Биллиантовая Нить

Черный океан, словно огромная чаша раскаленного золота, переливался и пенился, покачиваясь на сильных порывах ветра. Тонны воды поднимались все выше, грохотали громче, волнуясь, как и их повелитель. Принц осторожно прижимал худого мальчишку к себе, боясь, что может навредить даже своими неумелыми объятиями. Билл казался таким тонюсеньким, таким маленьким на его фоне. Том видел и до этого его худобу. Но сейчас, чувствуя выпирающие ребра и острые кости лопаток, Альфа мог думать только о том, как будет готовить для своего любимого мужа много вкусностей, будет долго ласкать его, нежить, беречь от любого волнения, чтобы тот поправился и, если боги услышат его молитвы, смогли бы зачать ребенка. Но все это были лишь планы на будущее, настоящее же пугало своими стремительными развитиями. Биллу плохо. Его лотария зацвела слишком поздно. Тому и самому в эти моменты приходилось несладко. Но всегда рядом был хранитель. А сейчас у Билла есть только он. И его Альфа не знает, что делать. Хотя, скорее всего, боится что-то сделать, чтобы не стало хуже. - Это я виноват, – прошептал принц, словно вновь извиняясь. Если бы он поговорил с мужем во дворце Америдоса, и Омега открылся ему, Биллу смогли бы помочь хранители. Сейчас же они слишком далеко ушли, чтобы навьюченные лошади Андроса и Геворга да и сингары его охраны смогли так же быстро преодолеть расстояние. Но Том решил оставить терзания на потом, ведь сейчас нужно было думать, как помочь его мальчику. Билл весь горел, необходимо снять температуру. Мужчина первым делом подумал о холодных водах океана. Сверкающие под звездами волны нагрелись, но черное дно было вечно ледяным, туда горячие лучи достать не могли. Том уже хотел превратиться в чудовище и помочь Биллу, утянув в океан. Но вовремя вспомнил, что в дни цветения у него сильно открывались поры, лопались капилляры на самой тонкой коже, это было жутко больно, а когда Альфа представил, что может сделать соленая далеко не чистая вода с такими ранами, тут же откинул эту идею. - Том… - бессознательно простонал мальчик, слабо цепляясь пальчиками за сорочку мужчины, но все так же не открывая глаз. Принц невольно улыбнулся, несмотря на волнение, он не мог не подметить, что Билл звал именно его. - Все будет хорошо, потерпи еще немного, ты у меня сильный, ты у меня самый лучший Омежка, скоро все будет хорошо. Я рядом с тобой и помогу, – Альфа и сам не понимал, что он говорит, он лишь хотел, чтобы Билл не волновался, чтобы не боялся, что его бросят, ведь мальчик может подумать в горячке все что угодно. Том помнил свое состояние во время цветения, если бы не цепи оков, он бы уже давно покончил с собой. Том осторожно подхватил мужа на руки, с трудом садясь в высокое седло сингара, стараясь не зацепиться длинным балахоном Билла за острые шипы кошки. - Приведи нас к чистому источнику. Торопись, – приказал принц, аккуратно, но весьма крепко прижимая одной рукой Омежку к себе, другой стараясь не упустить поводья, ведь скорость, которую нагоняет сингар, может сбросить неумелого седока. В первые секунды было легко прижимать к себе горячее безвольное тело, вдыхать вкусный запах шелковых волос, смазанных настоями Листерия, но, видимо, запах лотарии Билла был намного сильнее. Том не замечал за собой, как лихорадочно загорелись его глаза, как спустя мгновение он уже прижимался обветренными губами к розовым щечкам, пытаясь забрать их жар. Он целовал белую шейку, тонкие крылышки ключиц, словно делал это тысячи раз. Свободная от поводьев рука проделала путь под одеждой Омежки, задирая подол его платья и оглаживая все доступное до самого бедра. На светлой коже, которая так редко видела свет звезд, уже