***
— Там был Алоин, — немного невпопад говорит Деб, допивая клюквенный чай залпом. Собесендик давится своим, кашляя и изумленно глядя в глаза юноши в очках, — да, он был со мной. Мы наблюдали за вами все это время, знаешь. Только. Я смог пройти сюда, к вам, а он не успел. Я думаю, что совсем скоро он придет, надо просто подождать самую малость. — Он. Как он там вообще?.. — покачав головой, Диамкей поднимается на ноги, держась за стол крепкой ладонью, — он в порядке?.. — в глазах немного темнеет от новости про старого приятеля — В полном, — пожимает плечами Деб и берет друга за руку, усаживая обратно за стол, — сиди, я все принесу. Просто скажи где оно находится.***
С того разговора прошло слишком много времени. На душе постоянно болезненно скрипели кошки, заставляя порой срываться на горькие слезы скорби и скуки по любимому человеку. Как бы никто не говорил, но Диамкей не мог без него. Они были слишком близки друг к другу, больше чем семья, больше чем просто друзья. Они были парой, старались постоянно быть рядом. Даже поженились несколько лет назад. В шутку, конечно!.. Но их отношения были на таком уровне, что даже друг другу, сидя в невероятно интимной обстановке, они не могли признаться. Не могли это сделать после первого поцелуя, после первого секса, после первой совместной базы. Просто не могли найти в себе силы, чтобы сказать те самые три заветные слова. Пока Диамкея пожирал страх, стеснение, нервозность и правота своего мнения и мыслей, Алоин пропал. Он просто не смог выбраться из пучины, оставшись там наедине с самим собой. И Ключ искренне верил в то, что он выберется. День, два, неделя, месяц, год… Новому сезону майншилда стукнул год, а он все еще не смог. Ключ хотел рвать и метать. Ему было слишком больно от обычных мыслей о том, что он не смог признаться, рассказать о собственной любви, о том, насколько же все-таки Алоин ему близок и на что он готов ради него.***
— Вот это ты конечно попал, дружочек, — держа в руках полотенце, Диамкей на ощупь начинает протирать уши лиса от влаги, скопившейся на них из-за сильного ливня на улице, из-за которого их совместную базу начало затапливать, — мы же всегда сможем все починить, ну? Все окей будет, не стоит волноваться по таким пустякам. Ты должен был сразу пойти сюда. База Димы в энде была и в правду красивой. Завораживающей. Огромной. Тут не было места тяжелым мыслям, ведь как только ты заходил в эти коридоры, дыхание перехватывало из-за жуткого холода и атмосферы, которой веяло отовсюду. — Ну что я мог сделать еще? Я же помню, что тебе нужна клюква, — пожав плечами, Алоин берет в руки второе полотенце, начиная аккуратно вытирать каждый из девяти хвостов Вся одежда лиса уже давно сушилась на спинке кресла. Конечно, сейчас Рома был бы не против переодеться в нормальную одежду, а не сидеть в одних трусах на холодной кровати, но он не мог. Одежда Диамкея абсолютно не подходила, из-за отсутствия пуговиц на пояснице. В противном случае, все девять хвостов будут больно прижаты в пояснице, вызывая дискомфорт. Кофта, конечно, была. Их было много, но в этом случае сам Алоин отказывался их надевать, ведь в таком случае, одежда промокнет. Лучше уж выпросить штрафную порцию объятий после всех долгих вытираний мягкой шерсти на ушах и хвосте. — Конечно нужна! Но даже в таком случае, ты не должен рисковать собой, терять вещи и прочее, — недовольное шипение мгновенно слышится из-под рук Диамкея, когда он присаживается сбоку от лиса, мягко беря один из его хвостов в руки и начиная его протирать, паралеллельно убирая лишние кусочки грязи и вырванных клоков меха, — ты хоть ее с собой принес? — Неа, — смешливая улыбка ярко сияет на лица Алоина и тот почти сразу же качает плечами, — почти все ягоды смялись, когда я плыл. В шалкере есть немного, но они тоже мокрые. — Теперь