Письмо

Утро тридцать первого декабря выдалось солнечным и морозным. Я проснулся в гордом одиночестве и вылезать из кровати не торопился. Родители с младшей сестрой укатили отмечать Новый год в Таиланд, я же остался полноправным хозяином трехкомнатной квартиры в центре города. Мои сокурсники, вернее, та часть из них, с которой у меня сложились более-менее дружеские отношения, тут же определились с местом проведения праздничной вечеринки. Возражать я не стал, тем более это были действительно приятные мне люди, которые принимали меня таким, какой я есть, и никому не давали в обиду. Дело в том, что я, наверное, единственный на весь университет гей. Помня, как мне было больно в школе, когда, узнав о моей ориентации, от меня отвернулись все, включая, казалось, самого лучшего и преданного друга, в новом коллективе я решил ничего не скрывать. Пусть отвернутся сразу, пока я не успел ни к кому привязаться. Здесь были все: те, кто бросал вслед презрительное «пидор», те, кому было все равно, те, кому было любопытно, и даже парочка энергичных яойщиц с экономического факультета, вознамерившихся найти мне пару. Но главным было не это, главным было то, что здесь были они, мои друзья, которым был важен я, а не мои предпочтения в постели. Время сбора было назначено на десять вечера, до этого должен был заскочить только Женька, чтобы завезти горячительные напитки и фейерверки, на которые парни скидывались. Девчонки обещали принести каждая по салатику, с меня было основное блюдо. Повалявшись еще немного и поняв, что больше не засну, я поднялся. Нацепив на себя растянутую, вечно сползающую с одного плеча футболку и короткие домашние шорты, поплелся совершать утренний ритуал: начал обход с фаянсового друга, продолжил чисткой бивней и наведением красоты, а закончил чашкой кофе. Раздавшийся стук в дверь оторвал от размышлений о мясе и толченке. Подойдя к двери, я только успел открыть её, как сразу же был атакован из хлопушки и оглушен воплем соседского пацана: - С наступающим, дядя Ника! - Сенька, сколько раз тебе повторять, что я не Ника, а Никита?.. - вздохнув, поправил его я. - Не-а, у тебя волосы длинные, и ты красивый! - продемонстрировал чудеса логики сей бесенок. - А я Деду Морозу письмо пишу! Только я писать не умею! - сообщил он мне. - Давай ты за меня напишешь, а я разрешу тебе и свое желание написать! - с надеждой глядя на меня, сделал деловое предложение юный предприниматель. Вооружившись листом формата А4 и красным маркером, я принялся за опись товаров отдела игрушек магазина «Детский мир». Закончив список большой служебной собакой, которая будет все это охранять, приносить палку и катать Сеньку на санках, я вздохнул с облегчением. - Дядя Ника, а это еще не все. Ты про свое желание забыл! - выдал неугомонный ребенок. - Ничего я не забыл, просто к таким большим, как я, Дед Мороз уже не приходит, - улыбнулся я, взъерошив ему волосы. - Тогда пиши так... - ничуть не расстроившись, заявил мой собеседник. - Дедушка, я знаю, что ты очень добрый, поэтому пришли дяде Нике хорошего мужика! На автомате записав продиктованное, я отдал письмо мелкому, а затем, еще раз прокрутив фразу в голове, удивленно на него вытаращился и воскликнул: - Почему мужика?! - Так тетя Маша маме сказала, - и, явно цитируя кого-то из взрослых, вдохновенно продекламировал: - Такой красавчик, а все один и один. Поверь моему опыту, ящицы со стражем, ему хорошего мужика надо! - показав мне язык, это чудо смылось из квартиры, не забыв прихватить злосчастное письмо и хлопнув дверью. - Наверное, яойщицы со стажем, - в полном ахуе пробормотал я и плюхнулся на стул. Из прострации меня вывел звонок мобильного, с экрана мне улыбался Женька. - Привет, Ник! Понимаешь, тут такое дело... Я со Светкой на катке застрял, а еще надо успеть родителей поздравить. В общем, будем к десяти, как и все. С горючкой я к тебе Игоря отправил. Может, помнишь... это мой брат двоюродный, - выпалил