Теперь ты понял, капитан?

      Солнце палит нещадно, иссушая и без того покрытую трещинами и почти окаменевшую землю. Невольничий караван бредёт вдаль, вглубь африканского континента. Тучи мух и прочих кусачих тварей реют над длинной процессией, а по пятам за ней крадутся дикие звери. На глазах Дика Сенда, скованного цепью, один за другим гибнут несчастные невольники. Гибнут мужчины, женщины и дети. Тонут в реках и болотах, умирают от малярии и лихорадки, погибают в лапах диких львов и пастях крокодилов, погибают под ударами кнутов и топоров работорговцев. И только он, пятнадцатилетний мальчишка, ещё почему-то жив. Пятнадцатилетний капитан держится стойко, но кто знает, насколько его хватит. За всего лишь несколько дней пути он уже успел увидеть столько ужасов, что вовек не забыть и за всю жизнь. Тома, Бата, Остина и Актеона ведут отдельно от него, но они хотя бы скованы одной цепью, они могут говорить друг с другом. Дика же каждый раз приковывают к новому невольнику – все предыдущие погибают…Юноша не плачет и не молит о пощаде. Он переносит все тяготы пути стоически, а в голове у него вертятся лишь две мысли: как там миссис Уэлдон и маленький Джек и где сейчас Негоро. Дик не сомневался, что во всех бедах его отряда с момента прибытия к берегам Африки виноват этот мерзавец.  Наверняка, они с Гэррисом знали друг друга, а потому судовому коку ничего не стоило договориться с американцем, чтобы тот заманил пассажиров пилигрима вглубь опасного материка. И вот теперь они в плену…Но что Негоро намерен делать с ними дальше? В караване с единственным белым рабом обращаются лучше, чем с остальными, если это можно так назвать. Остальных невольников безжалостно избивают и избавляются от них, когда те уже не в состоянии идти. А когда Дик осмелился дать отпор одному из хавильдаров (тот пытался помешать Дику приблизиться к своим товарищам, чтобы переговорить с ними), на юношу набросились всполошившиеся от крика хавильдара солдаты. Они растерзали бы Дика на месте, но вмешался Ибн-Хамис – араб, занимающий среди возглавляющих караван людей привилегированное положение. Он сказал солдатам всего пару слов, и те тут же оставили юношу в покое. Зачем Ибн-Хамис бережёт его? Для чего или для кого? Караван продолжает свой путь, а Дика всё ещё терзает та самая назойливая мысль: зачем он понадобился Негоро? Ведь это явно Негоро отдал распоряжение Ибн Хамису доставить юного капитана «Пилигрима» живым к месту назначения. Значит, злодею невыгодно, чтобы мальчишка погиб в пути.  Но зачем ему это? В интересах Негоро, чтобы его враг умер самой мучительной смертью. А что может быть мучительнее, чем быть заживо сожранным голодными крокодилами или быть заживо забитым жестокими работорговцами? Значит, Негоро готовит для Дика Сенда особенную кару. Наверняка, это будут жуткие пытки. Пыток и боли Дик не боялся. Собственная судьба волновала его куда меньше судьбы миссис Уэлдон и малютки Джека. Эта отважная женщина наверняка взяла своего больного сынишку на руки, чтобы нести его весь путь. Но хватит ли ей сил? После того, как на его глазах трагически погибла под ударами топоров работорговцев старая Нан – первая жертва из состава пассажиров «Пилигрима», Дика всё больше и больше мучает беспокойство за судьбу своей приёмной матери и её маленького сына. Вынесет ли больной малыш все тяготы путешествия? Как с ним и его матерью обращаются работорговцы (они ведь наверняка ведут их отдельно от каравана – слишком уж ценные пленники)? Успеет ли Дик поспеть им на выручку, когда освободится сам? Вот только вряд ли Негоро так просто упустит его… Единственная надежда была на Геркулеса. Темнокожий великан в отличие от них всех был на свободе и мог вызволить их или хотя бы миссис Уэлдон с сыном, если только его самого не растерзали дикие звери или не нашёл и не прикончил вездесущий Негоро. Мрачные мысли, одна страшнее другой, проносятся в голове у юноши, а иссушающая африканская жара, жажда и скудная кормёжка отнимают у него силы. Почему-то сейчас, находясь в караване рабов, капитан вдруг вспоминает, что во время путешествия ему исполнилось шестнадцать… У него был день рождения, а он, весь поглощённый заботами о своих друзьях и управлением кораблём, совершенно забыл об этом. Только какая разница – пятнадцать ему или шестнадцать? Он не чувствовал этой разницы совершенно, и эта цифра – для него лишь цифра, пустая и ничего не значащая, как и обещание Гэрриса вывести их к гациенде.  