Самый счастливый

После пятого гудка наконец послышался щелчок. Девушка воодушевленно набрала в легкие воздуха, чтобы заговорить, но в трубке зазвучал громкий смех и шум веселой компании, сбив весь энтузиазм. Автоответчик… «Ну… это… Короче, меня дома нет, мы щас с друзьями, вот, зависаем, так что, ясно, да? Позже перезвоню… если не забуду, — снова послышался громкий гогот, и мужской голос продолжил: — Ну, короче, вы знаете, что делать». После этого прозвучал сигнал начала записи сообщения. Девушка прервала связь, расстроенно поджав губы. Как же ее бесило это приветствие! Она не раз намекала, что было бы неплохо заменить его чем-то вроде: «Привет, это Джейсон и Хелен, нас сейчас нет дома, но мы вам обязательно перезвоним! Оставьте свое сообщение после сигнала». Но парень каждый раз пытался выяснить, чем ее не устраивает уже записанное, а девушка не могла сказать прямо, чтобы не обидеть любимого. Или говорил что-то невнятное и ссылался на занятость. Запечатлеть на автоответчике свои посиделки в табачном и пивном угаре с пьяными дружками у него время нашлось! А уделить несколько минут, чтобы записать совместное приветствие, никогда не мог. Живут ведь уже больше года вместе! Но сейчас она была огорчена совсем другим. Он так и не вернулся. А значит, квартира по-прежнему пуста – нет смысла и желания туда пока что возвращаться. Девушка взглянула в неестественно покрасневшее небо, зажмурившись от солнечного света. Наконец-то весенние лучи пробили толстый покров облаков, беспрестанно изливавших свое уныние в течение последних нескольких дней. Похоже, только солнце знало, что уже наступила весна. В остальном же ощущалось господство зимы, никак не желавшей передавать бразды правления следующему времени года: воздух был слишком холодным для середины апреля, деревья, казалось, находились в неспешных раздумьях и только начали покрываться листвой. Звонкоголосые птицы, что обычно в такое время дня уже щебечут во все голоса, прятались на ветках в ожидании прихода настоящей весны, изредка выражая свое недовольство вялым чириканьем. Хелен снова набрала номер. Мобильный-то все равно должен быть при нем. — Джейсон? Ты, наверное, еще спишь? Позвони мне, когда проснешься, — произнесла она, когда включилась голосовая почта. Девушка сообразила, что еще слишком рано, чтобы парень ответил. Начало восьмого – он редко встает в такое время, особенно если нет работы. Хелен вдруг задумалась, что она будет говорить, когда Джейсон наконец позвонит или все-таки ответит на ее очередной звонок. Она же вовсе не готовила речь! Предугадать все варианты разговора невозможно, но мысли, тем не менее, заполонили голову, и Хелен послушно отдалась их потоку, изредка контролируя маршрут вынужденной прогулки. Спрятав замерзшие ладони в карманы плаща, девушка затерялась среди суетливых, спешащих по своим делам людей. Ей сегодня некуда было спешить. Но все удовольствие от свободного времени выходного дня омрачалось вчерашней ссорой с любимым. И зачем она вообще затронула эту тему, знает же, что с Джейсоном нельзя говорить о работе! Извиниться за свою бестактность? За бессмысленную, беспочвенную ревность, вылившуюся в скандал? Ведь ревнует только тот, кто боится потерять, кто не уверен, что сможет удержать человека рядом. Джейсон – симпатичный атлет и девушка нередко ловила заинтересованные взгляды других дам на своем парне. Но вместо того, чтобы гордиться, она в такие моменты казалась себе недостойной внимания молодого человека дурнушкой, по сравнению с накрашенными гламурными девицами. Боялась ли она его потерять? Любая женщина хочет не только любить, но и быть любимой, что бы она ни говорила. Конечно же, хотела сохранить отношения с дорогим ей человеком. Любил ли ее Джейсон? Мужчины редко проявляют эмоции, в особенности так, как этого хотелось бы женщинам, а потому девушка была уверена, что да. Безусловно, в мечтах их жизнь тоже была полна любви и взаимопонимания, как в каком-нибудь дамском романе, но Хелен понимала, что в жизни так никогда не будет – сказке не место в реальности. Оставалось лишь читать книги о далеких временах, когда за внимание женщины боролись, когда честь и отвага были не только словами, а любовь в последнюю очередь означала потрахушки с первым встречным. Последняя мысль вызвала особое отвращение, опять напомнив, из-за чего она поругалась с Джейсоном. Хелен только вздохнула, в который раз отметив, что родилась в неподходящее время. О современном комфорте и возможностях не стоило и мечтать даже какую-то сотню лет назад. И все же Хелен удручало наблюдать, как люди все чаще и явственнее поддаются низменным желаниям и животным инстинктам, похоти, жажде наживы и власти, забывая о манерах, элементарной вежливости и воспитанности. Простейшая доброта и сострадание – то, что человек может дать, даже не имея совсем ничего – и те