у меня ещё больше вопросов, — мягкие движения накрывают хвост лиса, вытирая его, бережно и аккуратно, — зачем только ходил, да? — Но я прихватил с собой тотемы, как ты и просил, — мужчина мягко кивает головой в сторону двух шалкеров, черного и синего, — в синем тотемы и немного блоков. В черном клюква. Их разговор закончился, оба молчали, занимаясь шерстью Алоина. Пока сам лис мог себе позволить неаккуратно вырывать шерсть из собственного хвоста, пока Диамкей лишь ласковыми движениями впитывал влагу в полотенце. Они часто шутили про то, что рядом друг с другом они могут молчать. И это молчание не будет неловким, нет. Это будет нежное и ласковое молчание. Молчание, в котором хочется закрыть глаза и уснуть. Молчание, в котором не страшно провести весь день и ночь, просто наслаждаясь приятной атмосферой вокруг.***
Темнота и тишина. Это единственное, что было вокруг, когда Алоин открыл глаза ото сна. В голове каша, а во рту неприятная сухость. Хриплый кашель даже не отражается эхом, полностью теряясь в бесконечно огромном пространстве вокруг. — Ау?.. Тут есть кто? Диамкей? Кэп? — звуков вокруг словно совсем нет, собственный голос странно слышать, — …Але, ребята? Зрачки испуганно сужаются, а хвосты начинают мотаться из стороны в сторону в разы быстрее. Здесь ведь никого нет, по крайней мере, в поле его зрения. Ему страшно. Ему больно. Почему он здесь? Это все из-за такого резкого перехода из их мира?.. А если. Это кто-то подстроил? Но как. От тяжелых мыслей отвлекает шум. Невнятный, странный, новый. От него болит голова, жмет в висках, словно включили громкость на наушниках на максимум и поставили тяжелый фонк. — Телевизор?.. Он то тут откуда? . Его же не было. — голос предательски ломается от каждого нового слова, которое слетает с губ Алоина. Каждый шаг дается невероятно тяжело, будто его тело тяжелее, чем раньше в пару раз. Ноги предательски подкашиваются, когда он видит. Всех. Всех майншилдовцев в экране телевизора. Они перешли в новый мир, а он не смог. Он просто не смог попасть к ним. Не смог пройти этот рубеж. На глаза накатывают слезы боли и горечи. Он теперь полностью один тут. — Дима. Пожалуйста, умоляю. Услышь меня… — шепчет сам себе Алоин, касаясь пальцами экрана. Печаль резко меняется на злость. — СУКА, ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! — сильный удар приходится прямо в экран телевизора, ломая его, — СУКА, СУКА, СУКА!Еще удар И еще На костяшках выступает кровь Опять удар Пальцы болят и ноют
Решающим движением, Алоин окончательно разламывает свой единственный способ связи с остальным миром. Опять слезы. Он медленно опускается на колени, закрывая лицо ладонями, когтями оставляя кровавые полосы на щеках. Он не хочет находиться тут, он хочет вернуться к Диамкею, к Альцесту, к Кролику, ко всем остальным. Не важно то, что именно будет, но он хочет вернуться.***
Диамкей не знал, что на этом сезоне найдет у себя необходимость к крови. Человеческой крови. Он покупал ее у каждого, кто был на сервере. Кто-то был согласен поделиться собственной кровью за бесплатно, кто-то брал за это ресурсы, а кто-то алмазы. Когда появились тени, у Ключа появился постоянный запас чужой крови. Заквиэль никогда не ворчал на него за вечные просьбы в крови. В противном случае, Дима мог бы на кого-то накинуться и. Убить. Такое, собственно, уже бывало, когда усталый Ключ накинулся на Душеньку и чуть не разорвал его на куски. Благо, рядом оказался Обсидиан Тайм, который смог защитить своего друга и вовремя оттащить вампира подальше и напоить его собственной кровью. — Ты чего такой грустный, Обси? Хуй сосал невкусный? — с улыбкой спросил Диамкей, подсаживаясь к своему новому лучшему другу. Обсидиан, который до этого устало переодевался из замызганной грязью одежды в чистую футболку, хмыкнул, — тебя