За всеми эти несчастьями он не чувствует, что стал старше на год. И всё же юный капитан «Пилигрима» не сдаётся. Чтобы сломить его, нужно что-то больше, чем путешествие по Африке и удары кнутов. Если он так понадобился Негоро, то тот явно не позволит пленнику умереть раньше, чем караван доберётся до пункта назначения. Дик и сам жаждет встречи с ним – чтобы посмотреть в глаза этому трусливому подонку и плюнуть ему в лицо, а по возможности освободиться и зарезать его, как свинью. Ни о чём другом, кроме спасения миссис Уэлдон и Джека, Дик Сенд так не мечтал, как заставить Негоро ответить за все те несчастья, что он им причинил. А потому юный капитан не чувствовал страха. Если Негоро хочет встречи с ним, он её получит. А Дик будет к этой встрече готов.                                                            *** Прибытия каравана в Казонде Негоро ждал с нетерпением. Его дела складывались как никогда удачно. Альвец был им доволен, омерзительная псина Сэмюэля Вернона сдохла, а ненавистные пассажиры Пилигрима по его, Негоро, милости угодили в плен, откуда им ни за что не выбраться. Всё шло просто замечательно, оставалось лишь дождаться каравана. Невольники Негоро интересовали мало – Альвец получит их всех и выгодно продаст, перепадёт своя доля и Негоро. Но португалец ждал одного-единственного человека. Дик Сенд и не подозревал, чего стоило Негоро полностью заполучить его в своё распоряжение. С Гэррисом никаких накладок не возникло – тот и не претендовал на мальчишку. Гэррис сразу же догадался, зачем Негоро понадобился Дик Сенд, и посмеивался про себя, предвкушая, какое ужасное унижение ждёт наглого паренька, возомнившего себя капитаном. С Альвецом же столковаться было труднее – тот никак не хотел упускать солидный куш в виде белокожего молодого раба, сильного и с отличным здоровьем, но Негоро упорно стоял на своём. Наконец, раздосадованный Альвец уступил, получив от Негоро щедрую компенсацию. После этого дело оставалось за малым: устроить для Сенда отдельный шалаш подальше от бараков с рабами и нанять двух охранников из местных, чтобы было кому стеречь мальчишку. Когда же и это было сделано, ожидание стало нестерпимым.  Жажда мести пятнадцатилетнему капитану затмевала в душе работорговца все остальные желания и потребности. С долгожданным прибытием каравана ожидание Негоро наконец заканчивается. Он узнаёт, что мальчишка жив и относительно здоров, а потому отдаёт распоряжение отделить его от всех, привести в шалаш да связать покрепче. Негоро знал, что желанная награда за его долгое ожидание будет принадлежать ему вечером, и он уже предвкушал её. Негоро навещает юного капитана ближе к вечеру, когда в разгоряченный африканский воздух просачивается желанная прохлада, предвещающая приход ночи. Юноша сидит в наскоро сооружённом шалаше, крепко привязанный к вбитому в землю столбу. Выглядит он заметно осунувшимся и измождённым – долгий изнурительный переход под палящим солнцем не мог не сказаться на юном и ещё неокрепшем теле. Прежде белая кожа юноши потемнела от вынужденного загара – африканское солнце оставило на нём свою отметину, тонкие руки стёрты в кровь грубыми верёвками, из-под края износившейся в пути рубашки виднеются уродливые рубцы – а эти отметины, покрывающие всю спину юного капитана, оставили уже работорговцы. Лицо мальчика заметно похудело, скулы заострились, под глазами залегли тёмные тени, а на лбу пролегла морщинка, совсем как у взрослого мужчины. Ужасы, увиденные Диком Сендом по пути в Казонде, преждевременно состарили его, шестнадцатилетнего мальчишку… И всё же он по-прежнему красив.  