Случайные контакты

      Если бы была возможность, он бы остался дома. Сидел под пледом, смотрел документалки с тру краймом, заедал все жареными баклажанами с сыром, параллельно пытаясь разобрать головоломку, которая занимала у нормального человека полтора часа, а у него — десять минут. Но Обито ворвался так внезапно, просил так настойчиво, что отказать ему уже было невозможно. Поэтому Паккун, палатка и рюкзак с вещами, пивом и будущим грилем разместились на заднем сиденье, а Какаши, глядя в окно на серые тучи, в который раз спрашивал себя, почему он все-таки не остался дома. Если бы чувства можно было отключать, как лампочку, жизнь стала бы гораздо проще, но он этому пока что так и не научился.       Даже сеть не работала, чтобы на полчаса уйти в тупой скроллинг новостных лент на всех сайтах разом и, быть может, перекинуться парой глупых сообщений с кем-то из друзей. В любой момент ведь могло произойти важное ничего. Он должен был быть в курсе, просто обязан.       — Так, взбодрись, — напомнил Обито, толкнув его в колено, и Какаши поморщился, убирая телефон. — Мы едем отдыхать вдвоем, так что никаких телефонов.       — Если бы в них еще был смысл, — протянул Какаши, подпирая голову рукой и продолжая пялиться в окно.       Паккун сзади зашебаршил и тявкнул, привлекая к себе внимание, и замолчал только после протянутой хозяином хрустящей косточки.       — Погода будет получше, я прогноз смотрел, — поглядев на небо, заключил Обито и включил магнитолу, которая тут же резко зашипела. — Упс. — Он покрутил переключатели, пока не набрел на станцию с хитами восьмидесятых. Откинувшись на сиденье, Какаши снова на автомате вытащил телефон без видимых признаков обновлений и сети.       Это будут долгие два дня.       На их привычном месте, куда они выбирались примерно раз в квартал, даже осталось устроенное ими кострище. Паккун бодро выбрался из машины и принялся обнюхивать опавшие листья, а Какаши, с некоторой надеждой проверив по-прежнему молчащий телефон, потянулся. Обито выкинул складные стулья, и, расставив их возле будущего костра, Какаши забрался в одно, поджав ногу. Остановившись напротив со сложенной палаткой, Обито вопросительно уставился на него, но получил только покачивание головой.       — Твоя идея, ты и разбирайся.       — Хочешь посмотреть, как я работаю? — фыркнул Обито, попытался пнуть Какаши в ступню, но тот увернулся, и удар пришелся по ножке кресла. — Засранец. Я тебе еще припомню, — бубнил он, возясь с палаткой, каркас которой никак не желал соединяться.       — Ну, как же, это же ты так хотел в лес. Природа, чистый воздух, работа руками, — говорил Какаши, подбрасывая Паккуну его лакомства, пока тот, радостно пыхтя, носился восьмеркой, чтобы их поймать.       — Хоть бы костер разжег, — недовольно глядя на него, пробубнил Обито, выуживая банку пива. — А-а, только тем, кто работает. — Он отодвинул ногой пакет в сторону, стоило Какаши потянуться к нему, и тот цокнул языком. — А как ты хотел? Пиво надо заслужить.       Вскоре, после безуспешных попыток не исколоть себе руки в поисках лучших веток и нескольких испорченных спичек, костер весело затрещал, а воздух наполнился теплом. Тучи постепенно рассеялись, и Какаши, наблюдая, как поджариваются кусочки хлеба и мяса, заготовленного Обито, растянулся в кресле, кутаясь в теплый клетчатый плед.       — Так и зачем мы сюда приехали? — спросил он, когда они оба наконец расслабленно выдохнули, а к запаху горящих поленьев и мяса добавился яркий аромат солода.       — Отдохнуть. Это же наша традиция уже. — Обито отпил из банки и повернул вертел.       — Ну, как сказать, раньше это было более спланированно, я готовился к поездке за пару недель. А тут ты так внезапно ворвался, что я даже сообразить не успел. Что за повод? — Какаши постучал пальцем по банке, рассматривая сидящего в профиль Обито. Он почти не изменился со школы, разве что стал немного грубее, а среди черных как смоль волос появилось несколько седых. Но это его совсем не портило. Даже можно было принять его за серьезного человека.       — Да захотелось проветриться немного. Ну и… — Обито выпрямился, и нервная ухмылка тронула его губы. — Кое-что произошло.       Он потер затылок и отставил банку за землю, сложил руки на подлокотниках и покрутил обручальное кольцо на пальце. Какаши слегка прищурился, внимательно за ним наблюдая, пока легкий интерес сменялся вполне ощутимым волнением.       — В общем, такое дело… Ты не подумай, я рад, конечно, очень рад, но это все так… неожиданно, — принялся говорить Обито, а улыбка его становилась все шире. — Мы узнали на той неделе, когда сходили к врачу, и в общем… — Он сделал глубокий вдох и повернулся к Какаши, широко распахнув глаза. — У нас будет ребенок.       — Ого, — только и смог выдохнуть Какаши, не замечая, как крепко вцепился в банку. Он несколько секунд глядел, не видя, перед собой, пока прямой и вопросительный взгляд Обито не привел его в сознание. — То есть поздравляю. Это… и правда неожиданно.       — Да, я знаю, — кивнул Обито, продолжая улыбаться. — Срок три… то есть уже четыре недели, кто именно, пока неизвестно, но, надеюсь, будет девочка. Хотя мне без разницы, на самом деле, но хотелось бы дочку, — признался он, смущенно хмыкая, снова теребя затылок. — Мальчик тоже хорошо, но девочки, они такие… буду рыцарем в ее глазах.       — И подопытным в ее салоне красоты, — парировал Какаши, все еще растерянно разглядывая его. Нет, конечно, он был рад, разумеется, только вот…       Обито словно захлопнул между ними последнюю дверь, которая давала надежду его и без того разочарованному во всем сердцу. Теперь навсегда, окончательно и бесповоротно.       — Я готов и к такому. Мужественность не определяется тем, каким цветом твоя дочка накрасит тебе ногти, а тем, как ты стоически идешь с маникюром на работу, ведь ей приятно, — подытожил он менторским тоном, подняв указательный палец. — Ты первый, кому я сказал. Мы еще сами в шоке от того, что случилось. Конечно, мы хотели, но все равно так…       — Поэтому ты сбежал? — уточнил Какаши, делая короткий глоток. Обито качнул головой, фыркая.       — Нет, я просто… немного запаниковал. Не сомневаюсь, что все пройдет отлично, но все же… на первом этапе стало немного нервно. Рин понимает. Она сама с родителями сейчас, думаю, вечером сообщит новости. Так что ты и правда первый. Кроме врача, но мы с ним не друзья.       — Ну да. — Вздохнув, Какаши подманил Паккуна пальцами и принялся чесать его за ухом. Настолько долго, лишь бы не видеть светящихся от радости глаз напротив, ведь каждая секунда резала без ножа. — Поздравляю.       — Все будет в порядке, — сказал вдруг Обито, заставив Какаши изменить своему плану. — В смысле да, ребенок меняет все, но я имел в виду… мы все еще друзья. Ты важен нам. Мне. К тому же… какое детство без дядюшки-ворчуна, который никогда не сдаст родителям? — Он улыбнулся, так широко, что Какаши не смог сдержать улыбки в ответ. Вымученной и крайне болезненной, но все-таки улыбки.       Вранье, конечно. Но приятно, что он хотя бы постарался.       — Да уж, пример настоящих мужчин налицо. Но если так, то… я буду рад. Твоих детей я согласен терпеть. — Какаши потянулся, слегка стукнув о края банки Обито своей, и сразу вернулся на место, пытаясь отгородиться едой и выпивкой. И выстроить ими стену до самого неба.       Привезенные запасы постепенно уменьшались, костер разгорался все сильнее, развеивая холод, но не тревоги, безостановочно крутившиеся в голове, пускай Какаши и пытался отвлекаться. Сначала пробежкой наперегонки с Паккуном, обследовавшим почти всю округу, чтобы тот не забрался в лес. А после — вечерней рыбалкой, превратившейся в очередное соревнование, первенство в котором ушло самодовольному Обито, а Какаши, намеренно упускавший клевавших рыб, с горькой усмешкой наблюдал, как он перебирает улов.       