I
Ведьмак въехал в неизвестную деревню в сумрачный дождливый вечер, когда на улице никого не было. Деревня была большой, а дорога – маленькой и плохой. Скорее, это тропа, превратившаяся в грязь под потоками дождя. Деревня явно не была особо посещаемой. Безошибочным чутьём путника Геральт отыскал постоялый двор, спешился и вошёл в тёмное двухэтажное здание, которое почему-то казалось очень низким. Плотва послушно ждала во дворе, смиренная и спокойная. Монотонный дождь не усиливался, но и прекращаться явно не намеревался. В здании, где отчего-то было мало людей, желающих утопить свои проблемы на дне пивной кружки, оказалось жарко и темно. Чадящие факелы лишь дымили, не давая нормального освещения. Хозяин, кособокий неулыбчивый мужчина, мрачно посмотрел на ведьмака. Ведьмак ответил таким же взглядом. Несмотря на взаимную неприязнь, они были нужны друг другу. Трактирщик хотел хорошенько заработать, а ведьмак – получить постель и ужин. Они были нужны друг другу, и каждый прекрасно это понимал. Трактирщик знал свою работу. Чуть наклонившись вперёд, он промолвил: - На кухне как раз закончили жарить поросёнка, милсдарь ведьмак. Если прикажете, я велю принести. Геральт кивнул. Подумав, он заказал гарнир, пиво, снял единственную свободную комнату и приказал отвести в конюшню Плотву. Последнее приказание побежал выполнять лёгкий светловолосый мальчик, почему-то не похожий на деревенского ребёнка. Геральт сел неподалёку от компании выпивох, которые на момент отвлеклись от напитка и слушали важного на вид старичка – по-видимому, солтыса. Тот, периодически смачивая горло прямо из кувшина, что-то рассказывал. Наверное, что-то интересное, раз слушали. Каждое предложение старик сопровождал гримасами и странными жестами. - Токмо приехали они, как главная, командир ихний, заявляет – лучшие комнаты подавай. И, стало быть, на другое не согласимся. А сама-то, сама-то провоняла так, что и не грех на конюшню положить. Но приказ есть приказ. Пришлось её в своём доме поселить, а дружков её неподалёку. Сам-то я у Ярге осел – хороший он мне друг, хоть и деньги просить любит. Слушатели закивали, подтверждая справедливость сказанного. - И вот, значит, переночевали они да принялись по деревне бегать, дома осматривать – не прячет ли кто скотяелей. Краснолюдского купца – хороший был купец, хоть я и знал-то его всего неделю – так замучили, что он на следующий день товары в воз и был таков. Токмо ничего эти поиски не дали, скотяели продолжают по лесах да горам скакать и народ резать. Вот, значит, как. А пока эти вояки, лыцари, чума их возьми, по нашим домам бегали, скотяели из ихней армии шестерых убили да на деревья повесили. А энта их командирша - эх, красивая девка! – осерчала и запретила нам в лес выходить. Совсем с ума сошла, кормим её бесплатно, а она ещё в лес не ходить! Геральт на момент отвлёкся от еды, прислушиваясь внимательнее. - А солдат своих совсем распустила, курва! Сначала они по бабам пошли, но мы взяли вилы да выкинули их вон. Так они сюда, в трактир, пошли. Напились всей толпой и едва не разнесли его, ядрёна вошь, на кусочки. Пришлось им два бочонка пива дать, чтобы не совались сюда более. Заметив внимательный взгляд ведьмака, старикашка остановился и махнул ему рукой: - Давай сюда, мил человек. Садись с нами. Всё это прозвучало достаточно дружелюбно. Видать, деревенский ещё не приметил седых волос ведьмака, скрытых под капюшоном. Геральт кивнул и придвинулся. Свиные косточки аккуратно лежали на тарелке – у ведьмака не ушло много времени на «щедрый» ужин. - Что тут у вас случилось, милостливые господа? – полюбопытствовал ведьмак, желая к пиву получить и хороший рассказ. Речь старика до этого он не очень-то понял и хотел повторения. - Для начала, наверное, стоит познакомиться, - недоброжелательным тоном произнёс долговязый грязный мужчина, подозрительным взглядом оценивая ведьмака. - Меня зовут Ярне, а это Керне, наш солтыс. Балле, Горне, Вальше, Верди, - назвал он остальных своих спутников, - Последнюю неделю мы жили у наших друзей в соседней деревушке, стало быть. А теперь вернулись. И Керне пересказывает нам последние события в деревне. Говорил он достаточно грамотно для деревенского жителя. На его последние слова солтыс Керне закивал головой, подтверждая их правдивость. - Геральт из Ривии, - представился ведьмак. - Из Ривии? – быстро подхватил долговязый Ярне. - В Ривии-то жизнь получше будет, нежели у нас, верно, Геральт? - Я там давно не был, - тоном, не терпящим дискуссий, пресёк ведьмак любопытство деревенского, - Так о чём вы говорили, добрые люди? - Значит, так будет, - вновь начал повествование дед, - В последнее время эльфьи недоумки принялись по лесам поблизости прятаться да путников одиноких убивать. Иногда, ядрёна вошь, нападали даже на обозы. А как узнали об этом наместники всякие, так сразу этих бандитских олухов прислали с командиршей ихней – красивой бабой, Хуана или как там её зовут. И теперь эти недоумки живут здесь, пытаясь найти эльфье убежище и зарезать этих скотяелей. А скотяели эти, сучьи недоноски, продолжают бандитствовать да солдат вырезать – шестерых уж, стало быть, убили. А нам соседство с солдатами ни к чему – того и гляди скотяели на деревню нападут, а эти пивные бочки и меч поднять не смогут. – под строгим взглядом долговязого Керне удивительно быстро закончил речь, хотя, как видно, поговорить он любил. Вот такие у нас дела, стало быть, - подытожил Ярне и обратился к ведьмаку с вопросом. – А какова твоя история, мил человек? Зачем к нам в деревню пожаловал? - Ведьмак я. Работу ищу. - Ведьмак это который нечисть за деньги истребляет? - Да, верно. Есть тут те, кто вам покою не даёт? - Есть-есть, - встрял словоохотливый солтыс. – Как зайдёт луна, так приведения на двор лезут, волчьим воем воют. А на реке недавно пропали двое – значит, утопец утащил. Верно я говорю, ведьмак? Это же утопец? - Тех двоих не иначе как переполненный пивом живот на дно утащил, а никакой не утопец, - спокойно опроверг слова Керне долговязый. – А приведений нет и быть не может. Стало быть, работы у тебя нет, ведьмак. Холодные глаза неприязненно уставились на Геральта. - Значит, нет? - Значит, нет, - повторил долговязый. - Ну, на нет и суда нет, - спокойно произнёс ведьмак. Допил пиво, встал, коротко бросил. – Переночую и уеду. Завтра. Приятно было познакомиться. И ушёл.II
Ведьмак уже устроился в кровати и намеревался было уснуть, когда услышал нечёткие шаги на лестнице. Сел, достал кинжал. Шаги между тем приближались к его комнате. Но руки Геральта сами собой опустились, когда он увидел незваного гостя. - Лютик! - Геральт! Лютик был одним из тех немногих людей, которые при виде ведьмака не скривлялись, не показывали своего отвращения. И Лютик был единственным среди людей другом Геральта. Друзья обнялись. - Какими судьбами, Геральт? - Как всегда, ищу повода заработать. Честно говоря, я и не ожидал тебя увидеть. Почему ты не был в трапезной, почему не услаждал дивными балладами слух местных мужланов? - Я там был. Только ушёл чуть раньше твоего приезда. Был занят дочкой солтыса. Знаешь, у неё такие удивительные… - Знаю, Лютик, я знаю и тебя, и твой отменный вкус. Если Лютика не видно в окружении женщин, то это уже не Лютик. - И верно, Геральт. А как дела у тебя? Йен… - Помолчи, Лютик. Я не хочу об этом. - Хорошо. Так ты нашёл работу? - Нет. Местные почему-то не желают идти на контакт. Придётся, видать ехать дальше. А ты здесь давно? - Третий день. И не намереваюсь более задерживаться. Борделя здесь нет, а у местных миловидных барышень весьма строгие отцы. Да и ситуация с белками… - Что, всё действительно так плохо? - Боюсь, да, Геральт. Скоро будет горячо. Ханна не отступит. Кстати, а она довольно миловидна… - Да? А местные смотрят скорее на жёсткий нрав. - Не без этого, Геральт. Похоже, эта вояка умеет только отряды Скоя’таэлей вырезать, а не пользоваться преимуществами своего тела. - Спокойнее, Лютик. Тебе мало солтысовой дочки? - Ты думаешь, она у меня одна?***
