Босс загрузил меня работой. Опять. Прости, но сегодня буду поздно, раньше полуночи точно не освобожусь: (
Откладывает телефон, подхватывает деревянными палочками побольше острой лапши и запихивает в рот, параллельно просматривая бумаги и стараясь не заляпать их соусом. Он то и дело поглядывает на экран телефона, ожидая ответное сообщение, но одёргивает себя и старается сосредоточиться на работе. Это получается плохо, потому что на него тяжёлым грузом давят кратчайшие сроки (ему страшно даже представить гнев гендиректора, не окажись план у него на столе в срок) и от того концентрация неизменно рассеивается, хотя надо бы наоборот собраться и выжать из себя максимум, чтобы страшные картины из воображения не стали реальностью. А ещё из головы не идут слова коллег, сказанные утром. Про то, что выскочить замуж за парня, с которым встречаешься всего три месяца и неделю было бы весьма опрометчиво. «Но он мне нравится… и я ему. У нас всё замечательно. Я своими ушами слышал, как он говорил по телефону с ювелирами насчёт кольца, когда я только вернулся домой, а он стоял на балконе с телефоном в руке и думал, что я ни о чём не догадываюсь.» Он слегка улыбается, представляя сияющее лицо Юты, когда тот раскроет перед ним бархатную коробочку и скажет: «Выходи за меня». Да, они с Накамото Ютой на первый взгляд кажутся совершенно разными людьми: японец художник, свободная и раскрепощённая личность, любит гонять на своей хонде, ходить в бары и клубы, набивать тату и пирсинг, плюя на все правила консервативной Кореи, и красить длинные волосы в яркие цвета, в стиле кпоп айдолов (Тэён покрасил свои светлые волосы в морковно-рыжий именно благодаря его влиянию). Он же, Ли Тэён, выпустившийся с университета с красным дипломом по экономике, трудоголик с высоким чувством ответственности и хорошо развитыми для омеги навыками руководителя, обычный парень, что всего добился своим упорным трудом и умом и где-то в глубине души мечтающий быть тем самым омегой, у которого баланс карьеры и личной жизни почти равен идеальному и помимо работы, качеством которой он может гордиться, у него есть по-настоящему доверительные и счастливые отношения с любимым человеком. Да, они разные, но они сошлись, стремительно и быстро, так что съехались всего спустя два с половиной месяца отношений, и им хорошо вместе, разве остальное имеет значение? Экран мерцает всплывшим уведомлением о входящем спустя примерно полчаса. Твой босс чокнутый. Я скучаю по моей детке в моей постели: ( Тэён отвлекается от экрана компьютера и быстро печатает ответ.Знаю, ты не в восторге от моей загруженности. Но я должен выполнить свою задачу. Завтра вечером я весь твой;) можем сходить куда-нибудь, например, поесть окономияки в той японской забегаловке?
Последующий ответ Юты заставляет его уши покраснеть, он убирает телефон подальше и погружается в работу, время от времени давая короткие распоряжения Доёну и Чону. Ближе к окончанию рабочего дня в офис уверенной походкой вплывает довольный как кот Джонни Со, кладёт необходимые таблицы Тэёну на стол и прямиком направляется к столу Доёна, куда по-хозяйски усаживается, слегка подтянув брюки, и, наклонясь, нежно целует покрасневшего и смущённого омегу в щёку. — Мне ещё нужен Ким Доён, Джон, потому что нашему драгоценному боссу взбрело в голову сократить время подготовки финансового анализа, и мы тут из сил выбиваемся, чтобы всё успеть в срок. Так что даже не думай забирать его с собой, американ бой, — исподлобья глядя на главу отдела продаж, с нервным смешком произносит Тэён. Джонни поднимает руки в извиняющемся жесте: — Всё, всё, ухожу, мои дела все сделаны, до конца рабочего дня полчаса, а вот что такое случилось с боссом… у него что, недотрах? (Доён давится соком через трубочку.) Это так странно, резко сокращать сроки сдачи, зачем это ему? До конца недели ещё полно времени. Ну точно недотрах, от того он и психует… он уже больше полугода точно ни с кем не встречается, — Джонни опирается бедром о столешницу и скрещивает руки на груди, мягко усмехается краем рта: — А вот