Если бы чувства можно было отключать, он бы воспользовался этим незамедлительно. И навсегда.       Лесной воздух и алкоголь, усталость и долгие разговоры ни о чем и обо всем скосили его с наступлением темноты, и Какаши, борясь с волнами сна, сидел возле костра, натянув плед едва ли не до носа, разглядывая пляшущие языки пламени. Обито сел рядом незаметно, скрипнув креслом, и только легкое прикосновение к колену заставило Какаши вынырнуть из болота хандры.       — Ты как? — Хриплый голос Обито звучал непривычно мягко, смешиваясь с треском костра, и Какаши неопределенно повел плечом.       — Нормально. Просто думаю. Дети — это сложно, — наконец сказал он, все еще разглядывая ярко мерцающий огонь. — Но ты справишься.       — Надеюсь. Но я не об этом. — Обито подвинул кресло ближе, оказываясь почти рядом, и Какаши выпрямился. Оглянувшись, он заметил Паккуна, спящего в машине с открытой дверцей, и снова повернулся к костру.       — А что еще? Мне казалось, мы уже все обсудили, что можно. Вернее, — потерев нос, он хмыкнул и вытянул ноги, выглядывающие из-под не по размеру короткого пледа, — мои чувства уже не так важны, это все в прошлом.       — Ну да. Поэтому у тебя был взгляд, как у котенка перед пылесосом, когда я тебе про ребенка сказал. — Обито вздохнул, глядя на пляшущий огонь. — Я не хочу оставлять тебя одного, но, сам понимаешь, это все сложно. А чем дальше, тем страшнее. И я в ужасе, если честно. Но в то же время рад до безумия. Если это вообще вместе вяжется. Но я не хочу, чтобы ты думал, что я тут из вежливости распинаюсь, даже после всего…       — Да, я понимаю, спасибо. — Какаши кивнул, сминая плед пальцами. — Жизнь идет вперед, да и… мне уже лучше, правда. — Он попытался улыбнуться, но вышло, как обычно, неубедительно.       — Был бы у тебя парень, было бы не так тоскливо, — сказал Обито, и Какаши поморщился.       Только не снова.       — Нет, это тоже в прошлом. Не хочу отношений. Это все… приводит вот к такому. — Он развернул ладонь в сторону Обито, и тот рассмеялся.       — Надо думать, у парней все немного иначе. Или я чего-то не знаю? — спросил он игриво и несильно ткнул Какаши в плечо. — Кстати, ты же там, вроде, с кем-то общался, нет?       — А. Да. Мы переписываемся иногда, — нехотя отозвался Какаши, чувствуя, как желудок сделал предательский кульбит, а бедро под телефоном потеплело. — Но это так, приятели.       — Вот как. Ну, если он тебя терпит уже… сколько? Месяц? Думаю, тут уже не просто приятельство. Поверь — все знают, как с тобой трудно, и если этот парень не сбежал спустя пару дней, он точно что-то в тебе нашел.       — Сомневаюсь. — Какаши потянулся и хрустнул позвонками. — Но если и так, то… это ненадолго.       Выбравшись из кресла, он скрылся в палатке, куда вскоре залез и Обито, отчего стало до непривычного тесно. В спальнике было тепло, хотя лежать на земле — все еще не очень приятно — камни и ветки буграми портили весь отдых. Не спас положение и Паккун, который, пыхтя забравшись внутрь палатки, тут же улегся между их ног. А Какаши, долго глядящий на просвечивающую сквозь тент луну, повернулся к крепко спящему Обито.       Все такому же по-своему очаровательному, громкому и яркому, от которого до сих пор, пускай на остаточном уровне, все внутри трепетало. И который никогда больше не будет его Обито. Хотя… да, удобно жить в мире иллюзий, но у них никогда не было шансов. Ни в школе, ни теперь. Ни когда-то в будущем. Его сердце с самого начала занимал только один человек, а места для Какаши там попросту не существовало.       И как показывала практика, ни в чьем другом, пожалуй, тоже. Разве что…       Рука машинально нашарила лежащий у головы телефон, но в последний момент Какаши выпустил его, боясь ярким светом перебудить всю палатку. Все равно сети не было, да и Ирука, скорее всего, нашел бы другие занятия вместо выслушивания его причитаний или тупых шуток, которые с зубовным скрежетом все же терпел.       