Мёртвое сердце

      Ему опять снился кошмар. Снились те пара лет работы на Фатуи. Как он попал в больницу, и там его вновь пытались убить. Именно эта сцена была самой реалистичной и запоминающейся.       Он лежал в палате. Ещё с первых секунд, как он увидел это помещение, на него нахлынула волна паники. Он знает, что сейчас будет происходить. Ему не в первый раз снится что-то подобное. И никогда этот сон не заканчивался иначе, в конце он всегда умирал.       Какое-то время он безуспешно пытался встать с кровати, чувствуя, как в груди у него очень быстро стучит сердце, с каждым ударом отдавая дикой болью. Он продолжал попытки пошевелиться до тех пор, пока не услышал звук шагов, эхом раздающийся по помещению. Это было странно, он слышал их очень отчётливо, будто человек ходит уже в самой палате, а не по коридору за закрытой дверью, которая через несколько минут со скрипом отворилась.       В палату зашёл мужчина в медицинском халате. Тот страх, что окутывал его, усилился, стоило ему увидеть силуэт человека, лица которого он не видит и не помнит, однако точно знает, кто это, и зачем он сюда пришёл.       Мужчина, в руке которого он заметил скальпель, подошёл к его кровати, сел рядом, молча оголил его грудь и одним движением руки сделал на ней глубокий порез. Боль пронзила его будто стрелой, он хотел закричать, но не мог, находясь будто бы в вакууме. Не мог ни пошевелиться, ни закричать, ему оставалось только наблюдать за всем происходящем и терпеть эту невыносимую боль.       Мужчина просунул руку в проделанное отверстие, достав оттуда его сердце. Абсолютно чёрное, оно будто сгнило. Орган продолжал работать, несмотря на то, что его вытащили из грудной клетки. Боль внезапно исчезла. Он почувствовал странное облегчение, пустоту внутри себя, которая продолжалась до тех пор, пока человек, сидящий напротив, не сжал его сердце в своём кулаке.       На этот раз у него получилось закричать. Он хотел позвать на помощь, но из-за той боли, что он чувствовал, не смог ничего произнести. Он мог только кричать, терпеть и ждать, когда, наконец, умрёт.       Ему довольно часто снится этот сон. И в нём почти ничего не меняется. То же самое помещение, тот же самый человек, тот же самый конец. Единственное, что постоянно меняется, — это причина его смерти. Способ его убийства. Он всегда разный и с каждым разом более мучительный.       Он проснулся от собственного крика.       — Альбедо! — Он услышал своё имя, которое кричал человек, находящийся за пределами его комнаты.       Тут же дверь резко открылась, будто её вышибли с ноги, и на пороге показался светловолосый мужчина, который тут же продолжил:       — Ты чего кричишь?! Сердце?!       — Нет. Кошмар, — сказал, поднимаясь с кровати. Руки все ещё тряслись, но он старался это скрыть.       — Архонты! Ты не пугай так больше! Мы с Хайтамом думали, что ты умираешь, — мужчина произнёс эти слова таким серьёзным тоном, что его это рассмешило, а Кавех лишь нахмурился. — Что смешного я сказал? Нет, ну хотя Аль-Хайтама, возможно, совсем немного бы и обрадовала твоя смерть, ибо двух сожителей он еле терпит. Он скоро и сам на убийство пойдёт.       — Только на твоё убийство, — он прошёл мимо друга в коридор, который вёл на кухню, где за столом сидел Аль-Хайтам, держа в руке кружку с чаем.       — Что правда, то правда, — произнёс тот, не поднимая взгляда. — А вообще, Альбедо, ты бы заканчивал с наркотиками, а то скоро Кавех действительно прибежит в твою комнату, выбив дверь с ноги, и заметит там твой труп.       — Мне всё равно ждать от жизни нечего, — он сел за стол напротив Аль-Хайтама, поморщившись от глупости фразы, которую только что сказал.       — Да брось. Не может же быть все так плохо, — сказал Кавех.       Мужчина взял в руку чистый стакан, стоящий неподалёку, обернулся и спросил:       — Чай будешь? — Получив в ответ кивок, Кавех стал заваривать ему чай, продолжив, — то есть я имею ввиду, что это ты сейчас так говоришь. У всех бывает подобный период в жизни. На самом же деле я уверен, что ты умрёшь счастливым в старости, а вокруг будут бегать твои внуки. Ну в смысле не вокруг твоего трупа... — Мужчина немного помолчал, — ну ты понял, короче.       — Нет, муерто́з и факт того, что я сбежал от Фатуи, считающих меня теперь предателем, препятствуют моей долгой и счастливой жизни. Вряд ли я доживу даже до тридцати. Меня либо убьют, либо я умру от болезни. Да и из-за своей репутации я вряд ли смогу устроиться на хорошую работу. Тем более по специальности, я ж блять кардиолог, прикинь, как иронично.       — Ну слушай, муертоз же вроде лечится. Да и Фатуи уже целый год спокойно живут с мыслью, что ты мёртв, — Кавех поставил на стол перед ним кружку с чаем, а сам сел на стул, стоящий рядом. — И работа у тебя есть неплохая.       — Не вылечит никто меня, — сказал он, делая глоток чая. — Из-за того, что я раньше работал Фатуйским шпионом, репутация у меня не очень. Мне в больницах вряд ли сделают нормальную операцию, если не убьют вообще. Хотя это я уже утрирую. Я вообще удивлён, что меня работать в школу пустили. Большое спасибо Тигнари, который не дал мне умереть год назад, помог с жильём и работой в этом городе и даже сейчас пытается держать моё состояние под контролем. Только я не знаю, как долго он ещё сможет это делать.       — Кстати, насчёт Тигнари, — заговорил Аль-Хайтам, — он просил передать тебе, что уезжает в Снежную срочно по работе, поэтому какое-то время не сможет обследовать тебя и, как ты говоришь, «держать твоё состояние под контролем». И именно поэтому я прошу тебя хотя бы на время бросить твою эту дрянь, а то мало ли что.       На эти слова он просто кивнул, а Кавех начал говорить что-то по типу: «Абсолютно солидарен», и читать какие-то нотации на эту тему, но он не особо слушал, думая о чём-то своём.       Новость, которую ему только что сообщили, не очень хорошая, можно даже сказать ужасная. Но он просто надеется на скорое возвращение Тигнари, а пока постарается справляться сам.       Даже если ему и сделают операцию, то вряд ли это поможет избавиться от болезни насовсем. Первый раз его оперировали, когда ему было пять, но эта болячка появилась снова в пятнадцать. В конце концов его снова оперировали из-за того, что другие методы лечения были бесполезны. Спустя девять лет это повторилось, когда он сбежал и скрывался от Фатуи. С каждым разом ему всё тяжелее переживать эту болезнь, и в этот третий раз он попал в больницу, в которой, благодаря Тигнари, чудом выжил после попытки убийства. То есть, если ему сделают в итоге операцию, он сможет жить более менее спокойно около десяти лет. Нет никакой гарантии, что Фатуи не найдут его за это время. А если даже такое случится, то муертоз проявится снова в ещё более тяжёлой форме.       Если бы он так сильно не боялся смерти и был менее слабым и ничтожным человеком, давно бы покончил с собой, но на данный момент лишь может медленно убивать себя с помощью наркотиков, которые так же негативно влияют и на сердце, развивая болезнь. Можно было бы пойти более лёгким способом, употребляя алкоголь, но это будет происходить медленнее. А ещё можно засветиться перед Фатуи, но это уже похоже на какой-то отдельный способ суицида.       Он считает, что уж лучше умереть от болезни, чем от рук предвестников, поэтому, скажем так, ускоряет процесс и в то же время боится того факта, что в итоге умрёт. По его мнению, это произойдет совсем скоро. И с каждым днём этот страх смерти растёт, однако сам он считает, что поступает правильно, медленно убивая себя. Не хочет умирать, боится этой неизвестности, но ничего не может поделать. Он умрёт, однако неизвестно, как скоро, и это пугает его ещё больше.       С "мёртвым сердцем" живут около пяти лет. Остаётся только гадать, что его убьёт быстрее: Фатуи или болезнь.       Он знал правила организации. Знал, что выйти из неё можно только посредством смерти, но всё равно предпринял, на удивление, удачную попытку сбежать. Просто он не мог больше находиться там. Он ненавидел тех людей, на которых работал. Репутация в самой организации у него была хорошая, он довольно справедливо был назван лучшим шпионом Фатуи, отношение к нему было почти такое же, как к предвестникам. Если бы он не сбежал, возможно, стал бы двенадцатым. Но ему это всё было не нужно. Единственное, чего он хотел, — свободы, которую бы не получил, продолжая работать на Фатуи.       