💗
— Я бы сказал тебе просто взять да засосать его уже, но ведь бесполезно, — Минхо с облегчением скинул свой рюкзак на соседнее сиденье автобуса, прервав очередной поток восторженной речи и проигнорировав то, как Джисон поморщился на «вульгарный и неуместный глагол в адрес Джинни». — Где он и где я, — горько заметил Хан, перекладывая рюкзак на колени его владельца и плюхаясь на освободившееся место. Недовольный взгляд Минхо остался незамеченным. — Он ведь такой… такой… — Неуклюжий тормоз? — Нет! Он… — Пятый всадник Апокалипсиса? — Хён! Последнее Джисон буквально прошипел, бледнея от пристального внимания бабушек, которым не повезло ехать по своим делам одновременно с докучливой и шумной молодёжью. — Он умрёт раньше, чем ты созреешь, — Минхо, как всегда, плевать хотел с высокой колокольни на мнение случайных свидетелей разговора. — Споткнётся об свои же ноги, засмотрится на птичку и врежется в дерево, случайно свалится с лестницы или выпадет из окна. Ну или словит на свою голову молнию и упавший метеорит. Одновременно. А ты потом будешь годами рыдать и выедать мой мозг на тему того, что так и не успел признаться. — Ты на него наговариваешь, — пробурчал Джисон, отвернувшись от друга, чтобы поразглядывать мелькавшие за окном виды на город. — Джи, он ухитрился схлопотать вывих бедра, стоя на месте. Неподвижно. Если есть что-то, что можно на себя уронить, или во что можно врезаться, или ещё как-то пораниться, можно быть уверенным, что Хван соберёт очередное бинго. Признаем очевидное: он — ходячая катастрофа. Это знают все, только ты отрицаешь! — И к чему ты ведёшь? — К тому, что только тебе видится в нём какое-то очарование. И раз уж ты, при этом, не желаешь провериться у психиатра, то шуруй к своей любви, признавайся в чувствах, хватайтесь за руки и бегите в закат. Убейтесь об его невезение вместе, недобитые вы Ромео и Ромео, — фыркнул Минхо, с облегчением высказав то, что копилось в нём уже несколько месяцев. Видит бог, он держался долго. Хан обиженно насупился и молчал всю дорогу до их стоявших по соседству домов, буркнув что-то невнятное на прощание.💗
— Сынмин… — Нет. — Но ты даже… — Нет. — … не выслушал, — всё равно закончил Хёнджин. — Нет, пластыри у меня закончились; нет, я не буду стрелять тебе в голову, чтобы ты отмучился; нет, я не пойду ради тебя учиться на травматолога и, наконец, нет, я не хочу снова слушать о том, какой «Хани миленький», — бесстрастно заметил Сынмин. Они, вообще-то, собрались в комнате Хёнджина ради общего доклада по истории, но сценарии их встреч за последние несколько месяцев стали настолько однотипными, что, право слово, утомляли заранее. Хёнджин закатил глаза: — Я всего лишь хотел попросить, чтобы ты мне ножницы передал. — Тебе нельзя давать холодное оружие. — Не преувеличивай! — Хорошо, — Сынмин устало отложил учебник в сторону. — Скажи, золотце, на кой чёрт тебе сдались ножницы и почему ты не можешь сперва выполнить свою часть задания, чтобы мы освободились поскорее и занялись чем-то более приятным? Отдыхом друг от друга, например. — Хочу сделать сердечко-оригами, — жалобное выражение лица Хёнджина, казалось, могло растопить ледники Арктики. У Сынмина задёргался глаз. — Вторжение династии Цин в Чосон, — процедил он. — Каким-то образом относится к бумажным фигуркам?.. — Ты не понимаешь, Минни! — Хван развалился на полу звёздочкой, мечтательно уставившись в потолок. — На носу день поцелуев и я, наконец-то, решил признаться ему! Как события шестнадцатого века могут быть важнее этого? — Семнадцатого, — автоматом поправил Сынмин, задумчиво разглядывая лежащие неподалёку ножницы. В принципе, если их удачно уронить… — Да пофиг, — фыркнул Хёнджин, не подозревая об опасности. — Напомни, почему мы дружим? — Ким устало потёр переносицу. — Мы вместе с детского сада и клялись на мизичинках в дружбе навсегда! — Вторая попытка. — У тебя мало денег, а во мне много здоровых органов, — проворчал Хёнджин, цитируя любимую присказку друга. — Ну, Минни! Мне нужно потренироваться! А вдруг сердечко получится кривым и страшным? Или бумага не состыкуется красиво? Я не хочу, чтобы моё признание было убогим! — Знал бы ты, как мне хочется запустить их в твою голову, — Сынмин сдался, протягивая ножницы. Хёнджин сверкнул яркой улыбкой и с энтузиазмом принялся выбирать из списка мастер-классов нужный. Ким вернулся к занятиям, временами украдкой поглядывая, как тот с детской радостью зарылся в листы бумаги. Непосредственность Хёнджина… умиляла. Временами. Пока он очередной выходкой не напоминал о своём прозвище. — Минни… Я порезался бумагой… — Промой порез. И будь аккуратнее, а. — Минни… Кажется, я вывихнул палец… Лоб Сынмина с размаху встретился со столешницей, под безнадёжный стон.💗
