Impossible - James Arthur
Пелена, сковывающая мрачными тисками Ньюта от всего окружающего, застилала сильнее, не дозволяя сквозь неё что-либо проглядеть. Один лишь только голос выводил из кромешного потока чего-то тёмного. Оно тем не менее продолжало струиться по телу, поглощая каждую клеточку молодого организма, умиравшего буквально на глазах. Движения, как ему казалось, выходили настолько медленными, что могло почудиться будто парня парализовало. Но разум Ньюта ещё не погиб — тот слышал своё имя, тем самым высвобождаясь из цепкой хватки болезни, что вот-вот — и поглотит до конца. Томас держал его. Томас должен успеть. Попытки вырваться, что делал Ньют, были всё сильнее, а изо рта доносились различные кроткие и протяжные ужасающие звуки. Томас знал — Ньют постепенно уходил: до той самой последней двери осталось всего несколько маленьких шажков. Но он не смел отпустить его. — Пожалуйста, Томми, пожалуйста, — почти хрипел Ньют, крепко вцепившись руками, где каждая чёрная вена отчётливо выделялась, в чужие. Он молил себя убить, но не чтобы сделать легче, дабы не мучиться, а чтобы сохранить жизнь тому, кто сейчас пытался спасти его самого. — Ньют, Ньют, Ньют, — среди взрывов, криков и выстрелов голос Томаса был схож с одной из маленьких капель во время проливного дождя. Однако для Ньюта каждое слово казалось ярким — до безумия ослепляющим лучом света, на который он старался выбраться из темноты и об который готов был обжечься. Тепло чужого тела и каждый быстрый удар в груди слились в единую вакханалию — Ньют терял себя, но не боялся умирать, нет. Он безумно боялся стать тем, кто вновь себя совершенно не помнил, но только уже безвозвратно. Безвозвратно терять рассудок с каждым прошедшим днём было всё проще, а воспоминания норовили выскользнуть из головы, словно их там и не существовало. Ньют говорил себе, что справится, заполняя пожиравшую его пустоту свежими и отдалёнными мыслями о каждом, кого он знал. Становилось на мгновения легче. Вспышки в памяти смешивались в один безграничный клубок, где даже самая маленькая и ничего незначащая ниточка помогала широко распахивать глаза и видеть чётче. Незримая пелена отступала, а окружающие звуки возвращались — точно Ньюта вытаскивали из воды. — Томми, возьми, пожалуйста, возьми, — надрывал и без того почти сорванный голос Ньют, сдёрнув с шеи небольшую висевшую скляночку. Томас держал его, не задумываясь над тем, что риск прямо сейчас заразиться катастрофически огромный. Просто знал, что обязан спасти Ньюта. И он это сделает. Когда Ньют с нечеловеческой силой всё же сумел вырваться и выхватил пистолет, что был у Томаса в кобуре, направляя дуло себе в висок, то не видел ничего перед собой, кроме испуганного парня напротив. Который успел помочь, выбив рукой оружие, отшвырнув его как можно дальше. Ньюту оружие было уже не нужно — он напал, собираясь повалить Томаса, но последний пнул парня в живот, давая им ещё несколько секунд. И Томас, взглянув на Ньюта, увидел дикий безудержный голод в полностью чёрных бездонных глазах. — Ньют! — всё, что успел крикнуть Томас, перед тем как лезвие ножа, который тот достал из кармана штанов, начало мелькать перед глазами. Томас отбивался, стараясь сильно не ранить Ньюта, в то время как юноша кричал, бросался более яростно и всё чаще норовил укусить. — Нет! — звон в ушах был настолько оглушающим, что Томасу показалось, будто рядом с ним опять ударила молния. Он не мог двинуться с места — не потому что на нём сверху лежал Ньют, не издавший за эти несколько секунд даже слабого хрипа, нет. А по той причине, что нож в руке Томаса словно пропорол что-то мягкое. Испуганный взгляд метался по чужой макушке и руки автоматически поймали падающее тело, укладывая неподвижного Ньюта на ледяной бетон. Томас впервые не знал, что делать, хотя прошло меньше минуты. Но он не спас. Он не смог. Глаза предательски не знали куда устремить взор, перескакивая с одного места на другое, а концентрироваться было практически невозможно. — Томас, — раздалось со стороны и парень, несколько раз моргнув, взглянул на Бренду, сидевшую рядом. — Томас, пойдём, давай. Он не мог поверить в то, что она хотела бросить Ньюта здесь. А потом прозвучал голос Терезы. Томас запутался среди собственных мыслей и шума: не мог никак нормально вздохнуть, непонимающе смотря на Бренду. А девушка ему что-то кричала и куда-то показывала, параллельно еле отрывая даже на сантиметры от поверхности лежащего на ней Ньюта. Но Томас отчётливо разобрал из динамиков, что мог спасти всех. Его кровь — лекарство. — Томми, — Томасу показалось, что у него появились слуховые галлюцинации на фоне этого апокалипсиса. Но еле слышимое собственное имя из чужих уст вырвалось вновь. — Томми. — Ньют? Возникшие в поле зрения несколько пар рук слились с какофонией знакомых голосов, что начали разделяться из всеобщего шума. — Давайте же, поднимаем его скорее, времени мало, — командовал Галли. — Томас, эй, вставай, — говорил Минхо. — Ребята, нужно торопиться, — подключился Фрайпан. Бренда молча оглядывалась по сторонам и знала, куда нужно бежать, чтобы успеть улететь отсюда. Томас не верил, что всё кончилось даже после того, как он, будучи раненным, всё же забрался на борт, смотрел, как Тереза падала вниз, даруя ему шанс на счастливое будущее. Томас не верил, что всё кончилось, даже после пробуждения в Тихой гавани, где друзья, встретившие его в деревне, крепко поприветствовали не только словесно. Желание не выживать, а именно жить бурлило, растекаясь приятным холодом по венам: Томасу не казалось, что теперь ситуация патовая и выход лишь один, исход которого будет заключаться именно в гибели десятков сотен людей. Томас не верил, что всё кончилось, даже когда был рядом с лежащим и смотрящим полным благодарности взглядом Ньютом. Парень зашёл по наводке Минхо, который и был первым, кого он встретил после, судя по всему, длительного сна. — Выглядишь лучше меня, Томми. Этих слов вполне хватило, чтобы Томас чуть ли не упал на колени перед койкой, хватая руку Ньюта. Здоровый. Но Томас поверил, что всё кончилось, когда прочитал письмо, которое ему написал Ньют. Сам парень до этой секунды молча попивал воду из стакана, ожидая, пока тот закончит. — Ну что, Томми, получается, мы все пришли? — стрельнув взглядом на письмо, обратился к Томасу Ньют. Он же, смотря куда-то вдаль — где была безграничная вода, кивнул, а лёгкость в голове, на удивление, говорила об долгожданном спокойствии. На душе ощущалась давно забытая пустота: она не отягощалась виной за множество смертей, коих, наверное, можно было избежать. Томас был уверен, что всё происходящее вокруг него сейчас — неизменный результат и нужно смотреть исключительно вперёд, собираясь с силами для достижения новых поставленных целей. Целей, из-за которых никому больше не придётся выбирать. Целей, из-за которых больше не придётся кем-то жертвовать. И целей, которые не принесут ни малейших сомнений, что они были поставлены зря. — Да, — Томас повернулся к парню: в чистых карих глазах плескалось пламя от костра спереди. — Мы пришли.