Ведьмак и бард с шумом распивали пиво всю ночь до первых петухов. Им было весело. После оба отсыпались до полудня. Когда Геральт проснулся, Лютик ещё спал, но это не мешало ему шептать какие-то стихотворные строки. Даже во сне Лютик оставался поэтом. Геральт потянулся и вышел во двор. Голова раскалывалась, язык не слушался. Верно, не стоило злоупотреблять пивом. Дом солтыса он нашёл быстро. На страже стояли два солдата в кольчугах, но без опознавательных знаков. От них за сотню метров несло пивом и навозом, как будто солдаты спали в хлеву. Геральт подошёл к ним и, стараясь как можно лучше контролировать свой непослушный язык, произнёс: - Ханна у себя? Солдаты лениво кивнули. Было видно, что им глубоко плевать на всё вокруг. Геральт поднялся на второй этаж. В доме были заметны следы недавнего пиршества. Дверь в комнату в самом конце коридора была приоткрыта. Ведьмак направился туда. За столом сидела ослепительно красивая беловолосая женщина, изучая какой-то документ – наверное, карту. Услышав шаги, она подняла голову и с полминуты изучающее глядела на ведьмака и его снаряжение. - Геральт, - то был не вопрос. Утверждение. - Ханна, - кивнул Геральт. – По-видимому, представляться друг другу не стоит. А ты на редкость хорошо осведомлена, Ханна. - Ты тоже, ведьмак. Присаживайся. Стоит пояснить некоторые нюансы. - Какие же? - Зачем ты здесь, ведьмак? - О том же я могу спросить и тебя, Ханна. Но знаю ответ. Может, для начала следует ответить на другие вопросы? Например, откуда ты знаешь меня? - От твоего бестолкового барда, разумеется. У тебя были другие варианты? - У меня есть враги, которые куда охотнее распространяют обо мне сплетни, чем наш общий друг. Ответ принят. - Теперь твоя очередь отвечать. Итак, зачем ты здесь? Ханна отложила в сторону карту, чуть склонилась к Геральту и уставилась на него ослепительными серыми глазами. В них было любопытство. И заинтересованность. - Ищу работу. Я же ведьмак, - произнёс Геральт столь приевшуюся фразу. - Работы здесь нет. Я разговаривала с кметами. Ответ не принят. Хорошо, поставим вопрос иным образом – зачем ты пришёл ко мне? - Мне интересно, - просто ответил ведьмак. - Интересно… Хорошо, это уже ближе к истине. Простое человеческое любопытство – единственное качество, которое в тебе осталось, ведьмак? Спортивный интерес, наблюдение за грызнёй двух сторон, кровь и трупы – это тебя забавляет? Её голос перешёл в крик и оборвался на высокой ноте. Ведьмак отреагировал спокойно и просто. - Нет. - А тогда что? - Возможность предотвратить бойню. Шестеро твоих уже мертвы, Ханна. Местные опасаются, что белки нападут на деревню. И не без повода. - А ты, значит, пришёл хлопотать за кметов? Приехал недавно и уже вник во все местные проблемы? Когда ты приехал, ведьмак? - Вчера. - Вчера? И за ночь понабрал от местных столько революционных идей? - Не от местных. Кажется, ты плохо знаешь Лютика, Ханна. - Лютика я знаю хорошо. Просто не понимаю, когда вы успели поговорить. Как помнится, вчера вечером он весьма активно склонял меня к некоему акту… - Можешь не договаривать. Я знаю Лютика. Вернёмся к нашему разговору. - Хорошо. Поскольку тебе не безразлична ситуация в деревне и у тебя остались чувства, предлагаю тебе действовать. Вырежи белок – я знаю, что у них нет шансов против тебя. Вырежи и положи конец той опасности, от которой могут пострадать деревенские. Будь