— Всё ещё очарователен? — совершенно не скрывая сарказма, спросил Минхо, стоило Джисону безбожно залипнуть на не вписавшегося в поворот Хёнджина. Пришлось тащить Хана на буксире, чтобы успеть в столовую. — Ещё как, — согласился едва переставлявший ноги Джисон, для которого само божество сошло с небес на грешную землю и осветило его унылую жизнь невыразимо прекрасным сиянием. И плевать, что для всех остальных это был просто калечащий себя на ровном месте чудила. — Ты собираешься делать с этим хоть что-нибудь? — скучающе протянул Минхо. — Да! — Хан резко хлопнул в ладоши, улыбаясь во все тридцать два. — Девчонки с нашей параллели задумали устроить что-то вроде школьного бала в честь дня поцелуев! Я случайно услышал, как Лиа рассказывала об этом Черён. И я даже подготовил маленький подарок — целую коробку самых милых пластырей! Собирал по всем аптекам, между прочим. — Собираешься его пригласить? — Минхо оживился, почувствовав скорую свободу от нытья. — Слава богу! Давно пора… — Нет! Что ты, — затараторил Джисон. — Как я смогу подойти к нему?.. Умру ведь от разрыва сердца! Нет, я сделаю умнее… — Что бы ты ни придумал, это будет тупее, — оборвал его Минхо. — Хан Джисон, немедленно выброси из своей головы очередную дурость, собери яйца в кулак и подойди к этой грёбаной катастрофе, пока я не придушил тебя голыми руками! — Угрозы посреди бела дня и при куче свидетелей говорят о том, что уровень твоего интеллекта всё-таки совпадает с его уровнем, — насмешливо протянул голос сбоку от парней, заставив их обернуться. — Что и требовалось доказать. — Ким Сынмин, — слащаво просюсюкал Минхо. — Моя персона настолько не даёт тебе покоя, что ты подвергаешь её постоянному анализу? Тогда уж рискни пригласить меня. — На бал? — уточнил ошалевший от этой сценки Джисон. — Бал, свидание, прогулка, занятия в библиотеке или что там нравится умникам, — неопределённо махнул рукой Ли. — Не суть. — Вышлю приглашение голубиной почтой, — заверил Сынмин с абсолютно невозмутимым выражением лица. — Возможно, я на него отвечу. Занимательный разговор прервал Хёнджин, оживлённо махавший им со стороны свободного столика. Проходящие мимо него ученики опасливо шарахались в стороны от энергичных движений — просто так, на всякий случай. Да, обычно Хван калечил только себя, но мало ли? Джисон моментально вспыхнул маковым цветом и Минхо не смог отказать себе в удовольствии швырнуть друга в лицо судьбе. Ну или в сладкие объятия краша, тут уж как пойдёт. Поэтому, когда они забрали свои обеды, Ли устроил всё так, чтобы парочка недотёп была вынуждена сесть рядышком. Сынмин на это только хмыкнул. — Итак, Хёнджин, — начал Минхо, игнорируя панику в глазах Джисона. — Ты уже слышал про намечающийся бал? Пойдёшь на него? — Это п-приглашение? — Хван растерянно переводил взгляд с Минхо на Сынмина и обратно. — Нет, что ты! — губы Ли изогнулись в коварной улыбке. — Боюсь, я буду занят ожиданием голубя. Ким поперхнулся не вовремя отпитым чаем. — Что?.. — озадачился Хёнджин. — Не обращай внимания на идиотов! — вмешался Джисон. — Он просто шутит! Шутник такой, знаешь… недоделанный. А почему ты не ешь? Хёнджин, покраснев, посмотрел на свой нетронутый обед. — Я… вывихнул запястье, пока махал вам… Теперь больно палочки держать. — Давай, я тебе помогу, — неожиданно для всех, но в первую очередь для себя, выпалил Джисон. Потерявший дар речи Хёнджин только кивнул. — Я один чувствую себя вуайеристом? — еле слышно прошипел под нос Сынмин, вынужденный наблюдать крайне неловкую сцену кормления. — Представь себя режиссёром дорамы, — Минхо безмятежно уплетал еду, ничуть не смущаясь происходящего. — Первым делом я бы убил сценариста. — Думаешь, помогло бы? Агентство просто наняло бы следующего. Такого же, если не хуже. Разговор прервало внезапное «Да, конечно, я согласен!». Теперь уже поперхнулся Минхо.💗
— Я так рад, что ты согласился пойти со мной, — глаза Джисона мягко сияли обожанием, пока Хёнджин смущённо улыбался в ответ. — Поверить не могу! — Это я поверить не могу, — возразил Хёнджин, жестом приглашая Джисона на танец. Приглашение было принято с радостью. — Со мной обычно боятся связываться, потому что я настоящая катастрофа. — Хван Хёнджин, ты мне очень, очень нравишься и уже довольно давно, — серьёзно объявил Хан, немного отстранившись, чтобы поймать взгляд напротив. — Будь моей катастрофой! Хёнджин часто заморгал, стараясь скрыть подступающие слёзы, и, кивнув в знак согласия, на миг прижался к губам Джисона своими.💗
— Они отвратительны. — У меня от них диабет стремительно развивается. Одновременно высказавшиеся Минхо и Сынмин переглянулись с синхронными усмешками. — Ужасно слащаво. — Ага. Они молча уставились на парочку, что в нескольких метрах от них топталась на месте в подобии танца. — Если твой друг обидит моего, убью в тот же миг. — Аналогично. — Потанцуем? — Давай.