Самый счастливый

Подписав платежный чек о внесении суммы по кредиту, Хелен облегченно вздохнула, словно сбросила с плеч огромный груз. Оплатить, правда, пришлось гораздо больше из-за штрафных санкций, однако девушка имела при себе всю необходимую сумму. Она лишь опасалась, что проказник Сэм что-то задумал, и деньги окажутся мечеными или фальшивыми, и на нее в любой момент набросятся полицейские. Но вопреки ее опасениям ничего подобного не произошло, даже после этого девушка не заметила ничего подозрительного, хотя накинула крюк в несколько кварталов, огибая дом. Пообедав в кафе, все еще ожидая подвоха, Хелен отправилась выяснять еще один вопрос, который ее очень беспокоил. Пансионат «Радужный век» находился в пригороде на нескольких гектарах парковой зоны, и добраться до него можно было чуть больше, чем за полчаса на такси. Однако Хелен ездила туда с большой неохотой и только в случае крайней необходимости. Чаще всего необходимость заключалась в ежемесячной оплате услуг, а также убытков, понесенных пансионатом из-за эмоциональности одного из его обитателей. Сегодня Хелен надеялась, что приехала сюда в последний раз. Сэм с утра преподнес ей сюрприз в виде небольшого полиэтиленового пакета с ее документами – без них она вряд ли смогла бы закончить все дела. Радости девушки не было предела, повеселился и этот гад, подняв пакет над головой и заставив ее подпрыгивать в попытке достать его. В тот момент Хелен ненавидела Сэма за его высокий рост и себя – за слишком маленький. Черт еще долго потешался бы, не повали она его на кровать. Только так удалось отобрать пакет. Девушка, правда, не забыла поблагодарить соседа, поцеловав в щеку. Кажется, он остался доволен. Хелен уже давно хотела перевести отца в пансионат «Дубовая роща». Там ему было бы лучше, однако доныне она не могла ничего сделать – цена вопроса была слишком высокой. Поэтому приходилось месяц за месяцем отдавать немалую часть своей зарплаты на содержание родителя в «Радужном веке» вместо того, чтобы внести одноразовую сумму, и более не беспокоиться по этому поводу. Сейчас ей только осталось оплатить долг в «Радужном веке». Работник «Дубовой рощи», которого выделили в помощь для переезда, уже ожидал Хелен, беседуя с директрисой «Радужного века», миссис Мэлл, полноватой женщиной около пятидесяти. Той очень не нравилось присутствие представителя конкурирующей фирмы, и уж тем более факт переезда одного из ее «клиентов». Как же, источник каких-никаких доходов… Миссис Мэлл не старалась скрывать своего раздражения. Впрочем, на Хелен она тоже реагировала довольно пренебрежительно, ведь та уже задолжала немалую сумму. — Конечно, это не мое дело, однако позвольте поинтересоваться, в чем причина переезда? — процедила миссис Мэлл сквозь натянутую улыбку, просверливая холодным взглядом. Им двоим осталось лишь уладить «бумажную» сторону вопроса, один на один. — Я довольна работой ваших сотрудников и благодарна за вашу снисходительность к моему положению, — Хелен сейчас была напряжена до предела, а в такие моменты и ее речь звучала более официально. — Однако считайте это моей маленькой прихотью, — девушка достала из сумки конверт. — Чтобы не быть голословной, я бы хотела пожертвовать некоторую сумму на развитие и поддержание вашего пансионата. Хелен сдержанно улыбнулась, понимая, что улыбка все же выглядит несколько неестественно. Но знала, что директрису заботит куда больше размер взятки, подобранный Сэмом. Парень настоял на ней, чтобы начальнице пансионата не повадно было тормозить процесс перевода. Все-таки Хелен взболтнула чего-то лишнего о непростом характере миссис Мэлл за ужином. Откуда же Сэму знать, на что та способна, и какой откат может ее удовлетворить. Неужто власть имущие все такие?.. После этого миссис Мэлл внезапно подобрела, Хелен даже почувствовала, как от той повеяло приветливостью. Все документы были готовы в мгновение ока, так что осталось лишь забрать родителя. Светлая комната выходила окном на лужайку, сейчас залитую солнцем. Рядом на стуле неподвижно сидел мужчина лет шестидесяти пяти и, не отрывая взгляда, смотрел вдаль, хотя Хелен могла бы поклясться, что совершенно ничего не