милостив. - Для этого придётся убивать, Ханна. - Убивай. Я заплачу. - Есть вещи, которые я не выполняю за деньги. Меня нельзя купить. Многие пытались. - Принципы, ведьмак? - Принципы, - согласился Геральт. Ханна молчала, задумчиво глядя на него. Геральт позволил себе сесть поудобнее. Спина немела. - Ты видишь другое решение этой проблемы, Ханна? - Нет. - Тебе просто надо уйти. Скоя’таэли не будут вредить, если у них не будет явных врагов. - Я не уйду. Не могу. - Можешь. - Я поклялась жизнью, Геральт, что вырежу белок в этих краях! И я не уйду. - А они поклялись жизнью, что выживут. У кого более весомый аргумент? - У тебя, ведьмак. Те, за кого выступишь ты, победят. Теперь молчал Геральт. Он достал клинок и задумчиво поглаживал его гладкое и смертельно острое лезвие. Молчал и думал. - - Нет. Я не стану вмешиваться. Я не хочу Блавикена. Я не хочу быть мечом, разделяющим две стороны, каждая из которых так и жаждет взять его за рукоять и направить на своего врага. Я – обоюдоострое лезвие, и каждый, кто попытается воспользоваться мною против моей воли, неизбежно будет наказан. - Что ты хотел сказать, Геральт? - Я сказал только то, что хотел сказать. А что я хотел сказать – домысливай сама. Молчание. - Уходишь? - Да. - Прощай. - Прощай. Будь здорова.III
Ведьмак, стоя у колодца, долго пил обжигающе ледяную воду. Он был зол. Крайне зол. Проходящие мимо кметы смотрели на него с испугом. Закончив пить, ведьмак направился в трактир. Наверное, Лютик уже проснулся. И верно, бард уже проснулся и выглядел на удивление хорошо для того, кто всю ночь хлестал пиво. В своём неизменном зелёном кафтане и фантазийной шапочке, с лютней, ради которой он получил немало пинков, Лютик сидел в окружении поклонников и рассказывал одну из своих многочисленных баллад, аккомпанируя это игрой на своём драгоценном инструменте. Здание было полно мужчин и женщин, которые собрались послушать игру прославленного музыканта. Заметив Геральта, Лютик улыбнулся и, не прерывая игры, указал на место рядом с собой. Геральт сел. Закончив одну из своих многочисленных баллад, Лютик встал и поклонился. Тут же раздались восторженные крики. - Мои драгоценные почитатели, я, к великому своему сожалению, вынужден устроить перерыв. Но мы ещё продолжим вечером. Публика начала расходиться. Некоторые, повыше положением, подходили к барду и лично выражали ему своё почтение. Мимо прошмыгнула миловидная светловолосая девушка, что-то шепнула на ухо музыканту и присоединилась к солтысу, выходящему последним. Лютик громогласно провозгласил: - Трактирщик! Неси сюда свои лучшие блюда и лучшие напитки! – а потом тихо обратился к ведьмаку. – Ты был у неё? - Да. - Зачем? - Забавно, но она задала мне тот же вопрос. А я всего лишь хочу избавить деревню от угрозы нападения белок. - Понимаю. А она, как и многие, пыталась тебя купить, верно? И, как и у многих, у неё это не получилось. - Верно, Лютик. И не получится. Зачем лить кровь, когда можно просто отступить? - Не ищи простых решений, Геральт. Их не бывает. - И всё же – зачем? - Не знаю, Геральт. Воистину не знаю. Наверное, у неё есть свои принципы. - Есть. У каждого они есть, Лютик. Уедем завтра. Я не хочу здесь долго задерживаться. - Хорошо. Уедем. Принесли блюда. Жареная куропатка важно возлежала на большой серебряной тарелке в окружении яблок. Рядом на длинной тарелке разместилась форель. На соседнем блюде – тушёные овощи с грибами. Низкие зеленоватые бутыли вин. И ещё много-много всякой снеди. - Геральт, - произнёс Лютик, откупоривая бутыль с вином. – Расскажи, что ты делал всё это время? Мне нужен сюжет для баллады. - Тебе в стихотворной форме или в прозаической? - Не дразнись. - Хорошо. Следующий час Геральт упоительно рассказывал о своих странствиях в прозаической форме, а Лютик изредка задавал вопросы или вставлял едкие и крайне удачные комментарии. Содержимое тарелок быстро убывало.***