Порой он жалел о том, что сбежал, и теперь вынужден жить так. Ведь рано или поздно они узнают, что он все-таки выжил, они найдут его, и на этот раз попытка убийства окажется удачной. Однако, сколько бы его не посещали мысли о том, что, наверное, не стоило сбегать, он в итоге понимал, что его нынешняя жизнь гораздо лучше той, что была бы у него, продолжи он работать на Фатуи. ***       С того момента, как он узнал от Аль-Хайтама о том, что Тигнари уезжает в Снежную, прошла неделя, а тот всё ещё не вернулся. И что его только заставило вернуться туда? Вроде Тигнари говорил, что больше не хочет быть никаким образом связан с этим городом, и он с этим абсолютно согласен. Он ненавидит этот город, с ним связанно всё самое худшее, что происходило в его жизни. Фатуи, учёба в медицинском. На этом, в принципе, можно закончить, эти два пункта ничего не переплюнет.       Снежная — город, который просто кишит преступностью и подобными группировками. О чем ещё говорить, если даже мэр этого города Пульчинелла является предвестником. Это город с сильным социальным неравенством, хорошо там живут только Фатуи и другие группировки, остальные вынуждены бороться с бедностью, да и, порой, за собственную жизнь, если они вдруг не угодят людям "сверху" в чем-либо. Пьеро довольно часто поручал Альбедо следить за простыми людьми, которых подозревали в неких действиях против Фатуи. Если виновность человека действительно подтверждалась, Пьеро не убивал его сам, а назначал определенную цену за его голову и объявлял "охоту" на человека, а после наблюдал со стороны за тем, как простой народ рвет друг другу глотки за этого несчастного. Редко можно было найти человека, который ни разу не участвовал в подобных "охотах", цену предлагали не малую, а деньги народу были необходимы. Иногда даже к охоте присоединялись и другие группировки, если человек был влиятельным или знаменитым, и цена за него была огромной.       Альбедо работает учителем биологии и химии в обычной сельской школе недалеко от города. Тигнари предлагал ему работу преподавателем в Академии, говорил, что легко сможет его туда устроить. На его вопрос: «Каким образом?», врач всегда отвечал: «Связи, Альбедо. Связи». Но он отказался. Работать в школе, в которой обучается от силы человек триста, наоборот лучше, если ты пытаешься не засветиться перед преступной организацией. А ещё тут гораздо спокойнее, чем в Академии.       Сегодня он больше похож на трупа, чем на человека. В последнее время он плохо спит. Перестал принимать таблетки, стал больше выпивать. Отсутствие Тигнари, видимо, очень плохо сказывается на его моральном и физическом состоянии.       По ночам он часто думает о прошлом, о будущем. Снова жалеет о том, что сбежал, и теперь его жизнь не имеет смысла. В конце концов он умрёт. Знает, что это произойдёт совсем скоро, а он не имеет даже шанса на то, чтобы прожить долгую счастливую жизнь. Часто думает о том, как произойдёт его встреча с Фатуи, и произойдёт ли она вообще? Вдруг он умрёт раньше от муертоза? Вдруг ему просто выстрелят в голову, пока он, ни о чем не подозревая, будет возвращаться домой с работы?       Ему постоянно кажется, что за ним следят, будто Фатуи его уже нашли, только по каким-то причинам оттягивают момент убийства. Он знает, что его некому защитить, ему никто не сможет помочь, ни Тигнари, ни тем более Кавех с Аль-Хайтамом. А больше у него никого и нет, он совсем один и одновременно с этим окружён толпой людей, которые вроде бы его совсем не знают, видят впервые в жизни, но эта необъяснимая тревожность заставляет думать, что у него на лбу написано всё его прошлое, что теперь каждый считает его убийцей и предателем, смотрит с осуждением и отвращением.       