Война хаоса

Вскинувшись в воздух, он метнулся к задним рядам, сметя со своего пути одновременно трёх монстров, похожих на искорёженные и перекрученные деревья с руками-ветками и скрежещущими когтистыми лапами. Он швырнул их в гущу более мелких тварей, добивая; затем развернулся и уничтожил ещё четверых. К этому моменту его догнали Фандрал и Огун, и всё больше Сияющих гибло, образуя ровный вал вокруг. Армия продолжала прибывать, и Тор начал выстраивать людей, пытаясь обойти массу Сияющих. Существа были настолько озабочены пиршеством, ожидающим их впереди, что даже не пытались оглянуться, не нарушали порядок. Они двигались беспощадной волной, разворачиваясь лишь навстречу обрушивающимся на них ударам, и умирали. Тор вновь и вновь мрачно вздымал и опускал Мьёлльнир. Стирая со лба брызги чужой крови, он задумался о подступающих голоде и жажде: не за себя, сам он сможет продержаться ещё долго, но вскоре будет необходимо послать часть людей в цитадель за припасами для войска… – Тор, – Фандрал, сражавшийся рядом с ним, сунул ему в руку маленький кусочек чего-то липкого. – Ешь же! – донёсся его крик из-за спин разделивших их врагов; Тор положил в рот сморщенный комочек, одновременно повергая ещё одно кошмарное создание, и почувствовал на языке ошеломляющую сладость волшебного яблока. Он раскрутил молот, освобождая пространство вокруг себя, и добрался до Фандрала. – У тебя есть ещё? Ты можешь распределить их среди людей в первых рядах… – Да их полно вокруг! – Что? – Тор непонимающе оглянулся; Сияющие маршировали по дороге на Маун Доренн, а по обочинам были разложены белые полотна, на которых под солнцем Асгарда сушились ломтики яблок: аккуратно нарезанные ровными дольками, четыре урожая Идунн лежали и ждали. Тор замер посреди бушующей битвы и проревел. – Локи, будь ты проклят! Когда я тебя поймаю, я привяжу тебя к скале и повешу над тобой змею, чтобы она капала ядом в твои лживые глаза, и ты, наконец, узнал, каково это на самом деле! Он послал гонцов к командующим каждого батальона, и Асы по очереди стали подходить за яблоками. Каждый возвращался на своё место не только посвежевшим, но и излечившимся от всех ранений и полностью обновленным. Тор начал понемногу усиливать натиск: безнадёжность отступила, ему более не нужно было опасаться завести воинов за ту грань, когда они уже не смогут сражаться. Но несмотря ни на что, Сияющие всё так же не нарушали порядка в своих рядах: как будто их обычное безмыслие обратилось в навязчивую идею, от которой они не могли отказаться даже под угрозой неминуемой смерти. На горизонте вырастала сама гора Доренн, в наступающих сумерках Тор увидел на её вершине вспышки зелёного магического пламени, пляшущие над переливающимся океаном Сияющих. – Да, это Локи, – подтвердил Хеймдалль, когда битва вновь свела их вместе. – Сиф с ним; они заняли самую вершину и едва сдерживают атакующих; если им придётся отступить, и они окажутся в низине, они будут повержены. – Проклятье! – Тор оглянулся, подзывая Фандрала. – Хеймдалль, мне нужно чтобы ты принял командование здесь. Фандрал, найди Огуна и Вольштагга. Мы должны остановить их на вершине. Тор провёл друзей через вражеские ряды, как наконечник копья: где возможно, обходя по краю, где нет – пробиваясь сквозь массу тел Сияющих; те всё так же двигались вперёд, ни на что не обращая внимания. Тор взметнулся в воздух и достиг перекрёстка на вершине в тот самый момент, когда громадное многоногое чудовище ударом одной из лап впечатало Локи в землю, и Сиф бросилась вперёд, своим телом защищая его от следующего удара. Тор, увлекаемый Мьёлльниром, пролетел сквозь тело твари. Приземлившись перед залитыми кровью Сиф и Локи, он развернулся и одним ударом сбросил труп монстра вниз, где тот покатился, сминая ряды мелких тварей, отбрасывая их назад. Вздёрнув Локи на ноги, он с силой встряхнул брата, наказывая за глупость, хотя и не так сильно, как Тору бы того хотелось: Локи истекал кровью, обильно струившейся из раны на голове, зрачки глаз были расширены. Он схватил Тора за руку и хрипло зашептал: – Ты можешь уничтожить их? Всех оставшихся… если они станут сражаться, ты сможешь?.. – его взгляд внезапно поплыл. Тор оглядел склон горы, и осознал, что громадная безжалостная масса Сияющих разделилась на сегменты. Внизу их ряды едва достигли подножия горы, и гигантская фосфоресцирующая змея протянулась по всей длине дороги. Всё, что от них осталось – это сила, возможно, в десять тысяч; много, да, но