Мёртвое сердце

      — Ты не ведаешь, что творишь, — кричала Царица, стоя на коленях перед Альбедо. Ее руки были связаны за спиной, — Пьеро порвет тебя на куски, когда узнает, что ты сделал. Или ты думаешь, что, заручившись поддержкой Ли, с тобой ничего не станется? Да Ли ничто по сравнению с Фатуи, тебе это известно. И что же? Ты убьешь меня?       «Ты убьешь меня?»... ***       Он ехал в машине вместе с двумя чуть ли не одинаковыми внешне мужчинами и предвестником, который периодически поглядывал на него всю дорогу. Будто бы, несмотря на свое не самое лучшее состояние в данный момент, он все ещё может с лёгкостью скрыться от всех троих. А то и неудивительно, бывший шпион и славился своим умением внезапно исчезать и появляться. Дотторе не посчитал бы странным, если бы в какой-то момент Альбедо просто испарился из машины, даже при наличии мужчины рядом с ним, который пристально следил за каждым движением бывшего шпиона.       Его удивлял тот факт, что предвестник даже не связал его, не предпринял никаких мер вообще. Хотя и при данных обычных условиях сбежать будет тяжко. Он то и дело обдумывал разные варианты побега, но ни один его не устраивал. Не то чтобы они были недейственными, просто слишком "шумными". Он привык скрываться незаметно, а в данной ситуации это просто невозможно. Для успешного побега, как минимум, нужно спровоцировать ДТП, как максимум — не пострадать самому в ходе него.       Снежная, по его мнению, очень серый и холодный город, кишащий преступностью. Однако раньше он считал его идеальным местом, чтобы начать вершить свою судьбу самостоятельно.       Он считал его городом возможностей.       «Возможность умереть. Возможность убивать. Возможность манипулировать. Возможность стать жертвой. Возможность оказаться на самом дне. И возможность добиться высот. Все это контролируют те, кто "сверху". Здесь нет возможностей, это иллюзия. Ты добился того, чего хотел, только потому, что "Они" по каким-то причинам тебе это позволили».       Он считал его свободным городом.       «Делай и говори, что вздумается. Уж где-где, а в Снежной то тебя точно за это не осудят. Но учти, что в то же время за неправильные слова или действия в сторону такого же "свободного" человека ты можешь поплатиться жизнью. Потому что Снежная — свободный город, и за убийство тут не осудят. Но правильно ли народ трактует слово "свобода"? Или так ее трактовали "Они", чтобы тобой и всеми остальными такими же "свободными" было проще управлять? Свободы здесь нет, это тоже иллюзия»       Человека, который говорил ему эти слова, уже нет в живых. Это был один из немногих, кто отважился раз за разом выступать против Фатуи. Политик всеми силами старался избавиться от этой "Фатуйской системы" в городе, и, соответственно, поплатился за это жизнью.       «Потому что Снежная — и так свободный город. Потому что в нем есть возможность добиться высот. И возможность стать жертвой», — Говорил политик, пока Альбедо со слезами на глазах готовился нажать на курок. Готовился вновь сделать то, чего хотят от него "Они".       И он выстрелил. Тело напротив него упало замертво. Снежная — свободный город. И он, пользуясь этим, поклялся уничтожить всю эту "Фатуйскую систему".       Спустя полтора года после смерти политика одна влиятельная женщина из Ли Юэ продолжит его дело. Соберёт в одном здании всех таких же влиятельных людей со всего Тейвата.       «Когда против "Них" решились выступить, что "Они" сделали? Убили человека, который хотел лучшего для своего родного города. Хотел лучшего для народа. И мне не страшно сейчас выступать здесь, призывая вас бороться с "Ними". Наша жизнь слишком коротка, чтобы бояться. Даже если после этого "Они" предпримут попытку прервать мою».       Она выступит с речью, даже если толку от этого не будет. Даже если за свои действия в тот вечер она поплатится жизнью.       Кто-то спросит: «Какое ей было дело до того, что делают Фатуи в своем городе? Они никогда не лезли в дела Ли Юэ, тогда почему же она и ее семья решили показать им зубы?». И ответ на этот вопрос будет знать только один человек.       