На твоём запястье был целый мир

      Мэй ждала этот день, представляла во всех деталях, как снова сможет обнять Киану, увидеть её улыбку. И больше не тревожится, не зная, как у неё дела, бережёт ли она себя, не лезет в опасные ситуации и не засиживается допоздна.       Но Мэй и представить не могла, как будет шокированно смотреть на свою татуировку на запястье – изящный карп Кои, плывущий в бурной реке – рядом с которой появился лотос. Мэй и не думала, что будет выдавливать из себя улыбку, в внутри дрожать, будто пред ней не близкая подруга, а страшный враг. Мэй даже в кошмаре не могло присниться, что её охватит страх и гнетущее непонимание, что ей делать дальше.       Прекрасный день, о котором мечтала Мэй, обернулся ещё одним испытанием. И, возможно, теперь они разойдутся навсегда.       Мэй сжимает кулаки, собирается с духом, уже открывает рот, но Киана начинает говорить раньше: – Как здорово, Мэй, – Киана приподнимает запястье, на котором изображён точно такой же карп и лотос, – я всегда говорила, что мы вместе лучший дуэт. Мы правда созданы друг для друга.       Слова застревают у Мэй в горле. Она не может сказать правду, не может огорчить её и, возможно, снова её потерять.       Киана дорога ей. Как семья, как младшая сестра, как напарница, с которой они пережили множество испытаний, как девушка, что знает её вдоль и поперёк и понимает с одного взгляда. Но столько всего произошло, перед ней сейчас стоит другая Киана, а она сама уже не та Мэй из прошлого. Конечно, они могли бы познакомиться заново и снова влюбиться друг в друга, но…       Сердце Мэй уже принадлежит другой. – Мэй, какой сюрприз, у тебя снова дела в Элизиуме? – Элизия кокетливо улыбается, а в её глазах пляшут задорные огоньки. Мэй готова поклясться, что такое случается только от её появления. – Нет, у меня просто выдалось свободное время. – И ты решила провести его со мной? – Да, Элизия, я хочу побыть сейчас с тобой. – Мэй, прекрати, девушка не должна быть такой прямолинейной, ты смущаешь меня. – Тебя? Это возможно? – Нет.       Элизия смеётся, и для Мэй он переливается звоном серебряных колокольчиков. Она бы слушала его вечно. Мэй хочет, чтобы Элизия всегда так искренне улыбалась и добродушно смеялась, и она готова ради этого пойти на что угодно, только Элизия бы ответила: “Если Мэй рядом, я всегда чувствую себя счастливой”. – Тебе скоро восемнадцать, Мэй? Мне так не терпится увидеть твоё тату. Наверняка, оно будет самым красивым в этой эре. – Какое это имеет значение? – Потому что у самой красивой девушки должно быть самое красивое тату.       Уголки губ Мэй приподнимаются в улыбке. Элизия как всегда, говорит глупости, но искренно и сама в них верит до глубины души, смущает, а потом сама же смеётся, но беззлобно. Мэй уже не представляет жизнь без этого. Лёгкая, непосредственная и искренняя – Элизия как свежий морской бриз, что обдувает её израненную кожу, приятно холодит разгорячённое в бою тело и успокаивает истерзанную душу. Рядом с Элизией как будто и нет никакого Хонкая в их мире, и Мэй не разлучена с подругами, и ей не приходится каждый день рисковать своей жизнью, чтобы найти ответы и приблизиться к победе над Херршерами. – Можно я ещё раз посмотрю на твоё тату? – Мэй, ты опять просишь меня об этом, а ведь мы ещё даже не ходили на свидание. Это неприлично, знаешь ли. – Я куплю тебе самый большой десерт, который ты только найдёшь, в качестве благодарности. – Я запомнила. Только если ты обманешь меня, это разобьёт мне сердце.       Мэй улыбается и берёт левую ладонь Элизии тыльной стороной вверх, рассматривает белого карпа среди спокойных волн, осторожно пальцем проводит по контурам, плавникам, хвосту. Мэй замирает от глупой идеи, которая только что пришла ей в голову. Нет, только у Элизии хватает храбрости творить всё, что ей придёт в голову, Мэй на такое не способна. Хотя Элизия бы сказала, что Мэй одна из самых бесстрашных людей, которых она знает. – Жаль, что тебе не получилось завершить тату, – с ноткой грусти произносит Мэй. – Это неважно, ведь я знала многих замечательных, добрых и хороших людей, – улыбается Элизия, – а в этой эре я познакомилась с тобой. – У тебя очень красивая татуировка, мне бы хотелось увидеть её полностью. – Правда? Я тоже так считаю! Но так она всё равно прекрасна. Белый цвет у нас считался символом чистоты и невинности,это про меня, не так ли? – Да, Элизия.       Мэй слегка поджимает губы. В её стране белый считается символом смерти.       Мэй ошарашенно смотрит на своё левое запястье. На белой коже появился карп с золотой и фиолетовый чешуей, что плывёт среди тёмных высоких волн. У Мэй дрожат руки, она собирается как можно быстрее и бежит к Элизиуму. – С днём рождения, Мэй! Я не ожидала, что ты придёшь так рано, хочешь, чтобы я первой увидела твою татуировку? – Элизия, как всегда, в приподнятом настроении, и её даже не смущает растерянный и серьёзный вид Мэй. – Да, я хочу, чтобы ты это увидела, дай свою левую руку, пожалуйста. – Мэй, а как же обещание. – Пожалуйста, Элизия, – Мэй слегка хмурится, и даже у Элизии отпадывает желание возражать.       