Геральт лежал на кровати, задумчиво глядя в потолок. Снизу раздавались восторженные голоса – Лютик продолжил концерт. А ведьмаку не хотелось шумной компании. Хотелось лежать и думать. Но так не проживёшь жизнь. Надо ещё действовать. Кто-то осторожно открыл дверь и вошёл в комнату. Ведьмак притворился спящим. Кто-то осторожно подошёл к кровати, присел на краешек и провёл рукой по волосам Геральта. Ласково и осторожно. Рука была женской. И ведьмак узнал запах. Ханна. Геральт открыл глаза. Она была уже не в тех безобразных доспехах, которые совершенно не подходят женщинам. Доспехи она заменила чернильно-синим платьем, которое подчёркивало всю её женственность. Сверху был накинут плащ с капюшоном, теперь валяющийся на полу. Геральт поднялся и сел. Полувопросительно посмотрел на неё. Ханна игриво улыбнулась. - Привет. - Зачем ты пришла? - Поговорить. В менее официальной обстановке. - Если хочешь поговорить – поговорим. Мне любопытно одно – как ты прошмыгнула мимо Лютика? - Достаточно просто. На кухне есть чёрный ход. - Оригинально. - Не очень. Скорее, банально. Так давай поговорим. - А мы разве не говорим? - Не виляй, Геральт. Ты прекрасно понимаешь, о чём я хочу поговорить. - Да, понимаю. Но не вижу смысла говорить. Слова ничего не изменят. - Да, ты прав. Но есть ещё обстоятельства. Обстоятельства могут быть сильнее слов и твоих принципов, ведьмак. - Обстоятельства частенько мешали мне поступать как хочется, но я научился их пересиливать. Ханна задумчиво на него смотрела, крутя в пальцах прядь волос. Потом промолвила легко и непринуждённо. - Странный ты, ведьмак… я ещё таких не встречала. - Какой есть, Ханна. Внезапно она наклонилась и страстно поцеловала Геральта. Он ответил на поцелуй и тут же подался назад, изумлённо глядя на девушку. - А ты не казалась мне склонной к подобным неожиданностям. Даже Лютик… - Лютик мне неинтересен. Я вынуждена была прикидываться такой, чтобы отвести от себя пошлые взгляды этих мужланов, чтобы заставить Лютика отстать от меня. Все они мне неинтересны. А ты интересен, ведьмак. Она обняла его, и оба повалились на кровать, которая жалобно заскрипела под этим напором. Долгие поцелуи сменялись краткими. Улучив момент, Геральт спросил: - Хана, а у тебя есть какие-то свои принципы? - Есть, ведьмак. - А какие же? - Того, кого нельзя купить, можно соблазнить. - И это работает? - Проверим?IV
Геральт проснулся первым. Ханна лежала рядом, ласково обвив его обеими руками. Ведьмак осторожно выбрался из объятий, быстро оделся. Дело, которое его призывало, отлагательств не терпело. Когда Геральт вернулся с заднего двора, Ханна уже полусидела на кровати и игриво улыбалась. Геральт с трудом сосредоточил внимание на её лице, стараясь не сползать взглядом на аппетитные линии груди, подчёркнутые натянутой простынёй. Улыбнулся. Как можно естественнее. Разделся и лёг рядом. Слова были не нужны. Она обняла его, и простыня сползла, обнажая бледные груди. Геральт сглотнул. От неё пахло ромашками. Ханна медленно и нежно поцеловала его. Потом резко погрустнела и отвернулась. - Геральт, ты поможешь мне? Геральт молчал. Он знал, что ей нужно. - Геральт?.. - Нет, Ханна. Прости. Я не стану вмешиваться. Сегодня я уеду. Он попытался обнять её, но Ханна отстранилась. Потом заговорила, и в голосе звучал холод. - Вчера вечером мы взяли эльфа. Он хорошо сопротивлялся, одного убил, а двоих ранил. Но мы поймали сучьего выродка. Сегодня мы станем медленно резать его на кусочки. На окраине деревни. Они придут. Я знаю, они бросятся спасать его. Тебе не придётся даже охотиться за ними, белки сами придут к тебе. Твоё же дело – махнуть мечом. И всё. Геральт, сделай это. Сделай это ради меня. Геральт