совсем не невозможно; в этом узком проходе Тор мог сдерживать их, пока армия будет уничтожать их с тыла. – Да, – сказал Тор. – Мы можем победить, Локи… Но Локи только издал еле слышный вздох, его глаза закатились и он обмяк в руках брата. Сиф схватила Тора за другую руку: внезапно вся армия Сияющих рванулась вперёд в бешеном броске бессмысленной ярости, во все стороны, как самостоятельные существа; взметнулись конечности. Тор был вынужден опустить тело Локи наземь и сражаться в полную силу, чтобы удержать свою позицию, пока, наконец, не подоспели Огун, Фандрал и Вольштагг, окончательно закрыв проход. Убийство оставшихся десяти тысяч потребовало столько же времени, сколько и уничтожение предыдущих ста тысяч. Освободившись от уз, каким-то образом наложенных на них Локи, Сияющие сражались с присущей им бездумной жестокостью, но узкая горная дорога удерживала их в своих пределах, и даже без яблок Асы бились с удвоенной энергией, видя перед собой такую близкую победу. Только когда был уничтожен последний враг, Тор, с ног до головы заляпанный кровью, спустился с вершины горы и отправился в крепость; он вымылся, потом сжёг свою одежду, и только после этого наведался в покои целителей. Сиф устало сидела у постели Локи; защищая его, она сама была тяжело ранена, и её рука всё ещё была туго забинтована. – Не знаю, как он это сделал, – не сводя глаз со спящего, тихо прошептала она, когда Тор сел рядом. – Я не заметила, чтобы он произносил хоть какое-то заклинание, не знаю, как он создал этот разлом и как закрыл его потом. Но ты видел, как двигались их войска, как они сражались… – Да, – ответил Тор. – Он… пока шло сражение, он казался полубезумным или впавшим в транс, – сказала Сиф. – Несколько раз он пытался отослать меня с поля боя, даже атаковал меня, и, Тор, один раз, хотя это было в горячке сражения и я не могу сказать совершенно точно, но мне показалось, что он попытался убить себя собственным клинком. Локи безжизненно пролежал последующие два дня, не подавая никаких признаков выздоровления, и целители сокрушённо качали головой, когда приходили проведать его. Тор дремал рядом с кроватью, просыпаясь только для того, чтобы обнаружить: Локи всё ещё не пришёл в себя – пока, наконец, не решился спросить. – Ничего не могу сказать, – ответил ему целитель. – Нет никаких физических причин, провоцирующих этот сон; поэтому мы предполагаем, что это его состояние вызвано чем-то иным, что находится за пределами наших знаний. Мы можем попробовать дать ему снадобье, которое его разбудит, но это рискованно: лучше дождаться, когда он придёт в себя сам. Прошёл ещё один день, и ещё одна ночь. Хеймдалль не сводил глаз с находящихся под защитой Асгарда миров, и ни в одном из них Сияющие не нападали снова. Поле, на котором произошло сражение, расчистили, трупы закопали у основания горы, засыпали землёй. А Локи так и не шевельнулся. В итоге Тор поддался искушению и попробовал хорошенько его встряхнуть, но и это не возымело никакого видимого эффекта, разве что ошейник на горле слегка дёрнулся. – Эта магия мне незнакома, – проворчал целитель, с неодобрением изучая ошейник. – Если он и поддерживает какую-то связь, которая может дать доступ к его разуму, то я не вижу её. Тор попробовал спросить Скегги, и тот, лишь только взглянув на ошейник, бросил: – Да, это ётунский связующий ошейник. Но он не запечатан. – Как бы не так! – воскликнул Тор. – Он не снимается! – Ну, разумеется, – отозвался Скегги. – Только после того, как союз полностью скреплён, ошейник становится исключительно декоративной деталью, и его можно снять. Но в любом случае, к этому моменту воссоединяющиеся партнеры уже могут проникать в разум друг друга, и… – Погоди, что? – остановил Тор. – Проникать… я смогу читать мысли Локи? Как мне скрепить наш союз? Скегги моргнул в ответ. – Существует несколько различных ритуалов. Требуется добровольное согласие и сексуальное взаимодействие… – Что? – оторопел Тор. – В зачатии необходимости, конечно, нет, – поспешил заверить Скегги. – Хотя, вероятно, из-за взаимодействия магических энергий, это часто перерастает… – Неважно, – Тор потерял дар речи. Можно было не сомневаться, что Локи наденет на него секс-ошейник. Мерзкий извращенец! – Правда, теоретически, я предполагаю, что определённый уровень связи может быть установлен до воссоединения, – поразмыслив, добавил Скегги. – Если правильно сконцентрироваться… Остаток дня Тор провёл, пытаясь мысленно достучаться до Локи, при