тебя уже кажется можно поздравить, Ён? Ходят слухи, что ты получил предложение руки и сердца и скоро остепенишься… Тэён бросает на внезапно заинтересовавшегося дыроколом Чону мрачный взгляд и вздыхает: — Предложения ещё не было, так что не гони лошадей. Слухи неправдивы… пока что. Но кто знает, может быть скоро на этой самой руке ты увидишь блестящее колечко. Я непременно позову тебя свидетелем на свадьбу, и вас ребята, тоже приглашу, само собой. Джонни присвистывает, выгибая брови, и поднимается с края стола, мягко проводит ладонью по щеке млеющего пунцового Доёна и исчезает за дверью, бросая напоследок: «Удачи, ребята, в борьбе с этим вашим ужасным финансовым планом. Доёни, любовь моя, напиши мне, как твой строгий начальник тебя отпустит, я за тобой заеду». — Вот же, зачем он меня смущает, мы встречаемся третий день, я ещё… не привык… наедине он более серьёзный, а на людях вечно дурака валяет, — хватая ртом воздух, ворчит Доён и теребит узел галстука. — Любовь моя… so romantic, — мечтательно вздыхает Чону, вращаясь в кресле, смотрит на часы и быстро берёт с спинки кресла свой пиджак, делая шаг в сторону двери. Тяжёлый взгляд Тэёна тут же пригвождает его к месту. — Ты никуда не пойдёшь, и мне плевать, что рабочий день заканчивается, анализ надо сдать уже к завтрашнему вечеру, если ты забыл — так вот я тебе любезно напоминаю. А у нас ещё и половина не сделана. Так что садись, приятель, и живо принимайся за работу. Ужин я закажу прямо в офис. Что-что, а с голоду я вам умереть не дам. — Хён, конечно, бывает жутко строгим, но он всё равно душка, — громко шепчет Доёну Чону, возвращая пиджак на спинку кресла и открывая только что закрытый файл на десктопе компьютера обратно; мысль о том, что их сверхурочные часы, по крайней мере, скрасит заказанная начальником отдела еда, несомненно, придаёт ему сил. Когда стрелка на круглых настенных часах переваливает за девять вечера, Тэён наконец отрывает усталый взгляд от кипы бумаг перед собой и переводит его на притихших коллег, которые сосредоточенно смотрят в мониторы: Чону покусывает губу и мнёт рукой затёкшую шею, на лбу Доёна залегла складка, а красные от напряжения глаза часто моргают, глядя в экран. — Ребята, уже поздно, идите домой. Вы и так оказали мне огромную помощь, дальше я сам справлюсь. — Ты остаёшься? Хён, уже правда поздно, поезжай домой, отдохни, у нас ещё есть время до завтрашнего вечера, — Чону откидывается на кресле и сползает вниз, трёт глаза кулаками. — Я задержусь ещё на полчасика и потом поеду, — кивает Тэён, покусывая кончик карандаша. — Всё, парни, не спорьте, быстро взяли вещи и покинули кабинет. Хорошо выспитесь перед завтрашним рабочим днём. Его голос совсем не звучит строго, а скорее мягко и утомлённо. Доён поднимается с места, на ходу надевая пиджак и одновременно печатая сообщение в телефоне (как и обещал, информирует своего новоиспечённого бойфрэнда о завершении работы на сегодня) и открывает дверь офиса: — Только не засиживайся до глубокой ночи, так и до выгорания можно докатиться. Увидимся утром. Чону часто кивает, машет лапкой на прощание, и омеги покидают помещение. Тэён поводит плечами, наклоняет шею то к одному плечу, то к другому поочерёдно, в попытке уменьшить напряжение, и снова сверяет данные. Через двадцать минут, когда стрелка часов неумолимо приближается к десяти вечера, он решает сходить к кофейному аппарату в конце коридора, надеясь, что стаканчик латте несколько взбодрит его и поможет не потерять концентрацию. Он не может уйти домой сейчас, потому что объём заданной работы действительно большой, а уже в пять часов вечера эта работа, на выполнение которой подразумевалась минимум неделя, должна лежать на столе гендиректора. «Приободрись, Ли Тэён, ты всегда честно и ответственно выполняешь свою работу. Ты должен всё сделать в срок, мы не можем подвести компанию. Очевидно, у босса были причины сократить сроки, возможно, что-то изменилось в контракте с партнёрами и они требуют быстрее получить анализ данных. Ты не можешь просто разочаровать руководство». Он