Ложь и нежности.

Знаете ли вы что такое ложь? Зонтик отчëтливо помнит первый раз, когда солгал. В тот раз всë вышло не в его пользу. Куромаку быстро его раскусил. Затем, его ругали, как малое дитя. Зонту было и стыдно и обидно. В тот день он так и не признался куда ходил глубокой ночью. Сейчас, когда большинство клонов ушло из дома, оставив его и Вару один на один, Зонт не мог не чувствовать облегчение. Да, он научился врать убедительно (спасибо пятому), но от этого стало лишь хуже. Ведь каждая последующая ложь стала крепиться к предыдущей. Зонту пришлось в личном дневнике расписать подробную карту своей лжи. Было похоже на гигантскую паутину. Он хотел прекратить всю эту клоунаду, но не мог себе этого позволить. Доверие очень хрупкая вещь. Зонт навсегда потеряет доверие Феликса или того же Куро, когда правда вскроется. Но сейчас, когда на его бëдрах восседал вздрагивающий Вару, Зонт понимал, что вся эта гигантская ложь того стоила. –Тебе больно? – тихо спросил шестой, наклонившись к своей второй половинке. Он нежно зацеловывал его шею, пока руки придерживали вспотевшие бëдра. –Нормально всë. – попытался грубить пятый, но чужие руки надавили сильнее. Тролль закусил губу. Это было... неприятно. Зонтик зацеловывал оставленные ранее засосы и укусы на веснушчатых плечах. Он не хотел вредить кудрявому, но возбуждение путало все мысли. –Какой же ты у меня красивый! Произведение искусства. Эти веснушки, кудряшки, твой голос, твоë лицо, твоë тело. – шептал длинноволосый нижнему на ухо. У самого щëки горели ярко алым пламенем. Он плохо умел говорить «грязно», но комплиментами сыпал похлеще любого поэта. Он знал, что Вару довольно тщеславен. А ещё, он знал, что разные комплименты и ласка невероятно заводят пятого. Вару прикрыл себе рот, когда его резко усадили. Было непривычно и, даже, больно. Но руку осторожно убрали со рта, переплетая в крепкий замок. Губы были атакованы страстным поцелуем. Языки нетерпеливо переплетались друг с другом в жгучем танго. –Прости, – прошептал Зонт, когда поцелуй прервался. –но я хочу видеть твоë лицо. Первые толчки были мучительно медленными и малоприятными. Но, постепенно, когда темп стал ускоряться, Вару стал подавать признаки наслаждения. Он невольно двигался навстречу, довольно мычал сквозь покусанные губы. Зонт не сдержался и укусил любимого в шею. Он знал, что получит люлей за подобное, ибо это хрен прикроешь. Но Зонту было так хорошо и совершенно плевать на дальнейшие последствия. –З-Зонт. – тихо позвал того Вару. –Да, Вару? – наклонился к нему шестой. – Быстрее. – кратко выдохнул он. Все тормоза и сомнения сорвало к чëртовой матери. Зонт чуть сильнее сжал его прекрасные изгибы и стал насаживать кудрявого в своëм темпе. Вару еле сдерживал просящиеся наружу стоны. Он желал стонать во всю глотку, чтобы их услышал весь микрорайон. Но не хотелось обломать их первый раз. Ибо парни заранее обговорили свои пристрастия и самые тайные желания. Вару таял от похвалы и нежности. Зонтик же попросил кудрявого быть настолько тихим, насколько тот мог. Сейчас, будучи на пике своей страсти, Зонтик не думал об аккуратности и сдавил бëдра до синяков. Вару же больше не сдерживал голос. Последние мгновения их слияния были воистину прекрасны. Вару без сил упал на грудь трефового, восстанавливая дыхание. Зонтик же облокотился о спинку кровати. Он нежно прижал кудрявого к себе. –П-прости. Я не думал о последствиях. – пробормотал длинноволосый, осторожно целуя укус на шее пикового. –Забей. Мне даже понравилось. – отмахнулся тот. Ладонь с тонкими пальцами скрылась в копне непослушных зелёных кудрей. Пятый блаженно выдохнул, когда почувствовал лëгкие круговые движения у себе на затылке. Как бы сильно он не кривился от всех этих «телячьих нежностей», невозможно было отрицать собственные ощущения. А кому не будет в кайф чувствовать себя любимым и желанным? –И долго ты будешь скрывать наши отношения от остальных? – поинтересовался зелëный, заглядывая Зонту в глаза. –Я... я не могу. Я просто не могу. – парня неожиданно затрясло. –Я так боялся их неодобрения, что начал врать. Я не могу вот так просто взять и признаться, что последние... полгода были полны обмана. Лицо пикового вальта резко помрачнело. –А мне ты часто врал? – он хотел и боялся слышать правду. Но и вранья бы кудрявый не вынес. Поверьте, он поймëт, если треф попытается. Потому что Зонтик хорошо врëт... другим. Но не своему парню и, по совместительству, гуру обмана. –не неси чепухи. Конечно н... –Длинноволосый почувствовал, как запястье грубо сжали. Взгляды пересеклись. Мир в глазах трефового треснул. Он попытался солгать своему любимому и был пойман. Ну конечно, только невнимательный человек не заметит, что шестой, в последнее время, заимел привычку оттягивать рукава на своих кофтах. Он так справлялся с волнением. Вару смотрел на него своими пугающе завораживающими глазами, ожидая ответа. Правдивого ответа. И треф горько выдохнул: –Врал. И не раз. Не слишком часто, но врал. Изначально, я не планировал обманывать тебя. Но... –Зонт ссутулился и опустил взгляд на матрас. –В последнее время, моë эмоциональное состояние оставляет желать лучшего. Я слишком много сплю, мало ем, почти не выхожу из комнаты. Когда я отменял некоторые наши встречи, мне было очень плохо. Иной раз доходило до того, что я просто лежал на не заправленной кровати и смотрел в потолок с мыслями о собственном бессилии. Я не хотел тебя волновать. Я пытался с этим бороться, но не всегда получалось. Вару молча слушал, как его парень безостановочно говорил о своей ничтожности, размышлял о смысле своей жизни и так ли он нужен обществу. Кудрявый обнял того за талию и стал медленно гладить по спине. Речь шестого перестала походить на полноценный монолог. Всхлипы раздавались чаще, а вскоре и вовсе переросли в горькие завывания. Когда тот немного успокоился, пятый вкрадчиво сказал: –Вечером мы скажем им правду о нас, а завтра утром отправимся к специалисту. Я рад, что ты наконец признался мне в этом. Уж лучше поздно, чем никогда. –Вару поцеловал солëную от слëз щеку и стал утирать остатки с аквамариновых глаз. –Сходи в ванную и умой лицо. Мы идëм в ту кофейню на углу за фраппе.