Душенька заставил переодеться, что-ли? — Как ты угадал, Дим. Конечно он, — пожав плечами, Обсидиан поправил на себе одежду, а следом и балаклаву, поудобнее натягивая ее на лицо, — пойдем уже, он ждет нас на улице. У тебя с собой все есть? — Конечно. Зелья Джея, зонт, кровь. — проверив вещи, Ключ уверенно кивнул и улыбнулся клыкастой улыбкой. С этими двумя было очень тепло, комфортно и уютно. Хоть кто-то заботится о его жизни, — насколько я помню, нам надо проверить радиацию, а потом пройтись по магазинам? — Угу. А еще проверить, как у Душеньки с элитрами. Его ведь вылечили, — топор, который Обсидиан держал в руках, мирно повис на его ремне, под кофтой. На лице императора засияла хитрая улыбка — давай наперегонки наверх? — …Наперегонки?.. — прищурившись, Диамкей выпил один из бутыльков с зельем, ухмыляясь в ответ, — на счет три. — Раз… — Два… — Три! — два голоса прозвучали в унисон, а после громкий топот двух человек. Первым на улицу выбежал Обсидиан, крепко влетая своим телом в Душеньку, терпеливо ожидающего этих двоих около выхода из пещер Диамкея. База Нео совсем рядом заставляла мягко улыбаться, слепила глаза. Правда, Обси, не рассчитав силу, слишком уж сильно влетел в своего «тайного» партнера, повалив его с ног на землю. Следом, выбежал и вампир, доставая зонтик и тут же закрывая голову плотной тканью. Конечно, из-за зелья ожоги были не такими уж и сильными, но все равно причиняли жгучую боль в зонах ран. Один голос перебивал другой, а этот голос снова кто-то перебивал. Все трое мирно шагали к базе ОбсидианТайма, чтобы проверить зону радиации. Параллельно с этим, Душенька уже несколько раз благополучно взмывал в воздух, красуясь изящными, небольшими крыльями на спине. Конечно, летать на сервере было почти не возможно, но за счет мутаций ему было намного легче приземляться на землю, прямо перед своими друзьями. Такое же он любил вытворять перед остальными участниками Майншилда. — Ну вот, теперь можно и не волноваться, что ты не сможешь больше летать. Дар не уйдет просто так, надеюсь, — мягкая улыбка Диамкея сияет на его смертельно бледном теле и тот мягко пожимает плечами, когда немного запыхавшийся Душенька приземляется в паре метров от него. Руки сами по себе тянутся к его крыльям и поправляют элитры на чужой спине. — Дар не покинет нас, это я говорю с абсолютной уверенностью. А вот вирус, та еще. Хрень, — голос Обсидиана звучик непривычно странно из-за того, что он приподнял балаклаву вверх, выпивая бутылочку воды почти залпом, — .дурацкая жара. — К слову. А что говорил Деб про пустоту? Он сказал, что рассказывал про нее кому-то, но я абсолютно не осведомлен, — Душенька задумчиво наклоняет голову вбок и продолжает идти по мосту спиной вперед, переодически разворачиваясь и проверяя дорогу. Свалиться не хочется, даже с его мутацией и отсутсвия получения радиации, — возможно, он не горит желанием делиться таким со мной, мы слишком мало знакомы… В груди Диамкея внезапно щемит, в голове звучит родной голос Алоина. Вампир мгновенно замирает, ладони сжимаются в кулаки. Он и сам не ожидал от себя такой реакции на одни только слова про пустоту. Он никому не рассказывал, что именно Деб говорил про пустоту, никому не говорил, что там его любимый всей душой Алоин. Его лисенок, запертый в бесконечной пустоте, и наблюдающий за ним, все это время. Поведение Ключа вызывает вопросы в головах Обсидиана и Душеньки, но они оба больше волнуются о физическом состоянии вампира. Зонтик благополучно оказывается в руках Тайма, а ушастый прижимается сбоку к Диамкею, помогая ему идти. — Да ладно тебе, Дим… Все будет в порядке, клянусь.***