шагает по коридору, закатав рукава рубашки, пройтись и размять ноги оказывается очень приятно. Омега достаёт из кармана брюк монету, кидает в щель — та со звоном пропадает где-то в недрах автомата, который гудит, готовя желанный напиток. Тэён мельком думает, что надо будет сдать свой единственный костюм от бренда Dolce&Gabbana, который на нём прямо сейчас, в химчистку, а то он запылился, а портить такую хорошую вещь совсем не хочется — он купил его на свою первую зарплату, полученную в новой компании, решив немного побаловать себя, да и соответствовать масштабу фирмы всё-таки надо — тут почти все работники одеваются в дорогие костюмы, благо доходы позволяют. Он берёт бумажный стаканчик, отхлёбывает латте — конечно, не самый вкусный, но сойдёт, и возвращается в офис. Кого он там совсем не ожидает увидеть, так это гендиректора компании. Чон Джэхёна. Альфа стоит у окна, глядя на горящий огнями город внизу, на нём всё тот же костюм, что и в обеденное время, когда они пересеклись в лифте, так же строго и идеально сидит на широкоплечей фигуре, значит, он даже не заезжал домой переодеться. Он не оборачиваясь, произносит: — Почему вы в офисе так поздно, господин Ли? Тэён ставит стаканчик кофе на стол, едва не закатывает глаза на этот вопрос и, кашлянув, отвечает максимально спокойным голосом: — Директор Чон, сроки сдачи финансового анализа нового проекта, назначенные вами, поджимают. Я готов остаться сверхурочно, но работа должна быть выполнена. Директор наконец оборачивается, расправляет отворот и без того безупречного пиджака, делает шаг от окна и опирается поясницей о стол, за которым обычно работает Чону. — Уже десять минут одиннадцатого, идите домой. — Господин директор, тогда я не успею закончить анализ. — Как много уже сделано? — Половина, директор Чон. Дайте мне ещё немного времени, я не могу спать, зная, что за эти часы мог бы сделать ещё часть работы. Я не успею сделать оставшееся за завтрашний день… — Оставьте это. Идите домой. У вас ещё целых четыре дня на выполнение этого задания. Тэён непонимающе вскидывает брови и поправляет закатанный рукав рубашки. — Четыре дня? Господин директор, но вы же сами сказали, что завтра вечером… — Это был мой каприз. Я был не в духе и сорвался на вас. На самом деле, сроки не горят. Спокойно занимайтесь своими обязанностями — завтра. А сейчас идите домой. Там вас ждёт ваш жених. На этих словах он снова поворачивается спиной к омеге и, заложив руки за спину, смотрит за окно. — Но… господин директор… — фрустрация и раздражение закипают в Тэёне. То есть он заставил Чону и Доёна работать сверхурочно и сам тут гнул спину, чтобы успеть вовремя, ради того, чтобы взбалмошный начальник сказал ему, что он пошутил и на самом деле ещё полно времени. Он устало опирается о столешницу и потирает рукой лицой, стараясь сдержать возмущение при директоре и одновременно радуясь возможности поехать домой к Юте. — Как вы могли так… и кстати, он не мой жених, во всяком случае пока что, не слушайте ползающие по компании слухи… Директор игнорирует сказанное, всё так же стоя к омеге спиной, неподвижно, словно гипсовая статуя, и глядя на огни рекламных щитов и горящие окна высоток. — Вы ещё здесь? — раздаётся густой голос альфы, его лица не видно, но голос звучит на удивление мягко, не так холодно, как обычно. — Тогда я пойду, директор Чон, но прошу вас, в следующий раз… не шутите так. Я понимаю, что вы… — омега делает короткую паузу, раздумывая, стоит ли продолжать, решает, что обстановка вполне распологает и говорит: — Что вы меня недолюбливаете по каким-то неизвестным мне причинам, но не думаю, что стоит вымещать это на всём отделе, Чону и Доён не виноваты, они отлично потрудились сегодня, без их помощи мне пришлось бы тяжело. — Вы работаете намного больше их и несёте бремя руководителя отдела, так что не скромничайте, — Джэхён резко оборачивается и внимательно смотрит на Ли своим пристальным взглядом. — Я ценю ваши старания. А теперь идите уже, иначе вы рискуете меня по-настоящему рассердить. Тэён быстро выключает компьютер, хватает