Я так и знала...

По обоюдному молчаливому согласию никто не поднимал тему проведенной совместно ночи, решив оставить ее обсуждение до более подходящей ситуации. К тому же каждому из нас требовалось время для того, чтобы окончательно свыкнуться с тем, что черта, которую мы пересекли, накладывает на нас определенную ответственность не только друг перед другом, но и перед нашими накама. Да и наше отношение друг к другу тоже должно претерпеть определенные изменения. Так что пока мы старательно игнорировали сей факт и, собираясь в дорогу, делали вид, что ничего не было. Все тот же приснопамятный топинамбур был запечен в золе, обернут в широкие листья, завернут в небольшой кусок паруса и упакован в шедевр дизайнерского искусства – котомку, в четыре руки сооруженную при помощи моего ножа и всем известной матери из все того же многофункционального паруса. Следом отправились железные орехи и две старые мятые фляжки, которые нам удалось разыскать среди этого хлама, одна, побольше, с водой, а вторая – со спиртом. На всякий случай. Бинты с уже заживших запястий перекочевали на щиколотку моего любимого принца, плотно фиксируя вывихнутый сустав так, что он мог ходить почти не хромая. Пиджак, под крайне изумленным взглядом его владельца, я завязала у себя на талии, дабы не тащить в руках, поскольку было довольно тепло, чтобы его надевать. Котомка, к которой я даже немного приревновала в тот момент, обрела, благодаря длинной лямке, свое место аккурат на самой фапательной для меня части идеальной фигуры моего обожаемого блондина. И вот, экипированные, мы выдвинулись к отмели незадолго до начала отлива. Прибыв в расчетную точку, я смогла воочию лицезреть путь к нашему спасению, о котором рассказывал Санджи-кун. Начавшийся отлив обнажил каменистое дно, оставляя кое-где лужи морской воды. Получившаяся неширокая дорожка почти прямой линией простиралась до маленького островка, а от него, слегка изогнувшись дугой, до главного острова, упираясь в узкую полосу песка у поднимавшегося на несколько метров вверх каменного основания, на котором и стоял город. Вот только начиналась отмель у подножия абсолютно отвесной скалы высотой этажа в три, на которой мы и стояли в этот момент. И справа и слева плескалось смертельное для меня море, судя по цвету воды, очень приличной глубины, так что надо было как-то умудриться попасть именно на каменную дорожку. Посерьезневший кок опустился на колени, а потом и вовсе распластался на скале, свешиваясь вниз и внимательно осматривая голый камень, и, поднявшись на ноги, снял котомку. – Держи, Ира-тян, – он сунул ее мне в руки, постукивая носком ботинка вывихнутой ноги по скале и немного кривясь от неприятных ощущений. – У тебя еще остались стимуляторы Чоппера? Я, прижимая к груди наши запасы одной рукой, второй поспешно расстегнула потайную молнию на кармане, выудила на свет мятый кулек, в который и были завернуты шарики, и протянула бумажку ему. Санджи-кун аккуратно развернул ее, держа на ладони. На бумаге перекатывались три пилюльки, готовые в любой момент рассыпаться маленькими кучками сена, в которые уже успели превратиться все остальные. Я порылась в котомке и достала фляжку с водой. Мой любимый принц взял сразу два, одним махом проглотил, запивая, и протянул оставшийся мне. Я повторила процедуру за ним, убирая фляжку и бумажку с сеном на место и вопросительно глядя на него. – Потом у нас может просто не быть на это времени, – невесело усмехнулся он, вновь постукивая ботинком и прислушиваясь к ощущениям. – Отливы имеют свойство заканчиваться. С этими словами он подхватил меня на руки и шагнул вниз со скалы. Мне пришлось зажать себе рот ладонью, чтобы не вскрикнуть, когда надо мной послышалось: – Скай волк! Я посмотрела на искаженное болью лицо моего невероятного рыцаря. Сквозь с силой сжатые зубы вырвался стон, когда ему пришлось отталкиваться от воздуха больной ногой, однако