видел. Да и пейзаж за окном походил на реалистичную картину, но такую же неподвижную, как и смотревший на нее. Девушка уже несколько минут стояла в дверях, не осмеливаясь войти. У отца всегда портилось настроение, когда она оказывалась рядом, и Хелен не хотела нарушать эту идиллию, ведь сейчас ему, кажется, было хорошо. И ей не больно. — Привет, пап, — наконец тихо произнесла девушка, все же войдя в скромно обставленную комнату. Хелен подобралась и напряглась, когда спустя какое-то время мужчина будто очнулся от дремы или от очень глубокой задумчивости и неторопливо оглянулся. Несколько мгновений вглядывался, словно пытался узнать или вспомнить. Девушка надеялась, что он ее еще не забыл. — Мэри? — прозвучал его хриплый голос. — Нет, пап. Хелен, — девушка прошла в комнату и присела на кровать слева от окна, около отца. — Ты очень на нее похожа, — заключил он, продолжая всматриваться в лицо девушки. — Конечно, я же ее дочь. Хелен сдержанно улыбнулась, замечая, как он все-таки изменился. Осунувшееся морщинистое лицо, чуть более поседевшие волосы, дряблые руки, вялые движения, какие-то заторможенные, пустой взгляд водянистых голубых глаз – он и сейчас, казалось, был не здесь. За последние годы отец сильно сдал. А ведь ему всего пятьдесят два. — Странно, она не говорила, что у нее есть такая взрослая дочь. Хелен вздохнула. Кажется, он окончательно перестал ее узнавать, а может, и вообще забыл. Еще въезжая сюда, он устроил истерику, заявив, что его похитили, и какая-то неизвестная особа желает упечь его в психушку. Однако позже его рассудок прояснился, и он узнал в неизвестной свою дочь. Позже, когда Хелен приходила, все чаще начинал путать ее с матерью, на которую она была очень похожа. Врач предупредил, что со временем будет только хуже. Но Хелен не думала, что его рассудок начнет угасать столь быстро. Что было тому причиной больше – травмы или перенесенный инсульт, после которого правая половина тела так и не обрела прежнюю чувствительность и подвижность – Хелен не знала, сомневались даже врачи. Скорее всего, и то, и другое. Однако никто из них не мог предположить, сколько времени осталось у Джеффри Холтона, азартного игрока, умудрявшегося играть даже в пансионате на таблетки, крекеры и конфеты с гостинцев родных его нынешних соседей. Его пристрастие к одноруким бандитам, фишкам, стрекоту шарика, прыгающего по ячейкам рулетки, и картам сыграло ключевую роль в жизни не только довольно успешного предпринимателя, но и его семьи. Какое-то время Мэри терпела, иногда уговаривая, иногда устраивая скандалы. Однако не помогало ни то, ни другое. Последней каплей стало то, что деньги, скопленные на обучение Хелен в колледже, ушли на оплату одного из долгов, а другой долг уложил Джеффри на больничную койку. Габаритные ребята не пошли навстречу, и немножечко подождать не хотели. Поэтому, едва Хелен исполнилось восемнадцать, девушка устроилась в «Семь грехов», чтобы помочь матери, скромной секретарше, оплатить лечение, так как страховка тоже была давно проиграна. Тогда же девушка узнала, что у Мэри довольно давно роман с начальником, и, похоже, назревал развод. Отец замкнулся в себе и, казалось, начал терять связь с внешним миром. Хелен все еще жалела его, списывая его отрешенность на стресс. Хотя было странным то, что отец забывал, пожалуй, элементарные вещи. Развод он не перенес. И снова попал в больницу. Однако никого, кроме Хелен, у Джеффри не осталось. Мать же снова вышла замуж, и все, что дочка от нее получила – это открытку однажды на Рождество. Мистер Спаркс не желал видеть в своем доме уже вполне взрослую дочь своей новой жены, ему хватало своих детей. Пока Хелен разрывалась между работой и прикованным к постели отцом, их квартира ушла с молотка, и если бы не те немногие друзья из клуба, девушка уже давно свихнулась бы или отчаялась. Пожив некоторое время у Стива, Хелен смогла найти более прибыльную на тот момент работу и на оставшиеся деньги с продажи квартиры определила отца в «Радужный век». Однако из-за нехватки средств не удалось вовремя оказать медикаментозную помощь, из-за чего последствия инсульта да травм лишь усугублялись. А слабоумие не лечится. — