Первое дело Райена Шоу

      ПЕРВОЕ ДЕЛО РАЙЕНА ШОУ       30.08.10.              - А как давно вы получили лицензию на частный сыск? – прохладно поинтересовался небритый субъект, который сидел напротив меня на стуле для посетителей.       - Там написано, - так же прохладно ответил я, - в правом верхнем углу.       Меня раздражала манера разговора этого человека, но он был моим первым клиентом и я не мог его выгнать.       Секунду посетитель оглядывал листок, который держал в руках, а затем неодобрительно посмотрел на меня.       - Всего две недели назад? – удивился он.       - Да, всего две недели назад, - согласился я, с нетерпением ожидая, когда он решит, что моего опыта для его дела недостаточно, и он уйдет.       Но посетитель не уходил. Он все еще оценивающе смотрел на меня, словно решал, хватит у меня мозгов выполнить его задание или нет.       - Как ты думаешь, Роберт, - мой клиент обернулся к своему спутнику, Роберту Расселу, который стоял возле двери, не двигаясь, с тех пор, как вошел в мой маленький кабинет, - он подходит?       Роберт меланхолично пожал плечами, очевидно, ему было все равно.       - Это твое дело, Кас, - медленно проговорил он, - Все, что от меня требовалось, я сделал.       Мой клиент отвернулся от своего собеседника и снова вперил свой взгляд в меня.       - Ну, ладно, - вдруг, словно решившись, сказал он, - Я нанимаю тебя.       Не сказать, что меня эта фраза обрадовала, но я не мог отказаться, так как других дел, ровно как и денег, у меня не было.       - В чем заключается дело? – с тяжелым вздохом спросил я.       Мой клиент секунду помедлил, словно он еще не совсем готов был открыть мне эту тайну, а затем достал из кармана маленький пакет из плотной желтой бумаги. Оттуда он выудил две фотокарточки и показал их мне.       На одной из них запечатлен высокий человек лет двадцати пяти – тридцати, с коротко остриженными русыми волосами и уверенным взглядом. Снимок был сделан, очевидно, без ведома этого человека, так как он не только не смотрел в объектив фотокамеры, но и явно не был готов фотографироваться вообще: в момент съемки он вставал со стула в каком-то летнем кафе. Второй снимок изображал юношу восемнадцати-девятнадцати лет. Он был полной противоположностью первого человека – он был очень хрупок, как человек, совершенно не привыкший к физическому труду. Он имел рыжие волосы, которые были несколько длиннее, чем это полагалось по нынешней моде. Глаза – большие, открытые – были серьезными и умными. На нем была ярко-белая рубашка с широкими рукавами и коричневые штаны, которые могли бы служить формой какого-то университета. Несмотря на все различия, не было сомнений в том, что они были братьями: у них были схожие черты лица и совершенно одинаковые темно-карие глаза.       - Это братья Оуэн, - прервал мои размышления мой клиент, Кастор Молкани, - Вам надо просто найти их.       Задание не показалось мне слишком сложным.       - Расскажите мне о них, - попросил я и достал блокнот, в который собирался записывать то, что покажется мне наиболее важным.       - Старшего брата, - начал рассказ Молкани, - зовут Ростер. Месяц назад он работал на фабрике в Сарохте. Потом он пропал. Это все, что нам о нем известно. Что касается его братца, то о нем известно лишь то, что он учился в Главном сарохском Университете. Чему он обучался, мы не знаем.       После этого Молкани замолчал, задумавшись. Признаться, я ожидал, что информации будет больше, но и того, что он сказал, было вполне достаточно.       - Это все? – спросил я, надеясь узнать о таинственных братьях еще немного.       - У Ростера есть невеста, - переглянувшись с Робертом, ответил Кастор, - Признаться, братья Оуэн нам нужны только для того, чтобы выйти на эту девушку.       Сообщение Молкани мне не понравилось, мне вдруг показалось, что я впутываюсь в довольно скверную историю.       - Когда она пропала? – спросил я.       - Около двух месяцев назад, - ответил хладнокровный Роберт.       - А что вам сделала эта девушка? – хмуро спросил я.       Кастор быстро посмотрел на меня, видимо, такого вопроса он от меня не ожидал. Он беспомощно обернулся на своего спутника, словно ожидая поддержки.       - Это моя сестра, - меланхолично, не меняясь в лице, проговорил Роберт, а затем обернулся к Кастору:       - Напрасно ты выгораживаешь ее. Не волнуйся, господин Шоу, - он выразительно посмотрел на меня, - сохранит эту тайну.       - Дело в том, - продолжил Роберт, совершенно не обращая внимания на то, что Молкани, казалось, стало дурно, - Моя семья очень состоятельна. Недавно моя сестра, Эйвелин, влюбилась в этого Ростера Оуэна и сбежала с ним. С собой она захватила очень ценные семейные бумаги, которые по праву наследования принадлежат мне, как старшему.       Мне этот рассказ показался несколько странным, однако я принял его.       - Я могу увидеть, как выглядит ваша сестра? - спросил я.       Кастор снова переглянулся с Робертом, после чего вынул из кармана смятую, потрескавшуюся во многих местах фотографию. Очевидно, Кастор постоянно носил ее с собой, не вынимая.       На фотографии была молодая девушка. На снимке она сидела на земле, у какой-то речки. Это была очень красивая девушка, я даже не представлял, что бывают настолько прекрасные создания. На фотографии Эйвелин была облачена в длинное кружевное платье, которое еще больше красило ее. Ее длинные белокурые волосы кудрями спадали на плечи и дальше, на траву, на которой она сидела.       Я невольно залюбовался этой девушкой, в результате чего забыл, что Кастор и Роберт наблюдают за мной.       - Я вижу, господин Шоу, - вдруг послышался голос Роберта, - вам понравилась моя сестра?        Я сумел сделать вид, что девушка меня не заинтересовала. К тому же, ее лицо показалось мне смутно знакомым, словно прежде мне уже доводилось видеть ее. Хотя, с другой стороны, я был уверен, что, единожды увидев ее, я никогда этого не забыл бы.       - Нет, - холодно ответил я, - мне эта девушка не интересна. К тому же, - проговорил я после небольшой паузы, - как я понял, она уже невеста другого человека. Верно?       Роберт степенно кивнул, а Кастор принялся обмахиваться газетным листком, видно было, что разговор об Эйв ему не совсем приятен.       Меня это совершенно не волновало, так как мне надо было выяснить еще много важных моментов и заполнить пробелы в этой истории.       - С кем общалась ваша сестра достаточно близко? – спросил я.       - Ни с кем, - в один голос ответили Кастор и Роберт. Затем они переглянулись, и меланхоличный Роберт едва заметно улыбнулся.       Меня этот ответ сильно удивил. Не бывает такого, чтобы молодая красивая богатая девушка ни с кем не общалась.       - Вы уверены? – переспросил я.       - Да, - опять хором ответили мои посетители и снова переглянулись. На этот раз малоподвижное лицо Роберта выразило некоторую досаду, а Кастор испуганно сжался, словно он ляпнул то, что ему не следовало говорить.       - Итак, - проговорил Роберт, - наше задание будет выполнено вами, если вы приведете к нам братьев Оуэн или мою сестру. Вы согласны?       Я кивнул.       - Сколько вы мне заплатите? – поинтересовался я.       Кастор назвал сумму. Сумма меня удивила, я не ожидал, что они решатся заплатить мне так много.       - Половину вам придется выплатить вперед, - заметил я.       Это сообщение не обрадовало моих гостей, что явно читалось по их лицам. Кастор быстро оглянулся и посмотрел на Роберта. Роберт ответил на взгляд, после чего кивнул. Тогда Кастор, тяжело вздохнув, поднялся, достал из-под стола свою сумку и принялся отсчитывать кредитные билеты.       После того, как Кастор закончил, я пододвинул стопку бумажек к себе и пересчитал. Это не было проявлением алчности с моей стороны, я просто хотел показать этим людям, что я не доверяю им.       Обсудив еще кое-какие детали нашей сделки, мы разошлись. Кастор куда-то спешил, и я не стал задерживать его, Роберт последовал за своим товарищем.       Я же остался один в своем кабинете, раздумывая над задачей, которую мне подкинули. Я пытался взглянуть на картину произошедшего такой, какая она была на самом деле, а не какой мне ее описали мои клиенты. Не было сомнений в том, что молодая девушка, Эйв, не любила своего брата. К тому же, меня тревожило сообщение этих господ о том, что Эйвелин ни с кем не общалась. Это говорило или о том, что брат ее полностью контролировал, или о том, что он опасается, что через знакомых Эйв я могу узнать то, что он от меня пытался скрыть. И тот и другой вариант мне не нравился.       Что касается братьев, то они мне тоже казались странными. По фотографиям я сделал вывод, что жили они порознь. Об этом говорило телосложение младшего из братьев, имя которого мне еще предстояло узнать. Я не сомневался, что из них троих главным был Ростер Оуэн, так как он был старшим братом одного из их тройки и женихом другой. Мне казалось вполне логичным то, что и младший брат и Эйв добровольно согласились бы слушаться его. Поэтому с него я и решил начать свои поиски.       Засунув во внутренний карман своего пальто фотографии обоих братьев, – снимок Эйвелин так и остался у Кастора – я вышел из дома и направился на улицу. Так как Сарохта находилась недалеко, всего в четырех часах езды, я взял лишь немного денег, чтобы прожить там несколько дней. Затем я снова собирался вернуться в Тайрон и навести справки об Эйв.       На улице мне сразу удалось поймать экипаж, который и привез меня через несколько часов в Сарохту. Сарохтой был маленький небогатый городок, полный студентов и ремесленников. В основном получалось так, что молодой человек, приехав сюда, оставался тут на всю свою жизнь, так как после окончания университета, он тот час устраивался на один из заводов работать. Многим этого хватало, чтобы застрять в Сарохте на долгое время.       Я остановился в одной из бедных сарохстских гостиниц. Заплатив за три дня вперед, я спросил у услужливого лакея, где здесь фабрика. Он ответил, что в Сарохте четыре фабрики и назвал их адреса. Мне это не совсем понравилось.       Итак, в Сарохте были две текстильные фабрики, одна фабрика по производству строительных материалов и еще фабрика обувная. Я вытащил фотографию Ростера. Кем же и на какой фабрике он мог работать? Я принялся изучать его одежду. Серые брюки и темно-коричневая клетчатая рубашка – обычная одежда рабочего человека, который не заботится о своем внешнем виде. Я посмотрел на его руки. На одной из них я заметил синяк, но мне он ни о чем не говорил. Он мог просто удариться обо что-то. Одежда его была чистой, и я предположил, что на строительной фабрике он не работает. Я знал, что у человека, работающего со стройматериалами, всегда остаются какие-то пятна, которые он или не может вывести или не замечает. Далее я осмотрел его локти и колени. На левом локте, том, которым Ростер был обращен в объектив, просматривалась маленькая дырка. Колени его в кадр не попали. Отсюда я сделал вывод, что на одной из текстильных фабрик он также работать не мог, ведь там он всегда мог бы отремонтировать свою одежду или же получить новую. Далее взгляд мой остановился на его левом ботинке, единственном, который был виден на фотографии, и я обнаружил, что ботинок этот довольно новый. Это все, конечно, могло ни о чем не говорить, или же могло говорить о том, что он работал на обувной фабрике, где он мог получить новые ботинки, где он никогда не измазался бы в строительных смесях и где ему не могли починить рубашку. Сделав эти выводы, которые заняли у меня меньше минуты, я уверенно отправился на обувную фабрику. Даже если я ошибался, мне ведь все равно надо было с чего-то начинать, так почему же не с нее?       Фабрика располагалась на противоположной от моей гостиницы стороне города. К счастью, Сарохта не была большим городом, и уже через три четверти часа, наняв экипаж, я был на месте.       Я быстро прошел к начальнику фабрики и, показав ему фотографию Ростера, спросил, знает ли он этого человека.       - Это ведь Кортан, - печально проговорил начальник, - Жалко парня, жалко.       Признаться, ответ его очень меня удивил. Во-первых, потому что он назвал не имя Ростера Оуэна, а, во-вторых, потому что он сказал о нем так, словно тот уже умер.       - А что с ним произошло? – вкрадчиво спросил я, - Кортан, - я решил использовать это имя, - должен мне денег, и я надеялся вернуть их.       Начальник сочувственно посмотрел на меня.       - Боюсь, это невозможно, - проговорил он, - ведь Кортан погиб месяц назад.       - Как погиб?! – воскликнул я. Восклицание это вырвалось у меня помимо моей воли. Я уже хотел возразить ему, что Кортан-Ростер вполне жив, и его просто нужно найти, но передумал.       Начальник фабрики понял мои слова по-своему.       - Глупо так погиб: попал под экипаж. Я сам видел, - печально сказал он.       - Он умер у вас на глазах? – переспросил я.       - Ну, - поправил начальник, - его увезли в лечебницу, а потом пришел посыльный и сказал, что Кортан скончался.       Меня стали немного беспокоить ответы этого человека. Я вновь показал ему на фотоснимок.       - Вы уверены, что это именно Кортан?       Начальник несколько минут вглядывался в предложенную картинку.       - Да, - наконец сказал он, - Я уверен.       - А сколько он у вас проработал, прежде чем… - я на секунду запнулся, - прежде чем он умер?       - Около полутора месяцев, - сморщившись, ответил начальник, а затем добавил:       - А много он вам должен?       Я помедлил секунду, а затем назвал незначительную сумму, прибавив, что для меня это очень большие деньги.       Начальник покивал, словно мой ответ был именно тем, что он рассчитывал услышать.       - А у Кортана не было родственников? – поинтересовался я напоследок.       - Не думаю, - ответил начальник, - по крайней мере, я никогда от него ни о ком из близких не слышал.       Меня его ответ запутал еще больше, и я вышел из его кабинета в совершеннейшей растерянности.       Могло ли быть так, что с начальником фабрики я разговаривал о другом человеке? А если этот Кортан был Ростером, то почему мне его представили под другим именем? Или же почему он устраивался под другим именем на работу?       Не решив для себя эти вопросы, я отправился в Главный Университет, чтобы навести справки о младшем брате загадочного Кортана-Ростера Оуэна.       Ни директора университета, ни его помощника я на месте застать не сумел. Я спросил у проходящего мимо молодого парня, где я могу узнать хоть что-то о студентах, подразумевая, разумеется, с кем из преподавателей я могу поговорить на эту тему.       Студент же меня понял не совсем так, как я хотел, и выцепил из толпы учащихся своего товарища.       - Это Игги, - представил он мне вновь присоединившегося, - он все обо всех знает. Спросите его.       После этого странный сводник растаял в толпе.       Мы с Игги несколько минут помолчали, после чего я вынул фотографию Оуэна-младшего и показал ему.       - Ты знаешь этого человека? – спросил я.       Игги несколько секунд молчал, а затем принялся быстро-быстро рассказывать, я едва успевал вникать в суть того, что он говорил.       - Это Дарен Крешли, - тараторил он. – Он пришел к нам в институт два месяца назад, учиться на архитектора. Парень был какой-то странный. Ни с кем не общался, в компании никогда не пил и почти ни с кем не разговаривал. Учился хорошо, но никогда по этому поводу не выставлялся. Больше я ничего не знаю, - добавил он в конце.       Я снова указал ему на фотографию.       - Ты уверен, что это Дарен? – спросил я.       Игги быстро осмотрела Оуэна-младшего и согласно кивнул головой.       - Да, это он. Он у нас постоянно в этой одежде ходил.       - А где он сейчас? – поинтересовался я, немного опасаясь, что Дарен Крешли тоже умер.       - Месяц назад он ушел из университета. Странно так получилось, - Игги посмотрел на меня, проверяя, интересно ли мне то, что он говорит, - Он заплатил большие деньги за право учиться у нас, а через месяц, прямо перед экзаменами, пропал. Просто не пришел в один день на учебу.       - А куда он ушел, ты не знаешь? – без всякой надежды спросил я.       - Нет, - покачал головой Игги, - никто его с тех пор не видел.       Я вздохнул, поблагодарил разговорчивого студента и поехал обратно в свою гостиницу.       За ужином я принялся раскладывать по полочкам то, что узнал за день.       Выходило, что два с половиной месяца назад на обувную фабрику устроился Ростер Оуэн под именем Кортана. Через две недели в Главный Университет поступает Оуэн-младший под именем Дарена Крешли. Причем заплатил он за это немалые деньги, что говорило о том, что был он человеком не бедным. Через месяц после этого Ростера-Кортана сбивает фургон, а Дарен Крешли-Оуэн исчезает.       Признаться, плоды моей мозговой деятельности мне не сильно понравились, так как история не только не начала проясняться, но и запуталась намного сильнее. Первое мое мнение о том, что разрешится дело быстро и без особых усилий, как оказалось, было ошибочным.       Напоследок, перед уездом обратно в Тайрон, я решил наведаться в лечебницу, куда отвезли Оуэна-старшего после того, как его сбили.       С этими мыслями я лег спать.       С утра меня разбудил коридорный. Я не сразу понял, что произошло, потому что коридорный, отворив мою дверь, продолжал ругаться с кем-то, кого я не мог видеть. Через несколько секунд я проснулся окончательно и стал различать то, что он говорил.       - …вы видите, этот номер занят.       - Но в прошлый раз я селилась именно в этом номере, - настаивал глубокий женский капризный голос пожилой леди, - Из его окна прекрасный вид!       - Из соседнего окна, - продолжал коридорный, знаком извинившись передо мной и поспешно закрывая дверь, - вид совершенно такой же.       Дальше его слов я не слышал, но так как пожилая дама ко мне больше не врывалась, я предположил, что она вполне удовлетворилась видом из соседнего окна.       Этот инцидент совершенно отбил у меня сон, хотя лег я вчера поздно, а теперь было только половина шестого утра.       Я поднялся с кровати и оделся. Лечебница – единственная в Сарохте – открывалась в восемь. Времени у меня было еще много, и я решил прогуляться до нее пешком.       Несмотря на ранний час, улица была полна народу. Я неторопливо шел по тротуару, разглядывая утреннюю Сарохту. Мимо меня то и дело проходили не выспавшиеся рабочие и помятые студенты. Лишь изредка мне удавалось среди простолюдинов рассмотреть богато одетого пожилого джентльмена или никуда не торопящуюся леди. Иногда мимо меня пробегали мальчишки-разносчики. В Сарохте они почти заменили почту: доставка таким образом происходила намного быстрее, и, что более важно, почти всегда можно было быть уверенным, что сообщение дойдет до адресата.       До лечебницы я дошел за полчаса до ее открытия. Эти полчаса я потратил на то, что бы узнать у прохожих все, что можно, о заведующем этого богоугодного места. В этом мне очень помог сторож, которого я нашел у черного входа в немного хмельном состоянии. Он вольготно развалился на ступеньках, а когда увидел меня, даже не спросив, кто я такой, жестом пригласил меня сесть рядом.       Так как мне нужно было с ним поговорить, я, не споря, принял предложение.       Мы разговорились, и через некоторое время я стал обладателем совершенно ненужной информации о печальной жизни старого сторожа, которого звали Паустер. Как выяснилось, раньше он был медбратом, а затем из-за какой-то истории, о которой даже в хмельном состоянии Паустер не захотел упоминать, его выгнали из лечебницы, чтобы, впрочем, тут же взять обратно на должность сторожа.       Я постарался аккуратно перевести разговор на заведующего лечебницей, и тот час узнал все, что мог о нем узнать: он был человеком простым, но любящем деньги. Этот факт у него странным образом сочетался с большой честностью. Работал он здесь уже около двадцати лет, и никто никогда не мог сказать, что он был замешен в какой-то темной истории.       Я поблагодарил разговорчивого сторожа и, игнорируя то, что сторож пытается мне рассказать что-то еще, поднялся и пошел в сторону парадного входа, так как было уже четверть девятого, а, по утверждениям Паустера, заведующий никогда не опаздывал.       Разговор с заведующим у нас шел хорошо до тех пор, пока я спрашивал абстрактно обо всех пациентах больницы. Когда же речь зашла о Ростере-Кортане, врач сделался суровым и неразговорчивым. В нескольких фразах он мне сказал, что никакого Кортана он не помнит, и велел мне немедленно покинуть лечебницу, так как, по его словам, нам с ним разговаривать больше не о чем.       Выйдя из лечебницы, я снова направился к сторожу Паустеру. Теперь у меня не было уже сомнений в том, что заведующий лечебницы как-то связан с Ростером и его исчезновением.       Паустер сидел на том же месте и очень обрадовался, когда увидел меня.       Как только я сел подле него, он мне снова начал рассказывать о своей жизни, но я, не слушая, достал из кармана фотографию Ростера.       - Ты знаешь этого человека? – напрямик спросил я.       Лицо Паустера поменялось. Из добродушно-отрешенного оно сделалось серьезным и подозрительным.       - Ты - жандарм? – в свою очередь спросил он, и, вспомнив, что так и не знает моего имени, добавил:       - Как тебя зовут?       - Меня зовут Райен Шоу, я частный сыщик. Мне необходимо найти этого человека.        Паустер думал довольно долго, прежде чем ответить.       - Я знаю этого человека, - наконец сказал он, - но я боюсь, что, рассказав правду, я могу навредить ему.       Я подумал, собираются ли вредить Ростеру Роберт и Кастор. Поразмыслив и решив, что они лишь хотят забрать бумаги, которые принадлежат им по праву, я пришел к выводу, что ничего страшно при этом с Ростером Оуэном не произойдет.       - Я обещаю, - сказал я Паустеру, - что ничего плохого с Кортаном не случится.       Паустер несколько секунд смотрел на меня, после чего тяжело вздохнул.       - Ничего необычного в этой истории не было. Просто меня попросили на одну ночь оставить черный вход открытым. Ночью пришел молодой человек, дождался, когда Ростер выйдет, и они вместе ушли. Больше я ничего не знаю.       Я выслушал это со все возрастающим интересом. Тут я полностью понял слова, сказанные Паустером. Ведь, как я понял, в Сарохре все знали Ростера Оуэна под именем Кортана, а Паустер назвал его настоящее имя, хоть я его и не произносил.       - Как ты назвал этого человека? – удивленно переспросил я, решив, что ослышался.       - Ростер, - простодушно повторил сторож, - Странное такое имя.       - А почему ты решил, что его зовут именно так? – подозрительно спросил я.       - Человек, который пришел ночью за ним, так называл его, - пояснил Паустер, а затем хмуро посмотрел на меня.       - Ты обещаешь, что с ним ничего не случится из-за того, что я тебе это рассказал?       Я согласно кивнул, после чего поднялся. Было уже около одиннадцати часов, а мне еще надо было ехать обратно в Тайрон. Поэтому, поспешно раскланявшись с Паустером, я вернулся к себе в номер.       Собираясь, я все думал о Ростере. Теперь мне стала ясна комбинация, при помощи которой «умер» Ростер-Кортан. Получалось, что он сговорился с заведующим лечебницы, и тот распустил слух о том, что Ростер умер, в то время как сам он просто ушел из лечебницы. За ним кто-то пришел. И этот «кто-то» был не из Сарохты, и был очень близок с Ростером, так как он знал его настоящее имя. Теперь я уже не сомневался что Ростер Оуэн – это настоящее его имя. Единственным человеком, который мог прийти в ту ночь к лечебнице – это его младший брат. После этого братья уехали из города. Единственным, что никак не влезало в мою логичную схему, было то, зачем вообще устраивался этот маскарад со сменой имен и липовой смертью. Ведь в Сарохте Оуэн-старший пробыл всего полтора месяца. Этого было мало для того, чтобы заработать денег, если предположить, что братьям их не хватало. Но из рассказа студента Игги выходило, что денег у них было вполне достаточно, так как они заплатили довольно большую сумму только за то, чтобы младший брат проучился месяц в университете.       Уже по дороге в Тайрон я обратил внимание на то, что сказал мне Игги об Оуэне-младшем. То, что тот очень хорошо учился. Это значило лишь то, что Дарен Крешли-Оуэн временно поступил учиться на архитектора, уже имея какое-то образование в этой области. Эта мысль позволила мне предположить, что прежде он учился в каком-то другом университете на эту же специальность и вообще был человеком образованным.       Оказавшись в своем кабинете, смежная комната которого была моей спальней, я проверил корреспонденцию. Среди пришедших писем были счета и одно письмо, запечатанное в тяжелый конверт желтоватой бумаги. Я тот час вскрыл его и прочитал.              Уважаемый Райен Шоу,              Ваш друг, который имеет честь писать Вам это письмо, убедительно просит Вас отступиться от дела, в которое Вы втянулись, несомненно, по незнанию.                                   Дата простелена не была, ровно как и печать почтового отделения, что говорило о том, что письмо принес посыльный. Письмо было написано тонким подчерком человека, привыкшего писать много и быстро.       Я задумался. Кто мог быть этим странным доброжелателем? В письме не было написано, отчего я должен отступиться от дела, которым сейчас занимаюсь. Еще меня удивили оперативность, с которой Друг - буду звать его пока так – узнал, что это дело получил именно я. Ведь Кастор Молкани и его товарищ Роберт Рассел были у меня лишь два дня назад.       Я осмотрел лист, на котором было написано письмо, но кроме нескольких слов, которые я уже прочитал, там ничего не было. Тогда я принялся за желтый конверт, но он оказался совершенно пуст.       