***
Белые стены больничной палаты давно уже не давят на меня: сказалась склонность к ОКР. Если вспомнить идеально чистые комнаты в нашем доме, то уже ничего не кажется страшным. Какое-то спокойствие появляется, когда всё на своих местах. Интересно, это у всех так? Желание сделать всё правильно, расставить мебель идеально, вымыть полы до блеска… вряд ли. Наверное, мне стоит радоваться, что я умираю в обычной больнице, а не в психушке. Впрочем, я всегда была обычной, а значит и умереть должна так же. Тёплый летний ветер обдувает наши лица, пока мы наперегонки бежим по парку. Природа показывает себя в лучших красках, утренняя прохлада позволяет забыть о последующем зное. Но мне это не интересно. Добежать первой до пруда — главная цель этого утра, поэтому я стараюсь изо всех сил. Но Лили, хоть и младшая, всегда умудряется меня обогнать. Как и сегодня. Переводя дыхание, она радостно смеётся и говорит, что когда-нибудь выиграю и я. Я злюсь. Мне неприятно, ведь я проигрываю абсолютно всегда. Отворачиваюсь от сестры, делая вид, что мне наплевать на эту борьбу, ведь меня очень интересуют цветы на ближайшей клумбе. Когда-нибудь я обязательно прибегу первой. Диагноз у меня более чем конкретный. Врачи не стали давать ложных надежд, за что им очень благодарна. Нет ничего хуже, чем обрести надежду, а после вновь её потерять. И эта теорема доказана собственным опытом. Порой кажется, что каждая ситуация в моей взрослой, такой самостоятельной жизни лишь дублирует какое-то детское воспоминание. Каждый раз, засыпая, я вижу обрывки тех не всегда счастливых, но по-особенному родных дней. Говорить о смертельном исходе своего заболевания я никому не стала, даже Вернону. Пусть думает, что у меня просто очередной приступ, не хочется его расстраивать раньше времени. Может, это и эгоистично, но мне так легче. Легче, когда люди не пытаются фальшиво улыбаться, изображая скорбящих, а на деле желая моей скорой смерти. Я сама виновата в таком положении дел: вряд ли в этом мире есть хоть один человек, который может искренне сказать мне «спасибо». И с этим уже ничего не сделать. Жизнь кончается, а самое главное я сделать так и не сумела. Мы лежим на большой кровати в спальне родителей, смотрим в потолок и болтаем ни о чём. С кухни доносится аппетитный аромат жареной индейки. Скоро будет ужин, а пока нужно просто убить время. - Туни, - зовёт меня сестра, - а ты веришь в магию? - Нет, Лили, магии не существует. - Откуда тебе знать? Может, мы просто её не видим. - Того, что мы не видим, не существует. - Но… - Не морочь мне голову, Лили. Нас зовут родители, пойдём. Мне не хочется признаваться ей, что в своём дневнике я постоянно рисую единорогов и драконов, в глубине души желая, чтобы сказки оказались реальностью. Раньше я смотрела на ночное небо и думала, что звёзды — это души ушедших волшебных созданий, некогда живших на земле. Это было время, когда я с детской наивностью верила в магию. Верила, что каждый человек может стать волшебником, если только очень сильно этого захочет. Но этот мир оказался куда менее справедливым, чем я считала в детстве. Я не верю. Не хочу верить. Нет, нет и ещё раз нет. Так не бывает. Это какая-то глупая ошибка. Я должна ехать в Хогвартс, я, а не Лили. Но письмо на имя младшей сестры. Она, радостная, скачет по дому, родители в шоке, а я просто сгораю от зависти. Это чувство убивает похлеще любого физического воздействия. Сжигает изнутри. Мне плохо… потому что Лили так хорошо. И от этого осознания становится ещё хуже, ведь теперь я точно знаю, что не могу назвать себя хорошей сестрой. Перед глазами ярко встают обрывки воспоминаний и собственные сильные эмоции. Я знала, что сестра что-то скрывает, но никогда не думала, что правда ударит по моему самолюбию так сильно. О, как же я была не согласна с этой жестокой реальностью, как мне хотелось пойти против