Зов

       …В отбрасываемом лунным серпом свете речного перламутра старушка Хешима, старательно почёсывая обкусанный блохами бок, шикнула:        — Мх! — негодующе произнесла она. — Уже сколько тут живём, а есть всё нечего. Так и начнём обгладывать кости мёртвых сестёр, как дикари какие-то.        — А не дикари ли мы? — отозвалась хмыкнувшая Айра. — Всякий, чья лапа и хвост оказываются в Чужеземье, становится дикарём. Это место не позволяет остаться нормальным.        — Ты нам тут нотации не читай, Айра. Мы и во времена Скара пузо особо набить не могли, а теперь и вовсе корешки да полёвок точим, — покачав головой, Бинифа сострадательно взглянула на голодно пищавшую в её лапах крошку Витани. — Если бы только Зира нам дала хоть тем мелким закусить…        — Тише ты, дура! — снова шикнула Хешима, сердито воззрев на провинившуюся. — Мелкий этот — наследник Скара и единственная забота Зиры, оставшаяся после кончины короля. Он — наша последняя надежда на возвращение в прайд.        — Не смеши мои коготки, Хешима. Наследничек-то скорее на вшивую крысу смахивает, чем на льва. Его, небось, в будущем даже зебра одним копытом уложит, — пренебрежительно фыркнула Айра.        Притаившаяся в пожухлых кустарниках Зира гневно прорычала себе под нос, как только до чутких ушей дошли не лестные речи сестёр. Хвост дёрнулся, хлеща по исхудавшим от голода бокам. Львица качнула тяжелеющей от навязчивых мыслей макушкой, отгоняя прочь назойливую мошкару, и двинулась к мирно сопевшему поодаль львёнку.        Зира не скроет: она следила за Нюкой так, как только могла, отдавала ему лучшие куски от из без того мелкой добычи, лишь бы он набрал сил и дал ей пожить без сомнений, что однажды ему удастся отвоевать прайд отца.        Однако Нюка каким был, таким и оставался.        Глупо отрицать, что их со Скаром наследник бесполезен, и Зире бы разорвать его на части как ненужный голодный рот, чтобы и он не страдал, и сёстрам было что поесть, но лишь мысль о том, что это — единственное, что оставил от себя Скар, не давала ей совершить это.        «Правду говорят, — подумала она, окинув преисполненным разочарования взглядом сжавшегося во сне сына, — Чужеземье превращает в дикаря. Не каждая львица задумается о том, чтобы убить своего львёнка».        Приглушённо рыкнув и срываясь на грань отчаяния, Зира бесшумной поступью двинулась к мелкому холму.        Рубиновые глаза возвысились до азуритового полотна звёздных небес, до того места, откуда на неё глазами бессмысленных белоснежных огоньков взирали одинаково молчаливые до чужих страданий короли. Зира нахмурилась: по словам каждого из них лишь монарх получит право пройти по стезе, которая превратит их в звезду. Остальным — братьям, сёстрам, младшим детям — достанется участь стать пылью.        Зира была уверена: даже не будь Скар королём, звёзды приняли бы его в свои владения, но сейчас он был луной. Великой, далёкой и холодной.        — О, Скар…        Она оглянулась через плечо, снова взглянув на Нюку, и убедившись, что львёнок не очнулся, Зира вновь обратилась к небесам:        — Наш союз создал ошибку. Наш с тобой первенец слаб. Я не в силах выковать в нём силу, он не сможет вступить в бой против Симбы с твоим великим именем на устах. Твой второй детёныш — принцесса, ей не получить бразды правления.        Звёзды принялись поочерёдно подмигивать. Зиру сковал холод.        — Что мне делать?        Не то, что бы она ожидала, что в облачном шлейфе появятся призрачные очертания льва и даст ей ответ, но сие безмолвие выводило её из себя.        — Ответь мне, Скар! Я бессильна. Я не знаю, что делать.        Дуновение мёрзлого ветра потрепало её густой мех, обвилось вокруг длинной шеи тугим кольцом, и Зире хотелось верить, что то дух Скара спустился и ступил в обитель живых.        Ветер подхватил несколько сухих листьев и унёс их куда-то. Львица встрепенулась сразу же. Следя за листвой, она понеслась вперёд, минуя песчаные возвышения да мелкие кустарники, коих в Чужеземье было и без того много.        «Прошу, пусть это будешь ты, мой Скар»        Оказавшись у одной такой возвышенности, на вершине высокого песчаного холма, Зира, затаив дыхание, неверяще смотрела на то, как исчезнувший ветер отпустил павшую к её лапам листву. Ей хотелось зарычать во всё горло, зарычать до болезненной асфиксии, сорвать голос к чертям и лечь где-то, чтобы принять случившееся за ужасно жестокий сон, как вдруг замерла.        В нескольких метрах от неё, вальяжно расположившись под отбрасывающими тень ветвями акации, лежала львица. Абсолютно чужая. Такой не было в прайде Симбы и такой не было в её прайде.        Зира напряглась. Быть может, то знак свыше.        Она медленно, стараясь не шуметь, спустилась, но мелкая ветка под лапой моментально всё испортила: пронзительный хруст тут же рассёк чуткий слух незнакомки. Та дёрнула ушами, и заметив недалеко от себя чужака, оскалилась и приподнялась на лапы.        Прищурившись, Зира заметила прижавшегося к её брюху львёнка.        — Кто ты такая?! — прорычала та.        — Тише, тише, — вкрадчиво произнесла Зира, приняв реакцию соратницы за материнский инстинкт. Львица, напротив, не поверила ей, для пущей уверенности выпустив когти. — Где же лев? Хочется знать, что меня не разорвут, если я приближусь.        — Я сама, — дерзко ответила бурая хищница. — А лев, что правит этой пустошью? Где же он и почему посылает вместо себя львицу?        — В этом прайде нет льва. Я — главарь, и ты на моих землях. Скажи-ка мне, львица, во избежание дальнейших конфликтов: как тебя зовут?        Та изогнула бровь, будто всё ещё не веря, но, фыркнув, проворчала:        — Абаси.        — Зира. У тебя дочь?        — Сын, — покачала головой заметно успокоившаяся Абаси. — Малыш Худума.        «Сын, — пронеслось в голове, забившись трепыхавшейся в плену птицей, — неужто это знак?»        — Худума, — словно пробуя сие имя на вкус, с напускным дружелюбием протянула Зира. — «Забота». Чудно. Ты одна, Абиса?        — Абаси, — угрюмо поправила львица. — Одна. Я беженка из прайда Нгово, несправедливо обвиненная в сговоре. Могу ли я рассчитывать на то, что моего сына не тронут на твоих землях, Зира?        Рассекая мелкое расстояние между ними, Зира расплылась в добродушной улыбке.        Как вдруг, заставив Абаси округлить глаза и обескураженно взвизгнуть, эта улыбка резко исказилась в пугающий оскал, обнажила ряд острых клыков.        — О, дорогая, за сына ты не волнуйся!        Зира двинулась вперёд, но Абаси успела вовремя отреагировать: яростный рык львицы мигом сотряс ночное небо, когда она бросилась на обидчицу.        Секунда. Две.        Тяжёлая лапа Зиры прикрыла возвысившийся над ними лунный диск, а сокрушительный удар чёрных когтей разрезал кожу на щеке, окропил бесплодную почву кровью и оставил свидетельство того, что в этом месте сцепились в смертельном бою две львицы.        Абаси рефлекторно прикрыла глаза и стиснула клыки, пытаясь отогнать боль, и эта минута слабости позволила Зире накинуться на неё, повалить на землю и вцепиться в горло. Она взревела, ощутив, как зубы сомкнулись на её глотке, и Зира, не слыша, как в метре от неё испуганно запищал львёнок, резко дёрнула головой назад.        В пасти остался кусок львиной шкуры. Под ней — львица, навеки застывшая с гримасой боли.        Чувствуя привкус крови на языке, Зира одичало сплюнула то, что осталось от её противницы, и ненавистно взглянула на мёртвую Абаси: это было её первое убийство.        Скорчившись, она пренебрежительно обошла покойную. Омытые чужой кровью клыки осторожно сжались на шкирке сжавшегося в комочек львёнка, и Зира, в последний раз смотря на мать детёныша, мать, которую она только что лишила жизни, ринулась к прайду.        «Принц Худума, значит? Твоему наследнику не подойдёт столь сентиментальное имя, Скар, но вот принц Кову вполне себе сойдёт»