В Тайрон я приехал около шести часов вечера, но пока разобрался со своими бумагами, пока покончил с остальными своими делами, было уже около одиннадцати часов вечера. Мне это время вполне подходило, потому что, как я понял, ни Кастор, ни Роберт особо не стремились к тому, чтобы я узнал получше о жизни Эйв. Меня это немного волновало, и я решил этой ночью узнать, что от меня скрывают. Я собирался пробраться в дом Роберта. Не думаю, что он бы обрадовался, если бы узнал о моих намереньях, но меня это не сильно волновало.       Я надел темную одежду, взял набор отмычек, маленький фонарь и нож. Этого было вполне достаточно для того, чтобы пробраться в чужой дом. Адрес я знал, так как во время разговора Роберт случайно упомянул его. Разумеется, он не рассчитывал, что я решусь навестить его таким образом.       Уже через полчаса я был на месте. Дом господина Роберта был довольно большой, окруженный садиком, где цвели прекрасные желтые лилии. Мне не составило труда перебраться через невысокую, больше декоративную, ограду, и уже через несколько минут я стоял под одним из окон. Свет во всех окнах дома Роберта, выходящих на улицу, был погашен. Я приник к стеклу, пытаясь разглядеть, что находится внутри дома. Постепенно из темноты стали проступать предметы. Через небольшой промежуток времени я понял, что любуюсь на гостиную господина Роберта Рассела. Судя по всему, она была пустая. Признаться, план мой по проникновению в дом Роберта не отличался большой обдуманностью. Единственное, что я знал, так это то, что комната Эйв находилась на втором этаже и была последней комнатой в коридоре.       Решив, что в гостиной никого нет, я осторожно отворил окно. Хорошо смазанные петли не скрипнули, и уже через несколько секунд я был внутри. Легкость, с которой я пробрался в дом одного из самых богатых людей Тайрона, меня не удивляла. Я прекрасно знал, что лишь безумный решиться вынести что-то из дома этого человека, так как любые попытки сбыть награбленное приведут лишь к тому, что покупатель сдаст незадачливого вора господину Расселу. Об этом знал каждый в нашем городе, а потому на частную собственность Роберта Рассела уже давно никто не покушался.       В полутемной гостиной я не задержался надолго. Осторожно отворив дверь, я вышел в темный коридор первого этажа. Тут мне показалось, что кто-то идет, и я нырнул в густую тень от какого-то выступа в стене. Через некоторое время, убедившись, что напряженные нервы сыграли со мной злую шутку, я осторожно двинулся дальше.       Лестница, которая вела на второй этаж, скрипела так, что, мне казалось, все должны были слышать это. После каждого такого скрипа я замирал и прислушивался, но все было тихо. Мне удалось добраться до комнаты Эйв незамеченным. В деле лазанья по чужим домам у меня большой практики не было, поэтому сердце мое бешено билось, а, едва я слышал какой-то звук, раздавшийся в глубине дома или произведенный мной самим, резко останавливалось, словно проваливалось куда-то.       Так я добрался до двери, ведущей в спальню Эйв Рассел. Дверь была заперта на ключ, но меня это не остановило. Через несколько минут отмычки сделали свое дело, и дверь с тихим скрипом отворилась.       Я оказался в маленькой комнате, в которой всего и было, что кровать, стеллаж для книг и большое зеркало. Ночной свет тихо лился сквозь большие окна, которые отчего-то не были занавешены тюлью. Я огляделся. Комната, несомненно, принадлежала юной леди: на это указывали нежно-розовая обивка стен и кровать под балдахином, которая была украшена с изяществом, присущим лишь кровати, в которой спит молодая женщина.       Вместе с тем в комнате не было совершенно вещей, указывающих на что, что в комнате жила Эйв. Я не заметил ни одной такой вещи, будь то одежда, фотография или записка. Было такое чувство, будто здесь долгое время никто не жил вообще. Я оглядел кровать, надеясь под подушкой или под матрасом найти что-то, что помогло бы мне понять, где теперь находится Эйв Рассел.       На кровати ничего полезного не нашлось. Тогда я стал оглядывать стеллаж с книгами, так как больше мне ничего не осталась делать. Книги стояли в ряд, их было около двенадцати. Если бы целью моего проникновения в дом Расселов было обогатиться, то, взяв лишь одну из них, я мог бы выполнить эту цель. Но книги, ровно как и все ценности дома Расселов, мне нужны не были, а потому я принялся одну за другой их перелистывать, надеясь найти хоть какую-то зацепку.       На этот раз мне повезло. Когда я открыл пятую или шестую по счету книгу, на глаза мне попалась измятая бумажка, которая использовалась хозяйкой книги в качестве закладки. Я увидел, что на ней было написано что-то, но слов, из-за темноты, я разобрать не сумел. Затолкав этот драгоценный клочок бумаги в карман, я покинул дом Расселов тем же путем, что и проник туда.       Записка жгла мне карман, пока я бегом добирался до дома – так натерпелось мне узнать смысл слов, заключенных в маленьком письме. Если бы оказалось, что записка эта не имела бы никакой ценности для меня, то я оказался бы в довольно сложном положении, так как я до сих пор ровным счетом ничего не знал о таинственной Эйв Рассел.       Было глубоко за полночь, когда я оказался в своем кабинете. Не снимая пальто, я зажег лампу и прочитал сообщение.              Прошу тебя, приезжай на праздник                     Это было все, что значилось на бумажке. Что за праздник планировался, написано не было. Дата проставлена так же не была, и это давало повод предположить, что праздник, о котором шла речь, уже прошел, и прошел довольно давно, о чем говорило нынешнее состояние бумажки и место, в котором я ее нашел.       Я задумался, кем могла бы быть Сюзи М.. Я решил предположить, что это подружка Эйв. Учитывая, что Эйв была девушкой богатой, мне подумалось, что и подружка должна быть примерно одного с ней социального положения. Я достал большой справочник, где были расписаны родословные всех дворянских родов нашего города. Оставалось лишь предположить, что Сюзи М. также была дворянкой.       На изучение справочника я потратил оставшуюся часть ночи. Результатом моей ночной деятельности оказались две особы – Сюзанна Маркос и Сейзелин МакРейни. Госпожа Маркос была пожилой леди, и я выписал ее только из-за ее имени, хотя, сказать по правде, не предполагал, что она окажется подружкой Эйвелин. Что касается леди МакРейни, то это была молодая девушка, богатая и вполне подходящая на роль подруги мисс Рассел.       Было семь утра, когда я захлопнул справочник, выписав адреса обоих дам. Мне хотелось спать, но еще сильнее мне хотелось узнать, где сейчас скрывается Эйвелин Рассел и братья Оуэн. Из рассказа Кастора и Роберта, а также всех тех, кто хоть как-то знал братьев, выходило, что пропали они уже почти месяц назад, и мне надлежало изрядно потрудиться, чтобы найти их. Мне хотелось тот час же поехать в гости к госпоже МакРейни, так как я решил навестить ее первой. Но я понимал, что едва ли данное время вполне подходит для визитов. Поэтому я внял требованиям своего тела, и лег спать.       К сожалению, выспаться мне не дали. Не успела голова моя коснуться подушки, как кто-то уверенно постучал в мою дверь. Признаться, меня это очень удивило, так как причина, по которой я отложил свой визит к возможной подруге Эйвелин Рассел, я предполагал, распространяется на всех, и мой неожиданный гость также должен понимать, что в это время я, скорее всего, буду еще спать. Я решил проучить этого невежу. Я просто отказался открывать дверь, предлагая незваному гостю сообразить, что в этот ранний час сон мой настолько крепок, что удары в дверь я попросту не услышал.        Гость, к моему сожалению, оказался человеком настырным, и продолжать стучать. Через некоторое время меня это начало раздражать, и я отправился все же открывать дверь. Настроение у меня было не самое лучшее, и я собирался дать моему гостю хорошую отповедь. Я, как был – а надето в тот момент на мне было то, в чем я лег спать: в своей старой рубашке, которую я носил дома, и шароварах, одетых мною еще в Сарохте перед уездом – резко отварил дверь.       На пороге стоял худощавый долговязый мужчина лет двадцати пяти – тридцати. Он был одет в странную бурую хламиду, на голове на спутанных черных кудрях красовался изношенный берет, лихо заломленный на бок. Из-под подола хламиды проглядывали широкие штаны и туфли старинного фасона. Гость мой был очень высок: я, имея рост шесть футов, едва доставал ему до носа.       Когда я отворил дверь, этот человек вздрогнул и отпрянул. Меня это удивило, и пыл мой быстро остыл, а суровая отповедь как-то сама собой завяла. Гость неуверенно топтался на одном месте, словно не зная, стоит ли ему войти мимо меня вовнутрь, или же начать излагать мучавшую его проблему прямо у меня на пороге.       Мне стало стыдно, и я посторонился, позволяя моему странному гостю войти.       Так как после прихожей у меня сразу располагался кабинет, гостю не составило труда найти дорогу. Я шел за ним, и обогнал его лишь тогда, когда он остановился подле стула для посетителей, не решаясь, впрочем, на него сесть. Я поспешно занял свое место по другую сторону стола, и только после этого гость мой занял свое.       Он настороженно смотрел на меня, словно бы решал, стоит ему мне довериться, или нет.       - Чем я могу помочь вам? – поинтересовался я.       Гость мой несколько пренебрежительно оглядел меня, и на его подвижном лице изобразилось неодобрение по поводу моего внешнего вида. Что ж, он сам виноват, раз вытащил меня из постели. Едва ли, проснувшись, он выглядит лучше. К тому же, на табличке, что прибита к моей двери, написано, что посетителей я принимаю только после десяти часов утра, а сейчас, если верить моим настенным часам, было только половина восьмого. Гость, очевидно, тоже это сообразил, и поспешно перевел взгляд на стену дома напротив, которая единственная была видна в мое маленькое окно, будто она волновала его несравненно сильнее.       Я тихо кашлянул, напоминая гостю о своем присутствии.        - Итак, - вежливо проговорил я, надеясь, что посетитель, наконец, расскажет, что его волнует, и я все-таки успею немного поспать прежде, чем отправиться навещать госпожу МакРейни.       Гость вздрогнул и испуганно посмотрел на меня. Лицо его отчетливо выражало каждое его чувство.       - Меня зовут Дайлан Кер, - тихо сказал он, после чего замер и пристально посмотрел на меня, словно ожидал, что это имя должно что-то сказать мне. Мне это имя ничего не говорило, я впервые слышал его, поэтому я продолжал все также вежливо смотреть на своего гостя.       - Я художник, моя мастерская находится на Эллерской улице, на северной окраине Тайрона, - продолжил он свой рассказ.       Признаться, что он художник, было ясно и так, об этом говорила его хламида, которая в нескольких местах была замазана разного цвета красками, и вообще весь его внешний вид.       - Недавно мне принесли заказ на картину… - между тем говорил Дайлан.       Он рассказывал о своем деле, и в то же время его глаза его цепко следили за мной. Я записывал все, что казалось мне важным, но через некоторое время сбился. Рассказывал Дайлан очень сложно и запутанно, казалось, все это произошло не с ним, а с кем-то другим, и историю эту Дайлан получил из третьих рук, а человек, осчастлививший господина Кера этой историей, сам не знал, о чем он рассказывает.       Под конец я уже не помнил, с чего началась история. Дайлан, похоже, этого тоже не помнил.       - … и поэтому мне нужна ваша помощь, - заключил он свой запутанный рассказ, и посмотрел на меня, словно бы ожидал, что ответ этой совершенно нелепой загадки в ту же секунду сорвется с моих губ.       Бросив быстрый взгляд на часы, я отметил, что рассказ длился три четверти часа.       - Я ничего не понял, - признал я.       Дайлан несчастно посмотрел на меня.       - Вы мне не поможете? – едва выговаривая слова, спросил он.       - Отчего же, - я постарался, чтобы голос мой был успокаивающим, - если вам удастся вспомнить все, что произошло, и внятно это изложить, я возьмусь за ваше дело.       Гость мой посмотрел на меня так, словно сложнее задания я ему дать просто не мог. Он несколько раз хлопнул своими большими черными глазами, после чего сокрушенно покачал головой.       - Я не помню больше ничего, - сообщил он мне, и я решил, что в тот момент, когда произошло событие, о котором мне только что повествовали, художник этот был совершенно пьян, и именно этим объяснялось его незнание не только деталей дела, но и самой его сути.       Мне стало интересно, зачем он вообще ко мне пришел.       - Чего вы хотите от меня? – вежливо спросил я.       - Как – чего? – черные глаза уставились на меня с удивлением и растерянностью, - Я хочу, чтобы вы выяснили, что тогда произошло.       - Какие последствия это имело для вас? – я стал задавать обычные вопросы, которые помогали мне разобраться в имеющихся фактах, испытывая при этом некоторое раздражение.        