портфель и пиджак, кланяется и бормочет: — Спасибо, директор Чон, спокойной ночи. — Господин Ли! — окликает его властный голос альфы, стоит ему уже дёрнуть дверь за ручку. — Как вы доберётесь домой? — Всё в порядке, метро ещё работает, не беспокойтесь, в крайнем случае вызову такси, — вежливо отвечает Тэён, снова кланяется на прощание и покидает кабинет. Ему хочется спросить директора, что тот так поздно делает в офисе, гадает, почему тот не сидит сейчас где-нибудь в ресторане за бокалом вина с каким-нибудь омегой, наследником или наследницей богатой компании или не отдыхает в своём пентхаусе с огромной плазмой во всю стену и бассейном под открытым небом (Тэён не знал, так ли это, но у него сложилось впечатление, что роскошная квартира их молодого гендиректора выглядит именно так). За все эти четыре месяца службы в компании он уже понял, что босс тот ещё трудоголик и много времени посвящает компании, однако он всё равно не ожидал, что альфа всё ещё оставался на работе вместо того, чтобы расслабляться где-нибудь в увеселительном заведении на Каннаме или Итэвоне или в своей, очевидно, впечатляющей воображение квартире. Он спускается на лифте в холл, почти выбегает на улицу, с наслаждением вдыхает летний воздух и, шагая вперёд по улице по направлению к метро, гадает, чем сейчас занимается Юта. Должно быть, опять смотрит свои аниме или рубится в приставку, он никогда не ложится раньше часу ночи, а сейчас дисплей телефона показывает только половину одиннадцатого. Тэён спускается в метро, предвкушая, как через десять минут сойдёт на нужной станции и дойдёт до квартиры Юты, куда он переехал несколько недель назад (хорошо, что коллеги не знают о том, что они съехались настолько быстро, иначе бы точно смотрели осуждающе). Юта готовил вкусные завтраки по утрам, провожал на работу своего омегу и, пока тот отдавал силы своей новой работе на руководящей должности, занимался рисованием в свободном стиле или встречался с друзьями в богемной обстановке в галереях или барах. Порой Тэён задумывался, как умудрился так быстро влюбиться в Юту по самые уши, и понимал, что немаловажную роль сыграл как раз таки этот загадочный вайб утончённого и красивого художника с прогрессивными взглядами. Приехавший из провинции на юге Тэён легко очаровался красивым столичным незнакомцем, который, несмотря на достаточно холодный мартовский день, рисовал на набережной карандашом наброски города и прохожих на большом листе. Возвращаясь из офиса, в котором недавно начал работу, в тот день омега подошёл к парню с апельсиново-рыжими волосами, небрежно малюющему на листе бумаги, и поинтересовался, что же тот рисует и не холодно ли ему так стоять на улице с карандашом в руках без перчаток. Альфа со слабым японским акцентом ответил, что просто зарисовывает сцены из городской жизни, что ему совсем не холодно и в довершении показал свою работу. — А вы тоже хотели быть художником, но родители настояли, чтобы вы поступили на какой-нибудь экономический или юрфак и теперь вы с девяти до пяти торчите в офисе среди скучных бумажек? — улыбаясь совершенно обворожительно, сказал парень, закрывая альбом и убирая вместе с карандашом в рюкзак. — Нет, я никогда не хотел быть художником, у меня нет таланта к рисованию… — смущённо пряча руки в карманы пальто, ответил Тэён. — Я по своему желанию поступил на экономический, мне это было интересно, мама не заставляла меня… но я восхищаюсь творческими людьми. — Приятно слышать, что вы мной восхищаетесь, — улыбка японца стала шире, в глазах заиграли лукавые огоньки, и Тэён почувствовал, что эти игривые искорки в тандеме с потрясающе обаятельной улыбкой действуют на него магнетически безотказно. — Если хотите, я могу вам показать другие свои работы — нет, я ещё не зову вас к себе домой, не подумайте ничего, а всего лишь в галерею, где выставляюсь. Как насчёт завтра вечером, вы свободны? — Да, завтрашний вечер мне подойдёт, я заканчиваю работу в пять, как вы догадались… моё имя Ли Тэён, могу я узнать, как зовут вас? Вы ведь не местный, верно? — Я родился