На ловца и зверь

Эта фраза поразила Ольгу. Она бросилась на защиту сестры, но доказать ничего не удалось. У отца имелось своё мнение по поводу младшей дочери, и менять его он не собирался. И это оказалось неожиданно тяжело для девушки. Слишком хорошо она понимала, какая катастрофа может случится. Ольга знала, что под терпеливостью и покладистостью Софи живет гордое, строптивое сердце. Даже если младшая сестренка решит смириться, оно погубит ее. Убьет какой-нибудь пустячной болезнью, заставит наделать глупостей или превратит в чудовище. Сейчас они рискуют куда большим, чем счастьем сестры, они рискуют ее жизнью. И это казалось невыносимым. Ольга, сама того не осознавая, заботилась о Софи больше, чем о ком-либо другом. И, понимая, чем затея отца может кончиться, приходила в отчаяние. Даже известие о том, что ее собственная дальнейшая жизнь уже распланирована, не привела ее в такое волнение. Хуже всего то, что Ольга не знала, как все изменить. Отец просто не слышал ее доводов, считая их девичьей глупостью и влиянием романтической литературы. Судьбу же дочерей решал именно он. Под впечатлением этого бесполезного разговора девушка вышла в сад. И к своему ужасу обнаружила, что на белых качелях под старой яблоней спиной к ней сидит девушка в голубом. Ее темные волосы были подняты вверх и перехвачены лентой в тон платью. В руках – книга. Да только не читает она. Уже не читает. - София? – Ольга осторожно окликнула сестру, надеясь, что та просто замечталась, как за ней водится. Но вместо ответа девушка вскочила с качелей и бросилась в сад. «Все слышала», - поняла Ольга и побежала следом. Однако София и сама остановилась. Повернулась к сестре и посмотрела ей в глаза. Та еле удержалась, чтобы не отпрянуть. На щеках виднелись следы слез, но смотрела Софи решительно и мрачно. - Я не позволю ему так со мной поступить, - голос девушки срывался от рыданий и ярости. – Я никогда не выйду за того, кого он мне подберет. Не выйду и тебе не позволю. - Софи… - Что Софи?! – огрызнулась та. – Я все слышала. И знаю, что ты согласилась выйти за этого… этого Максимилиана Ростовцева! Господи, Ольга, ты в своем уме?! Он же… он же… - девушка на жестах попыталась показать всю меру своего негодования. – Как ты с ним жить будешь? У тебя же к нему ни грамм чувств нет! - Почему нет? – почти возмутилась старшая сестра. – Я его уважаю. С ним интересно. Не многие этим могут похвастаться. - Только на уважении и умных беседах жизнь в браке не построишь, - выпалила София, будто давно готовила эту фразу. – Сама подумай, что за жизнь это будет? Рассядетесь по разным комнатам и будете книжки свои читать! Я и сама книжки люблю, но не только в них жизнь. Не только в спокойствии, не только в своих увлечениях! Должно быть что-то еще! Что-то еще! Иначе это все неправильно, сестра. Неправильно, понимаешь? Они с Софи обычно ладили. Не всегда легко выходило, но более всего в семье Ольга была близка именно с нею. И когда младшая сестра смотрела на нее вот так: распахнув глаза и вглядываясь, будто от этого зависела вся ее жизнь, Ольга не могла ей ни в чем отказать. К слову, София не так уж часто пользовалась этим приемом. Да и не был он для нее средством манипуляции. Обычно младшая сестренка, мягкая и не стремившаяся настоять на своём любой ценой, старалась не навязывать другим свою точку зрения, избегала ссор. Но когда чувствовала, что должна донести важную идею, когда сердцем знала, что вот это самое важное должны услышать и понять, она становилась особенно упряма. Даже если не хватало доводов. И в таких ситуациях, как показывала жизнь, София впоследствии оказывалась права, как бы Ольге ни хотелось закатывать глаза и закрывать лицо рукой за отсутствием или бесполезностью ответных аргументов. Потом, успокоившись, София могла по полочкам разложить все сказанное, привести доводы, но не сразу. Как всегда казалось старшей сестре, логическое объяснение младшая придумывала уже после. Скорее всего, так и было. Ольга прекрасно понимала людей, эмоции и мотивы поступков, но в отношениях почему-то все равно лучше разбиралась Софи. Впрочем, когда дело касалось отца, все работало с точностью до наоборот. Но права ли сейчас младшая сестрёнка? Ольга закрыла глаза. Отец всегда ошибался и насчет Софии, и насчет Галины. Но он желал им лучшего. С его точки зрения. Старшая из сестер не могла не согласиться, что предложенный им вариант не худший. И будем откровенны, выбора особого не наблюдалось. - Я не дам ему такого с собой сделать! – бушевала тем временем Софи. – Я уже насмотрелась на отца с матерью. Разве так живут супруги? Да они видятся только во время обедов-ужинов! И не стремятся к большему! Я не смогу так. Ольга, если бы ты только знала, как я… - казалось, сейчас она заплачет. Это не было наиграно, хотя за младшими сестрами водился такой грешок – самые искренние их слова и чувства казались манерными. Ольга уже наловчилась отличать правду от игры. – Мне так хочется, чтобы… он пришел. Тот самый. Внутри меня… столько всего, ты бы знала. Я так хочу… кому-то это отдать. Если бы ты только знала, как я хочу кого-то по-настоящему, искренне, со всей отдачей любить. Чтобы смеяться от счастья, чтобы все – только ему, чтобы ни от кого скрывать не надо, чтобы жизнь вместе и чтобы мой, только мой, - она даже