И правда, почему Ирука до сих пор с ним общался? Хотя, пожалуй, ответ на этот вопрос ему пока знать не хотелось.       Какаши спал беспокойно, обрывисто, то и дело ворочаясь в неудобном мешке, и проснулся уставшим с разболевшейся головой. Обито же, умудрявшийся высыпаться даже при включенной дрели, встретил его с термосом кофе, радостно пританцовывая под бодрую попсу из магнитолы.       — Держи, — сказал он, сунув Какаши пластиковую кружку. — Ты чего такой хмурый?       — Плохо спал, — плюхнувшись в кресло, отозвался Какаши, вяло делая глотки.       — Не из-за меня надеюсь? — хохотнул Обито. — А то Рин начала грозиться переселить меня в отдельную спальню. Ничего, скоро домой. Еще немного прогуляемся, и…       Однако планы на полпути сломал внезапно зарядивший после полудня дождь. Успевшие пообедать остатками вчерашних гренок и снеками, они спрятались в машине, пока дождь лупил по стеклам.       — А обещали хорошую погоду, черти, — бубнил Обито, недовольно глядя то на бесконечно елозящие по стеклу дворники, то на тучи. — И не пей в машине!       — Я же не за рулем, — хмыкнул Какаши, открыв банку. На трезвую голову терпеть все это было невозможно.       Телефон по-прежнему молчал. Проверив время, несколько дольше приличного задержав взгляд на иконке мессенджера, Какаши спрятал его в карман джинсов, не сразу заметив любопытно заглядывавшего в экран Обито.       — Чего тебе?       — Да я думал… — усмехнулся Обито, откидываясь на спинку сиденья. — Написал кто-то.       — Сети нет.       — Ну да. А ты все проверяешь, — протянул он, хитро улыбаясь.       — У меня зависимость. От соцсетей, — отозвался Какаши, пробуя пиво. На второй день оно уже не было таким вкусным.       — Только ли от них, — все так же тянул слова Обито, постукивая по коробке передач пальцами. — Как там его зовут? Иори?       — Ирука. — Какаши отвернулся к окну. — Чего ты так вдруг зациклился?       — Интересно. У тебя отношений два года не было, а тут хоть какая-то жизнь. К тому же дай мне отвлечься от мыслей о неизбежном, расскажи хоть что-то веселое.       — Да было бы о чем рассказывать. Так, болтаем иногда. — Какаши пожал плечами. Губы предательски дрогнули при воспоминании о десятках смешных возмущений, и это не скрылось от пытливого взгляда Обито.       — Ага. Болтаете, — хихикнул он, вызвав цоканье языком и закатанные глаза. — И как он?       — Без понятия. Мы не виделись.       — Что? Даже фотку не скинул? — удивился Обито. — Я думал, он более шустрый.       — С чего вдруг? — Какаши нахмурился. — Моя у него есть, так что достаточно.       — Да уж, умрешь в одиночестве.       — Меня устраивает.       Повернув ручки магнитолы, Какаши восстановил ретро-волну, оборвав ставший неловким разговор на добрые полчаса, пока поймавший настроение Обито подвывал невпопад знакомые песни. Правда, ловушка оказалась не самой рабочей.       — Да брось. — Когда дождь закончился, они наконец выбрались на похолодевшую улицу, и Обито завел шарманку заново. — И даже не интересно?       — Да что ты заладил? — Какаши поправил кострище, пытаясь выудить сухие ветки и выбросить влажные.       — Просто странно. Вы уже так давно общаетесь. Я в его возрасте был порасторопнее.       — Что? — Замерев с протянутой рукой, Какаши медленно поднял голову. — В каком еще «его возрасте»?       — Ну… — Обито замялся, отступая на шаг. — Ты же говорил, что ему… сколько там? Двадцать пять?       — Ага, — прищурившись, Какаши выпрямился. — Только вот я не говорил. Ни разу.       — Да ладно. А в тот раз? Когда ты пытался мне допрос устраивать. Ты же, вроде… — Обито замолчал, а лицо его приобрело выражение крайне задумчивости, до нелепости непривычное. — Да точно говорил.       — Неа. Я сказал только, что мы случайно списались. Но ничего, кроме имени, не упоминал. — Закрыв глаза, Какаши сделал глубокий вдох.       