Но это что касается обычных прохожих, для которых он ничем не отличается от остальных. Они видят его первый и, скорее всего, последний раз в жизни, им не за что его осуждать, у них нет причины его бояться, они даже и не задумываются о том, кто стоит перед ними. Однако с его коллегами по работе дела обстоят иначе, им известно, кем и на кого он работал раньше. Они смотрят на него как на какой-то мусор и одновременно с этим видят в нём монстра. Могут временами как-то принизить, упрекнуть, но не смеют грубить, повышать голос, да и в целом пытаются избегать конфликтов с ним. Чаще всего всё, что они о нём думают, говорят друг другу за его спиной, но никак не ему в лицо. Он не знает точно, с чем связано это их поведение. Они его побаиваются или всё же понимают, насколько глупо и по-детски говорить человеку гадости в лицо, не имея на то какой-либо веской причины?       Однако и у этого, конечно, имеются свои минусы: распространяются слухи. И ладно, если бы они распространялись только между всем учительским составом, но ведь некоторые из преподавателей рассказывают ученикам о том, какой он «жестокий и ужасный человек», пытаясь таким способом уберечь детей от него. С некоторыми это работает, они действительно начинают его сторониться, но особо смелые иногда расспрашивают его о прошлом и о бывшей работе, а после, не получив ответа, принимаются за оскорбления, которые он игнорирует. Как бы остальные учителя не недолюбливали его, они всё равно не одобряют подобного поведения со стороны детей, а потому высказывают ему за его безразличие. Говорят, что он обязан сделать с этим что-то, научить ребёнка уважать старших и хорошо себя вести. На это он отвечает, что воспитание детей — это обязанность родителей, а не его. После чего учителя обычно замолкают и не поднимают эту тему. ***       — Извините, — услышал он звонкий голос слева от себя.       Опять задумался о чём-то и не заметил, как уже прозвенел звонок и шестой класс зашёл в кабинет. Он повернул голову в сторону девочки, которая обращалась к нему, и та продолжила:       — А вы можете мне тетрадку мою по биологии отдать? Меня просто не было в тот день, когда вы раздавали.       Он вздохнул и стал оглядывать рабочий стол, пытаясь вспомнить, в какую из кучи стопок с тетрадями он положил тетрадь этой девочки, а спустя несколько секунд понял, что не помнит её имени. Уже почти год здесь работает, а имена многих учеников всё ещё запомнить не может.       — А как тебя зовут-то?       — Я Лин! — Выкрикнула девочка, — вы почему всё никак запомнить не можете? Так где моя тетрадь?       Он снова оглядел весь рабочий стол, но попытка вспомнить о местоположении тетради не удалась, поэтому он, можно сказать, скинул эту работу на Лин.       — Посмотри в тех стопках, где-то там должна быть, — после его слов девочка отвернулась, закатив глаза.       Он наблюдал за девчонкой, что искала свою тетрадь в куче других и одновременно с этим что-то бурчала себе под нос, но тут в дверь постучали, из-за чего многие находящиеся в классе дети повернули головы на источник звука. Человек, не дожидаясь слова «войдите», открыл дверь и зашёл в класс. Это была высокая стройная женщина, являющаяся директором школы. Когда она зашла, дети встали из-за парт, а Лин, не обращая внимания на женщину, снова принялась искать свою тетрадь.       — Альбедо Астерон, подойдите пожалуйста, вас тут мужчина спрашивает, — сказала женщина и, не дождавшись ответа, вышла из класса.       Он только тяжело вздохнул, встал и направился к выходу из класса. Он надеется увидеть там Тигнари, который и до этого частенько любил приходить к нему, несмотря на то, что у него идёт урок. Врач оправдывал свои действия «важными новостями, которые нельзя откладывать». Однако он всегда прямо в класс вламывался, а тут попросил кого-то его позвать, странно это. Да и Тигнари предупредил бы о том, что возвращается в Сумеру. Тогда там возможно отец кого-то из учеников, снова пришёл жаловаться на то, что он «занижает его сыну/дочери оценки».       