Взлететь вновь.

Крад поигрывал свитком с заклинанием, который когда-то создал Такахиро. Он мог запечатать Дарка в тот самый момент, как тот появился в его особняке, но почему, чёрт возьми, он этого не сделал? Почему пару воплощений назад не использовал забирающее жизненные силы кольцо? Почему ещё раньше не победил его при помощи последнего оставшегося зуба саламандры? - Как глупо, - вздохнул светловолосый юноша, закидывая ноги на стол и наблюдая, как лучи заходящего солнца скользят по начищенным сапогам. Юкли всегда следила за чистотой его одежды. Верная Юкли, ходячее воспоминание. Истинные черты его возлюбленной давным-давно были похоронены в памяти, от неё осталась только слабость к сирени и чистому голубом небу, но светлые чувства уже почили. Крад усмехнулся. В его нынешней жизни нет места ничего светлому и чистому. Ветер, ярившийся весь день, затих, смиряясь перед тяжёлой поступью ночи. Юноша неприязненно глянул на темнеющее небо. Он терпеть не мог свои сны, питающиеся его прошлым. И кто только придумал, чтобы за окном столько часов над головой расстилался цвет крыльев Дарка? Крад изогнулся в спине, одним щелчком пальцев заставляя шторы сдвинуться. В комнате сразу воцарился полумрак с едва заметным оттенком красного. Кровь. - Предательская красота, - неопределённо пробормотал Крад, поднимаясь со стула и направляясь к мини-бару. Можно было бы позвать тёплую покорную Юкли, но после своего путешествия в его мир, она вдруг стала как-то мягче, человечнее. Она походила на дочку Юки. Нет, определённо не стоило спасать её, пускай бы сдохла с этим противным Дайске в адской пустыне. Заслужила. Выбрав себе вино, Крад откупорил бутылку, после придирчивого изучения сервиза налил в крайний бокал. Алая жидкость навевала не самые приятные воспоминания. Господи, когда они у него были приятными? Стоп, что-то он стал совсем похож на своего непутёвого братца. Такими темпами он скоро начнёт распинать себя на кресте благодетелей. Этого нельзя было допустить, иначе к чертям всю его жизнь и борьбу за место под солнцем. В дверь постучали. По последовавшей тишине было понятно, что это Юкли не выдержала долгого отстранения хозяина. Не выдержала… Глупость! Куклы выдерживают всё! Парень прислонился лбом к боку секретера. Не стоило её спасать! Не стоило оставлять и дальше ей нежные черты Юки! - Всё-таки Такахиро идиот, - проворчал Крад, косо глянув на свиток. *** Дарк не любил закат. Он напоминал ему о бесконечных боях и крови, которую он щедро проливал на защите людей. Когда-то давно в их домике перед наступлением ночи было тепло и уютно, а в печке готовился ужин. Тогда алое солнце не казалось проклятием. Смешно сказать, тогда его брат не был злым. В кровати позади заворочался Дайске, всё ещё отсыпавшийся после потери сил в мире, куда его забросило. - Даже не заметил, как отрубился за столом, - покачал головой Дарк, засовывая руки в карманы и присаживаясь на край подоконника. Его собственное человеческое тело уже чувствовало усталость после насыщенного дня, но ложиться в такое детское время… Яркие волосы Дайске напоминали заходящее солнце. Дарк отвернулся к окну, глядя на порозовевшие дома и листья деревьев, отсвечивающих оранжевато-жёлтым. Мир словно поместили внутрь граната, подсвеченного свечой. Юноше казалось, что его реальность сжалась до размеров этой маленькой комнаты, но на деле всё было куда хуже. Отныне его жизнь была сосредоточена в слабом теле, которое, если проткнёшь кинжалом, банально умрёт. О том, какая теперь у него была восприимчивость к заклинаниям, Дарк предпочитал не думать. Он столько сил отдал, чтобы защитить людей, а в результате стал ещё слабее, чем был. Он даже не мог собственноручно открыть портал к Рисе, не попадая в зону действия Крада. Стыд и позор. Милая, хрупкая, ставшая внезапно столько дорогой Риса. Где она теперь? Сможет ли она пережить это похищение без пагубных последствий и кошмаров по ночам? А когда она вернётся, что ему делать? Менять облик последним заклинанием и исчезать под покровом ночи? Имеет ли он право путать её своими странными чувствами, в которых до сих пор была видна улыбка её бабушки? Дарк устало закрыл глаза, огораживаясь от всего окружающего. Все его маски шутника и балагура умирали на закате, каждый раз напоминавшего ему конец света их с братом мира.