Silliness

В голове ещё откликаются крики зала и жар возбуждения после концерта не стих. Аплодисменты шумят в висках, а перед глазами- огни тысяч лайтини. Они вспыхивают разноцветными искрами и отражаются в глазах напротив, что манят туда, вглубь, в чёрные омуты. И никакой возможности избежать падения в эту тьму. Казалось бы, что проще- зажмуриться и не видеть, а он, глупый, и каждый раз тонет, тонет, тонет… Поговорить бы. Прояснить уже раз и навсегда. Что между ними, зачем? Только Сан не про разговоры. Сан про жаркий шёпот на ухо и жадные руки. Сан про осторожные поцелуи на плечах и шее, словно он боится оставить следы. Хотя какая разница, если они выжигают душу? Сан про ласковые взгляды, от которых превращаешься в бесполезную лужицу счастья. Сани про невыносимое тепло от заправленной за ухо пряди и поданной при выходе из машины руке (совершенно неуместно, но так мило). Но не про разговоры. С этим можно пойти к Сонхва-хену или Юнхо, а лучше к Уену… Но к Уену нельзя. Хëны будут жалеть, а жалости совсем не хочется. Хочется простого, человеческого… Чего? Кто бы знал. Он лишь знает, что сам ни за что не сможет оттолкнуть. И не откажется от этих украденных мгновений. Он может только прижаться ближе, стараясь каждым сантиметром тела запомнить жалкие минуты, когда в целом мире они только вдвоем. Скоро всё закончится. Пусть поцелуи жарче и от нежности в каждом касании можно задохнуться. Только любви там нет и не было. Пусть. Глупости. Неважно. И одной любви достаточно, хотя бы на еще одну ночь. Даже одного чувства бывает слишком много. Так много, что оно переполняет и вырывается самыми глупыми на свете словами. Он не ждёт ответа, его и не следует. Только невыносимая благодарность во взгляде. …Усыпанная зелёными кристаллами забавная семечка Моккоко ярко сияет в коробочке. Он случайно наткнулся на неё несколько месяцев назад ещё во время европейского тура где-то в Париже или Мадриде. Они, конечно, договаривались ничего не дарить, но… Он не удержался. Увидел и сразу понял для кого она. Дурацкая идея. Эта крошка просто утонет на широкой груди Сана. И вообще! Глупый, глупый, глупый… И он, и подарок. Или всё же милый? Ему удаётся уговорить менеджера оставить возле нужной общаги на пару часов. И совсем не обязательно уточнять, что Сонхва и Минги сейчас нет дома (он узнал наверняка!), а в сумке вместе с подарком лежит дубликат ключей. Ну, да, у них были ключи от квартир друг друга. На всякий случай. Его слегка лихорадит и кидает в жар при мысли, что они у них будет еще пара часов на двоих. Он уже мысленно ловит губами эту висюльку, представляя как Сан нависает сверху. Руки дрожат, пока он открывает дверь, молясь, чтобы Юнхо не ошибся и хён вместе с Минги действительно были в студии. Да, Сонхва точно нет дома, иначе эти дурацкие ботинки Уена не валялись бы посреди коридора. Уен?.. Холодок предчувствия странным образом успокаивает. Уже понимая, что увидит, он подходит к комнате Сана. Дверь лишь слегка прикрыта, но двоих внутри это явно не тревожит. Да и ничего нового никто из потенциальных свидетелей не увидел бы. Просто усаны. Вот кому не нужны слова, между ними всё предельно ясно. Вжаться друг в друга теснее, яростно вцепиться в волосы, оттягивая назад, чтобы впиться в шею безжалостным поцелуем. Тут нет места нежности, только страсть, огонь и… любовь, да. Вот всё и закончилось. Глубоко в душе он даже рад, что самые близкие люди, наконец, помирились. Только немного колет где-то в груди. Коробочка с подарком остаётся на столике в гостиной. Предстоят ещё несколько неловких недель виноватых взглядов и сбивчивых объяснений. Но всё в конечном итоге встанет на свои места. Просто сейчас глупому сердцу немного больно. …Возможно, Чонхо слегка удивлён предложению выпить прямо сейчас, но не подаёт виду. Возможно, он слишком давно ждал возможности стать ближе. Что же, он совсем не глуп, и свой шанс ни за что не упустит.