Выйдя из класса, он заметил эту же женщину, что ждала его. Честно, он думал, что тот мужчина тоже будет стоять у кабинета, они быстро решат все вопросы, которые возникли у человека к нему, и он вернется в класс, чтобы продолжить урок. Однако директриса просто молча махнула рукой, якобы: «Следуйте за мной», и направилась к лестнице на первый этаж. Он приметил странное выражение лица и скованность женщины, будто бы она чего-то боялась, каждое действие выполняла очень осторожно. Но он отогнал от себя эти мысли, сославшись на то, что ему просто показалось.       Спускаясь по лестнице, он достал свой телефон, где увидел семь пропущенных от Кавеха. Четыре звонка десять минут назад и остальные три около пяти минут назад. Ему не очень то хотелось разговаривать с мужчиной, он всё ещё держит некую обиду за те слова, что сказал ему Кавех пару дней назад, но, несмотря на это, решил, что перезвонит ему на перемене. Возможно, это что-то срочное, учитывая количество пропущенных.       Они спустились на первый этаж, встретившись со стоящими там тремя мужчинами. Двое из них выделялись большим телосложением и ростом, были одеты во всё чёрное, да и в целом не особо отличались друг от друга внешне.       Когда он увидел третьего, сердце его забилось сильнее, ноги стали подкашиваться, дыхание участилось, а в глазах начало темнеть. Он сжал руки в кулаки настолько сильно, что ногти впились в кожу, оставляя бледно-красные полумесяцы на ладонях. Во рту сухо, дышать и глотать становится тяжелее, он чувствует, что сейчас умрёт. И это явно не ложное чувство, он точно умрёт, и, видимо, не своей смертью, а от рук второго предвестника Фатуи. Из-за этого тревога усиливается, однако, если раннее казалось, что он вот-вот упадёт на пол и отключится, то сейчас ему очень хотелось убежать. Он не готов умирать, не сейчас и не в ближайшем будущем.       Бежать домой нельзя, ему не хочется подвергать своих друзей опасности. Главное оторваться от них и спрятаться где-то, а потом он уже придумает, что делать дальше. К счастью, навыки у него есть, ему легко удастся скрыться из виду. Так же, как удалось год назад.       Он уже хотел было сорваться с места, но голос третьего мужчины вновь заставил его окаменеть.       — Hola, Альбедо, давно не виделись. Ты весь бледный, с тобой всё хорошо? — Доктор усмехнулся, изображая притворное сочувствие. Однако тут же улыбка исчезла с его лица, а тон стал серьёзнее, — сейчас ты соберёшься, сядешь в машину и поедешь с нами назад в Снежную. Пьеро сказал мне доставить тебя ему.       — Видимо, он хочет лично расправиться со мной? — Спросил он, стараясь не показывать эмоции и тревогу, однако голос всё равно дрожал.       Собеседник лишь вновь усмехнулся, но ничего не ответил. Альбедо обернулся, собираясь обратиться к директрисе, которая раннее стояла за его спиной, но её там уже не было. Сделав глубокий вдох, он снова заговорил:       — Ладно, только сначала мне нужно забрать пару своих вещей из кабинета.       Не дожидаясь ответа развернулся и направился на второй этаж. Вдруг позади себя он услышал:       — К слову, Пьеро не сказал мне доставить тебя именно живым. Поэтому, если ты предпримешь попытку сбежать, твой труп мы засунем в багажник и повезём так.       Он обернулся, встретившись со взглядом красных глаз. Предвестник продолжил:       — А ещё советую поторопиться, я не намерен ждать долго.       На втором этаже имеется ещё одна лестница, ведущая вниз. Рядом с ней, но уже на первом этаже, есть пожарный выход из школы. Через него он и сбежит.       Когда он скрылся из виду, один из двух мужчин, похожих друг на друга, заговорил:       — Вдруг он нам врёт? Я мог бы сходить с ним.       — Нет, я просто хочу его проверить. Да и к тому же, — Доктор подошёл к окну, в котором виднелась тропинка, которая начиналась у основного входа в школу. Она вела только к выходу из этого переулка и к основной дороге, более путей отсюда не было, — уйти незамеченным ему всё равно не удастся.       