не было видно припухших вен, лотария больше не нуждалась в капле его крови, она получила намного больше. Живущей своей жизнью руке было невероятно приятно подниматься выше, скрываться в черных складках ненавистных тряпок, касаться гладкой, чуть влажной, пылающей кожи всей ладонью, сжимать. Очнулся мужчина, только когда похолодевшие пальцы другой руки выпустили поводья сингара. Хищник перешел на осторожную ходьбу между высокими обросшими мохом камнями, будучи уже в землях Альф. Чуть пошатнувшись, Том словно сбросил с себя дурман. И вместе с тем понял, что это не чары лотарии Билла сводят его с ума. А четкое чувство того, что имеет право, что перед ним его истинный Омега. Коснувшись обжигающе горячего плеча Билла, мужчина еще больше оголил его, стягивая вниз ворот, чтобы в полузабытье прижаться губами к восхитительно пахнущей коже, покрытой испариной. Том пораженно выдохнул, отстраняясь и крепко зажмуриваясь, словно это могло ему помочь не чувствовать тонкий аромат нектара его истинного Омежки. Горячая смазка пропитала тонкую ткань одежды мальчика, еще больше маня к себе Альфу, который так долго страдал без ласки, мечтал касаться его обнаженного, видеть всего, целовать везде. Это было самым невыносимым, Тому хотелось выть от счастья, сжать Билла в самых крепких объятиях, но помимо этих чувств Альфу подстегивали инстинкты. Он столько раз чувствовал возбуждение, которое малыми волнами под руками Андроса набирало силу, но то, что происходило с ним сейчас, не могло сравниться ни с чем в его жизни. Низ живота не просто приятно тянуло. Внутри него все горело от желания, заставляло сжимать зубы, чтобы не скулить, как озабоченый пес, сдерживать себя, дабы не накинуться на любимого, который сейчас был доступен как никогда и так же желал его. Все это давало ему полное право взять Билла просто здесь и сейчас, в каком-то заброшенном лесу, на земле между огромными быками камней. Но эти мысли показались слишком отвратительными Альфе. Он не мог так подло поступить со своим любимым, не мог воспользоваться ситуацией. Каждый раз, когда Том мечтал о Билле, он видел много свечей в темной комнате, огромную кровать, видел сознательного мужа, который не только принимает, но и отдает ласки. Он знал, что для этого особенного момента Андрос подготовит его, Том сможет доставить своему любимому настоящее наслаждение. Но ни в одной из его грез он не брал своего безвольного Омегу на холодной каменистой земле, как попало, доставляя больше боли своим неумением, чем удовольствия, а после еще и унижения для них обоих. Эти мысли отрезвили мужчину, хоть и ненамного. Но этого было достаточно, чтобы он вспомнил, что делает в темном густом лесу рядом с небольшим водопадом, который впадал в кристально чистое озеро. Сингар уже не одну минуту стоял, не двигаясь, внимательно разглядывая местность яркими аквамариновыми глазами и проверяя на наличие дикого зверья. Но все вокруг было достаточно мирно. Рядом с водой жили лишь небольшие яркие птички, несколько бурундуков и белок. Это и насторожило божественную кошку. Обычно возле воды скапливалось наибольшее количество опасных животных. Вокруг озера серели узкие берега, усыпанные кристаллизироваными породами, обросшие густой мелкорослой травой, между которой плотно ютились золотые головки лютиков. Сингар уверенно ступил по скрипучим камушкам огромными лапами. Склонил голову, обнюхивая, и несколько раз лизнул воду, чтобы удостоверится, что она не ядовита. Том был все еще взволнован новыми чувствами и ощущениями. Но все это померкло перед резко накатившим страхом, что вот-вот услышит голос Андроса, который будет пытаться вытянуть его из волшебного видения. Именно сейчас Том был