На втором сезоне их чувства стали сильнее. Алоин больше времени старался проводить с Ключом, особенно на их общей базе. Иногда они уходили куда-нибудь далеко и строили там небольшие домики, чтобы отдохнуть. Однажды, они сделали тайный подземный домик, где решили проводить побольше времени, особенно, когда оставались одни, друг с другом. В один из таких дней, Диамкей был крайне счастливым. С глупой детской улыбкой он тянул Алоина на их базу, и на все вопросы лишь тихо хихикал, создавая интригу. — У тебя есть какой-то план? — мягко топая следом за любимым, лис хищно смотрит на животных, что ходят по траве. Рот наполняется слюной и тот шумно сглатывает влагу, скалясь. — Именно. И я его с огромным удовольствием придерживаюсь, муншайн, — когтистая рука Диамкея крепче обхватывает тонкое запястье лиса, утягивая его за собой и не давая возможности отвлечься на диких зверей, — тебе понравится, поверь мне! Голос вампира звучит непривычно радостно и мягко. С недавних пор, он смог пересилить себя и начать пить не только кровь, но и есть совсем немного клюквы, что было невероятным счастьем. За столько лет употребления в пищу только крови, и даже не всегда человеческой, Диамкей вовсе отвык от вкуса человеческой еды, поэтому кисло-горькая клюква оказалась очень непривычным блюдом, особенно когда она была первым, что он съел за столько лет. Ноги ступают на порог деревянного домика и Диамкей с крайне воодушевленным взглядом тащит друга на кухню. Он, будто маленький ребенок, тянет чужую руку на себя, тут же усаживая лиса на стул и властным голосом приказывая ему закрыть глаза ладонями. Пара минут и по комнате проходит приятный, немного пряный, сладко-кислый запах. Еще пара минут и Алоин слышит, как перед ним ставят тарелку. Он медленно убирает руки от лица, смотрит перед собой. — Что это? — на тарелке лежат печенья. Скорее всего, Диамкей сделал их дома, а здесь лишь выпек и поставил перед приятелем. — Это печенье. Они с клюквой, тебе должны понравиться! — глаза вампира сияют от счастья и радости. Наверное, будь у него хвост как у Алоина, он бы счастливо вилял им из стороны в сторону, все также привычно улыбаясь во все 32 зуба клыкастой улыбкой. — Ты сам приготовил их? — лис аккуратно берет печенюшку в руки, принюхивается: Ключ явно добавил имбирь и какой-то еще травы, но это не так волнует, — оно пахнет очень. Аппетитно… Алоин сглатывает слюну, внезапно появившуюся во рту. Медленно кладет печенюшку в рот и тут же прикрывает рот рукой. Вкус неожиданный, слишком пряный. Видимо, вампир побоялся пробовать их сам. — Как тебе?.. —… — Алоин жует и тут же запивает водой, начиная дышать через рот, — …вкусно, но очень горячо. Я не подумал, когда всю целиком положил в рот. — Вкусно?! — Диамкей приподнимается на столом, опираясь руками на древесину под собой. Лицо буквально светится от счастливой улыбки — Угу. — уши лиса внезапно дергаются в сторону, но он даже не успевает среагировать до того, как его Ключ влетает в него с объятиями.***
Троица медленно приближается к мосту, ведущему от спавна к базе Обсидиана. Они уже успели закупиться в магазинах, пройтись по Гильдии Арлабуса и заглянуть на пляж Альцеста, посмеявшись с количества крабов и вспомнив все пранки Обси над главой Дровосеков. — Это было ужасно, особенно, когда он начал говорить про то, кто такая мразь, — громкий смех Тайма звучит крайне непривычно из-за поднятой повыше балаклавы, — я молился о том, чтобы он не заподорил меня! Душенька, мирно стоящий недалеко, роется в своем эндерчесте, убирая алмазы и перекладывая вещи в шалкеры. В руках появляется бутылочка зелья огнестойкости, которая тут же летит в сторону Диамкея. Тот, оторвавшись от разговора, быстро ее ловит и благодарно кивает, залпом осушая бутылочку. Ключ медленно потягивается, зевает, жмурится. Тело немного ноет от постоянной стройки, благо, он может хоть немного отвлечься сейчас, гуляя с приятелями из Теней. Он боялся привязаться к ним в самом начале. Боялся, что как только хоть немного сблизиться