Истории

Октябрь, 1775 Ахиллес вздохнул, не отводя взгляда от огня. Неторопливый треск поленьев был единственным звуком, что раздавался в комнате, заставленной старой мебелью, уже отслужившей свой век, и украшенной неисчислимым количеством картин с самыми разными пейзажами. За окном медленно падал снег, но в комнате не чувствовалось холода. Все-таки зима в этом году пришла быстрее, чем ожидалось, урожай на полях замерз, и запасов провизии, которые готовились к неизбежно грядущей войне, было очень мало. К счастью, в поместье еды хватало, еще можно было подождать несколько месяцев прежде, чем вновь ехать в Бостон за продуктами, если только на них вновь не подняли цен из-за постоянно растущих налогов. - Ахиллес? — раздался за его спиной глубокий, мягкий голос. – С тобой все в порядке? Старик обернулся и посмотрел на парня, нерешительно переминающегося с ноги на ногу, на плечах и волосах которого еще лежали нерастаявшие снежинки. В руках он держал несколько поленьев. Ахиллес осторожно наклонился вперед, оперевшись о свою трость. - Почему мне не быть дома? – немного резко спросил он. - Ну, я тебя звал около двери, а ты не ответил, - юноша сделал несколько шагов вперед и подошел к камину. – Я подумал, ты спал. - Ерунда, — возразил Ахиллес и, прищурившись, добавил: — Просто приучись говорить громче. В моем возрасте уже сложно расслышать все, что тебе говорят. Когда ты будешь таким же старым, как я, то поймешь, - он улыбнулся, заслужив тем недовольную гримасу юноши. Коннор всегда вел себя почтительно с ним, или, по крайней мере, в большинстве случаев. Мало когда он был легкомысленным или настаивал на том, что его мнение было более правильным, чем у учителя. Ахиллесу почему-то всегда казалось, что в племени, где он вырос, уважение к старшим укоренилось настолько, что бедному мальчику казалось безумием хоть в чем-то возражать ему. Поэтому перед тем, как ответить на очередную колкую реплику старика, Коннор всегда корчил немного обиженную гримасу, такую детскую, почти не осознавая этого. - И да, что ты здесь делаешь? Я думал, что ты уехал с Робертом в Бостон договориться о ценах на груз. - Мы там уже были, - ответил Коннор и подбросил несколько поленьев в огонь. – Прошло четыре дня. Мы вернулись несколько часов назад, - индеец вздохнул и, посмотрев на своего учителя, переспросил: - Ты точно в порядке? Ахиллес нахмурился. Настойчивость молодого человека раздражала. К тому же, было как-то непривычно, что на него обращали столько внимания, беспокоились о нем... Он слишком много времени провел один, достаточно, чтобы отвыкнуть от этого. - У меня что, на лбу что-то написано, раз ты так думаешь? – возможно, его лицо было морщинистым, а волосы седыми, но это не давало никому права думать о нем, как о калеке или о ком-то, кого обязательно нужно жалеть. - Нет… Я просто волновался, - проговорил парень, виновато опустив голову. - Оставь свои волнения для другого случая, - пробормотал старый ассасин. Коннор ничего не ответил, лишь медленными движениями продолжил укладывать оставшиеся поленья в огонь. Старик, вздохнув, отвел глаза от парня и посмотрел на картину на стене, особенную для него. На ней был нарисован корабль, огромный корабль, пришвартованный в маленькой бухте и окруженный экзотическими растениями и маленькими крабами, отдыхающими на песке. Всегда, когда приходили холода, Ахиллес садился у камина и рассматривал ее, воскрешая в памяти жаркие пляжи Карибских островов, ласковое солнце и соль, которая, казалось, навсегда осталась на его теле, покрыв его, как вторая кожа. Эта картина всегда напоминала ему место, где он родился. Там никто не знал о зиме, климат был более мягким, жизнь - не такой суровой… Он все еще скучал по тем берегам. Часто ему вспоминались и истории, еще маленьким услышанные у костра на пляже около родной деревни. Истории о пиратах. Да, он помнил пиратов, хоть они и очень редко прибывали к берегу, где он жил. Лишь издалека можно было разглядеть гордо развевающиеся за линией горизонта черные флаги, которые поднимались перед очередным сражением с огромными испанскими или английскими суднами, и слышать звуки беспрестанной пальбы из многочисленных пушек. Он был всего лишь ребенком, но уже тогда мечтал бороздить моря, жить приключениями, как и они, а потом рассказывать истории о своих путешествиях другим. - Ты когда-нибудь слышал о пиратах, Коннор? – спросил Ахиллес, рассматривая картину и ожидая, пока мальчик обратит на него внимание. - Пиратах? – переспросил парень. – Да, что-то слышал. Роберт