в Осаке, но закончив школу, сразу переехал в Сеул. Накамото Юта, — японец мягко протянул руку и некрепко, но чуть дольше положенного сжал ладонь омеги в своей холодной. — А вы, по-моему, тоже не местный? То есть я понимаю, что вы кореец, но вы родом явно не из Сеула… Тэён неловко засмеялся («он читает меня как открытую книгу») и пожал руку в ответ: — Снова правы, я лишь пару недель назад переехал в Сеул и мне очень повезло попасть на работу в хорошую компанию. А родился и вырос я в Чханвоне. . — Решили покорить столицу? Что ж, почему бы и нет, всё же в Сеуле больше возможностей. Я оставлю вам свой номер, — он протянул Ли вынутую из внутреннего кармана куртки визитку галереи, на которой значилось его имя и контакты. — Да, визитки наверное, уже устарели, и все записывают собственные номера в чужие смартфоны, но думаю, в этих красиво напечатанных карточках есть своя прелесть. Тогда до завтра, Ли Тэён? — Вы не спросили мою визитку, — засмеялся Тэён и протянул карточку в ответ. — По-моему, в обмене визитками есть что-то слишком официальное, может это потому, что я работаю в офисе, где у всех есть визитные карточки, но… в общем, до завтра, господин Накамото, — закончил неловко и робко улыбнулся. Юта усмехнулся и помахал на прощание рукой: — Я почему-то не сомневаюсь, что даже если бы вы не дали бы мне свой номер в ответ, вы мне непременно позвоните. Я буду ждать вас в галерее на Инсадоне и с удовольствием расскажу о своём творчестве. Доберитесь до дома в безопасности. Тэён с улыбкой вспоминает эту встречу, как блестящие глаза изучали его внимательно и с интересом и как мартовский ветер трепал яркие волосы, пока альфа шёл в противоположную сторону вдоль по набережной и как от его потрясающей улыбки сердце Ли колотилось чаще. Как он пришёл в свою съёмную маленькую квартиру, разулся, достал визитку из кармана пальто и долго держал её в руках, сидя на кухне и с волнением ожидая того, что же принесёт завтрашняя встреча. Он уже сто лет не ходил на свидания, а тут совершенно случайно познакомился с красивым иностранцем с пленительной улыбкой и шармом художника, это не могло не заставить его сердце биться чаще. Тэён сходит на нужной остановке и в нетерпении шагает к многоквартирному дому, который уже виден издали. Он не писал Юте о том, что уже освободился, решив, что сделает сюрприз — бойфрэнд не ждёт его раньше полуночи. Его голову неожиданно снова заполняет мысль о подслушанном разговоре Юты с ювелирной фирмой, и он даёт волю фантазиям о элегантном кольце на пальце и звоне свадебных колоколов. Накрапывает мелкий дождик, но настроения Ли это не портит. Двери лифта распахиваются, омега достаёт ключ и, стараясь не шуметь, проходит в прихожую просторной, выполненной в стиле лофт квартиры. Это была квартира Юты, в которой он жил с момента переезда в Корею, но Тэён чувствовал, что это и его место, ведь именно сюда он теперь возвращается после работы, на этой кухне Юта стряпает незатейливый завтрак, а иногда и ужин, и они занимаются любовью на высоком кухонном столе, на диване в гостиной, в душе и в постели, пропахшей их феромонами: кофейным альфы и его собственным клубнично-ландышевым. Он снимает обувь, ставит успевший намокнуть зонт в угол, надевает тапочки и заглядывает в гостиную, где никого нет, значит Юта и правда торчит перед компьютером или залипает в аниме на планшете… Но стоит ему шагнуть ближе к двери спальни, как внезапно до его слуха начинает доноситься странная возня. Он замирает у двери, схватившись за ручку, и с неприятным ощущением под ложечкой слышит громкие вздохи и затем один откровенный сладкий стон. Его сердце резко пропускает удар, ухая вниз. Тэён резко распахивает дверь их с Ютой спальни. Ему кажется, что деревянный пол под ногами вдруг куда-то плывёт, дыхание остановилось, и он смотрит на открывшуюся его взору картину будто из-под толщи воды. Юта смотрит на него в ответ раскрытыми глазами — явно не ожидал увидеть — и придерживает за гибкую талию незнакомого, полностью обнажённого омегу, который сидит на нём верхом. Тэён несколько