Негоро останавливается на пороге шалаша, чтобы удовлетворённо созерцать своего поверженного врага. Поверженного, но не сломленного. Мальчишка связан по рукам и ногам, но у него хватает сил и подростковой наглости, чтобы повернуть голову в сторону вошедшего и взглянуть на него с вызовом. В его глазах виднеется и ещё кое - что – безумная ненависть к судовому коку, ответственному за все несчастья его друзей. Негоро не сомневался: будь Дик свободен от пут, он бы уже бросился на португальца и попытался бы удушить его собственными руками. И эта мысль вызывает у него улыбку: мальчишка теперь абсолютно беспомощен и может злиться, сколько влезет, однако факт неоспорим – он полностью во власти судового кока. - Добрый вечер, капитан! – Издевательски приветствует юношу Негоро и входит в шалаш. Дик Сенд отвечает ему гордым молчанием, хотя глаза его настороженно следят за каждым шагом португальца. Затыкать рот кляпом мальчишке не стали – звать ему на помощь всё равно некого, а если он вздумает орать, то очень скоро охрипнет. - Я говорю, добрый вечер, капитан! Вы, никак, оглохли за время путешествия? – Уже громче повторяет Негоро, но ответа так и не следует. Мальчишка смотрит прямо ему в глаза, но молчит, как рыба. Ясно, Сенд решил попытаться довести его своим молчанием до белого каления. Как это похоже на него. Работорговец улыбается – у него ещё будет возможность разговорить Сенда за вечер. И он решает воспользоваться ей незамедлительно. - Итак, снова мы лицом к лицу, Дик Сенд. Как тогда, на борту «Пилигрима», только тогда я был ненавистным для всех судовым коком, а ты – капитаном. – Негоро не случайно переходит на «ты»: пусть мальчишка не питает иллюзий, что Негоро хоть немного уважает его. – Забавно, правда? Тогда моя судьба была в твоих руках, и ты хотел бросить меня за борт. Хотел натравить на меня своего чернокожего дружка, но смилостивился. Милосердие…Знал бы ты, как дорого оно тебе обойдётся. Посмотри, как всё изменилось! Ты – совсем один, беззащитный, в чужой стране, без своих друзей, без корабля. Ты больше – не капитан. Ты – мой…пленник. Ты потерял всё. В первую очередь, верный курс корабля. Иронично, правда? Как же так вышло? – Негоро сделал вид, что глубоко задумался, и начал прохаживаться вокруг привязанного к столбу Дика. Тот начал вертеть головой, чтобы ни на мгновение не спускать с Негоро глаз. – В самом деле, как? Держали курс на Южную Америку, а оказались, чёрт возьми, в Африке! Как такое вообще возможно? – Негоро со скрытым удовлетворением отметил, что при этих словах Дик напрягся и весь обратился в слух. – А хочешь узнать, в чём причина всех ваших приключений? Как вы, прокладывая курс к Южной Америке приплыли в Африку? – Веселился Негоро. – Ну, чего молчишь, капитан? Ты ведь хочешь это узнать, я вижу это по твоим глазам! Дик словно воды в рот набрал. Он решил не давать этому мерзавцу лишнего повода потешаться над ним, а потому вознамерился не удостаивать его ответом до последнего. Конечно, юноше отчаянно хотелось узнать, какая ужасная ошибка привела их в Экваториальную Африку вместо Америки. Ведь он, как капитан, всё делал правильно - определял координаты, сверялся с показаниями приборов, всё, как учил его капитан Гуль, который не сбивался с курса даже в самом густом тумане. Жгучее любопытство мучило его, но он решил не выдавать своих чувств перед Негоро. Как только португальцу надоест его упорное молчание, он сам всё расскажет – не может же он упустить такой шанс поглумиться над своим юным врагом! Прогнозы Дика вскоре сбылись. Увидев, что юноша никак не реагирует на его насмешки, португалец начал выходить из себя. Впрочем, желание ткнуть дерзкого щенка носом в его же ошибку и поиздеваться над ним всласть пересилило в чёрной душе работорговца все остальные. Негоро понимал, что Дик только этого и ждёт, ждёт, пока португалец разозлится и сгоряча всё ему выболтает, чтобы похвалиться своим успехом. Работорговец усмехнулся: о, да, он расскажет ему всё сполна. Он не сомневался, что эти сведения так поразят юного капитана, что он не совладает с собой.  – Что ж, похоже, ты не настроен на беседу, Сенд... – Негоро сел напротив связанного юноши, глядя ему прямо в глаза. Тот не дрогнув, встретил взгляд работрговца. – Значит, сейчас моя очередь говорить. И я, пожалуй, расскажу тебе удивительную историю – о том, как самый обыкновенный и всеми презираемый судовой кок одурачил храброго и сильного капитана "Пилигрима". – Увидев, как напряжённо пошевелился в своих путах Дик, Негоро довольно усмехнулся. – Итак, почему шкуна-бриг, следующая точно к континенту под названием Южная Америка, вдруг попала не куда - нибудь, а совершенно на другой континент под названием Африка? О, причин две, и они просты: молодой и несомненно отважный, но абсолютно бездарный капитан, и