Тот, кто попросил у Ли помощи во время своего побега. И тот, кто обрёк эту семью на то, чтобы оказаться под прицелом Фатуи.       Спустя время его будут шугаться, как огня, говоря: «Связываться с ним себе дороже», и называя тем, кто «Готов вонзить нож в спину людям, которые ему когда-то помогли».       Но обо всем этом позже. ***       У каждого из предвестников имеется свой, так называемый, корпус. Это здание, в котором все находится в подчинении у предвестника, закреплённого за данным корпусом, и, в основном, это место, связанное с родом деятельности кого-либо из них. У кого-то корпус совмещен с приютом, где воспитывают будущих шпионов Фатуи, у кого-то это бывшая лаборатория, а кто-то владеет целым банком.       Сейчас машина остановилась возле здания, которое являлось корпусом «Шута», то есть Пьеро, хотя раньше, около года назад, оно принадлежало Царице. Так же здание значилось главным корпусом Фатуи, где предвестники часто собирались на собраниях и всем таком прочем.       Существуют ещё два здания, которые никому не принадлежат. Они давно заброшены, и Альбедо как-то узнал, что принадлежали они десятому и восьмому предвестникам. Когда он пытался выяснить, кто это, и что с ними стало, ему отвечали: «Мы о них не говорим». А позже, в бегах, он лично познакомился с бывшей восьмой предвестницей, которая в то время работала на Ли.       Доктор завел его в здание, двое одинаковых мужчин остались снаружи.       Предвестник жестом приказал Альбедо идти впереди него.       — В главный зал. Дорогу ты знаешь, — сообщил он.       — Боишься поворачиваться ко мне спиной? — Альбедо прошел вперёд, следуя по коридору и осматривая с головы до ног каждого охранника, находящегося там.       Сбежать не удастся сейчас. Слишком много людей. Слишком много глаз, направленных в упор на него.       — Просто меры предосторожности, — ответил Дотторе, следуя за бывшим шпионом.       — Неужели? До этого всеми твоими мерами предосторожности было каждые тридцать секунд пялить на меня в зеркало заднего вида. Ты не доверял этому своему полудурку, который сидел рядом со мной, или пытался сделать вид, что тебе не все равно на тот факт, что я могу сбежать?       Предвестник не ответил.       — Ты слишком безответственно относишься к подобной работе, — продолжил он. — Как и год назад, когда ты должен был убить меня в больнице. Не похоже на вас, Иль Дотторе.       В ответ вновь тишина.       — Как сердце? — Неожиданно спросил предвестник.       Альбедо резко обернулся в его сторону, нахмурившись. Его сильно разозлила эта внезапная попытка Доктора сменить тему. Он немного помолчал, смотря на предвестника, а после со вздохом ответил:       — A punto de agotarme.       И зашагал дальше по коридору.       За год в этом корпусе почти ничего не изменилось. Все такое же серое и отвратительное место, которое обрубало все его пути к свободе.       В корпусах других предвестников он бывал редко, и только если этого требовала работа, но корпус «Царицы», — а в данный момент корпус «Шута» — был его постоянным местом проживания, так как он работал конкретно на Царицу и даже являлся ее телохранителем.       Единственное, что здесь поменялось, — это то, что белые стены стало украшать больше портретов Царицы. Будто Пьеро всеми силами пытался создать видимость того, что она здесь. С ним. Что она жива.       Это было год назад. Пьеро не щадя гонял предвестников, шпионов, стрелков, разветчиков и всех, кого только можно, а сердце его взрывалось жгучей ненавистью и желанием найти сбежавшего Альбедо. В то же время Царица не была так сильно увлечена поисками своего шпиона, а потому находилась в тот момент в Ли Юэ, готовясь к важному мероприятию, на которое ее позвал Чжун Ли, отметив, что он будет крайне благодарен и рад, если Царица на него явится.       На следующую ночь после этого мероприятия кто-то вломился в главный корпус Фатуи. Пьеро не медля отправился на то место, где был замечен взломщик, но он не нашел там никого, кроме мертвого тела Царицы, которое кто-то посадил в самом углу. Все в помещении было разгромлено, а портреты Пьеро и Царицы испачканы кровью. С левой стороны груди уже мертвой женщины торчал нож.       