приземлились мы на узкую каменную дорожку почти благополучно: мой принц бережно поставил меня на ноги и только после этого с громким стоном рухнул на камни. – Санджи-кун! – бросилась я к нему, помогая подняться. – Прости, Ира-тян, – вымученно улыбнулся он, неожиданно бледный и с трудом держащийся вертикально, да и то только благодаря тому, что опирался на меня. – Я бесполезен. – Ты дурак! – авторитетно заявила я, перекидывая лямку котомки себе через голову и устраивая ее у себя за спиной. – Пошли уже, а то плыть я, сам понимаешь, вряд ли смогу. Он усмехнулся, опираясь на меня. Я обхватила его талию одной рукой, а другой крепко сжала его ладонь, что легла на мои плечи. И мы, пошатываясь, направились к видневшемуся впереди островку, до которого было что-то около полутора километров. Это, небольшое на первый взгляд, расстояние, покрыть которое, не особо напрягаясь, можно минут за двадцать, сейчас казалось почти непреодолимым. Помимо того, что идти нужно было по скользким камням, местами по щиколотку в морской воде, которая сил лично мне, между прочим, отнюдь не прибавляла, – а ведь я еще и босиком, – нашу скорость значительно снижало плачевное состояние моего невероятного принца, который хоть и старался этого не показать, но шел исключительно на силе воли и стимуляторах Чоппера. – А еще мы с тобой два идиота, – выдала через некоторое время я, когда сама уже шла только на ослином упрямстве, каким-то неведомым образом – не иначе как чудом – умудрившись не поранить свои босые ноги. – Надо было палку захватить, тогда бы и шлось быстрее. Бледный, покрытый холодной испариной, Санджи-кун даже не пытался мне как-то ответить или возразить, сохраняя силы, и только вяло усмехался. Еще никогда в жизни я так не жалела о том, что всеми правдами и неправдами отлынивала от уроков физры в школе и игнорировала настойчивые попытки Вадика затащить меня хотя бы просто в спортзал! Как бы сейчас мне пригодилась хоть какая-нибудь физподготовка! Идти было нудно, скучно, монотонно и тяжело, поскольку равновесие мне теперь приходилось держать за двоих. Срочно требовалось отвлечься от нашей незавидной участи и тяжелой доли, и мой измученный мозг выдал очередную бредовую мыслю. – Санджи-кун! – В ответ послышалось вежливое «мм?» – Хочешь, что-то расскажу? – Теперь «мм» звучало уже заинтересовано. – Про тебя или про Зоро? Последовала пауза. – Давай про меня, – устало произнес он, когда мы остановились перевести дух. Пройденный путь оказался неожиданно солидным, а оставшийся уже не выглядел столь пугающе долгим. – Ну, ты сам напросился, – несмотря на зверскую усталость, ноющие по всему телу мышцы и жестокую необходимость двигаться вперед, настроение у меня начало неуклонно переть в гору, видимо, предвкушая последствия: – Повествование о двух годах твоего персонального ада ведется от твоего лица. Ах да, и просьба не перебивать. Что говорит там главная окама, Дав в руки мне сегодняшнюю прессу? При упоминании об окамах кок ощутимо вздрогнул, но в виду отсутствия возможности ретироваться, был вынужден слушать дальше. Смотрю. В газете фото капитана, И новый встречи срок на том же месте. В руках сжимаю смятую газету. Как ты со мною поступить так можешь?! Раздался тяжелый вздох. Я рассказывала с выражением, артистично выделяя голосом каждое слово, и моего единственного слушателя проняло. Еще два года жить мне среди этих, Еще два года видеть эти рожи! Кто мне подскажет способ их развидеть, Когда покину Персиковый остров?! Послышался не то смешок, не то кашель, когда я очень эмоционально выкрикнула эти фразы. Какая жалость, что я не могу увидеть выражение его лица в этот момент! Да тут в своем – мужском – остаться виде, Как и сильнее стать, не так-то просто. Но я бегу по розовому аду, За мной несутся мужики в колготках. Чтоб в воздухе спастись от этих гадов, Освоил я Небесную Походку. Судя по резкому выдоху, эти сцены всплыли в памяти