крайне умный судовой кок, который сумел использовать обстоятельства на пользу себе. Как ты думаешь, верное ли направление показывал компас на палубе? О, нет, капитан, этот прибор бессовестно врал! А знаешь, почему? Потому что я положил под него железный брусок, а вы даже ничего не заметили! Вот так, капитан! – Негоро позволил себе прервать рассказ, чтобы от души расхохотаться. Дик молчал, но нервы его, как и мускулы, были напряжены до предела. – Казалось бы, черт с ним, ведь оставался ещё и запасной компас! Ах, увы, он вдруг разбился вдребезги! Крепление оказалось ненадёжным? О, нет, капитан, это – тоже работа вашего покорного слуги! С неисправным основным компасом и разбитым запасным водить тебя за нос стало ещё проще! А когда ты принял остров Тристан Д'Акунья за Остров Пасхи, я и вовсе чуть со смеху не умер! Да, не спорю, эти острова схожи по рельефу, разве что находятся в разных частях света!  Как же так вышло капитан? Ты, верно, решил, что вся Америка пошла к чертям на дно! Когда мы пристали к берегу, всё стало ещё легче – мне оставалось только исчезнуть, а эстафету перехватил мой давний друг и товарищ Гэррис. Ему успешно удалось дурить вас, пока я делал все необходимые приготовления. Подумать только, спутать джунгли Африки с американскими, саванну – с пампасами, а жирафов – со страусами! И это при наличии в вашей маленькой компании учёного, "просвещенного ума", так сказать (а на деле - не более, чем слабоумного придурка)! До вас дошло слишком поздно, что это - никакая не Америка! Слишком поздно, чтобы можно было спастись – вы угодили в нашу хитроумную ловушку, словно мухи в паутину! Теперь ты понял, капитан? Дик сидел, словно громом поражённым. Лицо его мрачнело на глазах. Так вот кто виноват в том, что они оказались в этом Богом забытом диком краю работорговцев! Этот подлый мерзавец, которого давно надо было бросить за борт! А Дик, несмотря на всю неприязнь, ведь жалел его, поэтому всегда удерживал Геркулеса от расправы над судовым коком, который сидел в печёнках у всех пассажиров Пилигрима. Ведь гибель в открытом океане – это слишком жестоко, даже для Негоро. Капитан Гуль никогда бы так не поступил. Дорого же обошлось Дику его милосердие! - Ты... - Медленно поднимая голову, прорычал Дик. - Я. - Гордо усмехнулся Негоро. - Это всё сделал я. - Нечестивый гад, подлый ублюдок! - Выплюнул юноша. - Тебя повесить за это мало! Клянусь, я убью тебя своими руками! Негоро расхохотался. Смотреть, как бывший капитан "Пилигрима" дёргается и извивается, кипя от злости, но не имея возможности что-либо сделать, забавляло его необычайно. - Ни черта ты не сделаешь, Дик Сенд. - Сказал Негоро, улыбаясь. - Ты здесь, один-одинёшенек, связан и абсолютно беспомощен. Ты - мой. Дик рвётся к злодею изо всех сил, но верёвки лишь сильнее впиваются в кожу. Негоро со снисходительной улыбкой наблюдает за ним. Наконец юноша, осознав тщетность своих действий, прекращает попытки вырваться. Тяжело дыша, он с ненавистью молча глядит на Негоро. Тот также молча глядит на него. Молчание затягивается, и всё более пристальным и недобрым становится взгляд работорговца. Дик напряжённо ждёт, ожидает, когда же Негоро уже перейдёт от болтовни к действиям. Где же жуткие пытки для ненавистного юного капитана? Где же та страшная месть, которую он ему готовил? Однако работорговец молчит и не предпринимает ничего, и вдруг даже…улыбается! Но улыбка эта походит скорее на насмешливую гримасу. Молчание становится всё более тягостным и невыносимым. Верёвки больно вжимаются в тело, натирая до кровавых следов. Повисшая тишина давит на виски. Глаза работорговца не отрываются от глаз Дика, словно он намерен проделать взглядом в капитане дыру.  - Что дальше, чёрт побери? Чего ты ждёшь сейчас?! Чего ты хочешь от меня?! – Не выдерживает Дик. Он почти кричит, но голос подводит его, срываясь на визг. Негоро, всё также ухмыляясь, наклоняется к нему. - Ты ещё не понял, чего я хочу, Сенд? – Тихо произносит работорговец, пожирая мальчишку взглядом. В его глазах разгорается огонь, очень нехороший огонь, от которого Дику Сенду становится неуютно. – Я хочу тебя, Дик Сенд. Целиком и полностью. Страшное признание Негоро выбивает почву у Дика из-под ног. Так вот что задумал этот изверг! По сравнению с этим меркнут даже смерть и пытки...