этом чувствуя себя полным идиотом; ошейник иногда отзывался покалыванием, пару раз даже нагрелся – но не более того. В конце концов, Тор устало опустил голову на кровать, чтобы немного вздремнуть, и рука Локи, лежащая поверх покрывала, случайно соприкоснулась с ошейником. Локи что-то пробормотал. Перед глазами Тора пронеслось ужасающее видение всепоглощающей тьмы, наполненной тянущимися отовсюду кошмарными светящимися лапами. Он вскинул голову, пальцы Локи соскользнули с ошейника, и видение померкло. Тору и в голову не приходило, что разделить видения с Локи может оказаться настолько неприятно. Ему пришлось собраться с духом, чтобы приложить руку Локи обратно к ошейнику. – Локи, – позвал он, борясь с неожиданным паническим желанием оглядеться; ему начало казаться, словно в углах комнаты что-то шевелится. – Проснись, брат. Это всего лишь тени. Локи. Его голос взвился, он буквально чувствовал, как под ним открывает зев бездонная пропасть; мысли смешивались; любовь и страдание переплетались с яростью, образуя спутанный клубок, подобный корням Иггдрасиля, и Локи нигде не было. Тор отпрянул, или только захотел сделать это, но продолжал держать руку Локи, прижимая её к своему горлу, и звал его. Снова и снова. Локи издал слабый звук и слегка шевельнулся, пытаясь отвернуться, но Тор удержал его. Локи издал тяжёлый вздох, почти всхлип, и отнял руку. Тени исчезли. Тор снова потянулся к руке брата, но тот отодвинулся, свернулся клубком, прижимая руку к груди, глаза его приоткрылись. – Достаточно, – попросил он. – Я не усну больше. В его голосе не чувствовалось благодарности, только усталость. – Нет никакого… зелья, которое ты мог бы принять, – поинтересовался Тор. – Или какого-нибудь лекарства, которое… – Сделало бы меня настоящим Асом? – уточнил Локи. – А Одина – моим отцом? Превратило лёд в моих жилах в кровь, а ложь в правду? Если где-то найдешь такое заклятье, не забудь мне рассказать. – Которое поможет тебе спокойно отдохнуть, вот и всё, – ответил Тор. – Мне нравятся мои сны, – сказал Локи. – Они наполнены вдохновением. Ну? – Что? – не понял Тор. – Я полагаю, что-то произошло, раз ты так отчаянно пытался меня разбудить, – объяснил Локи. – Они снова напали? – Нет. Хеймдалль стоит на страже, в настоящее время всё спокойно. Я беспокоился за тебя. Локи помолчал мгновение, потом тихо рассмеялся. – Конечно, ты беспокоился. – Я не лгу, – раздражённо отозвался Тор. – Я знаю, – сказал Локи. – Я смеялся не поэтому. – И раз уж ты проснулся, – продолжил Тор, скрещивая руки на груди. – Можешь начать рассказ о том, что произошло. Ты всё-таки контролировал Сияющих. Локи ничего не ответил. Он не закрыл глаза, просто лежал без движения, усталость и изнеможение прочертили глубокие морщины на его лице; он выглядел постаревшим и изнурённым. Тор почувствовал укол вины, но это всё не могло так продолжаться. – Брат, я умоляю тебя. Почему ты продолжаешь вести эту войну в одиночестве? А вдруг ты бы пал в этой битве – неужели тебе доставило бы радость знание, что Асгард падёт вслед за тобой? Локи снова рассмеялся: – А… Ты хочешь попробовать воспользоваться моими методами. – Я хотел бы знать, что это за методы, – ответил Тор. – Мы с Отцом сражались на этой войне без тебя долгих четыре года, и каждый раз мы терпели поражение: в их безмыслии они казались непобедимыми. А сейчас создаётся ощущение, будто они, повинуясь твоему приказу, покорно идут на смерть… – Они не лишены разума, – устало отозвался Локи. – Нет никакой логики в том, какие миры они выбирают для нападения – точнее, не было логики, по крайней мере, понятной нам. – Да, – согласился Локи. – Но бездумная орда никогда бы не победила тебя или Отца, поэтому они просто не могут быть глупцами, – он закрыл глаза и добавил. – Есть вода? Тор обнял Локи за плечи, помогая приподняться, и налил ему воды. Локи осушил половину чаши и замер, невидяще глядя в неё. – Разломы, – чуть подождав, напомнил Тор. – Что? А, ты про те бумаги, которые украл, – ответил Локи, и Тор вздохнул про себя. – Разломы – или червоточины – легче открыть там, где они уже открывались раньше. Я достаточно путешествовал по мирам, избегая взгляда Хеймдалля, знаю все слабые места, вот и всё. Думаю, что и Отец тоже это понял. Он ведь пытался предугадать нападение Сияющих, и отправил тебя в какой-нибудь мир, не дожидаясь их появления? – Да, – с удивлением припомнил Тор. – Однажды он отправил меня в Тергину, в железный город… – Да, – перебил его Локи. – Там