Гарри Поттер и последний хранитель

      Лёжа в своей комнате Гарри ждал, когда затихнет суета в таком чужом и враждебном доме номер четыре по Бирючиновому проезду. Обычно после ухода дяди Вернона на работу в собственную фирму по изготовлению дрелей «Граннингс» дом впадал в ожидание пробуждения Дадли. Сегодня всё было иначе. Гарри слышал, что дядя Вернон решил не ходить на работу и позаботиться о жене и сыне. После вчерашних событий ошеломлённому главе семейства так и не удалось убедить жену изменить решение по поводу воспитанника. Гарри засыпал под шёпот супружеской пары, которая очевидно спорила, но разобрать суть было невозможно. Сейчас они тоже шептались, но только чтобы не разбудить сына. Дядя сделал несколько звонков на работу, и теперь они о чём-то разговаривали на кухне.       Дадли так и не вышел из комнаты. Вчерашнее потрясение сказалось на нём сильнее, чем предполагал Гарри. Было слышно, что тётя Петунья принесла ему завтрак в постель и заботливо ворковала, пока её сын поест. Хотя очевидно, что аппетит это последнее чего лишится этот парень. Гарри подумал, что даже если бы его душа не вернулась на место после уничтожения дементора, а именно так и произошло, как теперь понимал юноша, ненасытное нутро кузена продолжало бы неуёмно поглощать всё съестное вокруг себя и всячески выпрашивать добавки.       В качестве завтрака сам гриффиндорец получил тарелку холодной безвкусной каши на воде. Это нехитрое блюдо тётушка просунула в котоход, который прорезал дядя три года назад, заперев племянника в комнате. Теперь Гарри не запирали, может быть, надеялись, что он всё-таки сбежит. Юноша быстро сходил в душ в короткий период затишья, пока семейная пара завтракала и теперь лежал в ожидании совы, которая так и не вернулась с ответом хотя бы от кого-нибудь. Дамблдор, мистер Уизли и другие взрослые тоже молчали. Нотт не отвечал: в такое время он был занят домашними хлопотами или обучением и очень не любил, когда его отвлекают, поэтому ограничился пожеланием хорошего дня и напоминанием, что сегодня в гости заглянет Нэйтан.       Временно исключённый студент Школы Чародейства и Волшебства понимал, что он и является причиной и предметом дебатов маггловской четы, поэтому не хотел подслушивать и выяснять, что обсуждают его опекуны. И совершенно напрасно, потому что именно в этот момент шла дискуссия об истинных причинах, почему этот юноша до сих пор пребывает в доме номер четыре по Бирючиновому проезду.       Громкий дверной звонок прервал дискуссию, и дом окутала тишина, которую разрушил громкий густой и суровый голос:       — Здравствуйте, миссис Дурсль. Меня зовут Нэйтан Шмуз, и я хочу обсудить с вами дело вашего подопечного Гарри Джеймса Поттера. Мистер Дурсль дома?       Тётя Петунья что-то неразборчиво промямлила в ответ. Гарри не мог понять, почему она так напугана: хоть голос Нэйтана и звучал громко, Гарри представлялось, что его обладатель сейчас стоит со пышной шевелюрой, с пирсингом, чёрными ногтями, в ярких шортах разноцветной обуви и, конечно же, в какой-нибудь футболке цвета «вырви глаз». Такого типа Дурсли даже на порог не пустят. Но диалог явно шёл иначе.       — Прекрасно, тогда я смогу обсудить этот вопрос сразу с вами обоими. У меня слишком много дел, чтобы ждать или вводить вас в курс дела по отдельности, — Шмуз очевидно и неприкрыто давил на неё.       — В чём дело, Петунья, кого там ещё черти принесли? — громко ворчал дядя Вернон, судя по звуку, проходя в гостиную.       — Меня, мистер Дурсль. Моё имя Нэйтан Шмуз. Позвольте мне пройти, чтобы не смущать ваших соседей информацией о вашем бедственном положении с финансами и обязательствах относительно вашего воспитанника, — ничуть не смущаясь громкости своего голоса, громыхал Нэйтан.       Его требование было мгновенно выполнено, ещё бы с таким-то аргументом. Дверь захлопнулась. Гарри в напряжении сел на кровати, спустив ноги, и обратился в слух.       — … мальчишка совершенно неуправляемый… напал на нашего сына… мы нашли на улице в ужасном состоянии… не может подняться с кровати, — доносились бормотания дяди Вернона. Его смелость и гневливость распространялась только на Гарри, подчинённых и телевизор. С представителем власти, как бы нелепо он ни выглядел, смелость этого толстого мужчины странным образом растворялась в тучной фигуре.       — Мама, папа, кто там пришёл? — на беду семейства, отпрыск не догадался спрятаться в комнате и вышел в эпицентр развивающейся сцены.       — Что ж, выглядит он вполне здоровым, без каких-либо признаков физического насилия. Но я бы рекомендовал диету, в таком возрасте ему полагается быть меньшего размера. Теперь понятно, что имела в виду медсестра школы Смэлтингс.       Осведомлённость Нэйтана поразила даже Гарри.       — Прежде чем начать нашу увлекательную беседу я бы хотел взглянуть и на мистера Поттера и убедиться, что он так же в добром здравии и без следов физической расправы, учитывая то, в чём вы его сейчас совершенно безосновательно обвинили, и, зная вашу любовь к физическим наказаниям, я испытываю некоторое волнение о его состоянии здоровья. У меня есть сведения, что ваш дом посещала психотерапевт, якобы для консультации Гарри.       Все трое Дурслей не произносили ни слова.       — Позвольте? Я надеюсь, он здесь?       — Да, он в своей комнате, — прохрипела тётя Петунья и прокашлялась. У неё от волнения пропал голос.       — Будьте любезны, проводите меня.       Визит принимал опасный для Дурслей поворот. Пустая миска с остатками каши перед дверью Гарри, которую ещё не успела убрать тётка — вряд ли признак заботливого отношения.       — Что это? Надеюсь, это для домашнего животного, — звучно возмутился Нэйтан прямо за дверью Гарри, — Или это такой способ кормить ребёнка-сироту, воспитание которого вам доверило Соединённое Королевство? Насколько мне известно вам выделяется очень неплохое содержание на этого мальчика! И это одна из причин, по которой я здесь. Не буду скрывать отчёты мистера Эйра, которые я прочитал, совершенно не соответствовали показаниям соседей и финансовым документам мистера Поттера. После отставки мистера Эйра мне пришлось взять под свой личный контроль это дело. Нам многое нужно будет обсудить с вами мистер и миссис Дурсль. А пока я поговорю с мальчиком, — с этими словами Шмуз толкнул дверь. К счастью для Дурслей она не была заперта.       — Здравствуйте, мистер Поттер, позвольте представиться, меня зовут Нэйтан Шмуз, — Гарри был поражён. Черты лица доброго знакомого семейства Смит угадывались безошибочно. Но знакомым было только лицо. На пороге комнаты Гарри стоял офисный клерк в строгом чёрном костюме. Татуировки скрывала безупречная белая рубашка без единой складки. Буйная растительность, на голове разделённая пробором словно по линейке, была укрощена какими-то невероятными усилиями. Нэйтан как бы невзначай поправил галстук, показав Гарри свои ногти, ставшие на мгновение чёрными, — В наш комитет поступило сообщение от некоего Теодора Смита. У нас с его супругой Хельгой давнее знакомство. По его мнению есть основание полагать, что ваши опекуны не в полной мере выполняют свои обязательства перед вами и обществом. Например, странная ситуация — в школе Святого Брутуса не числится студент по имени Гарри Поттер.       При этих словах тётка облокотилась о стену не в силах устоять на ногах. В лице дяди Вернона не было ни кровинки. Гарри никогда не видел его настолько бледным.       — Позвольте я задам вам несколько вопросов? — продолжал Нэйтан.       Гарри кивнул, с трудом сохраняя серьёзное выражение лица. Конечно же он заметил все пароли и символы, продемонстрированные замаскированным магом.       — Не могли бы вы припомнить, при каких обстоятельствах мистер Смит мог понять ваше положение? — Гарри быстро сообразил, что ему нужно ответить только понятным для него и Шмуза образом, но никак не мог придумать, что сказать.       — Может, он что-то слышал у Леди Анны? — нерешительно предположил он.       — Скорее всего, — согласился Нэйтан, едва заметно улыбаясь только Гарри. Тон его оставался деловым и сухим.       — Мистер и миссис Дурсль, позвольте поинтересоваться, почему на шее вашего воспитанника синяки от пятерни, как будто его кто-то душил?       — Не могу ответить на ваш вопрос, мальчишка вчера вернулся поздно, наверняка ввязался в драку, — мямлил дядя Вернон с неестественным оскалом, — Мы пытаемся его вразумить, но такой возраст, за всем не уследишь. На Петунье дом и двое подростков, я зарабатываю на жизнь.       —Не уследишь. Разумеется, — ответил Нэйтан с кислым лицом, очевидно говорящим, что ничего разумеющегося в этом он не наблюдает, — Соседи рассказывают, что у вас вчера был конфликт, и вы якобы втянули мальчика за шею в комнату прямо с улицы через окно.       — Гарри, — голос Шмуза стал по-отечески добрым, — Скажи, пожалуйста, а почему у тебя стоит здесь наполовину собранный чемодан?       Дядя Вернон дрожал, тётя Петунья тяжело закрыла глаза.       — Дядя Вернон вчера сказал, чтобы я убирался из его дома, — невинно опустив глаза, ответил Гарри.       — Ты не так меня понял, я вспылил. Ну, как я могу выгнать ребёнка. Мы с Петуньей так долго о тебе заботимся. Ты же нам стал совсем родным, — бормотал дядя Вернон, пытаясь добродушно улыбаться.       — Мне нужно побеседовать с Гарри Поттером наедине, чтобы убедиться, что он не запуган и чувствует себя здесь в безопасности. Надеюсь, у вас хватит здравомыслия не подслушивать нашу беседу. Будьте любезны, подождите нас в гостиной. Уверяю вас, наша беседа не будет долгой.       Как только закрылась дверь в комнату, Шмуз через плечо направил палочку на дверь и, даже не обернувшись, понизив голос, произнёс:       — Маффлиато! Не хочу, чтобы наш разговор услышали, — пояснил он Гарри своё заклинание.       — Они что, оглохнут? — Недоумённо спросил Гарри.       — Ну, если надумают подслушивать под дверью, скажем так, у них случится навязчивый звон в ушах, — улыбаясь, ответил Нэйтан, — У нас мало времени, очень быстро по факту расскажи, что случилось вчера ночью.       — Я дразнил Дадли по дороге домой, а потом почувствовал приближение дементоров. Дадли меня ударил, и я потерял палочку. Попытался вызвать Патронуса, но у меня ничего не вышло, они были слишком близко… А потом… потом… — Гарри вспомнил, какое счастливое воспоминание помогло призвать защитника-оленя, но ему не хотелось посвящать малознакомого мужчину в такие подробности, — Неважно, — скомкано он перебил сам себя, — Потом у меня получилось. Ну, то есть не совсем Патронус… Я видел в мельчайших подробностях, как Вол…       — Не произноси его имя! — громко перебил Шмуз.       — Хорошо… как … ну, вы поняли кто, убил папу, а потом маму. Как Петтигрю забрал палочку и всё, что осталось от Сами-Знаете-Кого. Потом как Хагрид пришёл и увёз меня оттуда.       — Как вы смогли выжить после нападения? Ты использовал палочку?       Гарри посмотрел прямо в глаза своему собеседнику. Слова, которые он не хотел говорить, жгли его горло и душили.       — Мистер Поттер, вы связаны Непреложным обетом, у вас не получится умолчать или недоговорить, — ухмыляясь, заметил Шмуз, понимая страдания Гарри.       — Ну… эм… Я их уничтожил.       — Что? — брови Нэйтана непроизвольно взмыли вверх, — Это невозможно! От дементора можно либо убежать, либо отбиться с помощью Патронуса. Это нематериальная паразитическая сущность, которая наносит ментальные удары, заставляя человека заново переживать худшее, на что только способна душа. Нельзя уничтожить нематериальный объект. Это как заставить человечество не думать. Только люди лишённые души могут безразлично реагировать на дементоров, и то это люди, которые уже пострадали от НИХ же. Поэтому даже такие жертвы пытаются спрятаться от них.       — Поэтому я и не хотел говорить, вы всё равно не поверите. Первого я уничтожил… нет, лучше сказать, нейтрализовал, — поправил себя Гарри, — Когда он был близко ко мне. А второй… эм… Второй в это время высосал, или как там это называется… душу Дадли.       — Не может быть! — ошеломлённый Нэйтан сел на стул, — Подожди, как высосал? Он же вполне нормально выглядит, я его видел. Он способен говорить. Он в порядке, если не считать того, что он безобразно жирный и чем-то напуганный.       — Я это и хотел сказать. Я опоздал, Дадли был как овощ, ни на что не реагировал. И нормальным, ну, относительно нормальным стал, после того как я уничтожил второго. Я хочу сказать в него что-то влетело… Как призрак, но очень яркое.       — Этого просто не может быть! Дементоров нельзя уничтожить, нейтрализовать, или как ты там это называешь. От них можно только сбежать разными способами. Если ты анимаг — в виде животного, если успеешь обратиться, и у тебя хватит сил, или когда его держит Патронус, или ещё другими уловками. Сознание от них можно закрыть, если ты очень сильный окклюмент. Но от них нельзя избавиться, нельзя их дематериализовать.       — Зачем вы спрашиваете, если мне не верите? Вы же сами сказали, что я не могу врать или что-то утаивать, — Гарри начал раздражаться, и незаметно для себя стал обращаться на «вы».       — Я просто не могу в это поверить! Проблема дементоров актуальна почти всё время существования магии. Точнее, с момента их обнаружения. Их только больше становиться, нет ни одного свидетельства, что их кто-то когда-либо уничтожал.       Гарри схватил сумку и достал из неё черный шар:       — Вот! Вот ваш дементор! Пока ещё не уничтоженный. Могу показать, как это его новое обиталище разобьётся. И вы станете первым в мире свидетелем окончательного уничтожения дементора.       — Что достаточно просто разбить шар?       