового. Свежего ветра, но...
Самому становится бардаком не... Он не такой. Слишком прямой, правильный — как татуировка пси на правом запястье. Оплот контроля. В зеркалах этой мелкой квартирки тоже виднелись паучки. «Чем, интересно, занимаются уборщики?!» — мохнатая живность не знала на это ответа... — Ой, бля, — тихий и усталый рык, — хватит откладывать неизбежное, Уэйн! Спинка стула ойкнула хрустом и предупредила: сломаюсь. На дереве появились мелкие трещинки. Планшет лежал, не привлекая внимания: что не так? — Наклейка? Пароль? Хм... Взламывать технику умел без особых усилий, но... «Зачем ставить?..— раздумья потонули в полузадушенном вздохе, спинка окончательно отвалилась»... «Вещь казённая», «оштрафуют» и «блядь» всё скрутилось и взорвалось в выразительное: — Охуеть!°°°
Марк Жонсьер присел, точнее опёрся на стол — взял в руки планшет секретарши. — Работаете? Документы? В тот момент всё закончила и ковырялась в компьютере: несколько раз сервер жаловался на плохое соединение. Но уборщики помешали, и она не услышала ничего. — Кстати, Уэйн, вас вызывает, мадемуазель Лефевр, — Жонсьер отошёл в сторону. Она спокойно кивнула.°°°
Он был в своём кабинете: абсолютно спокойный. Секретарша выдохнула про себя — значит, с документами всё хорошо. — Здравствуйте, мьесе Уэйн, — иногда забывала о договорённости, волновалась, — всё хорошо? Нарсис кивнул. Анна тут же засомневалась в своей оценке. «Точно спокоен? — сомненье грызло и кусало, стуча по обратной стороне черепа. — Где я накосячила? Ошиблась...» Вздрогнула, услышав голос капеллана у самого уха: — Когда отдали мне планшет, — он прокашлялся, — интересного содержания, — голос стал низким-низким, превращаясь в шёпот, — и попрошу не выражаться в стен... Смысл отказывался доходить. Буксовал и упирался: —...отдала вам? — готова разрыдаться со стыда, разорваться. Замок тихо щёлкнул. — Неделю уже с постоянным стояком хожу, — продолжил он, — ничего не помогает... Застыла потрясённая: сдать начальнику вместо документов планшет, где просто на него дрочит, называя по имени, и страстно стонет. Не знала, что делать, что сказать. Опять сморозила глупость: — Постоянным? Это возможно... Нарсис лишь болезненно улыбнулся — безумно хотел её, чёрт, как можно отказаться от той, что сладко стонала его имя, когда ласкала свой клитор? Мяла красивые груди и игралась с попкой... От одного голоса: упасть в обморок. Так до бесконечности. До безумия. До упора. — Что?.. Секретарша проигнорировала томный дрожащий голос и продолжила вылизывать член, иногда быстро врываясь языком в уздечку. Руки её: одна ласкает мошонку, другая гладит внутреннюю сторону бедра и переходит на ягодицы. Прикрыл глаза, закусывая губу. Ноги дрожали. Изнутри поднимался и вырывался гортанный рык, но горло пересохло и схватилось спазмом. Рык обратился в сип. Кончики пальцев трепетали и искали опоры, Анна сама положила себе их на голову, наматывая свои волосы. Он явно не хотел так делать; кистью прошёлся по её затылку, спутался с локонами, легонько надавливая, чуть царапая коготками. Отдельные пальцы выписывали узоры по шее и позвонкам. Поцелуй в головку вышибил последний дух, потерял бы равновесие... Они добрели до ближайшего то ли кресла, то ли дивана. И рухнули туда. Анна и не думала останавливаться — урвала очень нежный, страстный и одновременно терпкий... Веки её трепетали, смотрела в пол. — Охренеть... — обнял за плечи и засасывая губы, мокро в шею и ключицы. — Не болят? — огладил колени и поправил сбившиеся капроновые колготки. Она лишь хихикнула и вернула фразу о недопустимых выражениях.°°°
Тишина. Только голографический компьютер мерцает сине-бело-голубыми переливами. Кабинет обращён во мрак: лица двоих, что лежали в разнеженных позах можно с трудом разглядеть. Она лежит и смотрит в потолок. Он смотрит меж её разведённых коленей, опираясь по обе стороны. — Повторим? Она и не против, лишь откидывая голову, когда проворный язык мужчины снова начал путь по промежности. — Капел... — палец лёг на губы. — Называй по имени, — смех сквозь поцелуи клитора, — я привык его слышать...°°°
В коридоре стоят Приор Инквизиции — Иво Мартен и дознаватель Марк Жонсьер. Только они знали про секретную шутку, что позволяет следить за сотрудниками. — Ну, что думаешь, — спросил слегка шокированный Марк. Иво ответил немного с юмором, с интересом косясь на Марка: — Я думаю, что депремирования недостаточно... ¹°°°