хоть с одним из них, получит оплеуху в лицо, а потом осознает факт предательства. А потом, после всех споров по поводу дара, его страх пропал. Как ни странно, эти оба оказались крайне близки к самому Диамкею, по своим привычкам в жизни и постоянному следованию своим собственным принципам. Что же. Не так уж и плохо, остатсья в компании крайне приятных тебе людей, а особенно, когда ты имеешь возможность отдохнуть в их компании и провести несколько приятных часов в общении, шутках и дружеских просьбах купить еще несколько «коктейлей» Покермана. Душенька спокойно подходит к двум болтающим друзьям, опирается плечом к своему парню, терпеливо поджимает губы, стараясь вникнуть в разговор. Его взгляд крайне резко переходит за спину вампира, стоящего прямо перед ним. Рука невольно тянется к топору, а Обсидиан замирает, молча пялясь на стоящего, прямо позади Ключа. Тот не успевает вовремя развернуться, но чувствует прикосновение чужой руки к своему плечу.***
Боль была единственным чувством Алоина, пока он находился в пустоте. Здесь не было голода, не было жажды, была лишь разрывающая боль и печаль. Был страх, но спустя пару месяцев в полном одиночестве, стало понятно, что боятсья тут нечего. До определенного момента, лис даже не вставал, не мог найти в себе силы на поиск хоть кого-то. Скорее всего, он бы и не встал, даже не попытался бы, но в один момент, он услышал голос. Громкий, звонкий, знакомый ему голос Деба. Алоин даже не помнил, как быстро он учуял его запах, как быстро бежал, насколько сильно рыдал, когда смог увидеть хоть кого-то, кроме собственного отражения в комнате. В тот день лис впервые увидел своего напарника плачущим тоже. Они оба были невероятно счастливы, видеть друг друга здесь, в этой пустоте. Но когда Деб пропал. Алоин не мог сдержать себя. Он кричал, умолял, рыдал, просто пытаясь найти выход. Пытаясь точно также выйти из этого проклятого мира. Из этого ужасного места, из этой душащей пустоты. За те месяцы нахождения с Дебом, он понял, что больше не готов быть в одиночестве в этом месте. Лис снова не мог просто подняться на ноги, или сесть. Ему хотелось умереть, лежа на мертвецки холодной поверхности. И снова, все поменялось за считаные дни. Сперва, картинка нового телевизора, принадлежащего Дебу, прояснилась. Алоин мог наблюдал за своими друзьями, но все еще никак не мог связаться ни с кем из них. Чуть позже, лис начал замечать странности на экране в определенное время. Он сделал также, как когда-то Деб. Он шагнул в эту неизвестность, в это место и его взгляд проснился на спавне этого мира.***
Вампир резко разворачивается, выхватывает кирку с пояса и замирает. Алоин, собственной персоной, стоит прямо перед ним. Уши лиса подняты торчков, синяки под глазами темнее самой ночи, а его ноги дрожат. На лице показывается слабая улыбка. Вечная кирка с звоном падает на кипричный пол набережной, а Диамкей мгновенно прижимает старого друга к себе. Слабое тело Алоина, словно кукла, обхватывает туловище, опираясь на него всем собственным весом. Лис заметно похудел за время своей «пропажи». Его руки еле как держатся на плечи Ключа, прижимая к себе поближе. Слабое тело медленно отключается. В глазах темнеет, уши прижимаются к голове плотнее, ноги подгибаются. Диамкей крепко прижимает лиса к себе, прислушивается к его сердцу, сглатывает ком в горле. На его глазах четко видно кристалики слез, дыхание рвется с каждым вздохом. — . Нам нужны зелья лечения, срочно. — шепчет Душенька, отпуская руку своего партнера. Пальцы быстро набирают сообщение в коммуникаторе, — я написал Джею, чтобы он сделал зелье лечения, пойдем быстрее. Шаги вампира значительно ускоряются, он буквально бежит, стараясь успеть вовремя и не пропустить драгоценный момент, когда Алоину станет хоть на каплю хуже. Еще несколкьо минут и на лиса пялятся несколкьо пар удилвенных глаз, пока Покерман, собрав все свои силы в руки, уже насильно вливает в горло старог знакомого лекарство. Через пару мгновений, по телу лиса проходит судорога, он открывает глаза и тут же закрывает лицо ладонью. Свет слишком яркий, звуков слишком много… — .