помолчал, потом медленно произнёс, старательно выговаривая каждое слово: - Ханна, я не могу быть хуже, чем я уже есть. Я мутант, лишённый чувств, созданный лишь для убийства. Но для убийства монстров. Людей, эльфов и гномов я убивать не буду. Ни за что. Ханна вдруг обмякла, повернулась к нему. В глазах её стояли слёзы. - Геральт, меня тоже создали для убийств! С самого моего детства мне говорили, что надо убить ради выживания. И я убивала. Всегда. Я никогда ещё не нарушала приказа. Поверь, для меня уйти – то же, что для тебя сейчас пойти убивать скоя’таэлей. Но ты не пойдёшь. И я не уйду. Бойни не избежать. Геральт молчал. Хотел ответить, но не хватало слов. Ханна быстро оделась и ушла. Чернильно-синее платье и плащ с капюшоном. Оделась и ушла. Ведьмак продолжал бессмысленно смотреть на дверь, которую она закрыла за собой.***
Таким его через час застал Лютик. Весёлый и подвыпивший поэт ввалился в комнату, неся с собой все прелести жаркого летнего дня. Удивлённо взглянул на Геральта, который почему-то был ещё в кровати. - Геральт, я собрался. Когда выезжаем? Ведьмак просто смотрел на Лютика пустыми глазами. Казалось, даже не понимал вопроса. - Геральт?.. - Я остаю... – слово едва не сорвалось у Геральта с языка, но он вовремя приглушил в себе это желание. – Скоро, Лютик. Сейчас соберу вещи. Подожди внизу. Когда Геральт спустился, Лютик задумчиво проводил пальцами по струнам лютни, сидя на крыльце. И смотрел вдаль. Ведьмак не стал его тревожить. Вывел из конюшни Плотву, взвалил седельные сумки и взобрался на седло сам. Лютик вскоре вышел из состояния задумчивости и взобрался на своего мерина. Сумки уже были приторочены к седлу. Можно было отправляться. Они выехали из двора, оставив позади двухэтажное здание, отчего-то казавшееся очень низким. Миновали несколько домов побогаче, расположенных в центре деревни. Потом поехали дальше мимо бедняцких развалюх. Дом солтыса почему-то тоже стоял на отшибе, хоть и был одним из самых лучших в деревне. Оттуда как раз выходили солдаты в доспехах, но без опознавательных знаков. Двое вели связанного эльфа, который презрительно ухмылялся. Последней из дома вышла Ханна. Геральт хотел посмотреть ей в глаза, но не смог. Хотел крикнуть что-нибудь на прощание, но не смог. Так и проехал, не промолвив не слова. Деревня кончилась, пошли поля и огороды. На некоторых работали кметы, удобряя землю навозом, а где-то и бранью, если обнаруживали больные или вытоптанные растения. Геральт молчал, а Лютик что-то тихо насвистывал себе под нос. Беседу не затевал. Золотое солнце щедро одаривало своими лучами каждое растение и каждое животное. В чистом небе не было ни облачка, ни тучки. Сплошная синева, отчего-то напоминающая ведьмаку платье Ханны. Хотя в ней не было оттенка чернильно-синего. Когда и деревня, и кметы окончательно скрылись из виду, Лютик решил заговорить. - Геральт, я, кажется, придумал сюжет для новой баллады. Хочешь послушать? - Правда? А почему бы и нет? - Однажды один небогатый, но отважный рыцарь, движимый благими намерениями, отправился в…V
Когда Геральт и Лютик подъехали к мосту, намереваясь пересечь реку, позади раздался яростный перестук копыт. Геральт обернулся и увидел кучу пыли, которая приближалась к ним. Конечно, это мог быть и путник, который очень торопился куда-нибудь, но Геральт был уверен, что всадник направляется именно к ним. Пришлось достать меч. Стальной меч. Из руды, упавшей с неба. Лютик тоже обернулся и стал наблюдать за приближающимся пылевым облаком. Когда оно приблизилось, взору двух друзей явилась лёгонькая светловолосая девушка, которая, соскочив с коня, тут же упала. Загнанное животное упало рядом – по-видимому, умирать. Лютик тонко вскрикнул, легко спрыгнул со своего мерина и бросился поднимать девушку. Теперь и Геральт