готов умереть во сне, чтобы навсегда сохранить мгновение. Альфа смотрел уже более ясными глазами, как на маленьких белых пальчиках, которыми Билл все так же держал его сорочку, выступает яркий бисер крови, промакивая белую ткань. Он едва ли не почувствовал ее вкус на своих губах, родной, собственный. И в сердце забилась помимо волнения, страха и окрепшей веры в будущее счастье, мысль всего из трех букв: мой. Том осторожно соскочил с седла, придерживая мужа и с сожалением отмечая, что поднятый до самых черных схенти подол намного красивее смотрелся, чем когда он упал вновь к самой земле. Альфа бережно уложил мальчика на мягкую траву, чтобы быстро стянуть обувь с них, затем снял свою белую сорочку. Руки совсем не слушались, когда Том пытался развязать пояс полупрозрачных штанов, но и с этой задачей он справился довольно быстро. Оставшись в одних схенти, Том старался не обращать внимания на пламя внутри и торчащий член, контуры которого можно было легко увидеть через ткань широкого белья. Посмотрев на Билла и вновь на свое одуревшее от одних возможностей естество, Альфа решил не раздевать своего мужа. Но это особо не помогло. - Приведи хранителей, Лендора с Густавом и Эсфир как можно быстрее. Они не смогут нас найти без твоей помощи, - принц снял закрытый в ножнах хопеш* из седла сингара и, легко хлопнув по боку кошки, отправил за своими людьми, надеясь, что хранители помогут теперь не только Биллу, но и ему. Ведь казалось, что еще чуть-чуть, и он взорвется. Божественная кошка еще раз осмотрела местность и, легко вспрыгнув на высокие камни, скрылась из виду раньше, чем тяжелый меч коснулся земли. Вдохнув поглубже, словно собирался уйти на дно, мужчина вновь подхватил простонавшего Омежку на руки. Стараясь не ступать босыми ногами на особенно скользкие камни, чтобы не поскользнуться с Биллом на руках, Том неспешно вошел по пояс в теплую воду, вздохнув с облегчением. Желание всего на одну йоту стало не таким требовательным. А когда он остудил нагретое озерце, стало еще лучше, видимо холодная вода нужна была не только для Билла. Альфа медленно опустил Омежку на поверхность воды, придерживая под головой и спинкой своего мальчика. Том несмело улыбнулся, когда длинные волосы мужа черными водорослями защекотали его ноги. - Сейчас пройдет, милый. Потерпи немного, – шептал он, поглаживая мокрыми руками щечки, с которых уже начал спадать нездоровый румянец. – Еще немного, и тебе станет лучше, - Том оторвал взгляд от лица мальчика и тут же зажмурился, когда увидел просто нереальную картину. Черная ткань промокла, и через нее было легко рассмотреть каждый прекрасный изгиб девственного тела. Острые горошинки, словно ягодки рябины, сосков. Худенькие ребра выступали четким рельефом. Впалый животик с огромным цветком зачерненной лотарии. Том облизал шероховатые губы и, открыв глаза, прикипел к паху Омежки. Только тут вода не стала ему помощником, и маленькое черное схенти закрыло не одним слоем пикантные места. Но Альфа, тем не менее, не мог отвести взгляд. Отяжелевшая ткань тонким слоем обтянула возбужденную плоть, не скрывая намного бóльших размеров для Омеги, чем думал когда-то несмышленый в делах интимных принц. Не к месту и не ко времени, Том вспомнил предложение своего безбашенного супруга. Он тогда думал все что угодно, но серьезно даже не предположил, что в него может войти любимый, что Омега будет управлять им и удовлетворять - это была дикая мысль. Но только сейчас, смотря на очертание достоинства Билла, Альфа с изумлением осознал, что в какой-то мере его пакостный Омежка был прав, и такой красивый член не может остаться без дела. Но это еще не говорило о том, что он собирается подчиниться