стали чем-то нереальным, отголоском далекого прошлого. Встретить искреннего доброго человека было подобно чуду. Притом чудо зачастую оказывалось простым фокусом, а человек – очередной пустышкой, намеревающейся всего лишь втереться в доверие и воспользоваться им. Общество, несмотря на свою развитость и стерильную чистоту правил и законов, совершенно прогнило и напоминало скорее первобытных дикарей, живущих по таким же дикарским законам: «если не ты – то тебя» и «кто сильнее (богаче, привлекательнее, влиятельнее – на выбор) – тот и прав». Оттого красивая блондинка, без стеснений заигрывающая с Джейсоном, показалась Хелен непреодолимой соперницей, забравшейся на территорию девушки – в их с Джейсоном квартиру. Хелен, к своему несчастью, и решила выяснить, что же она делала не так, раз любимого потянуло на смазливую раскрашенную физиономию. В результате выслушала гору гадостей и обвинений в свой адрес, а Джейсон убрался в только ему ведомом направлении, громко хлопнув дверью. Хелен уже потом с ужасом поняла, что уподобилась остальным дикарям, следующим одному из первобытных законов: если она не вмешается, то ее заменят. Этим же ухудшила ситуацию, когда попробовала настоять на том, что гораздо лучше – уж явно не хуже – «расфуфыренной шлюшки». Зря она так сказала. Спустя несколько часов вся ситуация, миллионы раз проигранная в мозгу, казалась совершенно абсурдной, и Хелен в который раз корила себя за несдержанность. Неужели снова показалось, а она все не так поняла?! Джейсон уже уходил раньше, но всегда возвращался – под утро, как правило, в алкогольном облаке собственного перегара – и заваливался спать, а Хелен – образец кротости – смиренно ждала его. Теперь она была почему-то уверена, что парень ушел в последний раз. В этом некого винить, кроме себя. Как жить дальше, если он все-таки не вернется, девушка слабо представляла. То, что и сегодня она не решилась на поступок, к которому, казалось, уже была готова, вовсе не говорило, что Хелен придумала способ решения своих проблем. Наоборот, ее же нерешительность только усугубляла ситуацию, оттянув неизбежное еще на день-два. Хотя… Сегодня все было не так. Сегодня ей помешали. Хелен улыбнулась, вернувшись мыслями на мост, где встретила странного человека. Он был подобен молодому графу из книги, которую девушка читала в библиотеке почти каждый свой выходной. Такой же статный, красивый, безумно обаятельный и галантный. Хелен вспомнила, как кровь ударила в голову, мерно отбивая частый ритм пульса в висках, когда он поцеловал ее руку. Фантазия перенесла ее в другое время, где она – придворная дама в шикарном белом платье, вокруг – не конструкция из железа и бетона, а восхитительный сад, благоухающий самыми разнообразными ароматами множества пестрых цветов, и солнце согревает своим теплом… Вовсе не та унылая слякоть, что оккупировала город. Впрочем, сейчас девушка не могла не обрадоваться ярко светившему солнцу. Неужели бесцветные дни наконец-то закончились? А она могла их не увидеть… Девушка тихо хмыкнула, задумчиво переходя перекресток. Удивительный незнакомец появился из ниоткуда и очень вовремя. Как странно. Будто ангел-хранитель. А вдруг это и был знак свыше? Не может же взаправду по городу гулять такой подозрительный тип, одетый по моде двухсотлетней давности, не привлекая к себе внимания санитаров! Наверняка это был какой-то мираж, проекция ее фантазии. А попросту – глюк. Парень скрылся в тумане, который очень скоро рассеялся под лучами выглянувшего солнца. Будто исчез вместе с ним. Именно такой, каким бы хотела видеть своего парня Хелен, именно такой, каким мог быть ее идеальный мужчина. Девушка мотнула головой, прогоняя назойливые мысли – мечты, несбыточные и нереальные. Или гормоны, придавшие случайной встрече ореол загадочности, особенности и какого-то волшебства, творившегося в тот момент. А высокий красавец мог иметь самую заурядную внешность. Хелен еще раз хмыкнула и поправила пряди, упавшие на лицо. Не хватало еще влюбиться в собственную фантазию! Оглянувшись по сторонам, девушка сообразила, что, сама того не заметив, прошла большой отрезок дороги, оказавшись неподалеку от библиотеки, в которой проводила очень много времени. Похоже, еще один знак. А может, еще не все так плохо? Надежда затеплилась в сердце девушки, и Хелен снова достала телефон, набрав номер любимого. — Джейсон, милый, привет, это я. Позвони мне, ладно? Снова голосовая почта. Но это ничего. Наверное, все-таки нашлась какая-то работа, и он сейчас просто не может ответить на звонок. Девушка кивнула собственным мыслям и потянула за ручку рассохшуюся скрипучую дверь. — А-а-а, здравствуй, Хелен! Маленькая седовласая библиотекарша тут же показалась в дверях читального зала. — Неужто так быстро неделя прошла? — удивилась женщина, на что ранняя посетительница только смущенно пожала