Впервые за сегодняшний день Дику Сенду стало страшно. Он не боялся смерти и даже к истязаниям был готов, но подвергнуться такому...к такому не мог подготовить ни один Закон Морей. Глаза Негоро горят от едва скрываемого разврата. -Страшно, капитан? - Полушепотом спрашивает работорговец. - Ну, не нужно так бояться. В конце концов, может, тебе даже понравится. – Ты не посмеешь. - Сквозь зубы произносит Дик, всеми силами сдерживая рвущуюся наружу панику, смешанную с отвращением и яростью. Он не может... Нет, он не может сделать с ним такое. Пусть лучше он убьёт его. - Посмею, капитан. - Улыбается Негоро и медленно подходит к нему, присаживаясь перед ним на колени. – Ещё как посмею. Сдерживаться более не имеет смысла. Негоро властно берёт мальчишку за подбородок, поднимая его голову, и впивается своими губами в его сухие чуть приоткрытые губы. И сразу же отскакивает с гневным воплем: по подбородку течёт тоненькая струйка крови – маленький гадёныш кусается очень больно.  Рассвирепев, Негоро утирает кровь левой рукой, а правой наотмашь бьёт юношу по щеке. Кожа мгновенно вспыхивает в месте удара. Мальчишка шипит от боли, но не сдаётся, пытаясь вырваться из верёвок. Его горящие злобой глаза прожигают Негоро насквозь. - Зря ты это сделал, Сенд. – Процедил Негоро. Губа в месте укуса ещё саднила. – Я хотел по -хорошему, но, как видно, придётся быть с тобой чуть жёстче. С собаками всегда так – там, где они не понимают ласку, грубая сила справляется лучше всего! Я протянул тебе пряник, но ты сам выбрал кнут, капитан! – С этими словами Негоро отвесил мальчику ещё одну пощёчину, по другой щеке. Он мог бы врезать Дику кулаком, но ему не хочется уродовать это смазливое личико, хотя соблазн очень велик. С распухшей губой и заплывшими глазами мальчишка будет менее привлекателен.  Не успел Дик опомниться от удара – в ушах звенело, а щека горела огнём, – как Негоро уже отвязал его от столба и швырнул на землю. Нависнув сверху, придавил, не давая вырваться. Мальчишка задёргался, но куда ему, голодному и обессилевшему от долгой дороги, справиться с крепким работорговцем. Однако юноша не сдаётся. Дик сопротивляется изо всех своих сил. Лучше уже смерть, чем такое бесчестие! Даже будучи связанным, он успевает доставить Негоро не мало хлопот. Дёргаясь в путах и будучи лишённым возможности задействовать руки и ноги, он пытается боднуть Негоро головой и даже кусается, не обращая внимания на пощёчины и подзатыльники, которыми его награждает работорговец.  Наконец Негоро надоедает непокорность пленника. Эдак ему придётся провозиться до утра, а терпеть дольше он не намерен. Отвесив Сенду очередную пощёчину, Негоро чуть отступает и злорадно произносит: – Напрасно ты сопротивляешься, капитан. Всё равно тебе не видать ни свободы, ни своих друзей. Ты можешь рассчитывать только на мою милость. – Когда я выберусь отсюда и освобожу остальных, ты ответишь за всё! – Почти рычит Сенд. – Только у меня милости для тебя не будет! – Какой ты самоуверенный, капитан.  – Улыбается Негоро. – Только тебе всё равно отсюда не выбраться. И друзей своих ты не спасёшь. Их уже ничто не спасёт. – О чём ты? – А ты сам не догадываешься? – Негоро нарочно тянет с ответом, увидев, как Сенд напрягся, услышав про своих друзей. – Твои друзья мертвы. -Как?.. – Тихо произносит Дик, не веря своим ушам. – Не может быть. Миссис Уэлдон?.. И Джек?.. – Оба. – Хладнокровно произносит Негоро. – Малыш умер первым, он не пережил долгого перехода. А его мать уже следом за ним, от горя. - Нет... – Пустые глаза Сенда смотрят куда-то сквозь Негоро. В них мутной волной плещется отчаяние. – Да. – Твёрдо говорит работорговец. –Мы похоронили их где-то по пути, всё равно не было смысла волочить за собой их тела. Мёртвыми они бесполезны. Идиот - кузен вскоре последовал за ними – он оступился при переходе через реку, и его утянул в воду крокодил. Ужасная смерть... А твою чернокожую команду мы скоро продадим за большие деньги. Альвец будет очень доволен. Видишь, капитан? Теперь тебе некого спасать. Ты совсем один. И никто тебе не поможет. Никто даже не знает, что ты здесь, мальчик. Для мистера Уэлдона вы все пропали в море, а ведь это верная смерть, даже тело не найти... Какая жалость! Дик словно не слышит его. Впервые в жизни он