Дим, Дима. — первое, что шепчет постепенно приходящий в себя лис. В баре царит гробовая тишина, лишь тихий голос Алоина и шебуршание одежды. — Ась, ась. Я тут сижу, успокойся. — тихо, хрипло говорит вампир, нервно попаравляя на себе водолазку, — тебе что-нибудь надо? — …Помоги сесть, а. — Алоин кашляет, но его тут же усаживают на барном стуле, похлопывая по спине. Все молчат, боятся сказать хоть что-то лишнее, перебить лиса, сбить его с мыслей. Когда пришел Деб, он был в абсолютно другом состоянии, — …я жив?.. — глаза лиса еле как приоткрываются и он кашляет в очередной раз. Он не слышит почти ничего вокруг, лишь качает головой, не в состоянии даже услышать голос Альцеста недалеко от себя, говорящего что-то о болезни и радиации. Он и в правду жив. Прямо перед ним, на коленях, сидит Диамкей. Он не смеет отпустить руку друга из своих, стараясь его держать рядом с собой. Алоин поднимает голову, рассматривает стоящих вокруг него людей. Он чувствует, что рядом с ним, на барной стойке, сидит Джей, а позади Ключа стоят Обсидиан с Душенькой, нервно держась за руки. Боль медленно уходит на второй план, вместе с сонливостью и слабостью. Он должен признаться, если он этого не сделает, то что-то обязательно произойдет. Кто-то заберет у него его вампира, разъединит их. Еле держась в здравом сознании, лис буквально падает в руки Диамкея, который тут же его ловит, прижимает к себе, целует в лоб нежно и успокаивающе. Ему не важно то, кто тут сейчас. Здесь есть и Альцест с Джастом и Альфедовым, и Хайди с Ники, но ему абсолютно без разницы. Сейчас они и в правду сервер друзей, ведь каждый ищет что-то, что потенциально может помочь лису, медленно приходить в себя. Постепенно, его дыхание выравнивается, сердцебиение звучит четко и правильно, глаза с улыбкой рассматривают седые волосы вампира. Медленно и аккуратно Диамкей отстраняет лиса от себя и мягко заглядывает в его лицо, рассматривает на предмет страха, боли или тревоги, как до этого — …Ты как? — Диамкей прокашливается, чтобы говорить хоть немного четче, — тебе лучше. — В разы лучше. Видимо, даже сейчас зелья Джея лучшие на сервере, — усталость все еще присутствует на лице Алоина, но тот с усилием старается держать глаза открытыми. Уши четко поворачиваются в сторону хлопающей двери. Видимо, бармен решил дать голубкам возможность побыть наедине, поэтому выгнал всех из бара и вышел сам, — …Димааа. — Что такое? — как только лис упоминает имя своего друга, тот сразу же активизируется. Диамкей крепко сжимает чужие запястья, смотрит внимательно в чужие глаза, — тебе что-то нужно? Я могу принести все, что тебе нужно. Алоин тяжело вздыхает, мягко улыбается. Его рука ложится на щеку вампира, притягивая поближе. — Я просто хотел сказать, что очень сильно тебя люблю. За то время, пока я был в пустоте, я смог обдумать все крайне досканально. И я понял, что ты идиот, а еще самый прекрасный вампир, которого я когда-либо видел, — голос лиса звучит так, словно это не он появился на спавне абсолютно без сил, — я люблю тебя, Ключик. —… — вампир выглядит ошарашенно. Он мельком осматривается, кашляет тихо и улыбается смущенно, — лисенок. ты. Я тоже думал об этом и. Я тебя тоже люблю. Как бы плохо и противно это не звучало. Слишком сладко, согласись? — Ужасно сладко, помереть можно. Их смех звучит почти в унисон, пока Джей аккуратно заглядывает в собственный бар и хмыкает. Он и не ожидал, что именно его пристанище поможет сблизить двух друзей и дать обоим возможность признатсья в своих чувствах.