есть отличная червоточина, граница между мирами так тонка, что можно просочиться сквозь неё практически без усилий. – Но Сияющие так и не появились, – возразил Тор. – Нет, конечно, нет, – согласился Локи. – Вы ведь их ждали. Если бы они отправились в Тергину, то потерпели бы поражение. – Но они же напали на Альфтанесс, и мы победили их, – сказал Тор. – И на Гребневый мыс, и даже Лейфстокк – ты обманул их? Пообещал им что-то? – он запнулся. Конечно, в этом не было никакого смысла; Сияющие никогда не разговаривали, даже друг с другом, с чего бы они поверили каким-либо обещаниям, которые мог дать им Локи, тем более после первого поражения? – Они не потерпели бы поражения на Альфтанессе, если бы питьевая вода в лагере была отравлена, и все Асы заболели бы и ослабли во время сражения, – объяснил Локи. – Это даже сыграло бы им на руку. Асгардские воины намного могущественнее обычных людей; они бы стали грандиозным пиром для Сияющих, давшим бы им силы преодолеть сопротивление в других мирах. – Как вода могла оказаться отравлена? – пришел в замешательство Тор. – Ну как, я бы проник в Альфтанесс и сделал это во время битвы, – ответил Локи. – Как раз во время нападения Сияющих, когда никто из воинов бы этого не заметил. – Но… но это абсурд! – воскликнул Тор. – С чего бы им думать, что ты совершишь такое? Даже если бы они знали, что ты был зол на нас, ты ведь их враг, их мишень, точно так же, как и мы… – Потому что я планировал это сделать, – ответил Локи. – Ты им сказал, что сделаешь это? – уточнил Тор. – И они поверили… – Им нельзя ничего сказать, – вяло отмахнулся Локи. – Их нельзя ни к чему склонить или убедить в чём-то. Они ничего не помнят, ни во что не верят, ничего не ожидают. Это всё важно только для нас: бедных слепых спотыкающихся созданий, из последних сил цепляющихся за своё прошлое и прозябающих в жалких попытках предугадать, к каким последствиям приведут действия. Нашим Сияющим друзьям это не нужно. Они знают. – Они – видят будущее? – медленно произнёс Тор. – Они видят будущее, – подтвердил Локи, кивая. – И в каждый конкретный момент, они выбирают те действия, которые приведут их к тому будущему, которого они жаждут: к тому, которое утолит их голод. В одно мгновение всё обрело смысл: ужасающее бессилие в битвах; то, что Сияющие всегда знали, где оказаться и куда нанести удар, к каким бы манёврам не прибегал Тор, какие бы стратегии не придумывал Один. Ничто, кроме грубой силы, не могло навредить им. – Но тогда, – сказал Тор. – Почему они пришли? Не только во все предыдущие миры, но и на эту последнюю битву, если они могли видеть будущее и то, как она закончится… – Делать выбор, основываясь на знании будущего, значительно более продуктивно, чем выбирать, основываясь на знаниях о прошлом, – ответил Локи. – Но это не значит, что они не могут ошибаться. Будущее не предопределено, в конце концов. Они могут выбирать только из того, что видят сейчас. Измени это, и ты сможешь управлять ими. – Но как можно изменить то, что они видят? – Неужели ты так до сих пор и не догадался, брат? – вопросил Локи. – Нужно изменить ход своих мыслей. – Но, – Тор задумался. – Это же… ты можешь управлять судьбой целой армии, только изменив ход своих мыслей? – Ты говоришь об этом так, словно это просто, – сказал Локи. – Попробуй убедить себя и свой разум в том, что хочешь, чтобы армия Сияющих вторглась в незащищенный Асгард и уничтожила всех его жителей. – Что? – Тор в шоке уставился на брата. – Ты не можешь их обмануть, – продолжил Локи. – Они должны увидеть будущее, в котором являются победителями, где Асгард лежит в руинах, а они готовы поглотить его без остатка. Так что я должен выбрать, что может сделать это будущее реальным, и не колебаться в своем выборе – до тех пор, пока они не убедятся в реальности этого будущего, и только тогда я могу изменить принятые решения, чтобы вместо победы привести их к поражению. Тор изо всех сил старался понять смысл сказанного, и, в конце концов, сдался: это было абсолютно бессмысленно, если только забыть о том, что это работало. – Так как ты это делаешь? Локи рассмеялся, холодно и саркастично: – Ты много думаешь о том, как все в Асгарде ненавидят и презирают тебя. Постоянно напоминаешь себе о том, что если по какой-то случайности ты выиграешь для них эту безнадежную войну, то в награду тебя снова отодвинут на задний план в пользу твоего ослепительного старшего брата, в угоду которому тебя использовали каждую минуту твоей жизни. И