Только начало

13 декабря 1993 года.             - Еще по одной?       Кажется, Антон не напивался так с памятного декабря 1991 года. Справляться с едкой тревогой и страхом неизбежных перемен с помощью недельного запоя? Дайте два. Хотя тут, конечно, Антон лукавит. Второго такого декабря он не хочет. Два года назад ему было сложно до позорного скулежа в подушку, до выдачи самому себе разрешения заявиться к подруге детства Ниночке и лежать у нее головой на коленях, позволяя пропускать пряди своих волос сквозь пальцы. Слушать голос Шклярского и тихий шёпот, уверяющий, что все будет хорошо.        - "Бледных пальцев нервных рук". Городецкий, ты меня вообще слушал? - мужчина напротив не стал дожидаться ответа, только хмыкнул, вздернул бровь и подвинул рюмку ближе к Антону. Тот равнодушно залил в себя алкоголь, пытаясь сквозь пока еще тихий звон в ушах сосредоточиться на приятном баритоне, которым новый знакомый Антона напевал о трепетных птицах и драгоценных змеях.        - Мне казалось, тебе не нужна аудитория, просто нравится слушать собственный голос. Разве что не хлопаешь в такт; - грубить особо не хотелось, просто как-то так вышло.Так же, как вышло неожиданно оказаться в аккуратной однушке на Вернадского с бутылкой водки в руке и личным сфинксом вместо собутыльника собеседника. И ведь повод какой избрали: принятие Конституции - новый закон, по которому будет жить новая страна.       - А правила и законы всегда одни и ничего ты с этим не поделаешь. Слышал когда-нибудь про кризис бронзового века? Занятная история, но и ее люди умудрились пережить и забыть. Антон устало кивнул: он слышал, он читал. Все-таки любопытство всегда было одной из главных черт его личности. Наравне с тревожностью и адской упертостью, которые в совокупности давали терпкий коктейль: смешать, но не взбалтывать, а то даст в голову. - Я воды принесу, все равно все впустую. Антон опять кивнул, хотя опять ничего не понял. Он вообще не понимал, как сошелся с человеком, который от водки не пьянел, на вопросы не отвечал и смотрел все время как будто ждал Городецкого чего-то. Вглядывался снова и снова как коллекционер, заприметивший исключительный экземпляр, но еще не уверенный в правильности своих выводов. Хмурился, думая, что Антон не видит, а потом поводил подбородком и снова привторялся нормальным. Странно даже размышлять о таком, но Антон чувствовал, что его почти не_знакомый знает про него нечто важное, но упорно молчит. Он решил подумать об этом позже. Сейчас бы добраться до дивана и.. Ноябрь 1993 года.       Будни сотрудников Дневного Дозора Москвы последние пару лет не отличались спокойствием. С одной стороны, развал огромной страны - несостоявшегося проекта Светлых - и его последствия дали резкий выброс негативных эмоций такой мощи, что хоть из воздуха Силу черпай. С другой - поток гастролеров из бывших союзных республик, бесконечные трибуналы, стычки со Светлыми, которые в свою очередь черпают Силу из зародившейся надежды, хорошенько попортили Темным кровь. Да еще неожиданно объявился умелец, раз за разом вторгающийся в базы данных Дневных через сайты подконтрольных Темным предприятий.       Завулон хмурился, комментировал происходящее елейным голосом и просил разобраться с проблемой. Технический отдел вместе с аналитиками ходил, прижав уши (кто-то метафорически, а кто-то как Гэллемар - буквально).       Фил всегда считал себя высококлассным специалистом. Вполне заслуженно, между прочим. Если нужно было решить какую-то проблему с утечкой данных, да не из тихой каморки с ЭВМ на пару, а "в поле"- звали его. Вычислить, найти, втереться в доверие, подтереть следы. Задача Фила - уладить ситуацию быстро и по возможности не слишком радикально. Этот раз не должен был стать исключением. Их новоявленный взломщик оказался студентом кафедры вычислительных машин, систем и сетей МЭИ. Антон Городецкий, 24 года, почти что кандидат наук.        - "Бонусом, кандидат на роль жертвы на  первом же шабаше, если я сдам парня нашим технарям" - усмехнулся Фил про себя. Собираясь наведаться к Антону, он был уверен, что приведет шефу темного (уж он тут постарается) иного с исключительно светлой головой. Ну не мог человек так филигранно по наитию крушить раз за разом их защиту.              На скамейке в сквере имени Калинина Фила ждал неприятный сюрприз. Точнее, ждал там Антон, который по привычке вышел в сквер подышать свежим воздухом. Как обычный человек, коим и являлся. Аура Антона была вполне стабильной и абсолютно точно не принадлежала неинициированному иному. Фил дотронулся до амулета, накапливающего энергию, вдохнул поглубже и  посмотрел (пусть с трудом) на ауру Антона через второй слой Сумрака. Человек. Он ошибся. Такого с Темным иным 3 уровня Филлипом Маругиным не случалось уже давно. Уязвленная гордость шептала, что ошибся не он, а Сумрак, раз не прибрал к рукам (или что там у него имеется) такую талантливую единицу. Нет. Что-то тут не так и он выяснит, что именно.       В течение следующего месяца Фил регулярно появлялся в жизни Антона, без труда узнав его привычки (должны же быть плюсы от статуса Иного). Темный исправно подкидывал и так не железной нервной системе Антона новые испытания и смотрел, смотрел, все надеясь увидеть проблески ауры иного, но тщетно.       К чести Фила, использовав разрешенное лицензией воздействие 5 уровня, он заставил Антона отвлечься от хакерских атак на родную контору. Сдал отчет Завулону, честно признав, что принял сперва парня за потенциального иного,но увы. Приложил в качестве дополнительных материалов слепок ауры Антона, который снял со второго слоя. И постарался заглушить тоненький голосок чутья, который гнал его к человеку, что запоем слушал с Темным голоса Шклярского и Бутусова. Я гнался за ним столько лет, столько зим. Я нашел его здесь в этой степи. 26 декабря 1993 года.        Всетемнейший не любил ощущение незавершенности. Почему-то именно такое чувство оставила после себя недавняя история с безопасностью баз данных его дозора. Проблема была устранена, отчет Филиппа изучен, сотрудники внушение (пусть не магическое, но оттого не менее мощное) получили. Но человеческий мальчишка, что с такой легкостью заставил его лодырей побегать, периодически вспывал в памяти.       Сегодня вечером линии вероятности закрутились, переплелись будто живые. По всему выходило, что ждет Завулона знаковая встреча, которая обещает впереди проблемы, азарт, удовольствие и что-то, что Темнейший к своему изумлению не мог идентифицировать. Он привык доверять интуиции, которая подсказывает, что Завулон уже безбожно отстает на шаг в этой партии.       Прогуливаясь по  безлюдному ботаническому саду, Завулон почувствовал приближение до зуда знакомой светлой энергии. Старый ко..ллега пожаловал с выводком своих светлых щенят. Неприятное чувство снова кольнуло его, когда преодолев сквозь Сумрак расстояние до группки Светлых, он заметил всполохи знакомой по отчету ауры, с которой Филипп не способен был снять передающий суть слепок. Антон Городецкий. Взломщик. Иной со средним уровнем силы и высочайшим барьером магического отрицания. Его ауру иного не мог увидеть рядовой сотрудник дозора, но прекрасно видел Великий. Великие. Гесер к восторгу своих щенят вещал о существовании неиницированных иных, которых невозможно обнаружить обычным взглядом сквозь Сумрак. Городецкий стоял рядом, хлопал длинными ресницами и неловко переминался с ноги на ногу. Парень был Светлым, однако и к Тьме его при желании можно было повернуть. Но уже поздно, Пресветлый включил обаяние "мудрого наставника" и что-то втолковывал Антону, попутно успокаивая его практически незаметным магическим вмешательством.       Почему-то помимо досады Завулон испытал предвкушение, отдавая заклятому врагу будущего талантливого сотрудника без боя. Острая игла, что засела в сознании, ушла. Он чувствовал: это только начало.