чувствует себя беспомощным и слабым. Весь этот путь он заботился о Миссис Уэлдон и Джеке и оберегал их, он проделал этот путь и не сдавался по большей части ради них. Они стали семьёй ему, бедному сиротке с улицы, и он поклялся, что никогда не покинет их в беде. А теперь они мертвы... Погибли вдали от дома, в чужой земле, среди жестоких и злых людей. А он, поклявшийся оберегать их, не пришёл им на помощь. Слезы горя текут из глаз мальчика. Впервые за многие годы он плачет. – Это моя вина... – Шепчет он едва слышно. – Это все моя вина... Негоро наблюдает за ним с затаенным злорадством. Теперь его жертва полностью сломлена. Потеряв дорогих ему людей, мальчишка потерял и все силы сопротивляться. На самом деле Негоро коварно солгал ему. Миссис Уэлдон и Джек были живы, как и кузен Бенедикт. Они находились в фактории Альвеца неподалёку отсюда под усиленной охраной. Но Сенду это знать необязательно. Сейчас мальчишка целиком в его власти, и Негоро сможет вытворять с ним всё, что захочет. И это опьяняло. – Глупый маленький Дик Сенд... – Почти ласково произносит Негоро, вдруг опустившись перед юношей на одно колено. Рука работорговца осторожно, но твёрдо приподнимает его за подбородок, вынуждая мальчика глядеть в глаза своему врагу. Во взгляде работорговца отражается столько вожделения, что Дик чувствует небывалое отвращение. Будь он свободен, он бы убил его за один лишь такой взгляд, но... Какой сейчас в этом смысл? Негоро не убьёт его так просто – смерть была бы избавлением от всего этого кошмара. А у Дика нет сил ему сопротивляться. Какой смысл в сопротивлении?.. Негоро уже победил... Сам же работорговец тем временем гладит его по щеке, невольно подмечая, какая нежная кожа у его пленника и какие красивые у него глаза. Он ненавидел мальчишку Сенда, но что мешало Негоро возжелать его? Дик уже почти не сопротивляется, когда Негоро, чуть ослабив путы верёвок, разрывает на нём одежду. Та, истончившись в пути, предательски расходится на капитане по швам, открывая по - мальчишески стройный торс с молочно - белой кожей, точеную спину, на которой теперь алеют рубцы от кнута, и худые бедра. Негоро с жадным восторгом пожирает юное тело глазами. Дик, не в силах противостоять ему, не в силах остановить собственное изнасилование, отворачивается от него. Одинокая слезинка позора падает на землю с щеки юноши. Никогда ещё его так нагло не раздевали и не осматривали, словно проститутку в борделе! Стыд от наготы перед самым ненавистным ему человеком и его унизительного положения смешивается в мальчике с его глубокой скорбью по миссис Уэлдон и Джеку, которых погубил этот человек, собирающийся его опорочить. - Не смей. Убери свои грязные руки! – Шипит он сквозь зубы, когда Негоро рывком поднимает его с земли и ставит на четвереньки. Господи, какой позор! Стоять в такой позе, перед ним, перед этим ублюдком… Верёвки сковывают его ровно настолько, чтобы он не смог сбежать или сделать лишнее движение, тем более, что одна рука Негоро крепко держит его за волосы, а вторая за бок, почти впиваясь пальцами в рёбра.     - Ты что-то сказал, капитан? – Переспрашивает Негоро и тут же, отпустив талию Дика, награждает мальчишку звучным шлепком по заднему месту, что вызывает у юноши непроизвольный порывистый вздох. Щёки капитана Сенда вспыхивают от стыда - никто и никогда не обращался с ним столь нагло и бесцеремонно. -У тебя уже был первый раз, капитан? – Издевательски спрашивает Негоро, наклоняясь к обнажённой шее Дика и опаляя её горячим дыханием. - Или ты у нас ещё невинный птенчик? Конечно... Куда тебе? Вряд ли ты познал все прелести постельных утех, хотя ты и весьма недурно выглядишь для своего возраста... - Голос работорговца сочится неприкрытой похотью. - А знаешь, с кем был первый раз у меня, а, капитан Сенд? Дик не знает и знать не хочет, но мерзавец не оставляет ему выбора. Негоро довольно усмехается, когда видит, как мальчишка упорно трясёт головой, словно отгоняя надоедливых мух, и изо всех сил отворачивается от него. На его щеках появляется предательский румянец. Чёрт побери, да он смущён! И это делает его чертовски привлекательным... Сам же Дик упорно стискивает зубы, хотя ему хочется осыпать португальца самыми страшными морскими ругательствами и проклятиями, но понимает, что этим сделает хуже только себе. Да и не станет он показывать этому негодяю, насколько сильно эта тема смущает и вгоняет его в краску...