ты размышляешь о том, как ты жалок и глуп, раз позволил человеку, который похитил тебя с родины и лгал тебе всю жизнь, снова воспользоваться тобой в обмен на ничтожную надежду заслужить хотя бы крохи родительского одобрения. И после того как разум пропитывается этим знанием, ты приходишь как раз в нужное состояние для того, чтобы пожелать всему миру гореть в огне. Локи отбросил покрывало и попытался встать с кровати. Сумев, наконец, подняться, несколько мгновений он просто стоял, опираясь на Гунгнир, с трудом сохраняя равновесие. Затем, пошатываясь, пошёл к двери. – Ты бы лучше спросил, – бросил он через плечо. – Как я изменил своё мнение. – Как ты это сделал? – безрадостно спросил Тор. Локи помедлил, но так и не ответил. – Собирай армию, – сказал он вместо этого. – Завтра мы отправляемся в Гардарику. *** – Значит, – подытожил Фандрал, – он действительно побеждает их своим безумием? – И этим ещё сильнее сводит себя с ума, – подтвердил Тор. Он бросил полено в огонь. Вокруг, в изнеможении, беззвучно спал весь лагерь. Сияющие глупо кидались с одной стороны поля на другую, пока Локи отдавал всё новые и новые приказы каждые полчаса. Когда пришёл внушающий ужас приказ сложить оружие, и Сияющие повернулись и ринулись в бой, оставалось только смотреть на то, как приближается их отвратительно мерцающий поток; но всё же Тор был горд тем, что ни один воин в строю не дрогнул и не заколебался, даже когда враг оказался совсем близко, пока, в самую последнюю минуту, не был отдан приказ о вступлении в атаку фланговых батальонов. Гардарика была отбита у врага: опустошенные, голые земли, обглоданные вплоть до самых камней, и поля, отравленные останками Сияющих – но снова свободна. Утром войска должны были отправиться в Редгну и дальше, пока не будут освобождены все земли, вплоть до Бралунда, пока Сияющие не будут полностью подавлены и повержены; и тогда… И тогда… Тор понятия не имел, что тогда. Один всё ещё находился в глубоком сне и не проявлял никаких признаков пробуждения. И когда он проснётся – что он скажет? Локи доказал, что достоин трона; Тор не сможет этого отрицать, и даже если и были возмущения среди воинов, которые против своей воли шли за царем, родившимся на свет Ётуном, то после битвы у горы Доренн и они утихли. Тор замечал, как к нему устремлялись тревожные взгляды, когда он бродил по лагерю, и понимал их причину. Да, никто больше не боялся Сияющих так, как раньше; не теперь, когда все знали, что с ними можно сражаться и побеждать. Теперь их пугало другое, более страшное: возможная гражданская война. Если Один проснётся и лишит Локи трона, а тот не согласится уйти по-хорошему… – Трон принадлежит тебе по праву рождения, – отрезала Сиф, когда угли окончательно рассыпались в пепел. – Ты старший сын Одина, и тебя он назвал своим преемником давным-давно. Локи не вызвал тебя на честный бой, чтобы оспорить это решение, и даже если бы он это и сделал, у него не было бы шансов на победу в этом сражении. Он снова и снова нападал на тебя и на весь Асгард, стоило лишь повернуться к нему спиной… – И в час нужды, – продолжил Тор, – даже несмотря на то, что его притащили в Асгард связанным, как преступника, презираемый всеми его жителями, посреди проигранной войны, он согласился принять трон и спас нас всех от смерти и разрушения, в то время, как ни я, ни даже сам Один не смогли ничего сделать. – Только с помощью безумия и злобы, – настаивала Сиф. – Ты бы назвал это подходящими качествами для царя? Ты действительно видишь его сидящим на троне? Тор промолчал, не найдя что ответить. Он всегда хотел взойти на трон; тот всегда был предназначен ему, что бы там отец не говорил им в юные годы. Это просто была мальчишеская жадность и гордость, жажда власти и славы. Но с тех пор он познал ощущение смертности; он увидел истинную страсть и истинную мудрость в тех, кого раньше считал недостойными и стоящими ниже себя. Теперь он понимал, что трон Асгарда никогда не был призом, он был местом служения, с которого суждено защищать все простирающиеся вокруг миры. И он не думал, что Локи есть какое-то дело до этих миров, разве что до Асгарда. Те же события, что всё изменили в его жизни и открыли его сердце, закрыли сердце Локи, сковали цепями, и Тор никак не мог заставить себя поверить в то, что даже обладание этим самым троном, который брат в течение стольких лет изо всех сил старался украсть, сможет избавить Локи от отчаяния. Месяц спустя он так и не нашёл решения: через