Дайлан несколько секунд сосредоточенно молчал.       - Никаких, - наконец сообщил он, - У меня пропал маленький мольберт, но, мне кажется, я оставил его у старика Ноа…       Этот ответ подогрел мое раздражение, терпеть этого человека, который сам не знал, чего он хочет, я больше не мог.       - Но если все в порядке, - все же вежливо постарался сказать я, - то зачем вы пришли ко мне?       Судя по всему, такого вопроса Дайлан не ожидал от меня, и себе его тоже не задавал.       - Давайте, вы пойдете домой, решите, чего вы все-таки хотите, а затем придете ко мне, и мы снова поговорим. Хорошо?       Гость мой неуверенно посмотрел на меня, после чего, ничего не говоря, поднялся и неторопливо направился к двери.       Дверь за моим гостем уже затворилась, а я все еще стоял у своего стола, пытаясь осознать, что сейчас произошло, и на что я потратил ровно час моего времени.       Постояв так несколько минут, я, пересиливая желание пойти досыпать, прошел в ванную и тщательно умылся холодной водой, вымывая из головы остатки сонливости. Потом я облачился в приличную одежду, подхватил свое пальто и отправился навестить леди Сейзелин МакРейни, у которой я надеялся узнать чуть больше об Эйвелин Рассел. Выходя, я посмотрел на часы и узнал, что время уже близится к десяти утра. Поспать мне так и удалось.       Дом госпожи МакРейни находился в центре Тайрона и говорил о материальном состоянии его хозяйки больше, чем что-либо еще. Одна только золотая отделка фасада здания могла запросто равняться тому, сколько получают двенадцать рабочих за несколько лет.       На крыльце меня встретил очень вежливый дворецкий, который, взяв мою визитную карточку, проводил меня в гостиную и удалился, предупредив, что немедленно вернется с ответом молодой хозяйки, что и проделал, появившись минут через десять после своего ухода.       - Юная госпожа МакРейни просила подождать ее не больше получаса, - вежливо проговорил он.       Я сказал, что подожду, и гостеприимный дворецкий удалился.       Сейзелин МакРейни оказалась довольно милой веселой девушкой, которая появилась примерно спустя час после назначенного ею срока. Факт ее опоздания, видимо, совершенно ее не волновал, а я был слишком хорошо воспитан, чтобы заметить ей это.       - Мое имя Райен Шоу, - вставая, представился я, - Я - частный сыщик.       Девушка премило улыбнулась.       - Я знаю, - красивым звонким голосом сказала она, - все это было написано у вас на визитной карточке.       Я еще раз поклонился. Девушка села на небольшой диванчик, я устроился в кресле напротив.       - Что же привело вас ко мне? – спросила она. Она производила впечатление девушки непосредственной и жизнерадостной.       - Я бы хотел узнать кое-что о вашей подруге, Эвелин Рассел, - сказал я, намеренно назвав Эйв ее подругой, словно бы сомнений в этом у меня не было.       На секунду улыбка покинула прелестное личико моей собеседницы.       - Почему вы думаете, что Эйвелин была моей подругой? – удивленно спросила она. Этот факт, по всей видимости, не испугал ее, и не разозлил, а только лишь поставил в тупик.        - А разве нет? – в ответ спросил я, несколько раздосадовано.       Теперь девушка засмеялась.       - Разумеется, нет. Кто вам сказал такую глупость?       Мне эту глупость никто не говорил, я вообще надеялся, что мое предположение глупостью не окажется.       - А что вы о ней знаете? – все-таки спросил я, надеясь получить как можно больше пользы от своего общения с госпожой МакРейни.       - Ну… - девушка задумалась, нахмурив белый лобик, - Эйвелин была затворницей, ни с кем близко не общалась. Я не припомню, чтобы она говорила о человеке, который ухаживал бы за ней.       - Вы уверены, что у нее не было подруг?       - Не уверена, - покачала головой девушка, - но я о них ничего не знаю.       Больше в гостях у леди Сейзелин мне делать нечего было, поэтому я поднялся.       - Благодарю вас, - сказал я и, поклонившись, направился в двери. Дорогу я запомнил, поэтом провожатый мне нужен не был.       Оказавшись на улице, я взял экипаж и поехал по второму адресу, который был теперь уже единственной ниточкой, могущей привести меня к Эйвелин Рассел и братьям Оуэн.       Дорога оказалась неблизкой, леди Маркос жила за городом, вдали от шумной суеты Тайрона.       В поместье Маркос меня встретили довольно холодно, видно было, что мне, как гостю, не рады совершенно. Леди Маркос была почтенной вдовой, редко покидавшей свои апартаменты. Она предпочитала одиночество, которое я и нарушил своим внезапным появлением, полностью испортив пожилой леди настроение.       Поэтому разговаривала леди Маркос со мной холодно и неохотно.       - Я знаю малышку Эвви с самого детства, - говорила он, по ходу нашей беседы все сильнее увлекаясь, и постепенно забывая о своем плохом настроении, - Никогда она не была счастлива в этой семье.       Это прозвучало довольно странно, будто у «малышки Эвви» был какой-то выбор.       - Когда был жив сэр Натан Рассел, - продолжала говорить старушка, - Эвви жилось лучше. Он ее очень любил, даже больше, чем своего сына.       - Вы помните, когда вы видели ее в последний раз? – спросил я, надеясь, что пожилая леди мне может помочь в моих поисках.       - Ну… - госпожа Маркос задумалась, - Может год назад, или около того. Да, - вдруг быстро сказала она, - Я видела ее на похоронах Натана. Ну и печальна она тогда была. Словно… - проговорила она, но вдруг посмотрела на меня и замолчала.       - А почему вы спрашиваете? – вдруг спросила она, неожиданно переходя в то состояние духа, которое было у нее, когда она только увидела меня.       - Эйвелин пропала, - мягко сказал я, стараясь снова завоевать расположение старушки, - И я очень хочу ее найти. С ней может произойти что-то плохое, если я не помогу ей, - добавил я, видя, что старушке явно не безразлична судьба Эйвелин.       Долгую минуту госпожа Маркос молча смотрела на меня, словно был решаясь на что-то.       - А ты, значит, - медленно сказала она, - ее друг?       - Разумеется, - сказал я, посчитав, что слово «друг» подразумевает, что я не намерен вредить девушке, а, в случае необходимости, готов даже ей помочь.       Леди Маркос задумчиво кивнула.       - Послушай меня, - неожиданно твердо сказала она, - Я люблю малышку Эвви как свою внучку, и если ты используешь то, что сейчас узнаешь, против нее, ты сильно пожалеешь об этом. Я не знаю, поможет ли это тебе найти ее, но это единственное, что я могу о ней рассказать.       Я постарался заверить старушку, что никогда, ни при каких условиях не причиню «малышке-Эвви» вреда.       - Это случилось лет пятнадцать назад, - размеренно начала леди Маркос, - Вообще, покойный Натан Рассел был очень необычным человеком. У него были разные, подчас странные капризы, которые, благодаря своему состоянию и высокому чину он вполне мог удовлетворять. У него был сын, Роберт, к которому сэр Рассел испытывал привязанность только до тех пор, пока мальчику не исполнилось лет шесть. С тех пор стало ясно, что юный Рассел обладает довольно скверным характером.       Старушка посмотрела на меня, и усмехнулась.       - Рассел был человеком великодушным и благородным, сына, не обладавшего ни тем, ни другим качеством, он невзлюбил. Когда мальчику исполнилось десять лет, умерла его мать, леди Брианна Рассел, лишив таким образом сэра Натана возможности получить еще одного ребенка, ребенка, которым бы он, глава старинного и уважаемого рода, мог бы гордиться.       На этот раз леди Маркос засмеялась.       - Он рассказал все это мне почти перед сомой своей смертью, до этого этой истории не знала даже я, - она несколько минут молчала, предаваясь воспоминаниям, а затем продолжила:       - Сэр Рассел был убит горем, он очень любил свою супругу, и поэтому второй раз жениться он отказался. Вместе с тем, желание иметь еще одного ребенка его не покинуло, и спустя четыре года он решился на то, на что никогда не пошел бы более благоразумный человек: он решил взять к себе ребенка из бедной семьи, но не как воспитанника, а как собственное дитя, в жилах которого течет благородная кровь рода Расселов. Для этого он отправился в какую-то бедную деревню, и привез маленькую девочку, которой было примерно три года отроду. Она была очень миленькой, и вполне могла сойти за дочь аристократических родителей. С помощью денег и власти Натану удалось убедить всех, что это его родная дочь, а леди Брианна умерла при родах, хотя на самом деле причиной ее смерти была чахотка. Девочку назвали Эйвелин.       Сказав последнее, старушка посмотрела на меня, проверяя, какое впечатление на меня произвела эта история.       Надо признать, что впечатление это было довольно сильным, история оказалась совершенно необычной. Благодаря словам леди Маркос мне стало многое понятно, а именно, почему Роберт Рассел не особенно любил свою «сестренку», и что у девушки действительно были причины не любить своего «брата», ведь даже его родной отец его не любил.       Мне стало интересно, знала ли Эйвелин о своем происхождении, или же она, как и почти все, считала себя дочерью сэра Натана и леди Брианны Расселов. К сожалению, в этом вопросе мне леди Маркос помочь не могла, ровно как не знала, откуда сэр Рассел привез девочку.       - Он мне сказал лишь, - сказала она, когда я стал упрашивать ее вспомнить хоть что-то, что помогло бы мне в поисках родного дома Эйвелин, - что привез ее из-за реки, но из-за какой – уточнять не стал. Видимо, это не казалось ему важным.       Я вздохнул – мне-то это казалось очень даже важным.       Поняв, что больше ничего узнать у леди Маркос я не смогу, я попрощался с ней и вернулся к себе домой. Скинув пальто, я направился к стеллажу с книгами, который занимал у меня почти всю стену, и вытащил подробную карту Тарона и его окрестностей.       Расстелив ее на полу, я лег там же и принялся размышлять. Вокруг Тайрона было множество рек, но многие находились слишком далеко, чтобы благородный господин поехал туда за ребенком. Поэтому я выбрал несколько самых ближних и принялся их рассматривать. Мне казалось логичным, что сэр Рассел не будет совершать такие поездки часто. Их едва ли можно было скрыть, а в этом деле, я так полагаю, сэру Натану скрытность нужна была более всего. Поэтому я предположил, что почивший Рассел проделал такую экспедицию один, может два раза. Я положил солонку на то место, где на моей карте располагалось поместье Расселов. И тут же отпала необходимость проверять все южные и восточные окрестности Тайрона, так как чтобы попасть в ту часть, надо было пересечь почти весь Тайтон. Едва ли это остановило бы авантюриста-Натана, но, я полагаю, он не захотел бы встретиться со своими знакомыми, и поэтому скорее предпочел бы северные предместья города, так как, как мне кажется, ему не было большой разницы, откуда брать ребенка.       Итак, он поехал в северную часть предместий Тайрона. Тут было две реки, а за ними - около десятка деревушек. Где родилась Эйвелин, было узнать совершенно невозможно. Разумеется, я мог бы поехать туда, перебрать каждую деревню и наткнуться на родителей Эйв, которые могли бы мне помочь, но этот путь был долгим и утомительным, к тому же мне не известно, живы ли еще ее родители. И даже в том случае, если бы они были живы, и мне удалось бы их отыскать, едва ли они знали бы о том, где находится их дочь, которую они не видели вот уже пятнадцать лет.       За такими мыслями я не заметил, как заснул.       Когда я проснулся, было около трех часов ночи. Я все еще лежал на полу в своем кабинете, у стены, под стеллажами. Тело мое затекло, так как спать на полу я не привык. Я хотел уже подняться, и лечь на кровать, как вдруг услышал, что по квартире моей кто-то ходит. Очевидно, именно это меня и разбудило, хотя сам я этого сразу не понял.       Я осторожно переместился за свой стол. Оружия у меня с собой не было, так как я имею привычку держать свой револьвер в спальне, в прикроватной тумбе. До сих пор мне никогда не приходилось пускать его в ход, но мне казалось, что будет лучше, если он всегда будет подле меня. Разве мог я предположить, что в ту единственную ночь, когда он мне будет действительно нужен, я засну на полу в своем кабинете?       К счастью, на столе у меня оказалась перьевая ручка, которой я и вооружился, за неимением альтернативы.       Я слышал, что незваный гость в данный момент находится в моей спальне, и, наверно, удивляется, отчего меня там нет. Через некоторое время пришелец направился ко мне, то есть, в кабинет. Очевидно, оказаться в моем кабинете было его первостепенной целью. Что при этом он собирался сделать со мной, я не знал, но был уверен, что скоро узнаю об этом, так как сидеть в углу и терпеливо наблюдать, как незнакомец роется в моих бумагах, я не собирался.       