говорит, что если бы мы жили в другое время, то не могли бы плавать далеко и торговать с другими, потому что они бы напали на нас. - Роберт никогда не встречался с пиратами, - усмехнулся старик. – То были наемники, которые играли в пиратов, но не были настоящими пиратами. - Может, тогда ты знаком с одним из «настоящих»? – с сарказмом спросил Коннор. Ахиллес засмеялся. - Это означает «да»? - Нет, нет, - ассасин отрицательно замотал головой. – Я не знаком ни с одним пиратом. Но я слышал истории о них, много историй, и, думаю, одна из них тебя заинтересует. - Я уже вырос из таких историй, Ахиллес, - упрекнул его Коннор. - Возможно, но эта история, уверен, тебе будет интересна, - возразил он. – Уже много лет я не слышал имени того пирата, даже не знаю, что с ним произошло и вообще, жив ли он до сих пор, хотя, наверное, уже нет… - Но... - Не перебивай, мальчик! Что я говорил? Ах, да. Прошло много лет с тех пор, как я слышал его имя в последний раз, но я никогда не забывал, когда услышал впервые. Он был свирепым пиратом, известным многим как «Дьявол». - Ахиллес, в самом деле, не думаю, что мне будет интересна эта история о пиратах, - Коннор направился к двери. - Лучше я пойду, нарублю больше дров. - Пойдешь, даже если я скажу, что его звали Эдвард Кенуэй? — юноша резко повернул голову, стоило лишь старому ассасину произнести имя, и удивленно приподнял бровь. – Да, фамилия Кенуэй, возможно, тогда была распространена, но в этом случае она непосредственно касается тебя, – продолжил Ахиллес, сделав небольшую паузу. — Этим пиратом был твой дедушка, который, кстати, если мне не изменяет память, был еще и ассасином. - Что? В голосе Коннора было ожидание, смешанное вместе с неверием. Ахиллес печально улыбнулся. Да, все-таки это было достаточно иронично со стороны судьбы: внук ассасина превратился в одного из них по простой случайности, прихоти одного из этих мистических существ, что следовали за Орденом на протяжении нескольких столетий. С тех пор, как стало известно, что Хэйтем был отцом Коннора, сложившаяся ситуация казалась все более невероятной и загадочной. Хэйтем был сыном ассасина, но его путь исказился и закончился союзом с тамплиерами. А Коннор, не зная наверняка, почему, следуя непонятному зову, закончил обучение у ассасинов и стал неотъемлемой частью Братства. - Твой дедушка был пиратом, достаточно известным во времена моего детства. Он исчез почти на десять лет, но уже после того, как мне рассказали о нем, – наконец продолжил Ахиллес. – Когда меня приняли в Братство, он еще помогал нашему делу из Англии, отправлял нам письма, рассказывал о том, что происходило в Старом Свете. Но не знаю, правда ли это. Так говорил один из братьев, Адевале. Коннор моргнул, подошел к креслу, положив руки на спинку и скрестив пальцы, и опустил голову, задумавшись, как будто слова, которые Ахиллес сейчас может сказать ему, заставят его мир перевернуться. - Мой дедушка был… Ассасином? – его слова звучали неуверенно и немного нервно. – Тогда почему мой отец…? - Я не знаю, - ответил Ахиллес, не дав ему закончить вопрос. – Мне немного было известно об Эдварде, когда я приплыл сюда, только то, что он жил в Англии со своей семьей. Но, после стольких лет в Ордене, я, конечно, узнал намного больше. Поверь, история твоего деда заслуживает того, чтобы ее рассказали. Темные глаза Коннора блестели в темноте, отражая ярко пылавшее пламя. Он казался неспокойным, даже возбужденным. Ахиллес прижался спиной к спинке кресла и закрыл глаза. - И? — нетерпеливо проговорил юноша. - Что «и»? —с легкой насмешкой переспросил старик, приоткрыв один глаз. Коннор поджал губы, будучи уверенным, что наверняка потом раскается в словах, что произнесет сейчас. - Его история, какая она? - прошептал он. - Ох, но разве ты не взрослый для таких рассказов, мальчик? – Ахиллес приподнял бровь, наблюдая за юношей, который уже собирался возразить. - Мне хотелось бы услышать ее... - казалось, что он хотел сказать что-то еще, что должен был сказать с самого начала. – Пожалуйста. Удовлетворенно вздохнув, Ахиллес вновь наклонился вперед, опершись руками на трость. Закрыв глаза, он попытался вспомнить все, что знал. В воздухе сразу почудился запах соли и морского бриза, такой родной и почти забытый. - Это произошло много лет назад, когда я еще был ребенком. Тогда многие мужчины бросали все и уходили в море. Они просто хотели быть свободными, не подчиняться никому, бежать от навязываемого властью долга. Именно тогда, Коннор, и началась история Эдварда Кенуэя.