три дня они отправлялись в Бралунд, на финальное решающее сражение, а Тор не видел ни золотой середины, ни какого-нибудь выхода. Когда отец проснётся, он обнаружит свой трон занятым не презираемым всеми вторым сыном, но правителем, коронованным победой. Локи сам вступил в бой во время последней битвы, и был в первых рядах, сражался наравне со всеми с Гунгниром в руках, даже не пользуясь колдовством; как будто он хотел сказать всем: смотрите, я такой же воин, как и прочие в Асгарде, когда хочу этого, и Тору не нужно было видеть пронзительного взгляда Сиф, брошенного ему за спиной Локи, чтобы понять, как это действовало на простых воинов. А ещё они до сих пор ничего не знали о том, откуда пришли Сияющие – Один тоже не смог приоткрыть завесу этой тайны. Когда Бралунд будет освобождён, война временно приостановится; но Сияющие наверняка вернутся. Смогут ли люди отказаться от правителя, который доказал, что может справиться с этими существами, пока они угрожающей тенью будут стоять за границами Асгарда; с монстрами, которые в любой момент могут появиться из тьмы? Локи принёс победу войскам Асгарда, воины стремились к ней изо всех последних сил, но Тор знал, что эта война ослабила их. На их лица легла печать усталости, не исчезавшая даже после долгого сна; никто из них не признался бы в этом, но все они находились на пределе своих сил. Ещё одна подобная война уничтожит их. Локи мог с уверенностью заявить, что в силах уберечь их от этой судьбы, тогда как даже Один не был на это способен. Если он откажется вернуть трон, то гражданской войны не избежать – и Тор сам уже не ведал, как поступит тогда. Если он оставит надежду стать правителем Асгарда и встанет на сторону Локи, то войны не случится – Отец не пойдёт войной на них обоих, это стало бы невыносимым для него бременем; но каким царём будет Локи? Сможет ли он подняться над своими обидами, оставить злые умыслы и коварство и стать достойным правителем? Или же ему наскучит собственный триумф, и от этой скуки он начнёт изводить своё же собственное царство? Тор был освобождён от своих обязанностей личного охранника с момента битвы на Маунт Доренн; в одну из переполненных сомнениями бессонных ночей он поднялся с постели и отправился на поиски брата. Локи, как теперь и Тору, наверняка были хорошо знакомы все эти мысли и страхи; может, Тор сможет убедить его поделиться найденными ответами. Всё, что он знал, подтверждало, что Локи не желал трона, о чём заявлял достаточно часто. Но в покоях Локи не было, кровать осталась нетронутой. В Тронном зале царила тишина, он был практически безлюден в этот ранний утренний час. Библиотека тоже была почти пуста, за исключением трёх книгочеев, замерших в небольших островках тусклого света и даже не поднявших глаз от своих фолиантов; ни одним из них не был Локи. Теряясь в догадках, куда брат мог деться, Тор заглянул даже в тренировочный зал, где со свойственной юности пылом тренировались несколько подростков; они обступили его, пытаясь убедить в том, что готовы присоединиться к войску во время финальной битвы; на самом деле они готовы не были, но Тор сжалился над ними и задержался, чтобы предоставить им возможность продемонстрировать своё мастерство и затем дать несколько советов. В конце концов, он заглянул в покои матери, где спал Один; он пошёл туда скорее за советом, нежели с надеждой найти там Локи; но когда он зашёл, Фригг встретила его утомлённой полуулыбкой: – Вам обоим не спится сегодня. – Что? – переспросил Тор. – Локи был здесь, почти час безмолвно просидел у постели Одина и потом ушёл. Тор снова зашёл в библиотеку, в зал и в покои Локи; его опять нигде не оказалось. Постояв ещё несколько минут в спальне брата, разглядывая его испещренную дротиками карту, он почувствовал неясный страх, и бросился к Радужному Мосту. – Я не вижу его, – сказал Хеймдаль. – Но, Тор, ты должен знать, в последнее время он чаще скрывается от моего взора, чем нет. Возможно, сейчас он делает это без какого-либо умысла. – Открой мне путь на Бралунд, Хеймдалль, – попросил Тор. – К разлому, через который легче всего можно пройти. После перетряхнувшего его ослепительного перехода Тор приземлился прямо за спиной Локи – на вершине горы, основание которой, казалось, было окутано густым туманом; но приглядевшись, Тор с ужасом понял, что это были армии Сияющих: их извивающиеся, змееподобные тела так плотно прижимались друг к другу, что начинали сливаться, превращаясь в один чудовищный