существующих правил, наплевав на древние законы природы! Но всё проходит, и эмоции прошли, пусть и не сразу, но я научилась ценить то, что имею. Шум крови в ушах заглушает все остальные звуки. Я смотрю на листок бумаги в своей руке, подписанный директором Хогвартса, и не хочу в это верить. Отказ. Отказ принять меня на обучение. Мои надежды на волшебство, магический мир и, главное, продолжение общения с сестрой рухнули. Всё. Хочется кричать на весь мир, что это несправедливо, но хватает лишь на тихий шёпот: - Ты мне больше не сестра… У самой мурашки бегут по коже от такого количества злости, но я не могу себя остановить. У меня уже нет дороги назад. Всё же на душе неспокойно. По прогнозам врачей, к концу этой ночи меня не станет. Это так странно — знать дату своей смерти. Никому на свете я бы такого не пожелала. Ведь каждый человек старается не думать о смерти, каждый верит, что конец жизни будет ещё не скоро, а значит он может себе позволить распоряжаться временем так, как ему захочется… Нет. Смерть очень тихая, она подходит незаметно, крадётся бесшумно, забирает непозволительно быстро. Только вчера в соседней палате умер от заражения крови семилетний мальчик, мама которого рыдала в коридоре, не решаясь зайти внутрь и взглянуть на тело. В такие моменты я понимаю, как сильно мне повезло в жизни, что мой сын жив, и его смерть я уже не застану. Может, это и эгоистично, но сейчас, когда я стою в паре шагов от бездны, мне уже можно так думать. Мы сидим в комнате, за окном гроза и льёт ливень. После очередной вспышки Лили подползает ближе. У неё трясутся руки, лицо бледное, хоть она и старается не смотреть в окно. Мне противны трусливые люди, но сейчас я и сама подавлена непогодой. - Туни, тебе страшно? - Ну конечно нет. Не все такие трусихи, - а у самой сердце ёкает при каждом ударе, но не говорить же об этом младшей сестре. Я же вроде как старшая, а значит сильная и смелая. - А можно я тебя кое о чём спрошу? - Спрашивай, Лили, спрашивай. - Ты меня любишь? Ну, как сестру? Если со мной что-нибудь случится, ты будешь вспоминать обо мне хоть иногда? Я удивлена. Вряд ли маленькие девочки должны разговаривать о таком. А потом перед глазами плывут воспоминания, в которых я довожу её до слёз, обижаю или просто игнорирую. Все те разы, когда я на Рождество загадывала другую, более подходящую сестру. Это нормально, что она спрашивает, наверное, всё понимает. Но я ведь старшая сестра. И всё-таки люблю Лили, хоть и не желаю признаваться в этом даже самой себе. Поэтому отвечаю лишь на последний вопрос: - Конечно буду. И докажу тебе это. В этот момент я не могу не вспоминать Лили. Свою младшую сестру, что была когда-то самым родным человеком для меня. Она ушла из моей жизни так быстро и неожиданно, что по ночам я всё ещё вижу её улыбку и просыпаюсь в холодном поту, ощущая муки совести ярче, чем при её жизни. И пусть прошло уже много лет, как Лили не стало, я всё ещё помню каждую мелочь о ней. Даже то, что так усердно пыталась забыть. Даже то, что так и не смогла. Боль настолько сильная, что несколько раз я даже вскрикнула. Родители бы никогда не разрешили мне такое, но они никогда и не узнают о нашем маленьком секрете. - Смотри, Лили, - усмехаюсь, глядя на ошарашенное лицо сестры: на моём бедре, покрасневшем от высоких температур, красуется небольшая татуировка. Это лилия. Я уже давно поняла, что не являюсь хорошим человеком. И мне хочется просто рыдать из-за этого. Вернее, хотелось. За последний год своей жизни я не проронила ни одной слезинки, ни разу не почувствовала першение в горле. Когда-то я мечтала о жизни без слёз, ведь меня так душила совесть, что порой перспектива жизни без неё казалась единственным выходом. Но сейчас, уже будучи взрослой, мне хочется слушать свой внутренний голос куда больше, чем разум. Может, я сошла с ума. Но тогда я бы предпочла