Благодаря луне, лучи которой попадали в мое незанавешенное окно, я мог хорошо видеть, как из моей спальни вышел человек, довольно высокий, и уверенно направился к моему рабочему столу. Как только он приблизился, я тот час его узнал. Моим гостем был Ростер Оуэн. Это открытие меня настолько поразило, что я просидел несколько минут в оцепенении, предоставляя Ростеру делать на моем столе все, что ему заблагорассудится.       Но удивление мое не длилось долго: я уверенно поднялся из своего угла и бросился на незваного гостя. Я понимал, что в честном поединке мне ни за что не одолеть этого человека, но позволить ему трогать мои бумаги я также не мог.       Ростер удивленно охнул и отступил на несколько шагов, видимо, он уже успел сродниться с мыслью, что меня дома нет. Только в этот момент я заметил, что в одной руке он держал пистолет. Стало понятно, что со мной было бы, окажись я этой ночью в своей кровати. Я попытался достать его острым концом своей ручки, которой я орудовал, как ножом. Ростер с легкостью уклонился, но стрелять отчего-то не спешил. Меня это немного удивило, хотя не сказать, что расстроило.       - Остановись, - решительно сказал он, - Я не причиню тебе вреда!       Я его не стал слушать, и попытался снова напасть. Я человек довольно сильный и ловкий, я даже участвовал в соревнованиях по борьбе, и выигрывал, но справиться в одиночку с Ростером Оуэном я был не в состоянии. Он и на этот раз уклонился и резко оттолкнул меня в сторону, к моему столу. Сила толчка была такова, что я, ударившись о столешницу спиной, безвольной куклой сполз на пол. Только через некоторое время мне с трудом удалось подняться.       - Послушай, - тихо сказал Ростер, направив на меня свой револьвер, - Только скажи мне, что ты знаешь, и что из этого ты успел передать Роберту Расселу, и я уйду.       Я отвечать не пожелал, вместо этого я бросился на него, надеясь на этот раз достать Оуэна своей ручкой, застав его врасплох. Это мне удалось, но получилось совсем не так, как я того хотел. Действительно, мое нападение оказалось неожиданностью для Ростера, но следствием этого было то, что рука его дрогнула, а палец нажал курок.       Выстрел я услышал раньше, чем почувствовал боль. Правый мой бок будто взорвался. Боль на несколько секунд окутала мой разум, а когда я снова мог соображать здраво, Ростера Оуэна уже не было в моем кабинете.       Я с трудом поднялся, зажимая рану, прошел к тумбе, и вытащил оттуда уже ненужный пистолет. Признаться, взял я его лишь для того, чтобы успокоиться, потому что иной пользы в данный момент от него не было. Только после этого я накинул пальто и, заперев дверь, отправился в лечебницу. Вскоре боль стала вполне контролируемой, и меня беспокоило лишь то, что кровь так и не остановилась, что могло повлечь за собой потерю сознания.       Экипаж домчал меня до ближайшей лечебницы. Врач, который тот час принял меня, сообщил, что ничего страшного со мной не произошло и рана моя не опасна. Он предложил обратиться к полисменам с заявлением, но я поспешно это предложение отклонил, сказав, что это случайность, и прострелил себя я сам, неосторожно чистив револьвер. Выгородил Оуэна я потому, что, если бы сейчас в мое дело вмешались глупые ищейки полиции, то оно лишь запуталось бы еще сильнее.       Уже через два часа все закончилось. Мне вполне сносно залечили рану, прописали постельный режим и отправили домой.        Как только я оказался на своей кровати, я вмиг заснул. На следующий день я остался в кровати, и никакие убеждения разума о том, что мне надо расследовать дело, не заставили меня подняться. К тому же, расследование мое зашло в тупик, и я совершенно не знал, что мне делать дальше.       Только спустя два дня я впервые поднялся. Так как ни горничную, ни домохозяйку я не держал, то никто в моей каморке за эти два дня не появлялся. Мне приходилось самому вставать, чтобы поесть или выпить воды, но в первый день это напряжение давалось мне тяжело, и, сделав все, что мне было нужно, я без сил валился обратно. Первым делом я сходил в магазин и подкупил еды, так как запасы провизии за время моей болезни значительно уменьшились.       Как следует поев, я принялся приводить свой дом в порядок. Я прибрал свою спальню, что делал, в общем-то, довольно редко, затем перебрался в кабинет. Несмотря на то, что с Ростером Оуэном мы дрались очень непродолжительное время, беспорядок мы успели устроить основательный. Нам удалось скинуть все, что было, с моего стола, перевернуть все стулья, а также обрушить одну из книжных полок.       Когда я стал выметать пол, я обнаружил под столом скомканную коричневатую бумажку. Это меня немного удивило, так как я точно знал, что у меня подобной не было. Я поднял ее и развернул. В руке у меня был чек на восемь фарторов из кабака, который, судя по надписи вверху чека, имел название «Кончина св. Джозефа». Название, по моему мнению, для кабака совершенно не подходящее. Так как кроме меня в моем кабинете был только Ростер Оуэн, я предположил, что этот чек выпал из его кармана.       Итак, у меня появилась еще одна зацепка. Я так этому обрадовался, что, даже не закончив уборки, ринулся к своему справочнику, чтобы узнать, где находится этот кабак, так как понятия не имел, где может располагаться заведение с таким дурным названием. Оказалось, что находится оно почти на окраине города. Так же, благодаря справочнику, я выяснил, что заведение это третьесортное, пользующееся довольно сомнительной славой и совершенно для посещения приличного человека нежелательное.       Это, однако, меня не остановило, и я, наскоро одевшись, отправился туда, захватив фотографии братьев Оуэн, а также чек, найденный мной в моем кабинете.       Прибыл я туда уже через час, примерно в восемь часов вечера, так как, поднявшись около двенадцати, я потратил большую часть дня на уборку. К тому же, рана, хоть и была поверхностной и неопасной для жизни, все еще причиняла мне неудобства.       Кабак «Кончина св. Джозефа» оказался небольшой двухэтажной постройкой, зажатой меж двух более пристойных зданий. Над входом висела вывеска, на которой, несомненно, когда-то что-то было написано и нарисовано, но теперь краска полностью слезла, и вывеска ничего, кроме потускневших размытых пятен миру не являла. К тому же, судя по количеству народа, который заходил в кабак, и покидал его, заведение в вывеске и не нуждалось.       Я уверенно вошел во внутрь, и мгновенно был поглощен шумом, гомоном многих голосов, ароматом свежего пива и дымом от сигарет. Не обращая никакого внимания на людей, меня окружающих, многие из которых были настолько пьяны, что пытались обнять меня или затеять со мною ссору, я прошел к стойке, где трудился пожилой бармен и два молодых вертких паренька, что были у него на подхвате.       - Что вам, господин? – быстро спросил бармен, когда я, наконец, дождался своей очереди быть обслуженным.       - Пива, - ответил я, а затем предложил ему выписать мне чек.       - В долг не разливаем, - твердо ответил он, было видно, что эту фразу ему приходится повторять очень часто.       - Но мой друг пьет здесь в кредит, - возразил я, - и пьет хорошо, - добавил я, вспомнив, что сумма, значившаяся на чеке, была довольно приличная.       - Ваш друг обманул вас, - твердо ответил бармен, после чего забрал кружку с пивом, которую успели налить для меня, и занялся другим клиентом.       Я же отошел от стойки и сел в один из углов, где было единственное свободное место. Я вынул чек и снова оглядел его. Сомнений не было – чек принадлежал этому заведению. Так почему же мне отказали в кредите? Это меня немного волновало, но, так как кабак был моей единственной ниточкой к разгадке этого дела, я решил поговорить с барменом еще раз, когда у него будет немного свободного времени.       В своем углу мне пришлось просидеть около шести часов, так как клиенты в виде замызганных пьянчуг никак не хотели расходиться. Примерно спустя такое время у бармена появилась свободная минутка, и он без сил плюхнулся на свой стул. Я тот час подошел к нему.       - Что вы хотите, господин? – спросил он, тяжело поднимаясь. Он явно не узнал меня.       - Мне ничего не надо, - поспешно проговорил я, видя, как рука его почти рефлекторно тянется к кранику от бочки с пивом, у которой он до этого сидел, - Я лишь хотел узнать, кому из клиентов вы даете выпивку в кредит.       Услышав слово «кредит», бармен тот час меня вспомнил.       - Это вы? – зачем-то спросил он. Что он хотел узнать этим вопросом, я не понял.       - Да, - все же сказал я, понимая, что лучше сейчас с барменом не ссориться.       - Зачем вам нужен кредит? – спросил он, в голосе его начинал проступать страх, хотя ничего такого особенного я пока не сказал.       - Мне нужен не кредит, - ответил я, надеясь, что это старика успокоит.       Это сообщение его не только не успокоило, но и напротив, разволновало сильнее.       - Мне нужно узнать, где я могу найти человека, которому был выписан этот чек, - я достал из кармана коричневую бумажку, найденную мной сегодня в кабинете.        Бармен несколько секунд смотрел на чек, а затем заметно расслабился.       - Вы помните человека, который должен вам эти деньги? – спросил я, немного удивляясь поведению этого человека.       - Да, конечно, - поспешно проговорил он, - только он у меня не пил, а попросил раздобыть кое-что.       Мне это было безразлично, поэтому я попросил его вернуться к внешности должника.       - Ну, - бармен на секунду запнулся, видимо подобного рода занятием – описыванием человека – он занимался не очень часто, - это мужчина. Высокий. Цвет волос я не запомнил.       Сказав это, он замолчал, словно уже выполнил то, что я его просил. Мне, однако, этих данных было очень мало, так как половина жителей нашего города подходили под это описание, а то, что это был мужчина, я догадывался и так.       Тогда я вспомнил, что у меня имеется фотография Ростера. Я показал ее бармену. Лицо старика тот час побледнело, на лице выступил пот.       - Это тот человек? – спросил я, наблюдая за странной реакцией пожилого человека. Мне показалось, что все вполне сходится, но ответ бармена меня очень удивил.       - Нет, - твердо ответил он, - это не тот человек. Тот был худощавым.       Тут я, наконец, вспомнил, что в тот день в моем кабинете был не только Ростер, но и плохо соображающий Дайлан Кер. Сознание этого факта так расстроило меня, что на несколько секунд я перестал обращать внимание на бармена, который, пользуясь моим отсутствующим состоянием, поспешно налил себе воды из большого жестяного кувшина.       Оправившись, я описал пожилому бармену внешность моего утреннего гостя, и тот час услышал, что именно этому человеку и принадлежит чек.       Мое разочарование было настолько велико, что я, даже не попрощавшись с барменом, побрел домой. Поймать экипаж в этой глуши и подле такого заведения оказалось нелегко, и домой я попал только к утру, совершенно разбитый и запутавшийся.       Что мне делать теперь, я не знал. Оборвались все ниточки, которые вели к разгадке этого странного дела, и я оказался в тупике. Я, было, решил снова съездить в Сарохту, но потом сообразил, что где-где, а в Сарохте загадочных братьев точно не будет, а, так как братья пробыли там относительно недолгое время, и близких знакомых завести не успели, то и подробную о них информацию мне дать никто не может. Тех же людей, которые хоть как-то были связаны с братьями в Сарохте, я уже опросил. К тому же, я был уверен, Ростер Оуэн сейчас находится в Тайроне. К сожалению, Тайрон слишком велик, чтобы найти его тут без подсказок. А таких подсказок у меня не было.       Мое внимание снова вернулось к странному бармену из кабака. Почему он испугался, когда я просил его о кредите? Я стал вспоминать нашу беседу с господином Кером. И тут я только понял, что он не сообщил мне ровно никакой информации, кроме своего имени и места работы, и то лишь потому, что, не скажи он этого, я бы заподозрил неладное. Зачем же он приходил ко мне, если не для того, чтобы получить консультацию? Тут я вспомнил его большие глаза, которые цепко оглядывали мой скромный дом, и догадка молнией сверкнула в моей голове. Он пришел, чтобы узнать о планировке моей квартиры, чтобы помочь Ростеру Оуэну в его проникновении в мой кабинет.       Но если господин Кер хоть как-то сносится с Ростером, то я могу узнать у него о местонахождении Оуэна. О том, что он едва ли захочет мне это сказать добровольно, я не думал, так как был очень взволнован своими умозаключениями.       На следующее утро я, едва проснувшись, оделся и поехал на Эллерскую улицу, где, по словам Дайлана Кера, находилась художественная мастерская. Она действительно оказалась там, в чем я несколько сомневался, пока ехал, понимая, что у господина Кера были все основания лгать мне. Но скоро выяснилось, что радость моя была преждевременной, так как, назвав молодой девушке, что встретила меня в мастерской, имя моего посетителя, я узнал, что подобного художника она не знает.       - Быть может, - вежливо проговорил я, - мне стоит поговорить с хозяином мастерской?       На это девушка весело засмеялась.       - Я – хозяйка этой мастерской, - пояснила она свой смех, - и, поверьте, я знаю всех художников, которые трудятся здесь.       Я вздохнул. Мне ее ответ не понравился совершенно, и я сделал последнюю попытку – описал ей внешность господина Кера. Девушка ответила, что такого человека она определенно не знает, но хламида ей показалась знакомой.       Через некоторое время выяснилось, что на днях к ней пришел человек и купил измазанный в краске халат, старый берет, а также еще кое-какие мелочи.       Я поблагодарил добрую девушку, и поехал домой. Итак, я узнал, что у Ростера Оуэна есть помощник, которого, возможно, звали Дайлан Кер, и который определенно не был художником. Это меня немного окрылило, и я снова поехал в кабак «Кончина св. Джозефа», так как там, по всей видимости, хорошо знали моего утреннего гостя, раз у него был там открыт кредит.       Когда я приехал туда, было около полудня. Я готовил вопросы, которые стоит задать пожилому бармену, чтобы тот захотел разговаривать со мной, когда неожиданно, прямо перед входом в кабак, столкнулся с молодым человеком, который из этого кабака выходил. Извинившись, я уже хотел было продолжить свой путь, но тут же осознал, что передо мной Дарен Оуэн, младший брат Ростера Оуэна.       На фотографии было видно, что внушительной комплекцией он не отличается, но в действительности он оказался еще меньше, чем я себе представлял. Он макушкой едва доставал мне до подбородка. На меня он не обратил никакого внимания, очевидно, он, в отличие от своего брата, не знал меня в лицо.       Секунду я продолжал стоять в дверях, а затем пошел следом за странным молодым человеком. Задание, данное мне Робертом Расселом, я, можно сказать, на половину выполнил. Я нашел, где скрываются братья Оуэн, ведь едва ли Ростер жил отдельно от Дарена, а Дарен, несомненно, жил здесь, в кабаке «Кончина св. Джозефа».       Я последовал за Дареном – я решил называть его так, раз уж иного его имени я не знал. Он шел не быстро, как человек, никуда не спешащий и вполне уверенный в своей безопасности. Меня он пока не замечал. Он оказался совсем мальчишкой. Если раньше мне казалось, что ему не меньше восемнадцати лет, то теперь эта планка понизилась до шестнадцати. Я намеревался просто схватить его – едва ли он сможет дать мне достойный отпор – и отвезти к себе, а уж оттуда сообщить об этом господину Расселу. Но все это мне не нравилось, будто бы я хотел обидеть невинного ребенка. Я, однако, успокоил себя мыслью о том, что господин Рассел хочет только поговорить с ним, а затем отпустит, не сделав ему ничего плохого.       Так мы добрались до тихого проулка, где я и нагнал его.       - Оуэн? – спросил я, кладя руку ему на плечо.       Одно это слово возымело на мальчишку поразительное действие: он вздрогнул всем телом и резко развернулся. Увидев меня и – к моему удивлению – видимо, узнав, он рванулся и попытался убежать. О драке со мной он, очевидно, даже и не подумал. Я, однако, держал его крепко, и вырваться он не смог.       - Отпусти меня! – твердо потребовал он. Его большие черные глаза горели ненавистью, и это выражение как-то не вязалось с его детским личиком.       Я невольно зауважал его, так как страха в его облике не было совершенно.       - Я отведу тебя к Роберту Расселу, - примирительно сказал я, надеясь, что это немного его успокоит.       - Я не поеду к нему! – сквозь зубы заявил мальчишка, и повторил попытку освободиться.       Я держал его крепко, и он не смог бы вырваться, но душа моя была не на месте. Мне было стыдно, я очень хотел его отпустить, но подавил это желание, и поволок его к дороге, где мог поймать экипаж. Кучер особо не заинтересовался тем, что юноша явно не настроен ехать куда-либо в компании со мной, а поэтому неприятных вопросов мне удалось избежать.       Я приволок упирающегося Дарена к себе домой. Меня удивило его отчаянное нежелание пообщаться с Расселом. Я приказал ему сидеть на стуле для посетителей, но он вместо этого попытался убежать через входную дверь, а когда у него это не вышло, едва не выпрыгнул в окно. Он, как и его брат, очень хорошо ориентировался в моей скромной коморке, и это, как мне казалось, было следствием посещения меня Дайланом Кером.       Я снова приказал ему сидеть на месте, и, следя за ним, быстро начиркал несколько строк Роберту Расселу, смысл которых заключался в том, что Оуэн-младший у меня, и он, Роберт, может приехать и забрать его. Когда посыльный забрал запечатанный конверт и скрылся за дверью, мальчишка неожиданно успокоился. Он лишь со злостью смотрел на меня, лицо его было серьезным, и довольно-таки взрослым, что мне стало казаться, что немного старше, чем выглядит.       - Ростер отомстит за меня, - решительно сказал он, лицо его горело ненавистью ко мне.       - Рассел ведь не убьет тебя, - возразил я, так как мне мальчик был приятен, и я хотел поговорить с ним, - Зачем мстить?       Серьезные глаза моего пленника сверкнули. Я не понял, что отразилось на его лице, но там, в глубине его глаз, я увидел страх.       - То, что он сделает со мной, хуже, чем смерть, - твердо сказал он.        - Что он с тобой сделает? – мягко спросил я, признаться, то, что он сказал, звучало жутковато.       Но мальчик замкнулся в себе, и ничего больше я из него выудить не смог. Так мы и молчали до тех пор, пока не приехал Роберт Рассел.       - Спасибо вам, господин Шоу, - Рассел жал мне руку, в то время как Кастор, который, казалось, ни на миг не покидал своего товарища, волочил мальчишку-Оуэна к входной двери.       - Вы должны найти Ростра Оуэна, - напомнил он мне.       Я кивнул, хотя еще не представлял, как буду ловить здоровяка, выпустившего в меня пулю.       Когда они ушли, в квартире у меня разлилась просто звенящая тишина. Я опустился обратно в свое кресло и несколько минут сидел, не двигаясь. Я поступил так, как должен был, и вместе с тем я чувствовал, что поступил дурно, отдав мальчишку в руки Рассела. Совесть твердила мне, что я – негодяй, и никакие деньги, заплаченные Робертом Расселом, не могли заглушить ее голос. По прошествии получаса я уже жалел, что ввязался в это дело, жалел, что не послушался неизвестного Друга, который написал мне письмо, жалел, что я вообще познакомился с господином Расселом.       Мучимый такими мыслями, я лег спать, хотя спать мне не хотелось, и время для этого было не вполне подходящее. Я просто желал избавиться от своей совести, а иного пути не слышать ее я не знал.       Меня разбудил резкий стук в дверь. Поднявшись, я посмотрел на часы и выяснил, что теперь половина десятого вечера. Так как, стоило мне проснуться, совесть снова накинулась на меня, я разозлился на того, кто меня разбудил. Расположение духа у меня было самое скверное, поэтому единственное, что я хотел – это накричать на незваного гостя, выставить его вон и снова лечь спать, хотя я и понимал, что уснуть уже не смогу.       Однако стоило мне снять запоры со своей двери, как в прихожую ко мне вломился Ростер Оуэн.       - Где она? – резко спросил он, смотря на меня полубезумным взглядом. Весь его облик говорил, что он едва сдерживается, чтобы не свернуть мне шею.       - Кто? – признаться, вопрос меня озадачил, и вообще, появление Оуэна было слишком внезапным, и это не лучшим образом отразилось на моих умственных способностях.       - Эйв! – крикнул Ростер, захлопывая за собой дверь, - Где она?       Я пожал плечами. Спокойствие уже успело вернуться ко мне, и теперь я просто стоял перед Оуэном, скрестив руки на груди. Ситуация, в которой я оказался, была довольно комичной. Ко мне сам пришел тот, кого я должен был поймать, но мне совершенно не хотелось делать этого. Более того, поговорив с ним, я собирался посоветовать ему уехать из города вместе с его невестой.       - Мне сказали, - проговорил Ростер, - Что ты был сегодня у кабака, где она жила! – крикнул он, он был в ярости.       - Послушайте, - вежливо сказал я, прислоняясь спиной к стене, - Я не знаю, где находится ваша невеста, я ее не был удостоен чести видеть ее.       - Мне сказали, что ты увез ее! – крикнул он, сделав шаг ко мне, словно бы хотел задушить меня, но пока еще сдерживался.       - Я увез вашего брата, - возразил я, - сейчас он у господина Рассела.       Сказав это, я почувствовал новый укол совести. Я отвел глаза, так как смотреть на Ростера я был не в состоянии.       - Что? – прошептал он, отступая от меня, - Ты отдал ее в руки этого убийцы?!       Я непонимающе посмотрел на Ростера.       Между тем, Ростер, видимо, посчитал, что сдерживаться ему более незачем, и резко набросился на меня. На этот раз я был готов встретить его, поэтому сражение наше шло почти на равных. Несмотря на это, Ростер и в этот раз победил бы меня, но ему не повезло: уклоняясь от моего кулака, он слишком сильно отпрянул в бок, и, ударившись виском о косяк двери, упал на мой паркет, потеряв сознание.       Я не хотел вредить Ростеру. Несмотря ни на что, он был мне более симпатичен, чем Роберт Рассел, поэтому вместо того, чтобы сообщить моему клиенту, что я поймал второго брата-Оуэна, я аккуратно перетащил Ростера в единственное имеющееся у меня кресло и перевязал ему рану на виске. Подумав, я привязал его к креслу, так как больше с ним драться мне не хотелось, а это непременно произошло бы, как только он открыл бы глаза.       Я быстро прошел в спальню и, подхватив свой револьвер, вернулся в кабинет. После этого я вылил ему на лицо стакан холодной воды.       Пробуждение не заставило себя долго ждать – уже через несколько мгновений он открыл глаза. Секунду он непонимающе оглядывал свое положение, а потом с ненавистью рванулся ко мне. К счастью для меня, веревки выдержали, и Ростер повалился обратно в кресло.       - Негодяй, - прохрипел он, - Подлый ублюдок. Ты отдал ее на растерзание стервятникам!       Во взгляде его читалось убийство и непримиримая ненависть ко мне, и я порадовался, что сделать он пока ничего не может. К тому же, моя симпатия к нему росла, и я решил, что поступил правильно, ничего не сказав Роберту о поимке мной Ростера.       - Ты уже вызвал сюда этого Рассела? – резко спросил он, - Когда он приедет?       - Я не звал его, - спокойно ответил я, - Никто не знает, что вы здесь.       Впервые с момента появления Оуэна в моей обители, с лица его сошло выражение ненависти, сменившись искренним удивлением.       - Почему? – прошептал он.       - Я не хочу больше на него работать, - честно ответил я, - И вас я не отдам в его руки. Мне очень жаль, что я не понял этого раньше и отдал ему вашего брата.       Сказав это, я подошел к нему и развязал веревки на его руках. Если сейчас он захочет все же броситься на меня, я решил, я не буду сопротивляться, я понимал, что виноват перед ним, и он имеет право ненавидеть меня.       Ростер несколько секунд молча смотрел на меня.       - Когда они забрали Эйвелин? – тихо спросил он, затем, увидев непонимание на моем лице, пояснил:       - Джейдан не был мне братом, это была переодетая Эйв.       - Но, - возразил я, - У Эйвелин были прекрасные длинные белые волосы, а у… - я на секунду запнулся, - а Джедан был рыжим.       Ростер усмехнулся.       - Она отрезала их. Вообще переодеться в мальчика была ее идея. Никто не догадался, что это моя сестра, а не брат.       - Сестра? – я удивился еще больше, - Эйвелин Рассел ваша сестра?       Ростер секунду смотрел на меня, словно бы что-то решая.       - Да, Эйвелин – моя родная сестра. Ее забрал из нашей семьи Натан Рассел, когда ей исполнилось три года. Мне тогда было уже шестнадцать, и я работал на фабрике, в Прихте, чтобы прокормить семью. Когда я приехал домой, мне сказали о том, что кто-то похитил мою маленькую сестренку. С тех пор вся моя жизнь была направлена на то, чтобы найти ее. Я потратил на это пятнадцать лет, но я ее нашел.       Ростер посмотрел на меня, и я увидел в его черных глазах торжество, я понял, насколько это было для него важно.       - Оказалось, - продолжил он, - она не помнила о своей прежней жизни, но поверила мне. Я предложил ей бежать со мной, и она почти согласилась, но тут умер старик-Рассел, завещав все свои богатства ей, с тем, что она не откажется от них. Я знал Эйвелин, я видел, что ей деньги ни к чему, но просто отдать из Роберту она не могла, потому что в завещании была оговорка, запрещающая ей делать это. Тогда Роберт решил выдать ее замуж за своего дружка, Кастора Молкани. Молкани, таким образом, стал бы полноправным хозяином состояния, а Роберт потом забрал бы свою долю. Эйв не захотела этого, и сбежала вместе со мной.       Странно, но я ни на миг не усомнился в справедливости слов Ростера, хотя история эта показалась мне совершенно невероятной.       - А теперь, - проговорил он с грустной усмешкой, - Ты отдал ее в руки Роберта, ее выдадут замуж за этого негодяя Кастора, и я навсегда потеряю ее.       - Нет! – выдохнул я, - Этого не будет!       Я поднялся со стула, на котором до этого сидел, и подошел к Ростеру.       - Я освобожу ее.       Ростер с признательностью посмотрел на меня. Во взгляде его загорелась надежда. Но спустя несколько секунд надежда эта потухла, а плечи поникли.       - Ты ничего не сможешь сделать против Роберта Рассела. В первый раз Эйв удалось сбежать только потому, что он не ожидал, что она решится на это, не предполагал, что у нее есть помощник. Теперь он знает и то, и другое. Шансов нет.       - Да, - согласился я, - я ничего не смогу сделать, и вы тоже ничего не сможете сделать, но вместе мы освободим ее.       Ростер поднял на меня свои черные глаза. Несколько секунд он молчал, словно обдумывал что-то, а затем решительно поднялся.       - Ты прав, я сделаю все, чтобы освободить ее. Но тебе не стоит ввязываться в это дело. Я благодарен тебе за то, что ты не отдал меня Расселу. Больше мне ничего от тебя не надо.       Сказав это, Ростер быстрым шагом направился к входной двери.       Я секунду постоял на месте, а затем быстро нагнал Ростера.       - Я пойду с вами, - сообщил я ему, подхватывая с вешалки пальто.       Ростер, видимо, расхотевший мне возражать, кивнул головой. Вместе мы вышли в морозный вечер, и поймали экипаж, довезший нас до резиденции Роберта Рассела. Тут мы остановились, решая, что нам делать дальше.       На это мы потратили некоторое время, в результате чего решили просто пробраться в комнату Эйвелин, так как, как нам казалось, Роберт будет держать ее там, и попытаться ее освободить.       Это нам не составило труда проделать, так как у меня уже был определенный в этом опыт, а Ростер совершенно ничего не боялся, чем заслужил еще большее мое уважение. В этот раз дом Рассела был менее спокоен, чем тогда, когда я впервые проник в него, но нам все же удалось добраться комнаты Эйвелин, не привлеча ничьего внимания. Тут выяснилось, что дверь ее заперта, а отмычки я, к сожалению, оставил дома, так как факт их необходимости совершенно вылетел у меня из головы, когда я покидал свою коморку.       Ростер, этим событием совершенно не обеспокоившись, мощным ударом ноги выбил дверной замок и решительно шагнул вовнутрь; я, понимая, что мы этим шумом все-таки обратили на себя внимание Роберта Рассела, последовал за ним.       В комнате, в которой я уже однажды был, на кровати лежала Эйвелин Рассел, или, правильнее, Эйвелин Оуэн. Руки у нее были связаны и прикреплены к одному из столбов, поддерживающих балдахин. Она не то спала, не то была без сознания, потому что на наше появление никак не отреагировала.       Ростер, не останавливаясь, бросился к ней.       - Эйв, - шептал он, одной рукой тряся ее за плечо, а другой – развязывая узлы на ее руках.       Я же решил, что пользы от меня будет больше, если я буду охранять выход, чем я и занялся, спрятавшись за косяком двери и приготовившись стрелять во всех, кто появится на лестнице. Стрелять я, разумеется, собирался только в руки и ноги, так как убивать человека мне совершенно не улыбалось.       Эйвелин между тем пришла в себя.       - Ростер, - проговорила она, - Ты пришел за мной!       Уже через несколько секунд они были подле меня, готовые бежать, но проделывать это было явно уже поздно, так как на лестнице слышались шаги поспешно бегущих наверх людей.       - Итак, - хладнокровно проговорил я, проверяя наличие патронов в барабане, - Нам отсюда не уйти.       Я посмотрел на Ростера чтобы узнать, что он думает о нашем положении. Лицо его превратилось в восковую маску, и только глаза горели ненавистью, а руки судорожно сжимались в кулаки, которые, казалось, могли проломить стену.       - Вам надо бежать, - решительно сказал он, и движением головы указал на окно, показывая, в каком именно направлении мы с Эйвелин должны бежать, - Я задержу их, сколько смогу.       Девушка, которую прежде я принимал за мальчишку, тряхнула головой.       - Без тебя я не уйду отсюда, - твердо сказала она, - Роберт убьет тебя!       Я был полностью согласен с девушкой, однако иного плана в моей голове не имелось. Кто-то должен был остаться и задержать преследователей.       - Я останусь, - сказал я, еще не до конца понимая, что делаю, - Вы бегите. Бегите из города, тут он всегда найдет вас. И больше сюда не возвращайтесь.       Сказав это, я выглянул за косяк двери, обнаружил, что преследователи с Кастором Молкани во главе уже совсем близко и сделал предупредительный выстрел. Это значительно остудило пыл людей Роберта, и они поспешно ретировались на лестницу, где я не мог достать их своими пулями.       Тут неожиданно Ростер схватил меня за плечо и развернул к себе.       - Защити ее, - прошептал он, и толкнул меня к окну.       Не было похоже, что он собирается как-то отступать от своего решения, поэтому я, больше не споря, схватил Эйвелин за руку, и потащил ее к окну. Девушка сопротивлялась, но я уже знал, что намного сильнее ее, поэтому на ее потуги совершенно не обращал внимания.       Я схватил веревку, которой прежде Эйвелин была прикована к кровати, и которая все еще одним концом обвивала столб, и выкинул свободный ее конец в окно. Веревка оказалась очень короткой, она едва доставала до окон первого этажа, но это было лучше, чем ничего. Я подтолкнул к окну девушку, и она, последний раз обернувшись на Ростера, стала спускаться.       - Прощай, друг, - сказал Ростер, не оборачиваясь, и в тот же миг выпустил пулю. В начале коридора послышался чей-то сдавленный крик.       После этого я последовал за Эйвелин, и уже через несколько секунд стоял на земле рядом с ней. Мы побежали к ограде, еще не до конца представляя то, что мы совершили, что мы оставили Ростера на растерзание Роберту Расселу.       Перемахнув через ограду, мы выбежали на дорогу, где поймали экипаж и на бешеной скорости долетели до моей коморки. Куда еще ехать, я не знал. Эйвелин находилась в каком-то ступоре, она беспрекословно выполняла все, что я от нее требовал, или просто следовала за мной, не задавая никаких вопросов.       Оказавшись дома, я немного успокоился, а, заперев дверь, и вовсе почувствовал себя в безопасности.       Я быстро прошелся из угла в угол по своему кабинету, Эйвелин сидела в кресле, в котором совсем недавно располагался ее брат.       - Надо вернуться за ним, - неожиданно проговорила девушка минут через десять нашего обоюдного молчания, - Не прощу себе, если с ним что-то случится.       - А он не простит мне, - возразил я, - Если что-то случится с тобой. Он сказал, чтобы я защитил тебя. А как я буду тебя защищать, если отправлюсь обратно к Роберту, который вполне может меня пристрелить?       - Ты просто боишься, - резко сказала девушка, поднимаясь, - Я не прошу тебя идти со мной. Я пойду одна.       После этого Эйвелин решительно зашагала к двери, на меня она больше не обращала никакого внимания. Меня же ее слова глубоко оскорбили. Она была права, я боялся. Но боялся я не идти в дом Рассела, а оставлять ее одну, ее, которая была такой маленькой и беззащитной.       - Подожди, - крикнул я, поспешно догоняя ее и хватая за плечо, - Не уходи. Я вытащу оттуда твоего брата. Я придумаю что-нибудь. Только не уходи, на улице ты в опасности.       Она посмотрела на меня, и по глазам ее я понял, что она мне поверила. Поверила, что я сотворю чудо, и Ростер спасется. Странное действие на меня возымела эта надежда, засверкавшая в ее глазах: мне действительно захотелось совершить такое чудо, и, более того, я понял, что ради нее я это чудо совершу, и никакие обстоятельства не встанут мне преградой на этом пути.       Мой поэтический полет был прерван весьма прозаически: кто-то со всей силы застучал в мою дверь. Признаться, ни я, ни девушка, этого не ожидали, поэтому мы дружно подпрыгнули.       Секунду я молчал, не в силах заставить себя пошевелиться.       - Райен! – послышался из-за двери рассерженный голос Роберта, - Шоу, открывай!       - Спрячься, - прошептал я девушке, и она куда-то умчалась, а я, быстро скинув ботинки и пальто, оставшись таким образом в своей домашней рубашке, придал лицу сонное выражение, словно бы гость вытащил меня из постели, что было вполне логично, учитывая, что теперь была половина первого ночи, и открыл дверь.       В мою скромную обитель, не спрашивая разрешения, вломился Роберт Рассел, на этот раз Кастор не сопровождал его, и уверенно прошел в мой кабинет. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Я задавался вопросом, почему он пришел ко мне. Откуда он мог знать, что я причастен к побегу Эйвелин? Не Ростер же, в конце концов, ему об этом рассказал! Тут я вспомнил, что квартира моя довольно маленькая, и мест, чтобы спрятаться в ней не так уже и много. Я понадеялся, что Роберту не придет в голову осматривать мою каморку.       Роберт тем временем прошел к стулу для посетителей и тяжело на него опустился. Я хотел было последовать его примеру, но тот час обнаружил, что Эйвелин не придумала ничего лучше, как залезть ко мне под рабочий стол.       - Эйвелин сбежала, - сообщил господин Рассел.       Мысли мои в то время заняты были наличием девушки, о которой как раз шла речь, под моим столом. Я как-то не рассчитывал обнаружить ее там, поэтому на лице моем помимо моей воли отразилась замешательство, которое я, однако, попытался выдать за удивление на слова моего клиента. Паническую мысль о том, что удивление это появилось раньше, чем было озвучено сообщение, я поспешил отогнать.       - Как – Эйвелин? – взяв себя в руки, спросил я, - Я ведь отдал вам мальчика-Оуэна!       - Оказалось, - поморщившись, сказал Роберт, не было похоже, что он подозревает меня в причастности к этому делу, - что брата у Ростера Оуэна не было.       - И чего же вы хотите от меня? – вежливо осведомился я, все-таки садясь на свой стул, так как Роберт уже начал подозрительно на меня поглядывать.       - Ее надо снова найти, - хлопнув кулаком по столешнице моего стола, сказал он, - Она не могла уйти далеко. Одной у нее нет шансов скрыться.       Я бы мог ему возразить, что она не одна, но по понятным причинам смолчал. К тому же мне необходимо было узнать о судьбе Ростера, оставленного нами в очень опасном положении.       - Но она ведь не одна, - возразил я, стараясь выглядеть как можно более безучастным, что показало бы Роберту, что в подобное время я обычно сплю, и даже ради него не хотел бы изменять своим привычкам, - С ней Ростер Оуэн.       - Нет, - лицо моего клиента впервые просветлело, - Мы поймали его. Теперь Кастор пытается убедить его сказать, где могла спрятаться моя сестра.       Девушка у меня под столом заволновалась и едва не покинула своего укромного места. Мне большим усилием удалось успокоить ее. К счастью, наша короткая борьба ускользнула от глаз Роберта, мысли которого явно витали где-то далеко.        - Я могу назвать вам адрес, - сказал я, понимая необходимость сказать Роберту хоть что-то, - где я ее поймал.       Роберт, не заметив подвоха, кивнул, и я объяснил, как доехать до кабака «Кончина св. Джозефа». Эйвелин под столом сделала какое-то движение, выражая этим, возможно, свой протест, но я не обратил на это внимания.       Господин Рассел, тем временем, заметно повеселел, и, даже не попрощавшись, быстро уехал.       Для того, чтобы привести в норму свои нервы, мне потребовалось некоторое время. Несмотря ни на что, вечер и последующая ночь выдались у меня очень бурные, и несколько минут тишины мне были просто необходимы. Пока я успокаивался, Эйвелин вылезла из-под стола и снова села в кресло.       Так, в молчании, у нас прошло минут пятнадцать.       - Что мы теперь будем делать? – тихо спросила она, видимо, решив, что ступор мой пошел на убыль.       - Не «мы», - поправил ее я, уже почти успокоившись, - а «я». Ты останешься пока здесь, здесь тебя, надеюсь, не будут искать. Я у Роберта на хорошем счету, а Ростер едва ли расскажет твоему братцу, где тебя можно найти.       - Роберт мне не брат, - яростно замотала головой девушка, - и я не брошу Ростера, это ведь из-за меня он оказался в беде. Я не оставлю его там!       - Никто и не предлагает ставить его там. Я его вытащу. Один, - добавил я, видя, что девушка вполне настроена идти со мной.       - Почему? – возмутилась она, - я тоже могу помочь.       - Можешь, - не стал спорить я, - но мне, да и Ростеру, будет спокойнее, если ты будешь в безопасности.       Девушка задумалась на несколько секунд, а затем кивнула головой.       - Хорошо, - сказала она, - А как ты ему поможешь?       Признаться, на эту тему я еще не размышлял. Тут мне пришло в голову, что Роберт сейчас штурмует со своими людьми кабак – прежнее место жительства Эйвелин и Ростера, - и в его особняке остались немногие, только те, кому поручено охранять пленника.       - Я проберусь в дом Рассела и вытащу Ростера. Где твой брат может его держать?       