плечами. — Как ваше здоровье, миссис Чак? — спросила Хелен, догадываясь, о чем сейчас пойдет речь. — Ой, и не спрашивай, дорогая! Представляешь, вчера снова спину скрутило, как раз когда подметала в зале после очередного погрома. Это просто ужас какой-то, ужас! — сетовала женщина. — Еле распрямилась… Хелен сочувствующе покивала головой. Погромы, как их называла миссис Чак, происходили из-за тоннеля метро, проходившего слишком близко к поверхности, где расположилась городская библиотека. Из-за этого старое здание быстро пришло в негодность, сотрясаясь при каждом проехавшем составе, и разваливалось просто на глазах. Но городской совет не спешил вкладывать деньги в ремонт неприбыльной организации. И библиотека, во главе с такой же немолодой миссис Чак, влачила свое существование, держась на плаву за счет пожертвований тех немногих, кто помнил и любил печатные издания. — Никак не выделят денег на ремонт? — поинтересовалась девушка, но собеседница только махнула рукой и зашла за стойку с абонентскими карточками. — Что сегодня почитаешь? — спросила библиотекарша, уже достав полностью исписанную карту частой посетительницы. — Ту же, — ответила Хелен, мило улыбнувшись. — Никак ее не дочитаю. Женщина на минуту скрылась среди пыльных полок с книгами и, вернувшись с толстым томом в руках, проследовала назад в читальный зал. Хелен по привычке пошла за ней, к своему излюбленному месту у окна. — Посмотри только, какая трещина! — заговорила миссис Чак. — Скоро вся стена вместе с окнами отвалится и можно будет заходить прямо с улицы, — возмущалась она. — Зато, может, посетителей станет побольше, — грустно улыбнулась девушка. Хелен взглянула на высокий, порядка пяти метров, потолок, усеянный темными пятнами от заливающей во время дождя воды и мелкими трещинами. Самая большая и опасная, о которой и говорила миссис Чак, протянулась как раз вдоль несущей стены, прямо над высокими окнами заполненного солнечным светом зала. — Они решатся на ремонт, только когда кто-то получит по голове куском стены, — проворчала Хелен, оглядывая медленно разрушающееся здание. — А учитывая посещаемость, случится это нескоро. Миссис Чак укоризненно посмотрела на девушку. Но та прекрасно знала, что старушка тоже так считает. Хелен уселась за стол и развернула книгу, предвкушая прожить несколько часов интересной жизни вместе с придуманными героями ненастоящей, но такой увлекательной истории. Отметив проехавший состав вагонов метро, отозвавшийся мелким дребезжанием стекол в рамах, она углубилась в строчки. Привычный мир с городским шумом, гулом моторов сигналящих автомобилей, грохотом подземки отошел на второй план, поблек, пока и вовсе не исчез, сменившись в богатом воображении девушки совсем иной картиной, более яркой и красочной. Только теперь некоторые персонажи, обрисованные автором, обрели более четкие и знакомые очертания. Через пару часов Хелен нехотя вернулась из прекрасного живого мира книги в картонные декорации реалий, осознав, что продолжить мешает банальное чувство голода. Еще бы, девушка заставила себя выпить чашку чая с коричной булочкой около полуночи, когда в очередной раз пыталась найти доводы в пользу адекватности своего поведения. И в очередной раз не найдя поддержки у внутреннего голоса, окончательно расстроилась, потеряв интерес даже к жизни, не то что к еде. С того момента прошло уже достаточно времени, чтобы проголодаться, особенно теперь, когда шальные нервы немного успокоились. Но телефон Джейсона по-прежнему не отвечал. Девушка приуныла – неужели он не проверял голосовую почту? Снова оставив сообщение, Хелен взглянула на экран мобильного – нужно будет позвонить немного позже. У Джейсона к тому времени начнется обеденный перерыв, может, тогда удастся дозвониться и услышать наконец его голос. Хелен до последнего надеялась, что к утру он все же перебесится и вернется. А ей удастся извиниться за вчерашнее поведение, за свои неосторожные, сказанные в порыве злости, слова, которые наверняка слышали и соседи. Но девушка была вынуждена остаться наедине со своими мыслями. Чего она только не передумала, пока часы медленно двигали стрелки час за часом все ближе к рассвету. В голове снова и снова повторялись слова Джейсона. Он не видел смысла жить вместе со стервой, не дающей без ее ведома и вдох сделать. Ей же не было смысла жить без него. Хелен со злостью захлопнула книгу под грохот проезжающего метро. На коричневую обложку посыпалась серая пыль старой штукатурки. Девушка смахнула ее с книги, поймав себя на мысли, что их с Джейсоном отношения точно так же, как и эта библиотека, трещат по швам. И однажды все же развалятся. Будет невыносимо больно. Неясный звук привлек внимание девушки, и она взглянула вверх. Огромный кусок потолка, украшенный лепниной, был последним, что Хелен заметила, прежде чем сознание погрузилось во тьму.