Принцесса Гриффиндора

- Принцесса! Проснись, ты, ленивое ничтожество! Тонкое одеяло было скинуто с моего обнажённого тела, и я с трудом поднялась с неровного матраца. Подняла дрожащую руку, чтобы убрать спутанные волосы с лица, и посмотрела наверх на Пичс, бывшую уже в боевой раскраске и в моём красном корсете. Она протянула флакон с зельем мне. - Поторопись! Ма заметила, что тебя нет, и теперь злится. Тебе лучше больше не появляться пьяной, или она оставит тебя в коричневой комнате на ночь. Когда я не ответила, девушка цыкнула и, бросив флакон мне на колени, отвернулась, рыжие кудри слетели с её плеч. – Ты всё время пытаешься напиться до смерти, - сказала она с отвращением. – Когда ты поймёшь, что они не позволят этого? Не знаю, почему я беспокоюсь, - Пичс потопала к двери, но обернулась и показала на старую деревянную скамью около моей раскладушки. – Я оставила тебе чай и булочку. Поешь, Гермиона, пожалуйста. Она выглядела так, будто ещё злилась, но её глаза умоляли. Мне было всё равно. - Это мой корсет, - прохрипела я. - Я позаимствовала его. Мистер М разорвал мой на мелкие клочки на прошлой неделе. Тем более, тебе не нужно его носить, пока не наберёшь вес. Не то будешь смотреться в нём как вешалка, - с этими словами она повернулась и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Я подумала, что должна быть признательна, что она не хлопнула ей, учитывая стук в моей голове, но опять же, не могла заставить себя. Выпив зелье от похмелья (она, должно быть, стащила его), почувствовала, как боль в висках начала стихать. Я сидела неподвижно, ожидая, когда лекарство полностью подействует, и оглядела все пустые кровати. Для домового эльфа уже было жалкое оправдание. Номер был опрятен, а мрачен только после полудня. Восемь раскладушек с тонкими одеялами и скамейкой или стулом у подножья; за каждой, кроме моей, выглядывал не закрывающийся чемодан или коробка, вмещающие все личные вещи, которые считаются достаточно ценными, но не настолько, чтобы их конфисковало управление. У меня не было ничего, о чём бы я заботилась так, что пыталась бы сохранить. Разглядывая комнату, я опять думала, что всё это очень похоже на мрачную сказку. «Гермиона и семь шлюх». Таких номеров было ещё два. В каждом обитало восемь проституток, и всё, что принадлежало им, в свою очередь было собственностью Ма, работавшей в Министерстве. Снова чувствуя себя человеком, я, с жадностью съев булочку и отхлебнув чая, вышла за дверь и потащилась по коридору в ванную. В душе пробыла столько, сколько необходимо, моя тело и голову, пока не поняла, что достаточно. Это было единственным, что меня ещё волновало. Мой утренний ритуал. Стирать свою историю. Неважно, выступит ли у меня кровь, чары комнаты на нижнем этаже гарантируют, что я буду красивой для тех, кто потрудится посмотреть. Возможно, я и превратилась в вешалку, но за те деньги, что Ма платит за чары, будьте уверены, я – красивая вешалка. Расчёсывая большим гребнем волосы, я тащилась через холл к гардеробу. Здесь мы держали свою одежду, если можно так сказать. Стены были полны длинных зеркал, находящихся между стеллажами, у каждой девушки была своя территория. Вытащив несколько вешалок, я осмотрела то, что имела. Лучше мне быть более безупречной, когда Ма наконец заметит меня. Я была в коричневой комнате много раз на протяжении всех лет и всё ещё старалась избежать этого. Кнуты и цепи – это не моё. Но, опять же, всё это – не моё. У меня не было выбора. Это – моя жизнь в последние пять лет. Так как Гарри и Рон погибли, а я не смогла умереть вместе с ними. Когда-то я была кем-то. Кем-то с будущим. Теперь же я просто шлюха – Принцесса Гриффиндора. За меня доплачивают. Я смотрела на себя в зеркало, оценивая полупрозрачный пеньюар цвета зелёного лайма. Он становился чуть темнее на груди, а затем падал свободно до серебряных туфелек, показывая мой плоский живот и стринги. Скорее немного консервативно, и, по меркам других девушек, непривлекательно. Но я ношу то, что подходит мне, да и такие чары не срабатывают на Ма. Она не возражает, потому что любит притворяться, что владеет первоклассным учреждением, так что этот наряд вполне приемлем. Всё, что я могу сделать, чтобы скрыть выступающие кости таза и торчащие рёбра, упрощает мне ночи и откладывает визит к целителю Министерства, где вылечат мою печень и пошатнувшееся здоровье. Опять. В целом я выглядела довольно хорошо. Волосы, благодаря правильному уходу ставшие блестящими, кудрями спадали до поясницы. Без лосьонов и зелий они были сухими и похожими на солому. Мои груди оставались всё ещё упругими и округлыми, а живот – плоским. Несколько шрамов подтверждали статус побеждённого героя. Единственное, что не вписывалось в общую картину, - это мои глаза. Они были мертвы. Я тоже должна была сдохнуть, но мне не позволили. Один Мерлин знает, сколько раз я пыталась сначала. У меня больше не было сил активно действовать на поле боя, но пассивно… Это другой вопрос. Покинув чердак