Раннее белое блестящее платье, в котором Царица собиралась пойти на мероприятие в Ли Юэ, сейчас почти полностью окрасилось в багровый цвет. По ее одеянию Пьеро и понял, что убили ее на том самом мероприятии, до или после него. В глазах его зажёгся огонь ненависти и желания отомстить, а после террористического акта на главный корпус Фатуи, устроенного "семьёй Ли", он окончательно убедился в том, что именно они ко всему и причастны.       Приглашение на мероприятие было ловушкой. Но вот спровоцированно это все было желанием самого Чжун Ли или кого-то на стороне — неизвестно.       Вряд ли кто-либо из Фатуи знает о том, что Альбедо в курсе смерти Царицы. Это произошло после его побега, а Фатуи первое время скрывали факт ее смерти, как могли. Потому что её не просто убили. По мнению Пьеро, кто-то, работающий на Ли, наверняка хотел передать тем самым какое-то "послание", оставив её тело в главном корпусе и устроив шумиху со взломом. И Альбедо собирается до последнего делать вид, будто обо всем этом ничего не знал.       Потому что умерла она во время его побега. Потому что он сам же и вонзил нож в ее сердце.       Никто из Фатуи об этом, на благо Альбедо, не знает. Пьеро все ещё подозревает, что в этом замешана знаменитая в кругах Фатуи шпионка, работающая на Ли, — Е Лань. Хотя, на самом деле, в смерти Царицы виновата не она. Отчасти.       Предвестник и бывший шпион зашли в главный зал. Все присутствующие устремили свои взгляды на них, в особенности — на Альбедо.       Он осмотрел каждого человека в помещении. Взгляд его остановился на женщине в самом дальнем углу, которая единственная из всех присутствующих всеми силами старалась не смотреть ему в глаза. Синьора. Ее присутствие здесь его не удивило, Дотторе изначально рассказал, что именно она и поведала предвестникам о местоположении Альбедо. Он всё ещё не мог в это поверить, но в то же время понимал ее, потому что поступил бы точно так же, если не хуже.       «Готов вонзить нож в спину людям, которые ему когда-то помогли»       Предвестники, как никто другой, знали о его умении легко скрыться из виду, поэтому не сводили с него взгляда, будто он в любой момент мог просто испариться.       Альбедо, заметив это, не выдержал:       — Чё вылупились, идиоты? — Он понимал, что грубить предвестникам в такой момент не самая хорошая идея, но терять ему уже было нечего. — Меня даже не связали. Как будто не на смертную казнь привели, а на ужин пригласили.       Пьеро сидел в кресле в самом углу. Внезапно он встал и подошёл к Альбедо, из-за чего тот невольно отступил назад, но тут же, взяв себя в руки, вернулся на место. Дотторе все ещё стоял рядом с ним, и Альбедо не понимал, почему из-за этого ему становилось спокойнее.       — Рад снова видеть тебя здесь, Fantasma, — произнес Пьеро, а бывший шпион нахмурился.       "Призрак". Это прозвище, которым предвестники и другие в Фатуи называли Альбедо. Ему никогда оно не нравилось, но уже настолько сильно к нему привязалось, что стало чуть ли не вторым именем.       — Для человека, который не терпит предателей, ты слишком деликатен по отношению ко мне.       Он сделал вид, будто взглядом ищет среди предвестников кого-то определенного, а после, убедившись, что Пьеро это заметил, спросил:       — Кстати, где же дама твоего сердца, Пьеро? Не помню, чтобы она хоть раз пропускала собрания предвестников.       Альбедо надеялся надавить ему на больное, увидеть отчаяние в его глазах, ту боль, которую он испытал из-за смерти Царицы, но ничего из этого в его взгляде не читалось.       Пьеро позволил себе помедлить с ответом, а затем произнес:       — Знаешь, зачем ты здесь?       Альбедо подумал, что сегодня все дружно почему-то решили уклоняться от ответов на его вопросы, меняя тему. И это его ещё больше разозлило. Но он не стал продолжать расспрашивать Пьеро о Царице, боясь, что вызовет подозрения своей чрезмерной любопытностью.       — Конечно, — ответил он, — чтобы помочь тебе восстановить справедливость посредством убийства предателя, то есть меня.       — Для человека, которого в скором времени порежут на куски, ты выглядишь слишком спокойным, — внезапно произнес девятый предвестник, сделав шаг в сторону Альбедо, но после того, как Пьеро жестом приказал ему остановиться, он вернулся на свое место.       То, что сказал Панталоне, являлось правдой. Со стороны Альбедо выглядел невозмутимо, но внутри у него все пылало от страха. Он ещё очень давно понял, что показывать страх перед предвестниками — самая большая ошибка. И ещё очень давно научился не показывать перед ними своих истинных эмоций.       — Сначала я действительно собирался тебя убить, но... — начал Пьеро, и взгляды всех предвестников переметнулись с Альбедо на него, выражая недоумение, — потом я подумал: кем я стану, если избавлюсь от такого шпиона, как ты, Призрак?       После этих его слов Доктор усмехнулся, но этого никто не заметил. Пьеро продолжил:       — Более того, я думаю, что нет лучше наказания для тебя, чем заставить вновь работать на Фатуи и страдать "вневоле".       От этого заявления лица всех присутствующих, помимо Дотторе, стало выражать глубокое удивление, ярость и непонимание. Заметив невозмутимость Доктора, Альбедо сразу понял, что о решении Пьеро оставить его в живых, предвестник знал изначально, в отличии от своих коллег, которые тут же начали шептаться друг с другом. Только Синьора все так же сидела вдали от всех, удивлённо хлопая глазами.       Для предвестников она тоже являлась предательницей. И тем не менее тоже жива.       — Это неправильно, — заявила предвестница, подойдя ближе к Пьеро. Это была Арлекино — хозяйка "Дома Очага", где воспитывают будущих шпионов Фатуи. — Покинуть организацию можно только посредством смерти. Ты не следуешь правилам, установленным Царицей. Это есть твое уважение к ней?       Услышав имя Царицы, Пьеро нахмурился и произнес, не глядя на Слугу:       — Разве Царица устанавливала правило, которое гласит, что всех предателей следует лишать жизней? О выходе из организации никто здесь не говорит, — он повернулся на Арлекино, — Призрак будет продолжать работать здесь.       Арлекино это ещё больше разозлило, но она все же молча вернулась на прежнее место.       Пьеро вновь повернулся в сторону Альбедо.       — Однако я не ограничиваю Дотторе ни в чем. Он в любой момент сможет убить тебя, если сам посчитает нужным. Прежде ты работал на Царицу, отныне работаешь на него.       Услышав это, он понял, почему удивление на недавнюю новость выражали все, кроме Доктора. Однако не понимал, почему Пьеро сообщил об этом только ему, не посчитав нужным уведомить остальных.       Альбедо немного помедлил с ответом и вскоре произнес:       — Знаешь, на твоём месте я бы не оставлял в живых такого человека, как я.       — Неужели?       — Тебе же будет лучше, если ты избавишься от меня.       — Это угроза? — Спросил Пьеро, улыбнувшись.       — Нет, предупреждение, — после чего он развернулся и вышел из зала даже несмотря на то, что разрешения ему на это никто не давал.       Спустя время его будут шугаться, как огня, говоря: «Связываться с ним себе дороже».       Но обо всем этом позже. ***       Дотторе изначально сказал, что перед тем, как взваливать на него какую-либо работу, он хочет провести некий медосмотр, чтобы понять, какого рода физические нагрузки для Альбедо противопоказаны, а какие не принесут ему вреда. Как он сам сказал: «Мне не нужно, чтобы ты внезапно сдох во время какого-то важного задания, тем самым falles al infierno».       Стоит отметить невероятную любовь Доктора к испанскому языку. Все предвестники, кроме Тартальи, мешают два языка в речи, один из которых испанский, но Дотторе делает это чаще остальных. Будь его воля, он вообще разговаривал бы только на испанском.       Пока предвестник с недовольным выражением лица рассматривал его электрокардиограмму, Альбедо сидел на кушетке и разглядывал медкабинет, находящийся в корпусе «Доктора». Он бывал здесь не редко, пока работал на Царицу. Изначально он сообщил, что у него проблемы с сердцем, поэтому каждую неделю появлялся тут на медосмотрах у Дотторе. За год здесь много чего изменилось, это место уже далеко не похоже на привычный для него медкабинет, и это его даже огорчало.       