разверстый зев, поглощающий всё на своём пути. Локи резко развернулся, когда позади него с рёвом захлопнулся портал. – Локи… – едва успел произнести Тор, и в тот же миг Сияющие хлынули вперёд, к вершине, сразу и со всех сторон. – Иди сюда! – прокричал ему Локи. Тор уже стоял рядом, сжимая Мьёлльнир, но Локи яростно зашипел: – Забудь о нём и держись за меня! И снова отвернулся. Тор повесил Мьёлльнир на пояс и ухватился за плечи Локи; их тут же окутал голубой магический свет. У Тора была всего лишь одна секунда, чтобы разглядеть появившийся в руках младшего брата Ларец Вечных Зим, прежде чем холод тисками сковал тело Тора. Первые Сияющие уже карабкались к вершине горы, когда холод коснулся их: они стали горсткой примёрзших к камням щупалец и когтей. Холод сметал всё на своём пути; Тор видел, как он превращал ближайших к ним тварей в хрустальные статуи, а потом накрывал их несколькими слоями льда, а потом ещё несколькими – сила десяти тысяч зим, пробуждённая в одно мгновение ока. Локи всё шире открывал Ларец. Во все стороны, поглощая землю, по горным склонам расползались языки ледников. На горизонте Тор ещё мог разглядеть фосфоресцирующий блеск Сияющих, а здесь они исчезали подо льдом, подобно закатному солнцу. Это продолжалось и продолжалось; страшный холод пронизывал его до самых костей. Под конец Тор бесстыдно прижимался к спине Локи, обхватив его за талию и зарываясь лицом в его плечо. Ларец гудел тысячей разгневанных голосов, одни отдавались гулким грохотом, другие походили на пронзительный вой снежной бури; Локи держал его открытым, противостоя всей его ярости, трансформируя мощь Ларца в лёд. Над головами братьев постепенно уменьшалось и бледнело остывающее солнце. Когда всё закончилось и Локи закрыл Ларец, они уже не стояли на вершине горы. Во все стороны от одинокого пятна голой земли простирались бесконечные пространства светящегося изнутри льда: мерцание Сияющих проходило сквозь толщу, словно пробивающийся сквозь толстое стекло отсвет воды. Тор уже не чувствовал холод; тело казалось чужим и онемевшим. Локи обернулся, синекожий, с красными глазами, и обнял Тора. – Хеймдаль, открывай Биврёст; заодно узнаем, казню ли я тебя за то, что ты отправил на верную смерть моего брата! Тор едва понимал значение слов, он даже не мог сам стоять на ногах. Последнее, что он почувствовал, была встряска, когда Радужный Мост открылся, забирая их назад. *** Тор проснулся в покоях целителя, на руки и ноги были надеты плотные кожаные чехлы, наполняющая их мазь вызывала лёгкое покалывание. На протяжении трёх дней целители тыкали в него иголками, которых он практически не чувствовал, и не позволяли ему уйти. Сиф иногда сидела возле его ложа, и Фандрал, и Огун, и Вольштагг; Локи не появился ни разу. – Он не показывался с момента вашего возвращения, – рассказала Сиф. – Леди Фригг послала ко мне одну из своих служанок с вестью о том, что очередная атака была отражена, и что Бралунд отбит, но сам Локи так и не вышел. – Мальчик, который видел, как он нёс тебя к целителям, сказал, что Локи был закутан в плотный плащ, но его руки были синими, – добавил Фандрал. – Как думаешь, может, он теперь навсегда останется Ётуном? Это точно решит проблему с наследием. Будь он проклят, если в голосе Фндрала не сквозила откровенная надежда; Тор с усилием заставил себя подняться на кровати. – Да; и тогда я откажусь от трона в его пользу, – свирепо громыхнул он. – Если ему пришлось стольким пожертвовать ради нас – клянусь в этом моей честью! Фандрал вытаращил глаза, Сиф неверяще воскликнула: – Тор! – Хватит! – прорычал Тор. – Он ваш правитель – и мой. Если мысли о предательстве – это вся ваша поддержка, избавьте меня от своего общества. Когда он проснулся следующей ночью, то обнаружил, что рядом, закутавшись в плащ, сидит Локи. Тор приподнялся на локтях: – Брат, ты… Локи откинул капюшон и оказался самим собой; разве что ужасно исхудавшим, настолько, что кожа натянулась на скулах. – Не синий, несмотря на некоторые заманчивые слухи, которые распускает Фандрал. Жаль, не будет теперь широкого жеста: а как бы это было благородно. – Если тебе нужен трон… – Я абсолютно точно не хочу, чтобы ты отдал мне его в душераздирающем порыве великодушной жалости, будто он всегда принадлежал тебе, и ты имеешь право отдать его кому-то, а я недостоин даже того, чтобы помыслить о нём, – отрезал Локи. Тор раздражённо затряс головой: – Если ты действительно хочешь править, то ты должен радоваться, что я готов