узнал её – то была дочь солтыса. Она что-то прошептала Лютику и упала без чувств. Бард как-то безумно взглянул на ведьмака: - Геральт, возвращайся. Белки напали. - Я не… - Я твой друг, чёрт возьми! Поезжай! Это был совсем другой Лютик. Ни тени улыбки не было на его вечно беззаботном лице. Геральт молча устремился назад по дороге, по которой ехал в противоположном направлении уже несколько часов. Сейчас следовало сократить его до минимума. Плотва неслась вперёд, выбивая копытами мелкие камешки и поднимая клубы пыли, которые ещё долго вились за ней. Геральт, прижавшись к седлу, старался удержать равновесие. Даже ему, профессиональному ездоку, было тяжело выдерживать такой темп. А дорога всё тянулась и казалась бесконечной.***
Когда Геральт добрался до деревни, Плотва крайне тяжело дышала, но падать не собиралась. Ведьмак не стал въезжать в деревню – спешился перед ней и бросился вперёд, на ходу вытаскивая меч. Стальной меч. Из руды, упавшей с неба. Возле дома солтыса было столпотворение. Вооружённые солдаты в доспехах, но без опознавательных знаков грозили оружием группе эльфов неподалёку, но не нападали. Геральт сразу понял, почему: эльфы окружили плотным кольцом несколько деревенских детишек. Клинки были наготове, и ведьмак знал: головы полетят сразу, если солдаты нападут. Обе группы не предпринимали никаких действий, но обменивались насыщенными и содержательными ругательствами, весьма, надо сказать, изобретательными. Обособленно от них расположились деревенские: некоторые были вооружены вилами или топорами, а матери стояли на коленях и слезливо просили отпустить детей. Белки не реагировали. Солдаты и эльфы чего-то ждали. Чего – было неясно. Но Геральт заметил, что те и другие периодически поглядывали на дом солтыса, как будто ожидая чего-то. На крыльце лежал труп солдата, пронзённый сразу несколькими стрелами. Как только ведьмак появился, всё внимание сосредоточилось на нём. Никто не решался крикнуть – все молча наблюдали за действиями Геральта. Он молча бросился в дом солтыса. В коридоре его встретила ужасная картина – чудовищный оскал мёртвого солдата. Рот был открыт в несостоявшемся крике, а верхняя половина лица просто отсутствовала – была снесена ударом меча или шестопера. Путь на второй этаж также был украшен трупами – людей в доспехах, но без опознавательных знаков, эльфов с беличьими хвостами на шапках. Был даже один гном. Дверь в конце коридора была приоткрыта. Геральт осторожно вошёл. Крайне осторожно. После каждого шага он вставал в такую позицию, из которой можно было сделать вольт и увернуться от удара. Последний шаг. Зажавшись в углу, Ханна держала перед собой прекрасного тонколицего эльфа. Тот был связан, а кинжал у горла отмерял ему последние мгновения. А напротив Геральт увидел высокую темноволосую эльфку, которую совершенно не ожидал увидеть. То была Торувьель. Ведьмак легонько задел дверь, и обе обратили на него внимание. - Геральт. Два голоса произнесли это слово одновременно. Эльфка – с сильным акцентом и полупрезрительно. Ханна – нежно и любовно, но предостерегающе. Ведьмак замер. Несколько мгновений все трое изучающее глядели друг на друга. Геральт осторожно промолвил: - Думаю, много слов здесь не нужно. Вот и встретились два заклятых врага. - И ведьмак, - отозвалась Торувьель. И акцент ещё сильнее прозвучал в её певучем голосе. - Ну что, Геральт, решил плюнуть на свой нейтралитет и отдаться зову крови? – произнесла из своего угла Ханна. – Так кого ты убьёшь первым? Её? Меня? А может, его? Кинжал чуть сильнее надавил на бледную кожу эльфа и оросился тёмной кровью. Торувьель бессильно рванулась в его сторону, но тут же остановилась. Смогла лишь прошептать: - Ванаданиэль… - А может, вырежешь заодно и кметов? Чтоб не скучно нам было в земле гнить, - рассмеялась