мгновений смотрит на эту слишком очевидную картину, резко разворачивается, шоркнув тапочками, и выскакивает за дверь. От шока у него громко стучит в висках, а мысли путаются в один непонятный клубок, но одну из них он успевает ухватить за хвост: надо срочно собирать вещи и убираться отсюда. Он не хочет оставаться здесь больше ни секунды. Скорее уйти, лишь бы не видеть больше этого предательства, но образ обнажённого Юты, развалившегося на такой знакомой постели и сжимающего хрупкую талию юного восседающего на его бёдрах омежки, будто выжжен на сетчатке. Он быстро вытаскивает большую сумку из шкафа прихожей, кидает на пол и, резко дёргая за молнию, расстёгивает, хватает из ванной зубную щётку, а из кухни свою любимую кружку с изображением панды и спешит обратно в коридор, но не успевает выйти, как на пороге появляется Юта, в наспех натянутых домашних штанах. — Детка, позволь я объясню… — Всё и так ясно, тут нечего оправдываться, — отвечает Тэён безжизненным, сухим голосом, который ему самому кажется совершенно чужим. — Позволь мне собрать свои вещи и уйти. И никогда больше не пытайся со мной связаться. — Тэёни, бэйби, ну не надо так бурно реагировать… я… я понимаю, что мне не стоило… — Бурно? Я совершенно спокоен, — снова этот чужой, бесцветный голос, как затишье перед бурей, которая, омега прекрасно понимает, разразиться позже, когда он останется наедине со своими мыслями и осознанием измены. — Ты прав, тебе не стоило приводить этого парня сюда. Это… это ведь не первый раз, когда вы спите с ним вместе? Вопрос вырывается у него прежде, чем он успевает подумать. Он боится услышать правду, но одновременно очень хочет её знать. Пальцы с силой впиваются в край высокой столешницы, где они по выходным вместе готовили ужин. Юта смотрит вниз, потирая ладонью шею. — Нет, не первый. Мы не думали, что ты вернёшься раньше двенадцати… пойми, Тэён, ты всё время занят на работе, у тебя никогда нет времени на меня. Я познакомился с Винвином месяц назад на открытии новой выставки, посвящённой абстракционизму. Он… всё случилось так быстро, мы не могли устоять… я увлёкся им по-настоящему… я хотел… рассказать тебе и расстаться, но… Тэён думал, что больнее чем от увиденной картины быть не может. Но оказалось, может. Его сердце будто рвётся напополам и кровоточит так сильно, что он едва может выдохнуть: — Ты обманывал меня месяц? Ты изменял мне целый месяц, всё то время, что мы жили вместе здесь? — Тэён, не стоит так переживать, ты прекрасно понимал, что я тот альфа, которому нужна свобода, все эти обязательства отношений… правила, моногамность… душат меня, — он ерошит свои красные волосы, и Тэёну вдруг кажется, что они напоминают кровь. Он скрещивает руки на груди и продолжает: — У нас были прекрасные отношения, классный секс, всё было удобно для нас обоих, ты мне правда нравишься, но неужели ты думаешь, что на этих вечеринках мы просто болтаем за чашкой чая? Хаха, не смеши меня, ты с самого начала знал, что я принадлежу к кругу людей со свободными и современными взглядами. Ты мне нравишься, мне было хорошо с тобой, поэтому мы встречались, но я встретил другого и не хочу ограничиваться только одним партнёром. — Со сколькими ты ещё спал с момента, как мы начали встречаться? — Тэён чувствует, что мир вокруг него рушится в одночасье. — Ну, было пару раз по пьяни, ну я же не железный, ты же понимаешь, какого рода тусовки устраивают мои друзья… но это всё было несерьёзно, я даже не помню тех парней, но потом я встретил Винвина и… — И с ним всё вдруг стало серьёзно? Так серьёзно, что ты привёл его в нашу квартиру?.. — Нет, детка, это моя квартира, ты просто жил у меня, потому что это было выгодно нам обоим, — качает головой Юта и тянется к кухонному ящику, где у него лежит заначенная про запас пачка сигарет. — Если ты думал, что я мечтаю о совместном будущем с тобой или собираюсь жениться на тебе или ещё что-то такое… то ты ошибался, я не думал о будущем, просто хотел наслаждаться моментом. Боже, Тэён, мы встречаемся всего каких-то три месяца, что ты от меня ждал? Если