отступиться. – Тогда, наверное, я не очень хочу править, – сказал Локи. – Весь Асгард замер в страхе перед гражданской войной. И люди уже решают, на чью сторону кто встанет; ты должен это знать! Если тебе не нужен трон, то почему ты позволяешь этому конфликту разрастаться… – Но только подумай, как увлекательно это будет – вырвать у тебя бразды правления, доказав, что я лучше, – возразил Локи. – Тогда что ты будешь делать вырванным из моих рук царством? – потребовал ответа Тор. – Ммм… если не придумаю ничего поинтереснее, то я всегда могу великодушно вернуть его обратно в твои руки, – ответил Локи. – И тогда ты сможешь хоть раз прочувствовать, каково это – оказаться на противоположной стороне, попробовать на вкус чужие снисходительность и высокомерие. – Чем же это тогда будет отличаться от того, что происходит сейчас? – спросил Тор. – Брат! – глаза Локи комично расширились. – Это был сарказм! Я так горжусь тобой! Забыв про неуклюжие варежки на руках, Тор потянулся, чтобы ухватить его за горло, но Локи уклонился, грустно покачав головой: – Не стоило надеяться, что этот момент прозрения продлится. Вот, – он протянул руку и сжал кисть Тора; магическая энергия окутала лечебные чехлы. Они расправились и затем сжались, обтянув каждый палец отдельно; Тор на пробу сжал кулаки – они ощущались немного странно, зато боли больше не было. Плотные носки на ногах затвердели и трансформировались в обувь. Локи встал: – У нас недостаточно времени, чтобы позволить тебе и дальше валяться здесь, дожидаясь твоего полного исцеления. Поэтому дальше поправлять здоровье тебе придется по дороге. – По дороге куда? – настороженно уточнил Тор. *** – Только не это, – простонал Тор, когда увидел, что дорога ведёт вниз, к уже знакомой серой дымке и к тьме, скрывающейся за ней, а крепость позади исчезла, будто её и не было вовсе. Он пришпорил коня и оказался рядом с Локи. – Что ты планируешь предложить норнам в обмен за помощь? Едва ли они позволят нам уйти без оплаты дважды. – Мы не к норнам направляемся, – ответил Локи. – Но это же дорога к Иггдрасилю! – Правда, что ли? – съехидничал Локи. – Наверное, я где-то не там свернул. Тор бросил в его сторону пронзительный взгляд: – И почему мы уезжаем прочь из Асгарда, в то время как война ещё окончательно не выиграна? Ты ведь должен понимать, что люди всё ещё взволнованы. Если Сияющие нападут снова, а нас там не будет… – Неловко получится, – согласился Локи. – И почему из тебя каждое слово приходится клещами тянуть? – сквозь стиснутые зубы буркнул Тор. – Но пускаться в объяснения так скучно, – ответил Локи. – Я могу снова воспользоваться ошейником. – Неужели, брат, – вкрадчиво протянул Локи, поглядывая на своего спутника из-под полуопущенных ресниц. – Ты хотя бы знаешь, для чего предназначен этот ошейник? – Знаю, – сверкнул в его сторону глазами Тор. – И об этом нам с тобой ещё предстоит поговорить. – И ты всё равно хочешь им воспользоваться? – искренне изумился Локи. – Ты ведь понимаешь, что чем чаще будешь использовать его – тем быстрее сформируется связь. И тогда, насколько я знаю, всё остальное станет просто вопросом времени. – Ты так говоришь только для того, чтобы я не пытался им воспользоваться и прочитать твои мысли, – огрызнулся Тор. – Хм, звучит похоже на меня, – согласился Локи. – В любом случае, если будешь продолжать в том же духе, то рано или поздно это произойдёт. В конце концов, это ведь не будет настоящим инцестом. – Конечно, будет, – резко возразил Тор, невольно краснея. – Ладно, ладно, – примирительным тоном произнёс Локи. – Кто я такой, чтобы лишать тебя удовольствия. Я даже не предполагал, что ты настолько… ммм… любишь эксперименты, брат. – Я не это имел в виду!.. – Тор покраснел ещё сильнее. – Значит, ты не хочешь, чтобы я… – Локи потянулся к ошейнику, его длинные пальцы напряглись, и Тор дёрнул головой, отстраняясь. Потом он понял, что упускает идеальную возможность прочитать мысли Локи; и когда тот ухмыльнулся, Тор не выдержал: схватил брата за запястье и прижал его руку к ошейнику. И внезапно он оказался на коленях – нет, некая сила толкала его вниз, Локи за ошейник тянул его, заставляя опуститься на колени, одновременно притягивая ближе к себе. Окончательно теряясь в магическом мареве, Тор подчинился. Желание прижаться к бёдрам Локи казалось таким естественным, кожаная туника, прикрывающая тонкую сетку доспехов, нагрелась под его руками, и в следующее мгновение Тор уже нащупывал под ней пряжку ремня.