Внезапно позади себя Доктор услышал хохот:       — Ему-то?! Вы забыли, кто он, а кто вы?! — Смеясь, воскликнул второй мужчина, однако пронзительный взгляд предвестника заставил его резко замолчать. В ту же секунду он слишком активно замахал руками, — я совсем не то имел ввиду! Я хотел сказать, что, конечно, не ставлю под сомнение ваши навыки и все такое прочее, но если сравнивать его, как шпиона, и вас, как ученого, то тут возникают некоторые... — мужчина ненадолго замолчал, понимая, что наговорил уже достаточно для того, чтобы его труп повезли в багажнике рядом с трупом Альбедо, однако все равно продолжил пытаться донести свою мысль, — ну вы же не тупой и, надеюсь, понимаете, что он, как шпион, достаточно опытный, ему уже удавалось сбежать от Фатуи год назад. Вы правда думаете, что у него не получится скрыться от вас, при том, что когда-то он легко скрылся от всей организации сразу? Я вот даже не заметил, как он ушел только что. Но вы учтите, что я ни в коем случае не ставлю под сомнение ваши навыки, но вы же, вроде как, не тупой и должны были подумать...       Его внезапно прервал голос предвестника:       — Ты не заметил, как он ушел, только потому, что в упор пялился на зад директрисы этого паршивого учебного заведения. И ты ставишь под сомнение мои навыки только тем, что думаешь, будто я не учел его опытность в шпионаже и то, как легко ему порой удается скрыться из виду. Многие твои высказывания это подтверждают. Ты же не тупой и должен думать, что ты говоришь и кому.       — Извините...       — Думаешь, если тебе хватило мозгов додуматься до такого, то их не хватит мне?       — Нет-нет, что вы, я...       — Просто в следующий раз сначала думай перед тем, как начать ржать в голос, считая, что все тут, кроме тебя, недалёкие, — и развернулся опять лицом к окну, поставив этим жестом точку в диалоге. — Подождем ещё немного. Не думаю, что он вернётся, слишком уж явно в его глазах читалось желание убежать. Дадим ему немного надежды, а после перехватим.       — И засунем в багажник, — сказал первый мужчина, на что второй вновь засмеялся, а Дотторе закатил глаза. ***       Он бежал со всех ног, иногда спотыкаясь и рассталкивая прохожих, которые попадались на его пути. Ему было все равно, куда он бежит, все равно на людей вокруг, все равно на быстро бьющееся сердце, которое отдавало дикой болью с каждым вдохом. Он пытался быстро сообразить, куда ему бежать, но из-за страха и дикой боли в груди не мог собраться с мыслями. У него нет никого, кто бы его выручил, и ничего, что помогло бы ему спастись. Больше рядом с ним нет Синьоры, которая, конечно, вряд ли бы сильно помогла ему в этой ситуации, но вселила бы в него хоть немного надежды и уверенности, как делала это раньше. Ему необходимо было отдышаться, унять боль в сердце, но он боялся останавливаться, боялся оборачиваться.       В глазах начало темнеть. Он и сам не замечал, как невольно и постепенно сбавлял скорость бега, пока просто не упал без сил на землю. Жадно глотал ртом воздух, пытаясь отдышаться. Предпринимал попытки встать, но вновь падал, а острая боль в груди все не унималась. Он смотрел на свои трясущиеся руки и ему казалось, что сейчас он потеряет сознание. Шарился по своим карманам в поисках таблеток, но вспомнил, что они лежали в сумке, которая осталась в классе.       Он сделал глубокий вдох и, закрыв глаза, стал вслушиваться в свое дыхание, тем самым пытаясь избавиться от панической атаки и успокоить дрожь в теле. Внезапно он почувствовал, как его за плечи поднимают с земли две пары рук. Сердце его замерло, больше он не слышал этого быстрого стука, а только пристально смотрел на предвестника впереди, боясь отвести взгляд. Будто он умрет сразу же, как только глянет в какую-либо другую сторону. Несмотря на поддержку в виде двух огромных мужчин, которые держали его за руки с обеих сторон, он все ещё не мог нормально стоять, ноги его подрагивали, сердце отдавало болью с каждым ударом.       — Это было проще, чем я думал, — заговорил предвестник. — Неужели я переоценил тебя? Или муертоз делает свое дело?       — Как вы нашли меня? — Он старался как можно твёрже и грубее произнести эту фразу, но голос все равно предательски дрогнул.       — Скажем так, одна наша общая знакомая обменяла информацию о твоём местоположении на свою собственную жизнь.       — Кто? — Он копался в памяти, пытаясь вспомнить, кому известно его местоположение, но все было безуспешно. Внезапно его посетила мысль, в которую ему очень не хотелось верить, — неужели...       — Верно, она предала тебя так же, как предала когда-то Фатуи. Так печально, не правда-ли? — Он усмехнулся.       Через мгновение улыбка исчезла с его лица, он кивнул головой в сторону машины, и двое мужчин потащили Альбедо к ней, усадив внутрь. После один из мужчин сел рядом с ним, второй отправился к водительскому месту, а Доктор устроился спереди рядом с водителем.       — Ты что, даже не скажешь этим двоим полудуркам связать меня? Не предпримешь никаких мер? Не учтешь тот факт, что я могу сбежать? Не похоже на вас, Иль Дотторе.       — Сбежать? Каким образом, ты ведь еле стоишь. И не называй этих двоих полудурками, они слишком ранимые люди с нежным сердцем.       — Неужели? — Он взглянул на мужчину рядом с ним, и тот резко отвёл взгляд к окну, начав рассматривать окрестности города. — И, видимо, слишком стеснительные и молчаливые?       Ему ничего не ответили, спереди послышался тихий смешок. Машина тронулась с места. Он почувствовал, как приближается новая волна страха. Руки все так же дрожат, сердце все так же взрывается острой болью. Он резко крикнул:       — Стойте!       Машина остановилась. Дотторе сурово посмотрел на водителя, а после, вздохнув, спросил:       — Ну что еще?       — Мне нужны таблетки.       — Ты правда думаешь, что находишься в той ситуации, когда можешь требовать что-то?       — Судя по всему, вам не нужно, чтобы я сдох прям здесь? Тогда я требую чёртовы таблетки.       Предвестник снова вздохнул и спросил:       — Где здесь ближайшая аптека?       — Прям тут, через дорогу.       Дотторе открыл дверь, собираясь выйти из машины.       — Даже название не спросишь?       — Мне ли не знать, какие таблетки тебе нужны.       Альбедо мельком взглянул на двоих мужчин. Он знал каждого из Фатуи, по крайней мере в лицо, однако этих видел впервые.       — И ты оставишь меня здесь одного с этими двумя придурками?       — Не бойся их, они милашки.       — А с виду не скажешь.       — Они тебя самого боятся, — после этих слов предвестник вышел и захлопнул дверь.       По выражению лиц мужчин можно было понять, что им не нравятся подобные высказывания, но возразить Доктору они не могли, поэтому просто промолчали, закатив глаза.       Через какое-то время предвестник вернулся с таблетками и маленькой бутылкой воды.       Альбедо осмотрел баночку с таблетками, убедившись, что это именно то лекарство, которое ему нужно. Когда он хотел ее открыть, дёрнул за крышку слишком сильно, так, что таблетки чуть не рассыпались. Она открылась подозрительно легко. Всегда, покупая новую пачку, ему нужно было приложить немало усилий, чтобы ее открыть, поэтому он по привычке резко дёрнул за крышку. Альбедо взглянул на Доктора, который все это время равнодушным взглядом поглядывал на него.       «Он ее уже открывал», — подумал Альбедо.       Не подав виду, что что-то подозревает, он достал одну таблетку из баночки. Осмотрев ее, он понял, что и по размеру она не сходится с теми, что он обычно принимает.       — Это не те таблетки, — сказал он и заметил, как предвестник улыбнулся после этих слов.       Он кинул банку в сторону Дотторе, и таблетки рассыпались у его ног. Предвестник равнодушно взглянул на лекарство, рассыпавшееся по полу, нагнулся и стал складывать каждую таблетку по одной назад в баночку.       — Какой-то ты слишком буйный сегодня.       — Ты хотел убить меня?       — Успокой свое блатное сердце, это были просто витамины, — закончив собирать рассыпанное в баночку, он достал из кармана другую пачку таблеток и протянул Альбедо.       Эта упаковка открывалась уже как обычно трудно, однако он все равно осмотрел саму таблетку, чтобы убедиться, что на этот раз над ним не решили внезапно пошутить. После этого он запил ее водой.       Машина двинулась с места. Ему стало чуть легче, однако паника никуда не делась. Он знал, куда его везут, но не знал, зачем, и это его пугало. В любом случае он не станет сдаваться предвестникам так просто, он не оставит попыток сбежать.