сделать это раньше, когда у меня ещё была возможность что-то исправить... На полу валяются книги. Я раздражённо выбрасываю из огромного шкафа очередную стопку. Всё утро убито на попытки найти справочник растений, ведь завтра зачёт по ботанике, а моя готовность оценивается, пожалуй, даже ниже нуля. Слышу голос сестры, что зовёт меня из соседней комнаты. Сначала игнорирую её, некогда мне, но после всё-таки спускаюсь с лестницы и откликаюсь. Лили сидит на большом диване и держит в руках книгу. Что-то увлечённо рассказывает, указывая на… мой справочник. - Туни, я влюбилась в эти цветы. И хочу тоже сделать татуировку. Символично, ты так не ду… ? Но мне уже всё равно. Злость закипает в груди. Я кричу. И мне уже плевать на неё, её слова, которые я так и не услышала. Вырываю книгу из её рук и, успев заметить слёзы в глазах сестры, возвращаюсь в комнату. Запираю дверь, кидаю ненавистный справочник на пол, сажусь и начинаю рыдать. Потому что гнев прошёл, а в груди что-то заболело сильно-сильно. Ну почему я такая злая? Почему такая жестокая? Я же её старшая сестра, я должна быть доброй и понимающей. Совесть мучает, а ведь порой я даже забываю, что она у меня есть. Смотрю на справочник. Он открыт на странице с декоративными растениями и цветами. С разворота на меня осуждающе смотрят петунии. Сейчас слёз уже нет, осталось лишь осознание: эта жизнь завершилась, а я так и не успела сказать своему самому родному человеку самое важное «прости». Ведь тогда я не спешила. Мне казалось, что впереди большая и длинная жизнь, что мы ещё успеем помириться и вместе воспитать своих сыновей, вместе пережить новые трудности… вместе. Смерть сестры ударила в основание моей жизни, пошатнула то, что казалось мне незыблемым. А потом жизнь пошла своим чередом: снова вставало и садилось солнце, появлялись и исчезали на небе звёзды, умирали и рождались люди… Вот только мою раненую душу никто не замечал. Да я и сама её игнорировала, всё думала, что моя привязанность к Лили — слабость, с которой нужно бороться. Так мне говорили окружающие. Так начала считать и я. Ногу прожигает боль, но она даже приятна. Когда-то я уже сидела в этом тату-салоне, но совсем с другими мыслями и эмоциями. Сейчас же чувство горечи и обиды накрывает с головой. Хочется плакать, но я выше этого. Мне больше не нужна сестра. - Всё готово, мисс. Смотрю на результат. Теперь через всё бедро проходит красивая густая лиана. Где-то под ней похоронены остатки моей прошлой жизни. Так будет лучше. Для всех. В больничной палате прохладно, но в груди бушует настоящий пожар. Что-то давно забытое всплывает в памяти и сразу гаснет, как бы сильно мне не хотелось удержать эти мысли. Перед внутренним взором два зелёных огонька — глаза погибшей сестры. Когда-то она сказала мне, что сожалеет о нашей ссоре и хочет вернуть былую дружбу, но я лишь посмеялась ей в лицо. Меня жгла обида, простить Лили я не могла… А сейчас? Сейчас уже поздно, никто не услышит моих извинений, не протянет руку в ответ. Наступил момент, когда уже ничего не исправить. Лили радостно машет рукой из окна Хогвартс-Экспресса. Она такая радостная и счастливая, у неё впереди новая прекрасная жизнь. Наши взгляды пересекаются, и тогда её улыбка меркнет. Но вот она уже отвлекается на что-то новое, забывая про старшую сестру. Мне холодно. Что-то похожее на могильную плиту лежит на душе: я не попрощалась с Лили. И почему-то мне кажется, что я уже никогда не назову её своей сестрой. С трудом выныриваю из воспоминаний. Там, куда я иду, они уже не понадобятся. Но всё-таки где-то глубоко в душе я верю, что сестра простила меня. И сейчас понимаю, что смогла сделать то же. У меня есть одно незаконченное дело. И уйти из этого мира, не сделав последнее усилие, я не могу.***
На большой лиане в одном месте кожа прожжена. Сквозь густую зелень выглядывает цветок. Это лилия.