Ханна. – Что, язык проглотил? Ведьмак поднял голову. Во взгляде его читалась бешенная злоба. - Сегодня никто не умрёт. - Да? А мне кажется, сегодня умрёт достаточно эльфов. Они ведь могут только из кустов стрелы посылать. Но сегодня все увидят, что такое открытый бой. - Судя по описанию кметов, твои ребята могут только пиво хлестать и баб трахать. А вот смогут ли они сражаться против тех, кто дерётся за жизнь и свободу, а не за золото? – произнёс ведьмак чуть резче, чем хотел. В его голосе ясно прозвучала сталь. - А они, твои деревенские ублюдки? Они-то умеют что-нибудь кроме этого? У вас, мужчин, это в крови – напиваться в стельку и лезть в постель с первой, на кого хватило обаяния или денег. - И у тебя то же самое в крови, сука! – вдруг вмешалась эльфка. – Ты сама готова отдаться каждому за горсть монет! Она метнулась к Ханне, но кинжал в руке воительницы остановил её. - Ты слышал фразу «осторожный умирает последним», Геральт? Так вот – я осторожна. И я подстраховалась. Этот кинжал сейчас контролирует жизни многих эльфов и людей. Как и твой меч, ведьмак. Геральт не раздумывал долго. Принял решение почти мгновенно. Метнулся в угол, оттолкнул Торувьель и самым кончиком клинка, обойдя эльфа, задел висок Ханны. Слегка. Но и этого было достаточно. Она упала и уронила кинжал, тщетно попыталась удержать эльфа. Тот рванулся вперёд, к Торувьель. Ведьмак, не удержав равновесия, свалился на Ханну. Та тщетно попыталась прикрыть рану, но не смогла. Потеряла сознание. Торувьель между тем развязала эльфа и обняла его, сладостно прошептав что-то на Старшей Речи. Эльф выскользнул из объятий, наклонился и поднял клинок, валяющийся на полу. Встал рядом со своей возлюбленной. Вдвоём они обернулись к ведьмаку, который тоже успел встать на ноги. Торувьель мягко улыбнулась и направилась вперёд, чтобы добить человека. Ханну. Ведьмак перекрыл ей путь. Эльфка непонимающе взглянула ему в глаза. - Ты пришла умирать? – произнёс голос, лишённый эмоций. - Я пришла убивать, Геральт. Отойди с дороги. - Не отойду. Никто не умрёт сегодня. Ты должна уйти. - Ты даже сам не понимаешь, насколько смешон, ведьмак! Очнись! Она сама скоро умрёт от потери крови. Я всего лишь прекращу её страдания. - Она не умрёт. Никто не умрёт. Уходи, Торувьель. Сегодня я понял одну важную вещь: чтобы было по-твоему, надо действовать, а не уклоняться. Сегодня будет по-моему, ибо я начал действовать. Ты отпустишь заложников и уйдёшь. Наверное, минуту она смотрела ему в глаза. Потом кивнула. - Сегодня будет по-твоему ведьмак. Я уйду. En’ca digne, Vanadaniel. Veloё. Эльф кивнул и направился за Торувьель. В дверях коротко бросил: -Va faill. Ведьмак бессильно сполз на пол. Потом сел, обернулся и занялся Ханной. От подола платья, валяющегося на полу, оторвал несколько полос чернильно-синей материи. Перевязал голову. Кровь больше не текла. В здание, бранясь, вбежали солдаты. Два из них подошли к ведьмаку, остальные столпились в дверях. Геральт коротко указал на Ханну и сел на кровать, обессиливший и физически, и духовно. Прошёл, наверное, не один час, прежде чем ведьмак очнулся. В комнате было убрано, трупы вынесли. На улице раздавались встревоженные голоса. На кровати напротив лежала Ханна и с улыбкой смотрела на ведьмака. Голова была умело перевязана чистой тряпицей. В серых глазах читалась смесь многих чувств. Слишком противоречивых, чтобы им верить. - Геральт… я… - У тебя есть принципы, Ханна? Более совершенные, – перебил ведьмак. - Теперь есть. Чтобы выжить, надо слушать советы.***
Ведьмак уехал на следующий день. Вечером. Это был сумрачный дождливый вечер, когда на улице никого не было. Тропа превратилась в грязь под нескончаемыми потоками дождя. В голове ведьмака вертелась одна навязчивая мысль. Чтобы выжить, надо слушать советы.