Там, снаружи, Альбедо являлся шпионом и телохранителем Царицы. От него много ждали и много требовали. Ему запрещено было показывать свою слабость и чувства. Потому что он давно понял: демонстрировать все это предвестникам — самая большая ошибка. Но здесь, в стенах этого медкабнета, он мог позволить себе стать самым слабым и несчастным человеком на планете. Ему не нужно было ничего скрывать и ничего прятать. Все шрамы — и на коже, и в душе — он мог легко показать Дотторе, и сам частенько удивлялся тому факту, что Доктор знал о нем практически все. Вплоть до ритма сердца и частоты сердечных сокращений.       Иногда предвестник выполнял роль его личного психолога. Даже несмотря на то, что, по словам Дотторе, ему и самому требуется психолог, более того — психотерапевт.       Пока Альбедо работал на Фатуи год назад, Дотторе был единственным человеком, которому он мог более менее доверять. И он сам считал это странным и не понимал, как так вообще вышло.       Они были чем-то похожи и в то же время противопоставлялись друг другу как чёрное и белое. Как чай и кофе. Как зима и лето.       Доктор подозрительно долго прожигал взглядом его электрокардиограмму и вскоре, не отводя взгляда от результата, сказал:       — Escucha, Fantasma...       — А? — Он дернулся от неожиданности и чуть не задел рукой оголенный провод, который почему-то лежал рядом. Отодвинувшись подальше, он взглянул на предвестника, готовясь услышать неутешительные результаты.       — Нам нужно обсудить принцип твоей работы, — Дотторе повернулся к нему и положил электрокардиограмму на стол, стоящий рядом.       — Это каким-то образом связано с результатами обследования?       — No, просто я забыл раньше сказать, и вот только сейчас вспомнил, — он смущённо отвёл взгляд, а Альбедо это только позабавило.       Редко можно было увидеть Доктора рассеянным, неловким или неуклюжим. Многие его черты характера совершенно не вяжутся с его внешним видом и тем, с какой стороны он себя показывает окружающим. У него достаточно взбалмошный характер, и даже несмотря на это очень многие его побаиваются (что слишком мягко сказано). Про таких, как он, обычно говорят, что человек "Un poco fuera de mi mente", потому Дотторе редко показывает эту сторону своего характера. Взять в пример ту его тупую, по мнению Альбедо, шутку с подменой таблеток на витамины. Предвестник отреагировал на это достаточно сдержано, хотя, скорее всего, не будь рядом посторонних, засмеялся бы в голос.       — В общем, — начал Дотторе, — так как ты по своей сути шпион, твоя основная обязанность — докладывать мне обо всем, что связано с предвестниками или кем-либо другим. Eso está, я не говорю о том, что ты намеренно должен шпионить за каждым из них. Нет. Достаточно просто видеть, слышать и замечать абсолютно все, и если кто-то из предвестников ведёт себя, по твоему мнению, слишком "подозрительно", ты должен разузнать об этом как можно подробнее и, por supuesto, доложить мне.       — Без проблем. Но можно поинтересоваться, зачем тебе это? — На эти его слова предвестник странно улыбнулся.       — Знаешь хоть что-нибудь, что ценнее богатства?       — Не могу себе представить.       — А я думал, ты скажешь что-то по типу «amor» o «amistad», или... — он задумался, пытаясь придумать ещё один пример. Спустя короткое время он, щёлкнув пальцами, продолжил, а голос его почему-то дрогнул, — «familia»...       — Не думаю, что это ценнее.       — В любом случае, как по мне: людские секреты. И самое забавное, что, в отличие от денег, при передаче от одного человека к другому раз за разом — ценность их теряется. А я просто собираюсь использовать любую предоставленную тобой информацию против самих же предвестников. Это в разы ценнее богатства.       — Ты ведь в курсе, что собираешься вонзить нож в спину предвестников, пока они об этом и не задумываются? Можно ли это считать предательством?       — No tengo ni idea. Думай, что хочешь. Единственное, что я знаю, — бегство вряд ли можно считать предательством. А ты, при всем при этом, абсолютно точно являешься предателем. Вопрос, почему? — Предвестник снова странно улыбнулся, а его взгляд Альбедо с лёгкостью мог бы назвать пугающим. И по нему было понятно, что Доктору абсолютно точно что-то известно. Что-то, о чем ему знать было и не положено.       — Потому что так меня нарекли предвестники.       — Какая разница, как они тебя нарекли? Я говорю о другом.       Альбедо немного смутил тот факт, что Доктор говорил о предвестниках "Они", будто сам им и не являлся, но, скорее всего, он просто без причины докопался до формулировки.       — Digamos. Может, объяснишь мне?       Дотторе вздохнул так, будто надеялся, что Альбедо догадается сам.       — Тогда давай обсудим это чуть позже.       — Скажи уже мне, как там мое сердце?       Доктор снова взял в руки электрокардиограмму и, мельком пройдясь по ней глазами, сказал:       — Ну, как говорится, a punto de agotarme. А ещё я подозреваю, что у тебя, помимо муертоза, имеется ещё что-то. Здесь присутствуют нарушения, не свойственные муертозу. Но есть и вероятность, что это что-то побочное. Надо будет устроить более подробное обследование.       — Посмотрим. В любом случае больше года мне не прожить.       Альбедо оперелся ладонью о кушетку, чтобы слезть с нее, но тут же резко отдернул руку, вскрикнув. Он встал, чуть согнувшись, по всему телу прошлась волна напряжения, руку жгло.       «Чертов провод».       Сердце начало взрываться острой болью, он положил руку на грудь, будто это могло каким-то образом помочь ему унять эту боль. Дышать стало тяжелее, по телу прошла дрожь, а в глазах начало темнеть.       За секунду до того, как потерять сознание, он заметил, что его попытались поймать. ***       Ему снова снился кошмар. Снились те пара лет работы на Фатуи и побег. Он отчётливо видел во сне, как стоит перед Царицей, которая, даже несмотря на свое положение в данный момент, имела смелость с ним пререкаться.       — Ты не ведаешь, что творишь, — кричала она, стоя на коленях перед Альбедо. Ее руки были связаны за спиной, — Пьеро порвет тебя на куски, когда узнает, что ты сделал. Или ты думаешь, что, заручившись поддержкой Ли, с тобой ничего не станется? Да Ли ничто по сравнению с Фатуи, тебе это известно. И что же? Ты убьешь меня?       Последние слова отозвались эхом в его голове. Он закрыл глаза, пытаясь успокоить нескончаемый поток мыслей, который на него обрушился, стоило Царице произнести последнюю фразу.       Ничего не вышло.       «Ты убьешь меня?»       «Ты убьешь меня?»       «Ты...»       «...убьешь...»       «...меня?»       И он проснулся, резко открыв глаза. Сердце бешено билось, но не отдавало столь привычной для него болью с каждым ударом. Руку все ещё немного жгло, но было терпимо.       Он осмотрелся и понял, что лежит на диване в каком-то кабинете. Помещение было не столь большим, что удивительно.       Доктор сидел за письменным столом и, заметив, что Альбедо очнулся, сказал:       — Ну неужели? Для обычного обморока ты подозрительно долго был в отключке.       Альбедо встал, пытаясь подойти к столу, но в глазах резко потемнело. Благо, Призраку всегда легко удавалось держать равновесие. Когда все пришло в норму, он сел за письменный стол напротив Дотторе.       — Кстати, по поводу твоих последних слов. Ты говоришь, что больше года точно не проживёшь, и тут же натыкаешься на оголенный провод. В таком случае, понятно, почему ты так думаешь. Нужно быть внимательнее, Призрак. Ты, как-никак, шпион.       — Я не виноват в том, что у тебя в медкабинете небезопасно.       Доктор усмехнулся.       — Нужно будет сказать Ордену Бездны, что электричество — самое действенное средство против Призрака. Как они там пытались от тебя обороняться? Стекло на полу, ловушки куда ни глянь. Оказывается, нужно было просто проводов напихать!       — Очень смешно. Я вообще-то чуть не сдох только что.       Предвестник засмеялся.       "Орден Бездны" — одна из самых могущественных и влиятельных организаций Тейвата. Раньше сильно враждовала с Фатуи, но в итоге заключила сделку, выгодную для обеих сторон. Альбедо всегда считал, что Орден Бездны от этой сделки получает гораздо больше привилегий, но, кажется, Царица с Пьеро так и задумывали изначально.       Ещё во времена, когда они соперничали друг с другом, Альбедо, по поручению Царицы, часто являлся в их корпуса, чтобы выкрасть или выведать что-то. И, так как о вторжении Призрака на свою территорию никто из Ордена Бездны узнать никаким образом не мог, они часто "обороняли" корпуса различными способами. И подобное Альбедо даже в какой-то степени льстило.       Так один раз они, как им казалось, максимально сильно обезопасили свое хранилище различными ловушками, через которые, по их мнению, пробраться было просто невозможно. И это действительно было правдой, но вот Альбедо плевать хотел на эту правду. Он проскочил между этими ловушками так, что даже пыль не сдвинулась со своего места. Пробрался в хранилище и выкрал все, что требовалось. Вскоре после этого Орден Бездны согласился на сделку с Фатуи.       «Наверное, они устали от того, что их постоянно обворовывают», — это было единственное, что сказал Альбедо, узнав о сделке.       — Слушай, — начал он, — могу я позвонить кое-кому?       — Валяй, я не собираюсь запрещать тебе подобные вещи. Твоя основная обязанность — работать только на меня, не выполняя никаких поручений других предвестников. В остальном ты волен делать все, что хочешь.       — Да что-то у меня и так нет никакого желания быть на побегушках у других.       Он достал телефон и набрал номер Кавеха. Альбедо не настолько жесток и злопамятен, поэтому, даже несмотря на недавние разногласия между ними, он не собирался заставлять друга переживать из-за того, что внезапно куда-то пропал и не вернулся домой с работы.       Мужчина сразу взял трубку, и от него тут же посыпались вопросы по типу: «Альбедо, ты в порядке?», «Ты где?», «Ты вернёшься домой?». На это он ответил, что с ним все в порядке, но, к сожалению, вряд ли когда-либо вернётся в Сумеру, однако пообещал часто звонить. Кавех после этого стал заваливать Альбедо многочисленными извинениями за те слова, что сказал ему недавно, и был, конечно, прощен.       — Хороший у тебя друг, — сказал Дотторе, когда Альбедо закончил разговаривать по телефону, — настолько хороший, что сразу, без лишней мысли, сказал мне адрес школы, в которой ты работал.       Альбедо не стал объяснять ему, что, скорее всего, это был не тот друг, о котором предвестник подумал, и что для того человека, который сообщил адрес школы, в целом свойственно подобное поведение.       — Я так понимаю, это Тигнари отправил тебя к нему, verdad?       — Что? — Спросил Альбедо, удивлённо моргая, — ты знаком с Тигнари?       — Пересекались как-то. Ничего особенного.       — Ладно, расскажи тогда, что это за два необъятных товарища сопровождали тебя сегодня? Ты что, в кои-то веки решил сменить охрану?       — Они всегда работали на меня.       — Я их не помню.       — Странно, я думал, ты встречал их, пока был в бегах и работал на Ли. Хотя тут вопрос: кто на кого работал в действительности?       Сначала Альбедо не понимал, при чем тут Ли и эти двое, но, спустя какое-то короткое время, до него, кажется, начал доходить смысл слов предвестника.       — Они же не работали на Ли. Или работали? — Он наблюдал за тем, как на лице Доктора снова стала появляться та странная улыбка.       — А это как раз то, что я хотел сказать тебе недавно. Честно, я думал, что ты сам догадаешься, — он ненадолго замолчал, наблюдая за реакцией собеседника. Не дождавшись ответа, он продолжил, — эти двое работали на Ли. Ну или делали вид, что работали, пока на самом деле сливали мне всю информацию об этой недо-группировочке, которую все привыкли называть просто "Ли".       Услышав это, Альбедо постарался сохранить невозмутимость и надеялся, что Дотторе не заметил, как он, в переносном смысле, только что провалился в образовавшуюся перед ним пропасть.       Значит, Дотторе знает. Знает все.