Гарри кивнул. Он уж поднял руку с шаром, но Шмуз его остановил:       — Не сейчас. Потом, когда мы будем более подготовленными. Поверить не могу. Можно? — Нэйтан протянул руку, в которую Гарри опустил тяжёлый холодный шар.       Когда место заключения упало в ладонь мужчины, по его лицу пробежала тень отвращения.       — Он даже в таком виде на меня действует. Очень мерзко, — настроение Нэйтана резко испортилось. Гарри ещё не видел его таким. Лёгкая усмешка пропала, хитрый прищур больше не заставлял глаза Нэйтана светиться озорным огоньком, а над переносицей залегла морщина. В одно мгновение собеседник Гарри постарел лет на десять.       — Дай мне, — Гарри забрал из его рук шар. Нэйтан поднял на него всё ещё грустные глаза, но прежняя бодрость, как будто снова медленно наполняла этого взрослого мужчину, явно пережившего на своём веку что-то страшное.       — Он что на тебя не действует?       — Во всяком случае не так как живой и своём облезлом плаще. А, если честно, то я вообще ничего не чувствую. Холодный чёрный шар. И всё.       — Поразительно. Но, это сильно усложняет наше положение. Вот эту сущность, которую ты так беззаботно держишь в руках, а также его напарника безрезультатно ищут мракоборцы. И это не самое худшее из всего твоего «маленького» приключения.       — Лучше было бы, если бы они меня сожрали, после того как обездушили Дадли?       — У тебя слушание! Забыл? Твою палочку будут проверять! Как только станет известно, что ты, пусть даже не уничтожил дементора, а хотя бы смог обезвредить, Фадж предпримет все ему известные способы и манипуляции, чтобы запрятать тебя куда подальше. А если сильно испугается, то, возможно, поспособствует твоей скорейшей встрече с родителями, на радость Тому-Кого-Нельзя-Называть.       — Но это же хорошо, что их можно уничтожать?!       — Для тебя. А для власти человека, который держится за неё из последних сил, это новая опасность. Пока известен только один живой человек, который без последствий и жертв общался с дементорами. И тебе он хорошо знаком. Это самопровозглашённый лорд, чьё имя боится произносить каждый волшебник, кроме тебя и Дамблдора. То есть Фаджу будет угрожать не только Тот-Кого-Нельзя-Называть, в чьё возвращение он не верит, а ещё и Дамблдор с ручным обезвреживателем самых страшных существ на свете в виде тебя.       — Но ведь, если их уничтожить всем станет только лучше!       — Гарри, кому всем? В чьих руках дементоры — охранники самой страшной для всей магической Британии тюрьмы — у того и власть. А ты ещё очень молод, чтобы руководить страной.       — Опять за своё! Уничтожать я их не молод, принимать на себя смертельное заклятье тоже.       — Да никто не преуменьшает твои подвиги, ладно, я не преуменьшаю твои достижения. Но тебя можно обмануть, подставить, манипулировать тобой. Зло это не всегда огромная чёрная фигура с косой на которой написано «Зло». Зло очень часто прикрывается заботой и защитой. В том мире огромное количество людей повелись на это, отдав за мнимые обещания свою свободу и права. Ладно, об этом потом. Надо подумать, что делать с твоей палочкой. Может, сломать её и купить другую у Оливандера?       — Нет. Только этой палочкой я смогу сразиться с Вол… с ним. У наших палочек родственные сердцевины. Может, именно поэтому он ещё меня не убил. К тому же из этой палочки не вылетело ни искры, с момента последнего испытания.       — Что? — вскрикнул Шмуз, — Но как?       — Руками.       Нэйтан не мог поверить в происходящее.       — Хорошо. Это ты мне расскажешь отдельно, — он выдохнул пытаясь успокоиться, — Не думал я, что ты окажешься сундуком с бесчисленным количеством секретов. В двух словах: Министерство узнало о факте колдовства от полицейских, которые приглядывают за тобой во время каникул по приказу Фаджа. Правда, свидетельствовать они не смогут, потому что им стёрли память. Да и дементоров могут видеть только маги. Вот и получается, что Гарри Поттер на каникулах развлекается тем, что посреди маггловского района своих родственников открыто устраивает волшебное представление, чтобы скомпрометировать всё магическое сообщество мира. Фадж очень боится, что Дамблдор с твоей помощью сколотит оппозицию и соберёт вокруг тебя последователей, число которых превысит его электорат. Видимо, когда полицейские заметили твою магию, и сработал Надзор. Представляю, какое было световое шоу, судя по тому, что ты рассказал. Министерство хотело сразу предпринять меры. Но вмешался Дамблдор. Сейчас весь аппарат Фаджа озабочен тем, чтобы тебя исключить, лишить палочки и продать общественности эти события, как твоё сумасшествие, которое подтвердят твои опекуны. То, что они называют слушанием по делу о предумышленном применении магии, будет самым настоящим высшим судом Визенгамотом, на который уже позвали Скиттер. Готовится грандиозное разоблачение. Публику уже несколько недель подогревают через «Пророк» новостями о том, что ты псих. Но всё это позже. Не только мы секретничаем. Я боюсь пропустить что-нибудь важное.       — То есть это Фадж отправил ко мне дементоров?       — А это очень хороший и правильный вопрос. Это я выясняю. Сам Фадж не мог, его полномочия в этом ограничены. У нас всё-таки демократия. Никто не может принять такое решение единолично. Амелия тоже не будет этого делать. Значит, кто-то у кого достаточно власти сделать это по дополнительному протоколу. Возможно, Фадж приказал, но это для него было бы последнее распоряжение. Я не думаю, что он даже в курсе истории про дементоров. Но об этом мы узнаем на суде, если ты, конечно, разрешишь мне тебя защищать.       — Конечно! Спасибо тебе огромное за помощь, — Гарри улыбался, несмотря на ужасающие новости.       — А теперь, узнаем, как там твои любимые родственники, — При этих словах Шмуз расстегнул и вытащил запонки в виде больших чёрных жуков, — Ребята, есть для вас работа, — он направил палочку на запонки и произнёс что-то странное и сложное. В этот момент один из жуков быстро побежал к двери, а второй переполз на стол Гарри и поднял свои закрылки.       — … мы же не может просто так отдать всё, что я заработал! — исходил из жука испуганный шёпот Вернона, становившийся громче по мере приближения парной части артефакта к кухне, на которой шёл ожесточённый и тихий спор.       — Заработал, забрав его деньги. Хватит. Ты видишь, что ни суровое воспитание, ни работа по дому, ни наша холодность и отстранённость не изменили его природу. Мы ничего не можем сделать. Надо признаться и ждать, что от нашей жизни останется хоть что-то.       — Столько лет, столько трудов ради того, чтобы ты вот так всё отдала?       — Я выбрала тебя потому что ты обещал мне счастливую богатую жизнь. Я родила тебе сына. Я отказала Майклу Верресу, который теперь профессор в Оксфорде. В конце концов я разорвала только начавшие восстанавливаться отношения с сестрой, чтобы твоя гордость не пострадала. Ты мне обещал… Я позволила тебе эту махинацию с его наследством, потому что ты обещал, что к его совершеннолетию мы полностью рассчитаемся с долгами! Хватит! Я признаюсь во всём. И попробую начать новую жизнь. Я пойду работать.       — Но Петунья. Мы же столько сделали, мы через столько прошли, разве мы не заслужили платы за его воспитание?       — Его воспитание достаточно оплачивалось. Мы с тобой забыли, что мы за него отвечаем. Он не наш раб. Мы вчера даже не спросили его о том, что он пережил. Это он притащил нашего с тобой сына.       — После того, как навел на него какую-то неизвестную свою…       — Мы не знаем, что там было. Мы знаем, что наш сын остался жив и относительно здоров. И принёс его в дом он…       —Ты не можешь так поступить со мной… с нашей семьёй, с Дадли — дядя Вернон снова оседлал этот безотказный аргумент. Но в этот раз он не подействовал.       — У нас нет выбора. Ты пытался его выгнать вчера, зная, что этот дом принадлежит ему, зная, что мы под защитой, пока он называет это место своим домом и возвращается сюда… Зная, что пока он с нами и считает нас единственными родственниками, которые о нём заботятся, ни нам, ни ему не грозит здесь магическая опасность. Дамблдор дал нам чёткую и ясную инструкцию — позаботься о мальчике. А мы…       Шмуз приподнял бровь. Он резко поднял палочку и, направив её, на Гарри, неожиданно произнёс:       — Таранталлегра!       Гарри тут же бросился в неудержимый пляс. Задыхаясь и испугавшись, он даже ничего не успел предпринять.       — Что вы делаете? — с трудом и возмущением выдавил он вопрос.       — Проверяю. Финита! — пляска прекратилась, — Не так уж и хорошо, получается ты защищён. Ты говорил, что после первого курса, сюда проник домовик. И даже мог здесь колдовать?       — Да, — Гарри тяжело дышал.       — А после второго курса сестра этого Вернона раздулась как воздушный шар?       — Да, это я её раздул.       — Со средним баллом по Трансфигурации около «удовлетворительно» после того, как едва закончил второй курс, ты хочешь сказать, что сумел трансфигурировать живого человека?       — Да, — удивился Гарри, не понимая, к чему клонит Нэйтан.       — Я думаю, что это маловероятно. Но мы это выясним. Даже с твоими невероятными способностями, не думаю, что ты смог бы так рано применить раздувающее заклятье на человеке. Я бы поверил, если бы у неё раздулся только палец, или нога. Но раздуть целого человека в таком возрасте это немыслимо. Спор на кухне продолжался:       — … признают сумасшедшим и закроют в лечебнице.       — Ты хочешь, чтобы его исключили из школы и заперли в сумасшедшем доме?       На этот раз возмутился Гарри:       — Я же говорил! Они хотят закрыть меня в психушке.       — Успокойся, никто тебя там не закроет. Я для этого и приехал.       — Но меня исключат.       — Не исключат. Если я добьюсь своего, ты будешь учиться дальше, а если не добьюсь, сбежишь. Я тебе помогу. Тебя нельзя лишать магии. Это равносильно разоблачению всего магического мира. Даже если бы ты не владел беспаловочкой магией. Подумай сам, почему Хогвартс — закрытая школа? Детей-волшебников не только учат контролировать свою силу, их приучают к секретности, к правилам и законам магического мира. И делают это подальше от магловского сообщества. Иначе бы стиратели памяти должны были бы дежурить около каждого ребёнка круглосуточно. Если же лишить человека возможности проявлять магическую силу… Даже не знаю как объяснить. Эта сила растёт и оборачивается в очень могучую злую сущность, овладевающую юным магом. Это ужасное зрелище, хорошо, что уже несколько десятков лет таких явлений удаётся избежать. Ну, что ж мне кажется мы выяснили всё, что нам нужно, а теперь попробуем выбить из твоих родственников необходимые для нас документы. Всё наш выход, — Нэйтан взмахнул палочкой, призывая свои запонки на место, и, поправив и так безупречный вид, вышел вместе с Гарри на место предстоящей словесной битвы.       — Ну, что ж, мистер и Миссис Дурсль, мы дали вам достаточно времени, чтобы обдумать и договориться о том, что вы сейчас нам расскажете. Я надеюсь, вы всё взвесили, потому, что наш разговор безусловно будет иметь для вас очень серьёзные последствия.       Спускаясь, Нэйтан вбивал каждое своё слово в ступени лестницы, под которой так долго прожил мальчик, который выжил. Под этими словесными ударами Вернон и Петунья вздрагивали, сжимаясь у двери из кухни в гостиную, не решаясь выйти на поле боя, в котором они уже чувствовали своё поражение.       Нэйтан раскрыл чудесным образом оказавшуюся в его руках папку:       — Хм, с чего бы начать? — он сделал театральную паузу с надуманным раздумьем, наслаждаясь своей властью, — Пожалуй, начнём с вопросов. Мистер Дурсль, согласно вот этому документу, — юрист выудил из кипы бумажку с крупной подписью и несколькими печатями, — Согласно этому документу, вы под залог открыли фирму «Граннингс», одолжив значительную сумму у некоего Гарри Джеймса Поттера, который на момент сделки являлся слишком юным, чтобы нести ответственность за свои поступки. В связи с этим его, мистера Поттера, опекун некая Петунья Уиллоу Дурсль, в девичестве Эванс, позволила вам совершить эту сделку. И, надо же, какое совпадение! Это имя полностью совпадает с именем вашей супруги. Но, к сожалению, к сделке не приложено одобрение со стороны комитета. Поэтому сделка может быть оспорена в любой момент, а это означает, что фактически фирма «Граннингс» принадлежит Гарри Джеймсу Поттеру. Ну, что же вы стоите, присаживайтесь. Нас ждёт увлекательный долгий разговор.       Тётя и дядя, прижавшись друг к другу, дрожа медленно прошли с сели на кушетку в гостиной.       — А это, если мне не изменяет зрение, на которое я пока не жалуюсь, долговая расписка под залог дома по адресу графство Суррей, город Литтл Уингинг, проезд Бирючиновый, дом 4. И какая неожиданность тоже на имя Гарри Джеймса Поттера. Таким образом, мистер Поттер, этот дом, и всё что в нём находится, принадлежит вам. И через два года и четыре с половиной месяца по законам немагической Британии и один год и четыре с половиной месяца по законам магической Британии вы можете распоряжаться всем этим имуществом по своему усмотрению.       Мистер и миссис Дурсль боялись произнести малейший звук.       — А здесь ещё одна странность, представляете, ваш воспитанник в магической школе числится с датой рождения 13 декабря 1979, а в немагической Британии в начальной школе считалось, что его дата рождения 31 июля 1980. Ну, что вы вздрагиваете, я же ясно дал понять, что в курсе этого дела и с магической, и с немагической стороны. И представляете мне в руки попал очень интересный документ, точнее два. Кто бы мог подумать, что у моего подзащитного окажется целых два свидетельства о рождении. Согласно свидетельству, выданному Министерством Магии, смею полагать, что оно всё-таки верная, дата рождения Гарри Джеймса Поттера именно 13 декабря 1979. И этот документ был вам передан вместе с ребёнком. Не подскажете мне как так получилось?       — Это чёрт знает что! — нарушил молчание дядя Вернон, — Я не позволю какому-то подкидышу быть старше моего сына! 13 декабря! Почти пятница тринадцатое! Недопустимо, чтобы под моей крышей творилось такая чертовщина! — тётя Петунья толкнула его локтем и он затих.       — Осторожнее, мистер Дурсль, этот как вы выразились «подкидыш» является полноправным владельцем фирмы в которой вы числитесь управляющим директором, а, соответственно, вашим прямым работодателем. А ещё этот «подкидыш» является владельцем дома, в котором мы все сейчас находимся. И одна его подпись может оставить вас в прямом смысле слова на улице.       — Насколько я понял, — тут же вернулся к допросу Шмуз, — Мы сейчас услышали чистосердечное признание в подлоге документов. Известно ли вам, мистер Вернон Дурсль, что это уголовно наказуемое деяние?       Дядя Вернон растерял всю храбрость и молча покрывался испариной, его бледное лицо шло фиолетовыми пятнами. Такого состояния Гарри ещё ни разу не видел.       — Как вы поняли, я навёл некоторые справки о жизни мальчика под вашим воспитанием, а, если точнее выразиться, под вашим гнётом. Во-первых, вплоть до одиннадцати с половиной лет вы держали его в этом чулане для веников, — Нэйтан, повысив голос, резко указал в сторону чулана, где действительно Гарри прожил бóльшую часть своей жизни, — И до того момента, как вам вежливо не указало на это руководство школы Хогвартс, вы и не думали предоставить своему воспитаннику нормальные условия, в которых должен содержаться ребёнок. И это при том, что в доме, в котором вы живёте, в доме, за который вы рассчитались деньгами Гарри Поттера, четыре, только подумать, четыре спальни! И вместо того, чтобы выполнять свой долг, который вы добровольно на себя взяли, и предоставить мальчику, который и так сильно пострадал, лишившись родителей, вы организуете в свободной комнате склад ненужных вещей вашего родного сына, — голос Нэйтана становился громче и твёрже, — Кстати о вещах вашего сына. Согласно документам, которые вы предоставляли в качестве отчета о своих обязательствах, Гарри Поттеру принадлежит гоночный велосипед, несколько игровых приставок, три телевизора и прочее бесчисленное количество вещей, о которых мечтает любой мальчишка. Но, в его комнате я наблюдал только поломанные вещи. Знаете ли, у меня достаточно большой опыт в таких делах. Я опросил соседей и они подтвердили, что все эти вещи никогда не принадлежали Гарри Поттеру, а пользовался ими Дадли Дурсль. Это ещё один подлог и финансовые махинации. Вы понимаете, что вас обоих отправят под суд, как только вот эта папка, — Нэйтан помахал толстой кожаной папкой, — окажется в полиции. Вам грозит не только лишение собственности, к которой вы привыкли, но и тюрьма. И раз уж мы заговорили об имуществе, ваши автомобили, все ваши автомобили, были куплены на выведенные и фирмы «Граннингс» средства, а значит, тоже принадлежать Гарри Джеймсу Поттеру. У вас ничего нет.       — Здесь же, — Неумолимо продолжал Нэйтан, — Собраны свидетельские показания соседей о физических издевательствах. Вот, например, бульдог некой Марджори Дурсль, которая приходится вам родной сестрой, Вернон, загнал ребёнка на дерево, где мальчик десяти лет просидел до самого вечера. И у вас не было даже мысли отогнать собаку и позаботиться о ребёнке. Откуда такое безразличие, Петунья, он же сын вашей родной сестры, как вы могли позволить так с ним обращаться? Неужели, вы не испытываете к нему ни капли любви и заботы?       — Мне жаль, — надломленным голосом произнесла тётя Петунья, закрыв руками лицо, — Я не должна была этого позволить. Мне очень жаль.       — Гарри, у тебя есть время, подумать, как ты распорядишься своим имуществом через пару лет. Здесь всё, абсолютно всё, твоё, от этой стереосистемы, до последнего носка, — торжественно произнёс Нэйтан, — Эти люди так и не смогли заработать ничего, даже используя твой капитал.       — Мне это всё не нужно, — грустно произнёс юноша, — Пусть и дальше здесь живут. Я ненавижу этот дом и всё, что с ним связано.       — Не торопись с решениями, у тебя есть время подумать до 18 лет. Что касается вас мистер и миссис Дурсль, я позволю вам здесь остаться и сохраню выводы нашего маленького расследования за одну несущественную услугу, — мистер Дурсль оживился, — Как вам известно, ваш сын и ваш воспитанник вчера вечером подверглись нападению очень мощных тёмных существ. И благодаря смелости и способностям Гарри они оба остались живы. Но произошло недоразумение, и за применение Гарри Джеймсом Поттером магии, ему назначено дисциплинарное слушание. И на этом слушании его должен кто-то защищать, представлять его интересы. И я хотел бы взять это на себя.       Дядя Вернон почуял место для манёвра, и к нему возвращался обычные ядовито-розовый цвет лица.       — Для этого мне нужно ваше письменное согласие. Вот здесь на этом бланке.       — Ну, уж нет, — взревел дядя Вернон, — Раз он виноват перед законом, пусть отвечает.       — Вы, наверное, меня не так поняли, мистер Дурсль, согласно статье 7 Указа «О Разумном Ограничении Колдовства Несовершеннолетними», ясно сказано, что в исключительных обстоятельствах применение волшебства допускается. Под понятие исключительных обстоятельств подпадают, в частности, ситуации, когда имеется прямая угроза либо жизни применяющего волшебство лица, либо жизни других присутствующих волшебников, волшебниц или магглов, поэтому здесь нет шансов на то, что Гарри признают виновным.       — Ну, пусть сам об этом и скажет, — ухмылялся Дурсль, понимая, что у него есть повод поторговаться.       — Я подпишу, — тихо сказала Петунья.       — Нет, Петунья! — взревел дядя Вернон, — Я не позволю. Он натворил дел, пусть отвечает!       — Мистер Дурсль, как вы выражаетесь «натворили дел» вы. И в моей власти за один час лишить вас абсолютно всего. Поэтому я не вижу возможностей для спекуляций с вашей стороны, — приторно улыбаясь, произнёс Шмуз.       — Нам нужны гарантии! Мы сейчас подпишем эту вашу бумажку, а завтра он придёт и вышвырнет нас из нашего дома, — раздувая ноздри рокотал гневающийся Вернон.       — Мистер Дурсль, о каких гарантиях идёт речь? Боюсь, что у вас нет возможности диктовать условия, — елейно ответил Нэйтан.       — Наш дом должен остаться у нас, и моя фирма!       — Ваш дом, конечно же, останется у вас, когда вы на него заработаете и купите. А этот прекрасный дом принадлежит Гарри Поттеру, а никак не вам. Что касается фирмы, вы пока сможете ею управлять, до восемнадцатилетия моего подопечного. Правда, жалование, которое вы себе назначили будет урезано. После того, как Гарри станет совершеннолетним, он по своему желанию распорядится своим имуществом. Немагическое правосудие не самое страшное, что может с вами произойти. Как только я доведу до сведения магической общественности условия, в которых символ свободы и воплощение самой магии содержался на протяжении всех этих лет, помимо макоборцев здесь окажется возмущенная общественность, и самой безопасной посылкой для вас будет неразбавленный гной бубонтюбера. Вас просто разорвут. Ваша жестокость не может быть оправдана ничем, и я не вижу смысла держать ваши поступки в секрете. Что касается защиты Гарри в суде, не только, как вы себе возомнили, вы держите в руках ключи от его свободы. Если я не получу вашего согласия, я обращусь к руководству школы, которая так же как и вы несёт ответственность за благополучие Гарри, если и там я получу отказ, я подключу все свои возможности, чтобы несправедливость, происходящая с Мальчиком, который выжил, была опубликована на каждом столбе по всему миру, и тогда вы сполна узнаете, что такое гнев магической Британии. Но в этом случае пострадаете не только вы, но и упомянутое руководство школы, а ещё и высшие чины Министерства Магии. Гарри Поттер — очень ценный символ, живая легенда. Он надежда для всех, кто обладает магическими способностями, от домовиков до гоблинов. И я бы на вашем месте не стал проверять на прочность терпение всех магических созданий. А помимо этого я подключу все свои связи в вашем мире с подробным рассказом о том, как вы затравили сироту, отданного вам на попечение. И поверьте я не забуду ничего, ни сломанных очков, ни болезненную худобу на фоне вашего разъевшегося отпрыска, ни клевету о школе Святого Брутуса, ни травлю со стороны вашей сестры, Вернон Дурсль, ни обноски, ни отношение соседей к мальчику. Я припомню даже то, как вы бросили одиннадцатилетнего подростка на вокзале одного, наслаждаясь его растерянностью. Этот городишко будет проклят навеки, ваша зеленеющая лужайка будет вытоптана в камень возмущёнными магглами. Так что выбирайте, пока я предоставляю вам эту возможность.       Дядя Вернон хотел было открыть рот для новых противостояний, но твёрдый тихий голос Петуньи объявил безоговорочную капитуляцию:       — Я всё подпишу.