засмеялась, представляя это. – Я путаюсь в словах и говорю как безумная. Или, что хуже, как Галина, - она снова смеялась. – Но мне кажется, я умру или сойду с ума, если все это окажется напрасно. Если придется выходить за кого-то скучного и унылого, как твой Максимилиан, хоронить себя без чувств. Ожидать как чуда какой-нибудь интрижки и ненавидеть себя за это. Да и не смогу я… - она махнула рукой и враз будто успокоилась. Только Ольга испугалась этого неестественного спокойствия больше, чем прежней ярости или страстности. – Я знаю, жизнь не чудо. Чудеса хоть и случаются, но не всегда. Поэтому я буду готовиться бороться. Нужно придумать, к кому уехать или куда бежать. У меня хорошее образование. Возможно, меня примут гувернанткой в какой-нибудь дом. Или… Вот тут Ольге стало действительно нехорошо. - Софи! Ну что ты такое говоришь?! – захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. – Ты никогда в жизни не работала, ты просто не представляешь, как это тяжело! И если ты уйдешь из дома, отец точно от тебя откажется! Как ты жить будешь? На что? - Я что-нибудь придумаю! Я обязательно что-нибудь придумаю… Уже не зная, на каком она свете, Ольга сидела в беседке с опущенными руками и соответствующим настроением. Что же ей делать с ее сумасшедшими сестрами? Эти дурочки ведь и правда додумаются уйти из дома. Отец лишит их содержания и наследства, и они окажутся на улице. Даже если работу им удастся найти… Господи, да они жизни просто не знают. Любой проходимец за пару мгновений обманет их и погубит. Обе же… одна думает, что неотразима, и красота защитит ее ото всех бед. Вторая просто наивна. Ольга застонала и закрыла лицо руками. Что же делать? Рядом зашуршали кусты, и девушка быстро отняла руки от лица, с ужасом уставившись на живую изгородь. Оттуда, весьма довольный собой, выбрался ее маленький брат. Ольга шумно выдохнула, а он заскакал к ней, разве что не взлетев в беседку и плюхнувшись рядом на лавке. - Оленька-Олюшка! – от полноты чувств мальчик обнял ее за талию и стиснул. – Я так рад, что ты выходишь замуж на Максимилиана! Девушка машинально погладила Виктора по голове. - Витенька, а тебе-то кто разболтал? Мальчик поднял голову и удивленно захлопал глазами. - Да батюшка же так кричал, что даже глухая баба Афросья, небось, слышала. Она против воли рассмеялась. - Да разве ж батюшка кричал? - Может и не кричал, но дюже громко говорил. Как тут не услышать? - И то верно, - Ольга вновь погладила его по волосам. – А почему же ты рад, что я за Максимилиана выхожу? - Он такой… такой чудесный потрясающий! С ним так интересно! Он столько всего знает! Как начнет говорить, так заслушаешься. А еще он смешной. Смотрю на него - и так шутить хочется, а он смущается и улыбается! Так мило улыбается. Хороший человек. Совсем не такой грозный как батюшка. Мне с ним очень хорошо. Вот. - В самом деле? - Ага. А еще мы с ним в такую интересную игру играли! - Это в какую же? - А вот ты и не знаешь ее, наверное! Сейчас расскажу… Его звонкий голос казался все тише, будто удаляясь. И улыбчивое лицо расплывалось. Ольга вдруг почувствовала, что теряет нечто невероятно важное. Откуда-то она знала, что с этим мальчиком ей нелегко, но в то же время дороже его нет ребенка. Девушка рванулась к нему. И… проснулась. В комнате никого не оказалось. После наполненного событиями и чувствами сна лишенный домашнего тепла номер показался холодным и одиноким. Ольга обхватила себя за плечи. Безумно захотелось вернуться туда, в тот дивный и такой странный сон, больше похожий на чью-то жизнь. Чужую и такую свою. И этот ребенок. Шумный. Забавный. Родной. «Виктор. Витя… - застонало что-то в ее душе, будто их расставание длилось сотни часов, дней, месяцев, лет. - Витенька…» - Витенька… - против своей воли шепнула Ольга в холодной чужой темноте. И темнота распахнулась ей навстречу тихим ответом. - Я скучаю… Сначала девушка даже не поняла, что действительно это услышала. Что голос прозвучал в реальности, а не только в ее голове. Стоило это осознать, как вновь прошептали: - Поиграй со мной. Ничего ужасней с Ольгой еще не случалось. Памятуя о дневном происшествии, она метнула взгляд на ноутбук. Но тот был выключен. Да и звук шел из дальнего угла комнаты. Девушка с ужасом уставилась туда и поняла, что темнота в том месте вздрагивает от крошечного комочка бледно-синего света. И с каждым мгновением он разрастается, превращаясь в полупрозрачную фигуру маленького мальчика из ее сна. - Поиграй со мной, - просит он. Только на его лице нет улыбки, а голос полон такой муки, что сердце сжимается от боли. Но Ольге слишком страшно, чтобы думать об этом. Внутри всё замерло, похолодело, даже сердце, казалось, стало биться едва различимо, а спину обдало неприятным покалыванием. «Этого не может быть», - сознание, разум, все внутри восстало против увиденного. И осталось только одно желание – оказаться как можно дальше от этого кошмара. «Свет, люди», - как спасительный якорь пришла мысль, не дав сознанию окончательно рухнуть. Ольга сама не поняла, как оказалась на ногах, как метнулась к выключателю. Потом схватилась за ручку двери и распахнула ее. Слава Богу, в коридоре горел свет. Слава Богу, там были люди. Сейчас Ольга обрадовалась даже этому приставучему Николаю. А уж как она была счастлива видеть Теодора…