Эйвелин, на этот раз даже не возмутившись, что я назвал Роберта ее братом, задумалась.       - Ну, я думаю, подвал вполне подошел бы для этого. Но я никогда не слышала, чтобы там кого-то держали. Там винный погреб и кладовые.       Я кивнул и пошел к входной двери.       - Запри дверь на замок и засов, - наставлял ее я, надевая ботинки и пальто, - Никому не открывай.       - А если это ты вернешься? – не согласилась она, - Как я узнаю?       - Ну… - я запнулся и задумался, - Я постучу три раза подряд и один раз потом.       Я изобразил кодовый стук на своей двери, чтобы, в случае чего, девушка не перепутала, и поспешно выскочил из дома. Подождав, пока Эйвелин запрется, я побежал к дороге, взял экипаж и снова поехал к особняку Расселов.       Приехав, я, не скрываясь, прошел к парадному входу и позвонил. План еще не полностью оформился в моей голове, но я надеялся, что Ростер поможет мне его скорректировать.       Дверь мне отворять не спешили, поэтому я позвонил еще раз, как человек, терпение которого весьма ограничено. Однако и второй мой звонок домочадцы господина Рассела оставили без внимания, поэтому я толкнул дверь, размышляя, смогу ли я выбить дверной замок, как это сделал Ростер, или мне придется лезть в окно. Дверь неожиданно поддалась, видимо в спешке Роберт со своей компанией забыл ее закрыть.       Я уверенно прошел по пустующему коридору и спустился на кухню. Здесь мне впервые попался обитатель дома – старый повар, которой что-то готовил в небольшом котле. Видимо, шумиха, которая заполнила весь дом, обошла старика стороной.       - Простите, - вежливо проговорил я, отрывая повара от его занятия, - не могли бы вы сказать мне, где находятся подвальные помещения.       Повар несколько секунд непонимающе смотрел на меня, а затем посоветовал выйти из кухни и зайти в соседнюю дверь.       Следуя его указаниям старика, я вскоре оказался перед мрачноватой лестницей, которая уходила куда-то вниз. Хотя, быть может, мрачноватой она казалась только мне, потому что я знал, что где-то там, во тьме, заперт человек.       Я стал спускаться по каменным ступеням. Огня нигде не было, хотя на стенах висели рожки для факелов, из чего я заключил, что сами факелы были сняты для каких-то других целей, в чем вскоре и убедился, завернув пару раз в кромешной тьме, где я двигался исключительно на ощупь. Все факелы были сосредоточены в одной небольшой комнатке, где на земле лежал связанный человек, в котором я с некоторым трудом узнал Ростера. Вокруг него стояло человека четыре, одним из которых был Кастор Молкани. Меня они пока не замечали.       - Где Эйвелин?! – требовательно спрашивал Кастор, - Где моя невеста?       Ростер тяжело открыл глаза и с ненавистью посмотрел на допрашивателя. Не было похоже, что он серьезно пострадал, и разговаривать, по всей видимости, он мог, но, очевидно, решил, что Кастор ответа не заслуживает.       Кастор хотел было ударить за это пленника ногой, но тут вмешался я, так как наблюдать избиение Ростера мне совершенно не хотелось.       - Здравствуйте, господин Кастор, - сказал я, желая показать, что я не враг, потому что, услышав незнакомый голос, Кастор вздрогнул и направил на меня свой револьвер, тот час, впрочем, его убрав, так как даже в свете факелов он сумел узнать меня.       - Господин Шоу? – немного удивленно пробормотал он, он явно не ожидал меня увидеть в этом подвале. Он бы и не увидел, если бы не та надежда, что светилась в глазах одной прекрасной девушки.       - Да, - бодро ответил я, не обращая внимания, на то, что при звуках моего голоса Ростер удивленно открыл глаза и теперь смотрел на меня. Лицо его выражало волнение и удивление одновременно.       - Господин Рассел только что пришел ко мне, - начал я рассказывать, мешая правду с ложью, и отчаянно стараясь делать вид, что единственное, чего мне сейчас хочется – это лечь в свою кровать и заснуть, - и сказал, что вы сами поймали Ростера Оуэна.       Кастор, который явно не обрадовался моему появлению, согласился.       - И он также сказал, - продолжил я, - что Эйвелин Рассел снова удалось сбежать, - я вопросительно уставился на Кастора, и ему пришлось сумрачно кивнуть, хотя, судя по его виду, он вовсе не стремился признавать это.       - Так вот, мне кажется, я смог бы выудить из этого человека, - я быстрым, презрительным жестом указал на Ростера, - место, где скрывается его невеста.       На это мое предложение Кастор ответил, что он и сам прекрасно справится. Я согласился с ним, и лишь выразил желание присутствовать при этом процессе, если, разумеется, он, Кастор, не против. По лицу Кастора было видно, что он очень даже против, но возражать мне он отчего-то не стал, лишь недовольно кивнул, что означало его согласие.       После этого он возобновил свой допрос в прежней своей манере. Я старался делать вид, что страдания Ростера мне безразличны, что на самом деле было не так, и я изо всех сил сдерживался, чтобы не начать избивать самого Кастора.       В таком духе прошло около десяти минут. Я уже начал волноваться, так как мой довольно относительный план требовал непременного отсутствия Роберта Рассела, а последний, как только он убедится в отсутствии в кабаке «Кончина св. Джозефа» своей сестры, вернется к себе домой. Мне бы очень хотелось успеть сделать все, что я намеривался, до этого приятного события.       Вскоре Кастор выдохся. Подозреваю, что Роберт, уезжая, приказал ему, Кастору, узнать необходимую информацию, и теперь несостоявшийся жених опасался, что выполнить поручение он не сможет.       - Ну ладно, - решившись, Кастор обернулся ко мне, как к последней надежде, - Попробуйте вы.       Я усмехнулся, первая часть моего плана сработала – меня допустили к допросу Ростера. Я подошел и, сев рядом с лицом Ростера, коротко ударил его в грудную клетку.       - Говори, где Эйвелин, - закричал я на него.       Ростер, лежа на полу, пытался отдышаться от моего удара и ругал меня последними словами. Так как среди многих эпитетов, которыми он меня наградил, не было ни одного синонима слова «предатель», я понял, что он подыгрывает мне, сообразив, что я ломаю комедию.       Кастор, между тем, недовольно смотрел на мои потуги, по его виду было заметно, что он ожидал от меня каких-то других действий.       - Ничему не удивляйся, - едва слышно сказал я, и ударил Ростера под дых.       Ростер снова захрипел, а я, тихо ругаясь, поднялся с колен и направился к Кастору.       - Упорный, - прошипел я, словно бы я потерпел неудачу в допросе Ростера, и неудача эта сильно меня раздосадовала.       Кастор ухмыльнулся.       - Его не просто расколоть, - сказал он.       Тут я сделал вид, что мне в голову пришла какая-то идея. Я быстро наклонился над Ростером и шепнул ему, чтобы он соглашался со всем, что я буду говорить.       - Отведи меня к Эвелин, - уже громко проговорил я, делая ударение на слово «отведи», чтобы он понял, что ему надо подняться и повести меня куда-нибудь.       - Хорошо, - безжизненно согласился Ростер.       Глаза Кастора приняли форму правильного круга.       - Ты отведешь нас к Эйвелин?! – пораженно переспросил он, переводя взгляд с тяжело поднимающегося с пола Ростера, на ухмыляющегося меня.       - Что ты ему сказал? – шепотом спросил Кастор, подойдя совсем близко ко мне.       - Я обещал сохранить ему жизнь, - просто ответил я, понимая, что это довольно шаткий аргумент, но другого мне в голову сразу не пришло, а раздумывать над этим у меня времени не было.       Кастор пожал плечами, его лицо все еще было удивленным.       - Тогда поехали прямо сейчас! – воскликнул он, я согласился, сказав, что это вполне разумно, а Ростер поморщился, словно бы мысль о предстоящей поездке была ему неприятна.       Мы вереницей вышли из подвалов и направились к парадному входу.       Когда мы оказались на дороге, по которой, несмотря на поздний, или, скорее, ранний, час, ездили экипажи, я сделал то, чего никогда прежде не сделал бы для постороннего человека. Я сунул руку в карман, где я держал свой револьвер, и прострелил себе ногу. Потом я закричал, частично от боли, частично для создания паники.       - Беги ко мне домой, - успел шепнуть я Ростеру, которого до этого времени держал, после чего толкнул его в сторону дороги, а сам повис на Касторе, имитируя парализованность обеих ног.       - Он выстрелил в меня! – вопил я, создавая панику и неразбериху, - Он! Я не могу ходить! Я не чувствую ног!       На самом деле, обе свои ноги я прекрасно чувствовал, и вполне мог стоять без посторонней помощи, но своими кривляньями я добился того, чего хотел добиться – Ростер заскочил в какой-то экипаж и скрылся из виду.       Кастор раздраженно отбросил меня, и я, доигрывая роль, упал в мокрый снег. Снег вокруг моего колена мгновенно окрасился красным цветом, что было очень даже удачно, словно рана моя была серьезной. Признаться, в тот момент я сам начал опасаться, что так оно и есть, так как стрелял я вслепую и заранее не знал, куда попадет пуля.       - Мне надо в лечебницу! – голосил я, и Кастор, которому, очевидно, надоело меня слушать, приказал кому-то отвезти меня к врачу. Там провожатый меня оставил, вернувшись к своему хозяину, а я, выполняя инструкции врача, остаток ночи пролежал в лечебнице, и только в обед следующего дня мне разрешено было вернуться домой, что я и проделал с превеликой радостью.       Дома меня встретила взволнованная Эйвелин, которая из рассказа Ростера, так же находящегося теперь в моей каморке, уже знала, что со мной произошло.       - Вам надо уезжать из города, - решительно сказал я, когда первые страсти, вызванные моим приходом, поутихли, - Здесь вас рано или поздно найдут.       Ростер, который еще не вполне оправился от побоев Кастора, кивнул, выражая свое согласие.       - Что будешь делать ты, когда придет Роберт? – спросил он.       - Что-нибудь придумаю, - я легкомысленно пожал плечами, а затем, немного подумав, спросил:       - Не могли бы вы рассказать, что с вами произошло, после того, как вы сбежали из дома Расселов?       Ростер секунду помолчал, а затем, словно решив, что я это знать имею право, начал медленно рассказывать.       - Похитить Эйв из ее дома было очень просто. Роберт считал, что, получив наследство, она будет очень привязана к поместью. Для того, чтобы замести следы, мы поехали в Сарохту, где я как бы умер. Мы надеялись, что Роберт поверит в это, и перестанет нас преследовать, но он сообразил, в чем дело. Мы переехали в Прихту, где я когда-то жил, и там прятались. Все это время я опасался, что Рассел наймет кого-то, кто будет соображать в сыске больше, чем он сам. Поэтому я вернулся в Тайрон, и тут же узнал, что Роберт нанял частного сыщика. Я отправил тебе письмо, чтобы ты отступил от этого дела, но меня ты, как я теперь вижу, не послушал. Мне надо было быть уверенным, что ты не знаешь, где скрываемся мы с Эйвелин, которая не пожелала отпускать меня одного. Для этого я собирался проникнуть в твой дом и спросить тебя об этом. Мне надо было знать планировку твоего дома, поэтому сначала к тебе пришла Эйв, переодетая Дайланом Кером. К сожалению, все пошло не так, как я хотел. В кровати тебя не оказалось, а проверить твой стол у меня не получилось. Я не хотел стрелять в тебя, - добавил он, прервав сам себя, - Это получилось случайно.       Я кивнул, я знал, что так и было.       - Что было потом, ты знаешь, - сказал он, но у меня появился еще один вопрос.       - Но как Эйв могла изображать Дайлана? – спросил я удивленно, - Она ведь совсем маленького роста, да и цвет волос не подходит.       На это мое заявление Эйвелин засмеялась.       - Старомодные ботинки на большой платформе и парик, - пояснила она.       Теперь мне все стало ясно. Несколько минут мы сидели в молчании.       - У вас есть деньги? – нарушил я молчание первым.       Ростер посмотрел на Эйв и отрицательно покачал головой.       Я вздохнул и вынул из шкафа деньги, которые мне были даны в качестве аванса Робертом Расселом.       - Это все, что я могу предложить, - проговорил я, - больше у меня нет.       - Я не возьму твои деньги, - твердо сказал Ростер, а Эйв утвердительно качнула головой, подтверждая слова брата.       - Они не мои, - возразил я, - Они принадлежат Эйв, это ее деньги.       Так мы и расстались. Больше я никогда не слышал о брате и сестре Оуэн. Как я разговаривал с Робертом Расселом, это отдельная история. Я отказался дальше разыскивать Оуэнов, на что он потребовал вернуть данный им мне аванс. На это я ответил, что аванс я забираю в качестве моральной компенсации за две пули, которые в меня всадил Ростер. Кастор немного поспорил, но потом согласился.       На этом деле я не заработал ни одного фартера, и вместе с тем я получил намного больше, чем рассчитывал. Девушка Эйвелин перевернула весь мой мир, и, хотя больше я ее не видел, она навсегда осталась жить в моем сердце.              08.11.10