общежития, направилась вниз по лестнице мимо «гостевых» и специальных тематических номеров. Моё тело, как всегда, вздрогнуло, когда я проходила около позорной коричневой комнаты. Последний пролёт привёл меня на кухню, где я оставила чашку и тарелку, которые Пичс принесла мне. Паршивый эльф зашипел, я огрызнулась. Не могу поверить, что когда-то заботилась об этих проклятых. Часть сознания пыталась сказать мне, что не все они такие, но я затолкала вглубь эти мысли. Больше я не думаю о прошлом. Воспоминания о домашних эльфах, зря отдавших свою жизнь, не полезны. В моих воспоминаниях вообще не было ничего хорошего. Но почему-то мои мысли в тот день блуждали в «опасных водах». И в этих водах жили акулы. Я вошла в Фиолетовую гостиную и проскользнула туда, где на диванчике сидела Пичс - грязнокровка из Америки. Она однажды сказала мне своё настоящее имя, но, каждый раз, когда пытаюсь вспомнить его, оно ускользает. -Эй, принцесса, хорошо выглядишь, - сказала Пичс, критически осмотрев мои волосы и макияж. Она облизнула палец и подкорректировала мои стрелки. До приезда сюда это вызвало бы у меня отвращение. Теперь я знаю, что есть вещи и похуже. Я сидела рядом с ней и настраивалась. Моё обученное тело показывало себя с лучшей стороны, а здравый смысл улетучился. Сначала я слушала болтовню, отчаянно нуждаясь в новостях извне. Урвать бы хоть обрывки, чтобы надеяться, но никаких новостей никогда не было. Никто не приходит в публичный дом, чтобы поговорить о текущих событиях. Я понятия не имею, что происходило в мире после моего приезда сюда. Только знаю, что Тёмный Лорд всё ещё правит железной рукой, а Пожиратели Смерти господствуют над всем. Социальные классы разделили по структуре, где мы находимся между теми, кто не может обращаться к высшим чинам, и теми, кто достаточно богат, чтобы позволить себе играть. Я не узнала ничего нового с тех пор, как очнулась в Азкабане раненой и вне себя от горя. Немного помню последовавшие за этим пытки, но приговор Волдеморта в Визенгамонте для меня как чёрная дыра. Я была там, но одновременно нет. Сюда приехала несколько месяцев спустя. Тогда я в последний раз была снаружи. За экраном на стене я видела движение, и это говорило мне, что толпа «верных» мужей после работы ищут шлюх для быстрого секса, чтобы потом отнести оставшуюся часть зарплаты домой, своим жёнам. Нам же достаются плохие чаевые. Мы не копили деньги, они все шли на покупку одежды. -Что сегодня на повестке дня? – я шепнула Пичс. Все девушки говорили тихо, пока комната не наполнится. Мне это напоминало приготовления для службы в церкви. -Как обычно, сначала среднестатистические папики. Но мистер М зарезервировал Изумрудную комнату и десять девушек на 9:00, - спокойно ответила она. – Лучше ему расщедриться на чаевые. У меня уже не осталось корсетов. Пичс приспособилась, хотя иногда раздражается. Мистер М – Уолден Макнейр, и это означало, что комната будет заполнена Пожирателями Смерти. Не редкость, ведь они контролировали правительство, а ему нравились «льготы». На автомате я предположила, что Снейп будет в этот раз вместе с ними. Он никогда не приходил. Я даже не знаю, жив ли он ещё. Я отогнала эти мысли подальше и сосредоточилась на важной информации. Если Пожиратели придут, я буду занята. Надеюсь, что они будут праздновать, а не горевать. Из этого всего может получиться неприятный «букет». Ну, сквернее, чем обычно. У входа всё задвигалось, значит, пришла Ма. Она плыла как фрегат на парусах, её большая грудь и широкие бёдра скрывались под метрами атласа с оборками цвета ржавчины. Смотрелось это смешно. За её руку цеплялся высокий мужчина, улыбавшийся и, видимо, немного нервничавший. Ма, визгливо хихикнув и указав на диван, где Пичс и я сидели, щёлкнула пальцами и крикнула: -Пичс, дорогая, подойди и встреться с этим прекрасным джентльменом! Я видела, как та натянула на себя голливудскую улыбку и, встав, прошла через всю комнату. Я сдержала ухмылку. Пичс сделает всё, чтобы это выглядело ещё более нелепо. Это её небольшой бунт. Когда Пичс ушла, я снова отключилась, пока не пришла Энжел и не села рядом. - Как ты сегодня, Принцесса? - Всё ещё здесь. - Разве не все мы? На этом наш разговор окончился. Я не любила светские беседы. Энжел тоже. Мы достаточно хорошо общались друг с другом – Энжел и Пичс были, в некоторой степени, друзьями. На самом деле мне было наплевать на всё, но они обратили на меня внимание в те дни изоляции и сказали, что лучше иметь того, кому важно, что ты всё ещё дышишь. В тот день, казалось, моё обычное онемение ушло. Не знаю, как долго я сидела там, пока Ма не позвала меня. Я осмотрелась и увидела, что Энжел исчезла как и несколько других девушек. Я подошла к владелице и облысевшему мужчине рядом с ней. Среднего роста, полный, капли пота уже скопились у губы. Он осмотрел меня снизу доверху и покраснел от удовольствия. Заглянув же в мои глаза, снова быстро отвернулся. Я улыбнулась и, взяв его за руку, показала на лестницу. Мой разум опять отключился.