Обещания

- Обещай, что в следующий раз, когда я скажу, ты побежишь!!! – пытался донести до нее мужчина, недовольным голосом. - Обещаю, – опустив голову, смиренно соглашалась она, скрестив за спиной пальцы. *** Они появились перед ней словно из воздуха. Двое мужчин. Высокий, массивный темнокожий с губами надутыми то ли от обиды, то ли по жизни. И крепкий, хитро улыбающийся латиноамериканец. По выражению их лиц и по одежде можно было догадаться, что по дорогам они скитались уже давно. Спасая ее от ходячих, они каждый раз оборачивались, проверяя жива ли она, и удостоверяясь в желаемом, возвращались к битве. Прикрывая ее за своими спинами, чужаки защищали незнакомку от угрозы, нависшей над ней так внезапно. Она отбившаяся от группы, просто не выжила бы в одиночку. Она нашла себе напарников и друзей, даже не думая, о том, что они могут оказаться сумасшедшими маньяками. Ей хватило одного взгляда в глаза латиноса, чтобы понять, что она сделает все, чтобы быть всегда где-то рядом с ним, надоедая, заставляя смеяться и вынуждая двигаться дальше, в попытке спасения своих жизней. Им же просто не хотелось больше той жестокости, что преследовала их раньше. Выживание ценой жизни других людей перестало иметь смысл, в момент освобождения их от давления Губернатора. Каждый независимый вздох – легче. Каждый самостоятельный шаг – сложнее, но он сделан по своей воле, и значит, его тяжесть уже не так важна. Каждое решение – справедливое или нет, принято в сражении с самим собой, каждое движение – только по собственному желанию. Новая, собранная почти из одиночек группа и Мартинез во главе ее. Он не сам так захотел, так выбрали люди. - Обещай, что не оставишь меня одну! – огромные глаза, смотрящие прямо на него, закушенная губа и просящий взгляд, и он в очередной раз сдавался, не думая ни о чем. - Обещаю, – игриво улыбался он, сжимая пальцы в кулак, готовый к отражению любой атаки на них. Смерть Шуперта стала для Цезаря и девушки, трагическим событием, вновь принесшим в их сердца тоску и уныние. Втроем за несколько месяцев они прошли через многое. Стоя спиной к спине, пытались создать все условия для более счастливого будущего, возможно ожидающего их когда-нибудь... Алкоголь никогда не был ее другом, но не составить ему компанию, оплакивая его друга, она не могла. Консервы и виски, припрятанные на крайний случай, выложены на стол только для него. Раньше он соблюдал дистанцию, не приближался так, чтобы она не могла рассчитывать на что-то большее, чем дружба. Прошлая потеря близких сильно отразилась на нем, не собирающимся еще когда-то испытывать такую же боль. Но она не настаивала, просто была на расстоянии руки. Всегда недалеко, как и сейчас, за столом, подбадривая, улыбаясь и подливая ему еще в стакан. Истории, исключительно веселые о проживании в Вудбери, без кровавых подробностей, так, чтобы не испугать ее слетали с его губ. Воспоминания помогали ему забыть о настоящем лишь на короткий промежуток времени, не давая полностью расслабиться. Встретив эту девчонку, он так не хотел к ней привязываться и впускать в свое сердце. Не хотел больше волнений. Свою безопасность он мог обеспечить сам, а следить за ней, было как-то не привычно даже для него. Она видела это и старалась ни в чем от него не отставать, не подставляться под удары и не лезть на рожон. Хотя... Все чаще он замечал, что она стала сильнее, смышленее и сама могла заботиться о себе. Теперь она не оглядывалась на него за помощью, просто делала то, что нужно и когда ей это удавалось, она с торжественным видом оборачивалась к нему, надеясь на одобрение. В ответ он безразлично пожимал плечами и качал головой, будучи убежденным, что она больше не захочет бежать впереди него и что-то ему доказывать, если он не выразит всего довольства за ее самостоятельность. *** Ямы вокруг лагеря, куда попадало большинство мертвецов, были слишком глубокими, чтобы, что живой, что мертвый человек смог выбраться оттуда сами, без чьей-то помощи. Обнаружить там мужчину с ребенком было просто невозможно. Мартинез знал этого человека. Она определила это по наряженному взгляду, который он бросил в ее сторону, по кривой ухмылке направленной на чужака, по частому дыханию и по тому, как тяжело он сглотнул, осматривая этого человека с головы до ног, словно не понимая, почему он все еще жив. Только она поняла, что он не был рад его появлению, но держался изо всех сил. Ему же казалось, что Блейк изменился, этого не должно было быть, но он выглядел спокойнее и увереннее. Игра в гольф забавлявшая раньше Губернатора, была доступна теперь и Мартинезу. Он позвал новичка с собой, надеясь обрадовать его сюрпризом. Она пошла за ними, наблюдая со стороны за старыми товарищами, выпивающими и о чем-то беседующими. «Брайан» не видел ее, стоящую внизу около трейлера. Цезарь же делал вид, что он не в курсе ее присутствия, но каждую минуту косился на нее. Он следил за своими словами, нельзя было показывать Губернатору свою слабость и то, что у него есть теперь та, о которой он бы хотел заботиться, та ради которой он вставал по утрам. Убеждая бывшего лидера в том, что он никогда больше не согласится обрести семью, он хотел отвести от нее возможный удар. Он знал его методы так хорошо, что от этого осознания, было только хуже. Один неверный ответ на вопрос «Брайана», и удар клюшкой по спине, задевающий голову и заставляющий ее мужчину упасть. Его отчаянный крик ей: «Беги!» Ее быстрые шаги за трейлер и рука за поясом брюк. Она обещала слушаться его, обещала... Чужак столкнул Мартинеза вниз, спускаясь сам и даже не обращая внимания на нее замершую за углом. С ней он еще успеет разобраться потом. - Я не хочу этого делать! – твердил он, держа латиноса за шкирку и таща к яме, наполненной ходунами. – Ты вынуждаешь меня! Подтаскивая его к краю, он задержался на секунду, которой вполне оказалось достаточно для того, чтобы направить на него пистолет и выстрелить, но она медлила. - Отпусти его и отойди, – попросила она. Она знала, что ничего хорошего уже не будет, но ей никогда не приходилось убивать живого человека, просто не приходилось и все. - Ты не посмеешь, – хмыкнул он и, держа Мартинеза за воротник, вновь попытался скинуть его вниз к жаждущим крови трупам. Выстрел в наступившей вдруг звенящей тишине прозвучал слишком громко. Она дернулась, роняя оружие из рук и спеша к быстро отползающему от края латиносу, травмированному, но благодарно смотрящему на нее. - Ты обещала бежать, когда я скажу... - А ты обещал, что не оставишь меня...