своему мужу. Руки досадно скручивало, настолько хотелось прикоснуться к каждой находке. Ощупать. Огладить. Стиснуть. Но Том лишь сжал и без того ноющие губы, усмиряя свои расшалившиеся желания. - А ты таки мой Альфа, - простонали-прошептали малиновые губы Билла, красные от крови, которая выступила из нескольких мелких трещинок. – Неужели и ты чувствовал это? – мальчик все так же не открывал глаз. И принц на какое-то мгновение испугался. А вдруг все это время Омежка был в сознании и все чувствовал? А теперь он заклюет Альфу за то, что прикасался и целовал его. - Мне было хуже, – Том прокашлялся, голос от волнения совсем охрип. – Намного хуже. - Внутри меня, словно по каждой даже самой тонкой венке протягивают раскаленные шнуры, и они все тянут меня к тебе. Чтобы обнять, – Том задышал быстрее, когда Омежка поднял из воды руку, и маленькая ладошка легла на его, которая все еще поглаживала горячую щечку Билла. – И далеко не только обнять. Мальчик мучительно простонал, сместив огромную ладонь, и целуя мягкими, уже не такими горячими губами мозолистую кожу рук, оставляя кровавые следы. Он жадно вдыхал запах Альфы, ведя носиком вдоль запястья, оглаживая губами вздутые от напряжения вены мужчины. Хлюпнув ногами, послав круги волн вокруг них, Билл легко встал на скользкое каменистое дно, чуть опустившись назад головой в воду и смывая тяжелые волосы за спину. Он медленно обернулся к своему мужу, словно тот только сейчас увидит его лицо. - Я нравлюсь тебе? Заданный вопрос заставил Тома остолбенеть. Альфа не предполагал даже, что когда-либо получит такой вопрос именно от самого красивого Омеги, которого он когда-либо видел. Поэтому и подумал, что ему послышалось. Но посмотрев в обострившиеся черты лица супруга, решил ответить максимально открыто. - Билл, ты мой идеал, для меня самый прекрасный и совершенный. Я люблю тебя, ты же знаешь, – оторвав пересохший язык от неба, сиплым полушепотом выдавил из себя Том. - Я хочу слышать от тебя, а не догадываться, - Билл довольно улыбнулся. Принц не раз расточал комплименты, но все они были пустыми и неумелыми. Ведь как Том мог говорить о его красоте, если ни разу его не видел. Сейчас же, смотря в сверкающие обожанием глаза, затянутые поволокой желания, Билл был удовлетворен. - Расскажи мне, – потребовал Омежка, подойдя ближе к своему Альфе. Билл не смотрел на свою одежду, он и без того знал, насколько его тело соблазнительно сейчас. Знал, что все его движения, даже тон голоса, сейчас все в нем преобразилось с одной целью – соблазнить своего Альфу, но несмотря на дикое, необузданное желание, которое лизало языками неприятно скользкую промежность, Омега не забыл наставления Геворга: никакой близости. Но это не забирало у него возможности поиздеваться над Альфой. Даже в такой момент, Билл не мог забыть свою садисткою натуру, ему хотелось видеть, что Том так же хочет его. Именно поэтому он медленно обвел рукой плечо мужчины, внимательно следя за своими действиями, огладил сильные мышцы, тут же заходясь восторгом от ощущений. Бронзовая кожа действительно была гладкой, но твердой, как камень. Альфа был слишком напряжен, стараясь контролировать каждую клеточку своего тела. Билл теперь был в сознании, и если руки вновь заживут своей жизнью, Том не исключал, что муж утопит его в этом озере. - Что рассказать? – отозвался принц, только сейчас поняв, что его что-то спросили. Не прошло и минуты, как он не касался любимого, но уже начинал задыхаться, словно упал в прорубь. Но все так же держа руки вдоль тела, боясь хоть немного прикоснуться к любимому и спугнуть. В этот раз Том бы не простил себе, если бы оттолкнул супруга. - Я знаю, Альфы из королевской семьи