Дик был ещё девственником, хотя подростковый возраст заставлял его кровь вскипать и рисовать в воображении по ночам такие бесстыдные картины, что сам капитан Гуль, повидавший в этой жизни всякой чертовщины, узнав, что творится в голове его юнги, лично вышвырнул бы его за борт от греха подальше. Несомненно, красота юноши привлекла бы к нему любую юную особу, да только на море красавиц много не сыщешь. Хотя иной раз (что уж греха таить, гораздо чаще) Дику безумно хотелось испытать ту самую прелесть взрослого секса, которой похвалялись моряки, которых он не раз встречал в порту погрузок – те времени даром не теряли и развлекались на полную, в основном, с портовыми девицами. И хотя Дик бы скорее умер со стыда, чем признался в этом кому-то, а особенно, самому себе, но чем старше он становился, тем сильнее пылал терзавший его внутри огонь, пламя безумного желания. Иной раз он и сам был готов заплатить портовой девице пару шиллингов, чтобы она удовлетворила самые безумные его фантазии. Но обсуждать это здесь, сейчас и с самым ненавистным для него человеком в мире...И тем более, после того, что он узнал. Как можно говорить о таком, когда погибли такие хорошие люди, дорогие Дику люди. – Ты даже не догадаешься, с кем, а ведь ты хорошо знаешь этого человека... – Голос Негоро становится низким и чуть хрипловатым. – Так вот, мой первый раз был с Гэррисом. Не подумай, то был мой первый раз, но с мужчиной! Женщину я познал давно, примерно в твоём возрасте. А вот сладость совокупления с мужчиной понял лишь позже, когда женщины перестали прельщать меня. Знал бы ты, что может вытворять Гэррис... – Работорговец почти шепчет, вкрадчиво, насмешливо, возбужденно. Руки его бесстыдно гладят юное тело, иной раз совсем не церемонясь, оставляя на коже едва заметные следы, бледные царапины. - Избавь меня от подробностей, чёрт тебя дери! – Не выдерживает Дик, с ненавистью выплевывая эти слова в лицо врагу. – Идите вы к чёрту, ты и этот извращенец Гэррис! Я не желаю слышать эти похабные речи, плевать я хотел на то, как вы там развлекались! И, последний раз говорю, убери от меня свои грязные руки! Негоро еле удерживается от смеха. – Что не так, капитан? Неужто я слышу зависть? - Португалец опускает руку на зад юноши и грубо сжимает. - Что ты там сказал? Убрать руки? Неужто не нравится? Да, брось, хотя бы себя не обманывай! Признай, тебе это нравится! Признай, ты хочешь этого... – Не хочу! Оставь меня в покое, мерзавец! – Кричит Дик и дёргает путы изо всех сил, только чтобы убраться подальше от ласкающих его мужских рук. – Не смей прикасаться ко мне, животное! Не смей, иначе я... Негоро не даёт юноше договорить, затыкая его поцелуем. Язык работорговца грубо проникает в рот капитана, сплетаясь с его собственным. Дик мычит от отвращения и пытается отстраниться, но португалец плотно прижимает его к себе одной рукой, а второй продолжает нагло лапать его, что вызывает у юноши возмущение, перемешанное с омерзением. У него просто в голове не укладывается... Как этот мерзавец может делать с ним такое? Почему именно с ним? За что Дик так согрешил в своей жизни? Негоро берёт мальчишку яростно и безжалостно, не сдерживая копившуюся в нём всё это время животную похоть. Как же долго он этого ждал! Одному Богу известно, какое сильное желание он чувствовал, наблюдая за Диком Сендом, стоящим у штурвала или смотрящим вдаль с палубы корабля. Эта белая кожа, это изящное стройное тело, эти кудри, в которые так и хочется запустить пальцы. Наглый мальчишка раздражал его и бесил до невозможности, но вместе с ненавистью постепенно пришло и безумное вожделение. Так и хотелось зажать своенравного капитана где-нибудь в трюме и наказать за всю его дерзость, поставить гордого мальчишку на колени. - Теперь ты - мой... - Шепчет португалец, вбиваясь в мальчишку рывками. Стоны капитана Сенда звучат для него почти музыкой. - Да, вот так, вот так, мой мальчик... Одной рукой он впивается в талию мальчишки, чтобы входить в него как можно глубже, а другой держит Дика за волосы, словно пса за загривок. -Я всегда хотел сделать это с тобой... Представляешь, Сенд? Всегда хотел брать тебя вот так... - Португалец