Невероятно.       — Прежде чем ты что-то скажешь, — Обито выставил обе руки вперед, — я напомню, что никто не желает тебе ничего плохого. А я вообще участвовать не собирался.       Бам. Как сковородкой по затылку ударило осознание всей неотвратимости правды. Он ведь знал с самого начала. Не могло быть все так просто. Просто невозможно.       — Значит, ты соврал. Тогда, — заключил Какаши, водя челюстью. — Когда я спросил тебя, не знаешь ли ты, кто он такой. Тебя и Рин.       — Потому что я знал, что ты психанешь, — раздраженно выпалил Обито. — Конечно, я не стал говорить, потому что иначе ты бы все испортил! Хотя, давай взглянем правде в глаза, ты все равно это когда-нибудь сделаешь.       — С твоей помощью или нет, тебя это не касается, — выплюнул Какаши. — Ничего, что происходит в моей личной жизни.       — Да о какой личной жизни речь, если ты отшиваешь любого, кто к тебе подойдет?! — воскликнул Обито. — И держишься за какие-то тупые иллюзии, за то, что ты напредставлял, обо мне или нет, это же идиотизм!       — Это не твое дело, — тихо отозвался Какаши, сжимая до колючих следов на ладони сухую ветку.       — Да что ты так упираешься? Ты же сам сказал, что вы общаетесь. Значит, все хорошо. Неужели он вообще тебе не нравится?       — Нет. — Ответ был резким и обрывистым. Настолько быстрым, чтобы скрыть спрятавшуюся в нем неискренность. — Мы просто друзья.       — Ах, теперь вы уже друзья, — закивал Обито. — Быстрое повышение. То-то ты телефон из рук вечно не выпускаешь, хотя связи тут никакой. Опять будет неожиданное оправдание?       — Нет, — повторил Какаши, чувствуя, как горят щеки. — Я же сказал, у меня просто…       — Да, зависимость от соцсетей, очень убедительно. Вот я знал, что так и будет. — Запустив пальцы в волосы, Обито растрепал их и плюхнулся в просевшее в вязкую землю кресло. — Хотели как лучше.       — А вышло как обычно. Как обычно бывает, когда вы делаете то, что я вам делать запретил. И не слушаете меня, хотя стоило бы.       — Да потому что идиотские у тебя запреты. А этот Ирука тебя хотя бы отвлечь сможет. От всей этой дури у тебя в голове.       — А ты так хочешь этого, да? — Какаши говорил спокойно, убийственно спокойно, и все хорошее, что он чувствовал к Обито, стиралось параллельно растущему в голосе холоду. — Чтобы я отстал? А как же все разговоры, что мы все еще друзья? Как я важен.       — Да нет же, я… просто хочу, чтобы ты был счастлив. Только и всего. — Обито покачал головой и провел ногтем между зубами.       — Тогда не надо было лезть в мою жизнь. И я буду безмерно благодарен и счастлив, — процедил Какаши и, резко развернувшись и отбросив ветку в кострище, направился к озеру. Один.       Паккун, заметив движение хозяина, увязался за ним, и Какаши его не останавливал. Он хотя бы не осудит и не начнет давить нотациями. И без того успевшая успокоиться с утра голова заныла с новой силой.       Утихший дождь снова зарядил, как только он добрался до заросшего тиной берега, и Какаши закутался в куртку, натянув капюшон. Осмотрел покрывшуюся рябью гладь, пытаясь отключить мысли, но не получалось. Выудив телефон, он открыл мессенджер, значок загрузки на котором вечно крутился, не давая увидеть новые сообщения. Зато старые посмотреть было можно. Пролистнув несколько раз вверх, Какаши пробежался по строчкам и снова уставился на стального цвета воду.       А если и Ирука участвовал? Заочно он ведь был знаком с Какаши, так вдруг тоже приложил руку к этой афере? А не говорил, потому… Потому что знал, что тогда бури не миновать.       Пнув камешек, Какаши поднял с земли Паккуна, который уже начинал дрожать от холода и поднявшегося ветра, и побрел обратно к машине. Обито встретил его мрачным недовольным молчанием, но Какаши не реагировал. Только забрался на сиденье в ожидании момента, когда они уже наконец уедут отсюда.       