друг скороговоркой сразу же после того, как я принял вызов. - И еще, - понизил он голос до заговорщицкого шепота, - у него трагедия на любовном фронте: застал свою любовь за минетом шефу. В себя вроде уже пришел, но на корпоратив идти отказался. Я его к нам пригласил. Ты же не возражаешь? И в этом весь Женька: сначала сделает, а потом спрашивает. Понимая, что деваться мне некуда, уверил друга, что все в порядке, и, искренне надеясь, что сюрпризов больше не будет, приступил к готовке. Звонок в дверь раздался в семь часов вечера, к тому времени я начистил картофель и заканчивал с мясом, размазывая майонез для «Мяса по-французски». Предположив, что это, наверное, Игорь, облизывая пальцы, побежал принимать гостя. Открыв дверь, я так и застыл с указательным пальцем во рту. На пороге стояла мечта, сошедшая с глянцевой обложки журнала. - Может быть, Вы меня впустите, а то сумка тяжелая. Я Игорь, Женя должен был предупредить, - от одного его голоса мне захотелось растечься лужицей по полу. - Ау, ты Никита? - помахал он рукой у меня перед носом, видимо, приняв за душевнобольного. - Извините, я просто задумался! - краснея, пролепетал я, пропуская Игоря в квартиру. - Ладно, показывайте фронт работ, уважаемый хозяин! - занеся сумку, разувшись и сняв верхнюю одежду, обернулся ко мне гость. - Фронт работ? - Да. Что я должен делать? - А что бы Вы хотели делать? - Не хочу показаться грубым, но я бы Вас трахнул! - Не хочу показаться блядью, но я согласен! - Вот и договорились! - проговорил он, прижимая меня к стене и впиваясь в губы поцелуем. Его руки начали путешествие по моему телу. Находя и лаская самые чувствительные местечки. Губы сместились на шею, ладони мяли ягодицы и прижимали к горячему телу, давая возможность почувствовать его возбуждение. По позвоночнику пробежался табун мурашек, в животе запорхали бабочки, яйца поджались, а член встал по стойке «смирно». Разорвав поцелуй, Игорь стал срывать с нас одежду, и, пока он чертыхаясь возился с пряжкой ремня, я, привалившись к стене, пытался отдышаться и найти взглядом, что-нибудь, что можно использовать в качестве смазки. Искомое нашлось довольно быстро: это был крем для рук, забытый матерью на тумбочке. Справившись со своей одеждой, Игорь вернулся ко мне, возобновляя поцелуи и ласки. Его ладонь легла на мой член и начала слегка поглаживать его, касаясь указательным пальцем головки и осторожно водя по ней, отчего мне становилось тяжело дышать. Затем он опустился передо мной на колени, оттягивая крайнюю плоть и облизывая головку, а потом, оторвавшись, подул на мой возбужденный, влажный орган, кончиком языка лаская отверстие уретры. Я нетерпеливо скулил, готовый уже кончить, но мне не позволили этого сделать: со словами «Потерпи, рано еще!» мой мучитель обхватил член у основания. Я сполз по стенке, пошло расставив ноги. Отобрав у меня уже бесформенный тюбик, Игорь, не жалея крема, выдавил его себе на пальцы и, окончательно стащив меня на пол, продолжая ласкать, начал готовить меня к соитию. Решив, что растянут я уже достаточно, перевернул меня на бок и устроился сзади. Пальцы пропали, и на смену им пришел член: я ощутил, как Игорь проталкивается внутрь головкой, невзирая на сопротивление сфинктера. - Ну же, солнышко, расслабься! - послышался его горячий шепот. Я постарался сделать так, как он просил. Игорь проникал очень медленно, продвигался буквально по миллиметру. Осознав, что боли не будет, я окончательно доверился ему. Темп постепенно нарастал, дыхание стало прерывистым, Игорь меня почти кусал, оставляя метки на шее, а я уже просто скулил на одной ноте, пытаясь прижаться теснее и вобрать его как можно глубже. Наконец, Игорь уделил свое внимание моему естеству, и мне хватило буквально пары движений, чтобы излиться ему в руку. - Ты только мой! - страстно прорычал он мне в ухо, входя до упора. И я был полностью с ним согласен, ощущая внутри себя его пульсирующий член, изливающий семя.