почти ложится на Сенда и шепчет ему на ухо. - И теперь ты - моя собственность. Ты мой! - Почти рыча от возбуждения, Негоро прикусывает нежную кожу на шее Дика, оставляя алые следы. Ещё одни отметины - знак, что Дик Сенд принадлежит ему. Мальчишка в ответ на это может лишь рвано всхлипывать. Слезы бегут из глаз юного капитана. Но это не слёзы боли, хотя и боль он и испытывает невообразимую. Это слезы стыда и позора. Никогда ещё его не унижали так жестоко. Уж лучше бы его сожрали крокодилы или забили насмерть работорговцы! Всё лучше, чем эта невыносимая и грязная пытка! Негоро не просто поимел его, как портовую шлюху. Он забрал его девственность. Его первый раз, и он – с этим мерзавцем и убийцей... Он готов был бы вытерпеть подобное ради миссис Уэлдон, ради малютки Джека, но они мертвы, и теперь у него не осталось ничего. Негоро отнял у него и самое последнее - его честь. Уж лучше тогда Дику Сенду умереть, но не терпеть и дальше эту муку! Пусть лучше Негоро убьёт его! Дик и сам не заметил, как произнёс последнюю мысль вслух. Вернее, не произнёс, а выдохнул - у него едва хватило сил говорить. Он бы уже рухнул на земляной пол шалаша, но Негоро крепко держал свою жертву. - Убить тебя? - Насмешливо прошипел юноше в ухо португалец. - Вот так просто? Не-е-ет, даже не рассчитывай, капитан! Мне нравится развлекаться с тобой, и я намерен заниматься этим, пока не надоест! Так-то! - Он вошёл в податливое тело особенно резко и глубоко, что заставило Дика взвыть от боли и бессилия. С губ юноши то и дело слетали стоны боли, но молить о пощаде он не собирался. Просить смерти у врага - это одно, а вот просить пощады - совсем другое. Как только Дик запросит пощады, Негоро поймёт, что он одержал победу над юным капитаном. И Дик не собирался доставлять ему такого удовольствия, хотя и чувствовал, как внутренности пылают огнём, словно его выворачивают наизнанку. Наконец, достигнув пика, португалец вколачивается в тело юноши в последний раз и изливается внутрь. Дик глотает слёзы, чувствуя, как горит всё внутри, и ощущая, как никогда, сколь велико унижение. - Теперь ты понял, капитан? - Почти ласково шепчет Негоро, наклоняясь к обессилевшему мальчишке. - Теперь ты понял, кому принадлежишь? Бежать тебе некуда, и ты будешь делать всё, что я захочу. Он наконец отпускает юного капитана, и тот падает на землю без единого звука. Бисеринки пота блестят на хрупком теле юноши. На щеках засыхают дорожки слёз, а на шее алыми цветами расцветают следы укусов. Негоро опускает руку и проводит по взмокшим кудрям юноши. – Будь хорошим мальчиком, капитан, и я буду ласков с тобой! – Его тон насмешливый, почти издевательский. – Вы все считали меня негодяем, но у этого негодяя не каменное сердце, и он умеет прощать старые обиды. А на тебя, Дик Сенд, у меня обида большая. Впрочем, если ты будешь послушным, я, пожалуй, забуду о том, что ты хотел убить меня. Ты ещё спасибо мне скажешь – я ведь мог отдать тебя Альвецу, тот продал бы тебя кому - нибудь втридорога, и быть бы тебе рабом до конца своих дней. Но тебе, считай, повезло – ты находишься во власти не какого-нибудь ужасного работорговца, а старого доброго Негоро, судового кока "Пилигрима"! Как никак, знакомое лицо лучше чужого, а, капитан? Дик Сенд не отвечает ему. Силы неумолимо покидают юношу. Ему хочется поскорее провалиться в забытье или даже умереть, что угодно, лишь бы уйти от этого кошмара, не видеть Негоро, не слышать его, не чувствовать его руку, поглаживающую волосы капитана, не чувствовать всю ту разрывающую боль внизу, что Негоро ему причинил. Миссис Уэлдон и маленький Джек мертвы. Кузен Бенедикт мёртв. Старая Нан мертва. Геркулес тоже наверняка уже погиб. А Тома и его товарищей ждёт участь страшнее смерти, от которой Дик не в силах их спасти. Даже верный Динго, и тот мёртв. Дик остался совсем один – капитан, не уберёгший своих пассажиров. А теперь он лежит на земляном полу, бесстыдно обнажённый, позволивший мерзавцу Негоро надругаться над собой. Уж лучше смерть, чем чувствовать всё это! Негоро смеётся. Он торжествует. Он победил. Он знает, что капитан сломался, и в этом лишь его, Негоро, заслуга.  Однако Дик Сенд уже не слышит его смеха. Веки юноши смыкаются, и он летит куда-то далеко, в темноту, прочь от Негоро и всех своих бед.