Санджи-куна очень уж красочно и живо. Я даже сплю с открытыми глазами, Чтобы себя до срока не угробить: Ведь встречу я божественную Нами! Ведь встречу я божественную Робин! Кстати, напоминание о женской части команды заметно улучшило настроение моего уже павшего было духом принца. Уже видны деревья Сабаоди. Как после сотни жутких лет, – не меньше, – Сегодня, наконец, я стал свободен И ВНОВЬ УВИЖУ НАСТОЯЩИХ ЖЕНЩИН!!! – Ира-тян… – потрясенно прошептал Санджи-кун после нескольких секунд молчания. – Откуда… – Я же рассказывала, что в моем мире вы – герои очень известного произведения, – пояснила я, героически преодолевая последние метры и обессилено падая на мелкую гальку, которой был покрыт берег промежуточного островка. Некоторое время мы молча лежали, тяжело дыша, и собираясь с силами. Есть не хотелось, только пить, так что фляжка была опустошена весьма и весьма оперативно. – Ира-тян, – неожиданно подал голос мой немного помятый принц. – Что случилось с твоей обувью? – Понятия не имею, – вяло отозвалась я. – Наверное, кто-то спер. – Тогда возьми мою, – тут же предложил он, садясь, и уже протянул руки к своим ботинкам. – И как я, по-твоему, должна в них идти? – со смешком поинтересовалась я, вытягивая ногу и ставя ее рядом с его. Мой восхитительный блондин смущенно улыбнулся: его ботинок был сантиметра на четыре длиннее моей ступни. Смеясь, мы снова откинулись на спину, наслаждаясь передышкой. Лежать было хорошо, однако, довольно скоро нам пришлось вновь брать себя в грязные, потные ладошки, придавать более менее стоячее положение отчаянно сопротивляющимся телам и снова ступать на скользкую дорожку, ведущую к нас к светлому будущему городу. На этот раз идти было не в пример труднее, особенно мне, потому что здесь камни были скрыты морской водой, которая хоть и едва достигала щиколоток, однако существенно усложняла мне передвижение, поскольку я не могла с уверенностью разглядеть, куда мне поставить ногу. Санджи-кун, несмотря на свое удручающее состояние, даже попытался идти самостоятельно, чтобы облегчить мне путь, но это еще больше нас замедлило. Несколько раз я поскользнулась, и дважды мы упали, вымокнув и вывозившись в тине и водорослях, которые, подсохнув на солнце, начали издавать далекое от парижского парфюма амбре. Оступившись в очередной раз, я едва сумела сдержать болезненный вскрик, до крови прикусывая нижнюю губу: ногу обожгло резкой болью. Похоже, что я умудрилась распороть подошву об острый камень. Однако самые болезненные ощущения вызвала попавшая в рану морская вода. Теперь каждый мой шаг отдавался вспышкой жгучей боли, что волнами расходилась от пореза. С горем пополам мы прошли большую часть пути, когда я с ужасом начала осознавать, что иду почти по колено в воде, едва передвигая ноги. До берега оставалось всего-то метров двести, но и эти двести метров мне было уже не преодолеть, потому что отлив закончился, и море спешило занять принадлежащие ему территории. Вода все прибывала, мы все шли. Один шаг, два, три… Когда вода достигла мне середины бедра, передвигаться я уже не могла. Я печально посмотрела на самого лучшего мужчину в обоих знакомых мне мирах. Вот и все. Пришло время прощаться. Как жаль, что у меня нет права сказать тебе, что я тебя люблю! Как я тебя люблю! Я не могу возложить на твои плечи такой груз… – Санджи-кун, прощай… Отпустив его, я оттолкнулась от него ладонями и медленно начала погружаться под воду, однако меня резко дернули за руку, вытаскивая на поверхность, и крепко прижали к груди. – Ира-тян! Ты что еще удумала?! – взволнованный голос моего принца не оставлял сомнений: тонуть мы будем вместе. На глаза навернулись слезы: мой любимый до конца остался верным себе. Я улыбнулась ему, прижимаясь теснее. Вода уже поднялась до уровня талии, и мой ненаглядный кок поднял мои руки и, наклонившись, скрестил их у себя на шее, прошептав мне: – Одну я тебя здесь не оставлю…