таят секрет Томеодоса, – Билл прижался к сильной фигуре, даже не пытаясь скрыть самодовольства. У него самый красивый Альфа. - В книгах ни слова не сказано о первом короле Альф, после Воссоединения Биллиантовой Нити, – вжавшись носиком в основание шеи мужчины, Омежка гортанно простонал, вдыхая полной грудью мускусный, немного древесной аромат. Билл уже представил, как теперь будет везде ходить хвостиком за мужем, чтобы всегда чувствовать этот запах. Не удержавшись, мальчик легонько куснул кожу, тут же зализывая и потираясь, словно кошечка, всем телом об Альфу. Особенно надавливая своим пахом, зажимая их члены, но делая вид, словно ничего не происходит. - История Томеодоса закончилась, когда он ушел навсегда, – Билл поднял блестящие глаза, чтобы посмотреть в такие же горящие своего Альфы. - Но его жизнь продолжалась, и я хочу знать, как он был без любимого? Счастлив с новой семьей? Он любил свою жену?! Страдал ли по тому, кого бросил?! Думал ли он о Биллианте?! – короткие, но весьма острые ногти прошлись по широкой груди, оставляя белые полосы. Билл задрожал, дыша прерывисто, зло, но в то же время его нереально заводили свои действия. – Я хочу знать правду. Всю правду, – уже тихо добавил он, сглатывая и прикипая взглядом к покрасневшим следам, словно кроме них его больше ничего не интересовало. - Он страдал, - выдохнул Том, дурея от ощущения теплого тела, жмущегося к нему. Особенно остро чувствовался твердый пенис Билла, а еще острее – мягкий животик, которым муж зажимал между ними его расшалившийся орган. - Никто, кроме его нелюбимой жены не видел, но он так страдал без Биллианта. Бывало, сутками сидел и смотрел вдаль, пугая своих детей пустыми глазами. Томеодос ждал брата, верил, что рано или поздно Биллиант поймет, как сильно он его любит, и придет к нему. Да и сам сотни раз порывался сорваться с места и броситься к любимому, но дальше трех шагов не делал. Он хотел его увидеть, но больше не мог унижаться, не мог терпеть боль. Боялся, что с еще одним отказом не выдержит. Биллиант не просто отказывал в близости, он не просто насмехался или унижал, нет. Король Омег каждый раз пытался убедить Томеодоса, что его любовь ненастоящая, что брат брата любить не может, что тот просто болен. Он убеждал своего старшего брата, что его любовь - грязь, мерзость, что ему противно даже думать о таком. Понимаешь? Он унижал не его, не над ним смеялся, Биллиант топтал самое святое, что было у Томеодоса. Но никто никогда не видел его слез, он всегда говорил, что горе нельзя подпитывать, но его горе подкреплялось страдающей душой. Он ото всех скрывал, пытался улыбаться через муку, учить своих детей, и раз за разом говорил им: «Никогда не останавливайтесь, всегда идите до конца, даже если это будет стоить вам жизни. Будьте храбрыми, будьте сильными, будете достойными!» Его наставления передавались из поколения в поколение, пока не дошли до меня. В день своей смерти, великий король впервые позволил слезам выйти из глаз, но все так же ничего не сказал, все было бессмысленно: его любовь, его боль, старания. Он верил до самого конца, что Биллиант поймет, придет к нему, но этого не произошло, – Том вздохнул, ему всегда было горько вспоминать историю своего предка. - Томеодос жил для своих детей и города, который строил для Биллианта, пытаясь забыться в тяжелой работе. Он часто шептал, думая, что его никто не слышит: «Ты скоро придешь, я покажу тебе свой мир. Тебе должно здесь понравиться», – Том грустно улыбнулся, и словно решив что-то для себя, погладил по мокрым волосам любимого, затаив дыхание. Он видел, как Билл заулыбался, довольно прикрывая глаза и, наконец, поверил – не сон, не спит. Билл желает его