тебя не устраивает то, что я привык к отношениям без обязательств, то прости, но это уже твои проблемы. Тэён резко отворачивается к окну кухни, запускает пальцы в волосы и судорожно выдыхает, сердце колоколом стучит о рёбра. Потом быстро протискивается к выходу, случайно касаясь плечом плеча зажавшего в зубах сигарету японца: облако кофейного феромона ударяет в нос и щекочет ноздри, и омега ощущает, как тошнота подкатывает к горлу. Он проносится мимо испуганного и очевидно не понимающего как себя вести Винвина, уже одетого и неловко переминающегося с ноги на ногу в прихожей, заходит в спальню, изо всех сил стараясь не смотреть на смятые простыни и игнорировать запах спермы и чужого приторно-малинового феромона, снимает с вешалки несколько рубашек, сгребает в охапку с полки пару футболок и несколько пар брюк и джинсов, возвращается в коридор, сваливает всё это в раскрытую сумку и дёргает молнию. Слёзы подступают к горлу, сдавливая его тугим комом, но он клянётся, что не проронит ни одной слезинки пока на него смотрит его бывший парень и незнакомец, которого его бывший парень выбрал в качестве запасного варианта. А может, основного, и это Тэён здесь был запасным вариантом? — Тэён, мне следовало объяснить тебе всё с самого начала и тогда ты бы мог не соглашаться на отношения, которые тебе не подходят. Прости, я был неправ, просто ты понравился мне, нас потянуло друг к другу, я не думал, что ты так серьёзно относишься к отношениям… — Заткнись, Юта. — Куда ты пойдёшь, вернёшься к маме в Чханвон?.. — Это не твоё дело, оставь меня в покое, — Тэён быстро скидывает тапки, надевает ботинки, закидывает сумку на плечо, швыряет ключ от квартиры на тумбочку и дёргает входную дверь на себя. — Можете дальше вернуться к своему увлекательному занятию. Я был так глуп и слеп, что не замечал того, что я тебя вообще не интересовал как личность, всё, что тебе надо было, это секс, можешь и дальше бухать и устраивать свои оргии на всех этих вечеринках людей «свободных взглядов». Я не хочу иметь к этому никакого отношения и быть игрушкой, о которой вспоминают, когда все остальные игрушки уже использованы. Слёзы уже щипают глаза и затуманивают взор. Омега толкает дверь и внезапно вспоминает кое-что. — Прежде чем я навсегда уйду, ответь мне на один вопрос: это кольцо, про которое ты говорил по телефону, предназначалось Винвину? Или ещё какому-нибудь омеге — или альфе, ты ведь наверное, и с ними спишь, — о котором я не знаю? Ты хотел сделать предложение, а потом так же изменять ему как и мне? Зачем тебе вообще брак, это же не в твоём духе? Юта, взявший Винвина за руку, медленно выпускает облако горького сизого дыма и поднимает взгляд на Ли. — Не думал, что ты в курсе… я просто хотел сделать ему подарок, это не было помолвочное кольцо, ты что-то не так понял. Вин не хочет замуж, нас всё устраивает как есть. Вин, прости, что не вышло сюрприза. Растерянный Винвин молчит, жуёт губы и смотрит куда-то в сторону. Тэён чувствует, что ещё один осколок впивается в сердце, разрезая его острой болью. — Зато для меня вышел очень даже большой сюрприз… спасибо, Винвин, что ты открыл мне глаза на моего парня: изменщика и последнюю мразь. Желаю вам счастья в ваших свободных и не обременённых понятиями о верности и уважении отношениях. Я бы посоветовал тебе бросить его, пока не поздно, пока он не поступил с тобой так же, как и со мной, но кажется, вас всё устраивает и так, да ты и сам наверно спишь ещё с кучей альф и Юта против этого не возражает, так что… всего хорошего. Прощай, Юта, не ищи меня, хотя ты наверное даже и не собирался этого делать. Он последний раз бросает взгляд на замеревшего на месте с непонятным выражением лица Юту, осматривает прихожую квартиры, куда так быстро привык возвращаться как к себе домой, и выходит на лестничную площадку. Дверь захлопывается за ним. Омега ускоряет шаг, почти бегом несясь вниз по лестнице, и, оказавшись на улице, где ярко светит фонарь и вдали на шоссе шумят машины, обессиленно оседает на асфальт и беззвучно плачет, прижимая ладони к лицу.