Элизия протягивает руку запястьем вверх, и Мэй делает то же самое, прижимая своё запястье к запястью Элизии. два карпа, белый и золотой с фиолетовым, смотрят в разные стороны и образуют знак, похожий на инь-ян, а светлые голубые волны плавно перетекали в синюю бущующую воду на руке Мэй. – Мэй, неужели моё влияние на тебя так сильно, что твоя татуировка похожа на мою? – Элизия, перестань… – Мэй поджимает губы и сводит брови. – Почему ты расстроена, Мэй? – Как думаешь, это из-за того, что я родилась в другой эре? – А это имеет значение? – Элизия, правой ладонью закрывает обе татуировки, – главное, что мы встретились, Мэй. – Да, но… “Я хочу быть всегда с тобой, Элизия”.       Киана отворачивает и отходит к самому краю крыши. Через некоторое время она снова начинает говорить, но её голос звучит уже не так бодро: – Мэй, пообещай мне, пожалуйста. – Что такое? – Обещай, что больше не покинешь меня. – Конечно, нет, мы же… – Мэй осекается и касается своей татуировки. – В этом и проблема. Мэй, это ведь нормально, что чувства меняются? – Конечно, нормально, ты и сама сильно изменилась. – Да, Мэй, я уже совсем другая… И я влюбилась…в другую девушку, и я хочу быть с ней, но…       Киана резко поворачивается, в её глазах блестят слёзы: – Я не хочу снова потерять тебя. Без тебя, Мэй, я действительно чувствовала себя неполноценной, но мои чувства изменились. Я хочу, чтобы ты была рядом, но не как моя девушка, а как семья, такое же бывает? – Конечно, бывает, Киана, не переживай, – Мэй подходит ближе и гладит Киану по голову, – потому что… я испытываю всё то же самое.       Киана широко распахивает глаза и хватает Мэй за руки: – Что, серьёзно? Мэй, мы и правда как одно целое, а кто она? Ты познакомишь нас? – Познакомлю, обязательно, но… – Мэй всё равно немного не по себе. – Это всего лишь глупые картинки! – упрямо заявляет Киана, – что они о себе возомнили, чтобы решать мою судьбу? К чёрту такую жизнь, если я ничего не могу в ней изменить. – В чём-то ты совсем не изменилась. Спасибо, тебе Киана. – А? За что? – За твою смелость. Я не решилась признаться, и ты опять всё взяла на себя. Прямо как раньше. – Сейчас всё и будет как раньше! С некоторыми изменениями… – Будет, Киана, я обязательно буду рядом, но сейчас… у меня есть одно важное дело. Мне нужно идти. – Я понимаю. Возвращайся скорее.       Мэй обнимает Киану, улыбается и убегает. Ей нужно срочно рассказать всё Элизии. Но зачем ей это знать? Может, Мэй ищет повод, чтобы прийти к ней? Даже если так, сейчас Мэй невыносимо хочется увидеть Элизию. – Мэй? Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна была встретиться с Кианой? – Мы встретились и, вот, смотри, – Мэй показывает левое запястье с карпом и лотосом рядом с ним. – Мэй, какое счастье! Влюбиться в девушку, а потом узнать, что вы связаны, как романтично… – Я не люблю Киану. Точнее люблю, но не в том смысле, о котором ты думаешь. Эли, я… – Можешь мне пообещать кое-что, Мэй, – Элизия улыбается, но в её глазах больше нет тех задорных огоньков, – не приходи больше в Элизиум. – Что… – Элизия мертва уже тысячи лет, её время прошло, а её мир был уничтожен. Там нет ничего, за что вам, живым, стоило бы цепляться. – Но ты стоишь передо мной… – Мэй, я лишь симуляция Элизии, и ты это знаешь. Я не могу существовать за пределами Элизиума, а ты можешь. Ты не должна здесь находится. Не сажай добровольно себя в клетку. Там у тебя есть семья, друзья, твои мечты и цели. Твоя жизнь, в отличии от Элизии, не заканчивается здесь. – Я найду способ вывести тебя отсюда, – Мэй звучит по-детски упрямо. – Если бы Элизия узнала, что ты потратишь на это свою драгоценную жизнь, она бы расстроилась, – Элизия смотрит нежно, но Мэй легко улавливает в ее глазах грусть, – не пытайся никогда вернуть её. Это не принесёт счастья ни ей, ни тебе. — Элизия, но мы... — Мэй инстинктивно касается рисунка на руке. — Это всего лишь глупые рисунки, Мэй — Элизия берет Мэй за запястье и нежно поглаживает тату, — пожалуйста, забудь Элизию — Я не смогу. — Сможешь. — У меня не получится. — Ты всегда достигала своих целей, ты упорная. — Я люблю тебя, Элизия. — Это пройдет. Влюбись в кого-нибудь другого. Ради Элизии. Её душа будет рада видеть тебя счастливой.       Мэй сжимает руку Элизии. Её слова как пули пронзают её сердце, и от того больнее, что все они пропитаны горькой правдой. Мэй не может здесь остаться, хотя ей очень хочется. Это детское, наивное и несбыточное желание, а ведь Мэй уже давно выросла. Да, она же так хотела перестать быть той маленькой глупой девочкой и всегда стремилась к этому. И сейчас она не может вернуться к началу.       Мэй поднимает голову и смотрит в глаза Элизии, без жалости и сожалений, но с ноткой нежной грусти. Ей хочется насмотреться на Элизию до конца своих дней, хоть это и невозможно.       Мэй вздыхает, резко опускается на одно колено и нежно целует тату Элизии, а потом также резко встаёт и уходит, не оборачиваясь. – Прощай, Мэй. Будь счастлива в новом мире. Мире, который вы построите сами.