прикосновений, они ему приятны. Сердце в груди задолбило с удвоенной силой, но Том мысленно просил его стучать тише, чтобы Билл не отклонил с его груди головку. Горло сдавило такое счастье, словно только что перед ним открылись врата храма, в который он так желал войти. В глазах засквозило до рези. - Ты увидишь, насколько прекрасен город Томеодоса, ведь каждое здание, будь то домик невзрачного купца или высокопоставленного советника, было спроектировано до сказочной красоты и удобства для жителей. - Я едва не потерял все, думал, что любовь - это что-то ужасное, – сдавлено прошептал мальчик, прижимая ладошку к своему сжавшемуся сердцу. – Мне жаль, что у них все так получилось. Мы также стояли на их пути, но я просто боялся. А сейчас я не доверяю тебе, Том. Я принял тебя, твою любовь, я больше не считаю это чем-то омерзительным, но я не доверяю тебе! - Я знаю, – успокоил Том мальчика, голос которого уже начал срываться. – Ты боялся, что я сделаю тебе больно. Но это не так, Билл. Я ни за что тебя не отпущу. Знаю, что просить твоего доверия не могу, но как всегда буду верить, что когда-то и ты сможешь так же сильно полюбить меня в ответ. А пока что мы будем вместе, и поверь, это уже много для того чтобы мы смогли быть счастливы. - Но ты не думай, что за твоими сладкими речами, я забыл, как ты хотел меня бросить. Закрыть в каком-то доме подальше от себя, противный Альфа! – обижено стукнул маленьким кулаком Омежка по груди мужа, но тут же ласково погладив ударенное место. И за этим порывом Билл ловко скрыл облегчающую радость, что не потерял единственный свой шанс быть нужным, любимым, счастливым. - Это не так. Я бы не смог долго без тебя, – Том поднял лицо мальчика, чтобы заглянуть в обиженные глаза. – Ты мое все, в этом мире мне ничего не нужно, никто не нужен, только ты. Я бы не смог, как Томеодос, я бы не выдержал. Каждые полгода мне казались невыносимой пыткой, словно проходят века без тебя. Еще когда я думал, что боги не хотят, чтобы мы были вместе, уже был готов пойти против их желания. А сейчас, когда ты рядом, когда мы благословлены, как я могу тебя отпустить? Ни за что. Прости меня, я многое наговорил тебе. - Не извиняйся. Если бы не твои слова, вполне возможно, что я бы никогда не узнал правды. А сейчас, - Билл улыбнулся, приподнявшись на носочках, чтобы достать до лица мужчины, заставляя сердце своего Альфы забиться быстрее, – мы вместе, и стоит закрепить это. Том еще до конца ничего не понял, он словно в замедлении видел, как приближается прекрасное лицо, чувствовал, как голова закружилась от догадки. Лишь от догадки. А когда пухлые губы коснулись его обветренных губ, Том едва подавил всхлип и прикрыл заслезившиеся глаза. Тихо простонав, мужчина раскрыл свои губы, впуская в свою душу, уже без страха спугнуть всю недостающую нежность любимого. Невесомость постепенно таяла в желании. Горячие губы становились настойчивее, юркий язык рвался к нему в рот, и Том даже не знал, можно ли пустить Билла. Но Билл не дал ему времени на раздумья, зарываясь пальцами в длинные волосы Альфы. Он весьма жестоко проявил свою требовательность, прикусывая гудевшие от ласки губы, и с удивленным вздохом мужчины, проскользнул в его рот. - Билл, о боги… - пробормотал Том и едва заставил себя оторваться от мальчика, задыхаясь. Одурманенные глаза смотрели в такие же темные от возбуждения с ярким золотистым ободком. – Нужно остановиться, мы не готовы, а я уже на грани. - Конечно, ты прав, – согласно ответил Омежка, и с еще большей страстью накинулся на Альфу, отчего тот поскользнулся на подводных камнях. Но Билл лишь навалился сверху, уходя за ним с головой на мелкое дно, не разрывая дикого поцелуя.