Однако это заняло время. Неизвестно зачем выпитые Обито полбанки пива со злости, выкравшие драгоценные часы, раздраженные сборы, война с палаткой, которая Обито все еще выигрывалась с трудом, дорога до заправки, в ближайший магазинчик. И только потом, все в том же гнетущем молчании, к дому. На подъезде к городу телефон зазвенел, оповещая о новых непрочитанных сообщениях, и Какаши поморщился, пряча его поглубже в карман.       Потом. Все потом.       — Ладно, да, прости. Но я все равно не понимаю, — сказал наконец Обито сиплым от долгого молчания голосом, когда они остановились у дома Какаши, и тот, схватившись за ручку и держа Паккуна под мышкой, уже готовился к быстрому побегу. — Что в этом такого? Почему ты так бесишься?       — Ну. Представь, если бы Рин нашла тебе девушку, чтобы ты по ней больше не страдал. Ты был бы доволен? — тихо спросил Какаши, прежде чем открыть дверцу. Помедлив, Обито кисло кивнул, поджав губы. — Пока.       Паккун был единственным, кто был счастлив вернуться, и тут же бросился к миске, наполненной еще со вчерашнего утра. Какаши медленно разделся, не включая свет ушел в ванную и только там, с колотящимся сердцем, наконец открыл мессенджер. Не читая, он написал несколько предложений и закрыл его. Ответ пришел почти сразу, весело брякнув, но Какаши оставил телефон нетронутым. Конечно, Ирука всегда на связи. От одной мысли, что он тоже мог ему врать, лицо перекосило, а грудь сдавило. От нового сообщения захотелось завыть, и Какаши яростно схватил причастный ко всем его страданиям телефон.       — Ну что тебе ещ… — Он запнулся, увидев совсем другое имя.       Тихо, на цыпочках, прячась в темноте невесть от кого, Какаши выбрался в гостиную и посмотрел на припаркованный под его окнами автомобиль, словно ждущий сигнала.       Отбив атаку оправданиями, он попытался привести себя в порядок, греясь в ванне, но она помогла только от холода, мрачные, навязчивые мысли все так же липкой жижей заполняли голову.       Ему определенно точно нужно изобрести устройство для отключения чувств. Завтра же.       Уже лежа в кровати, Какаши глядел в белеющий в темноте потолок, пытаясь справиться с ломающей изнутри ребра обидой, требовавшей выхода наружу, но безуспешно — только глаза намокли, не сумев выдавить ни одной стоящей слезы. Он перевернулся на бок и снова, в который уже раз, взял телефон и открыл мессенджер.       «Я все выяснил. Обито сдался с потрохами. Скажи честно, ты правда ничего об этом не знал?» — набрал он быстро, но, перечитав, удалил текст. Слишком много правды для двух дней и слишком много предательств. Еще одно он просто не сможет вынести, не сегодня. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас.       Дальнейшие действия шли на автомате.       «Обито: уведомления отключены».       «Рин: уведомления отключены».       «Ирука».       Помедлив, Какаши закрыл мессенджер и убрал телефон на тумбочку экраном вниз.       Закутавшись в одеяло, часть которого отжал свернувшийся калачиком Паккун, он мысленно прокручивал слова и сообщения последних сорока восьми часов. Самое мерзкое, что Какаши снова мог оказаться прав. И последняя надежда на хоть какое-то подобие отношений для него умрет окончательно. Это он, конечно, сможет пережить, однако…       Ткнувшись носом в подушку, он зажмурился, чувствуя, как горячая, но все же не достаточная для облегчения слеза обожгла глаз.       Однако самое ужасное, что Обито, судя по всему, знал его лучше него самого. Еще месяц назад Какаши и представить не мог, что появится кто-то, от кого отказываться станет тяжелее, чем лучшего друга. Кто-то, чьи сообщения заставляли радоваться больше, чем самое ленивое утро выходного с вкуснейшим кофе. Совершенно незапланированный, но как будто такой нужный. Ох, как же хотелось в своих догадках ошибаться.       Да. Пожалуй, ему все же стоило остаться на этих выходных дома.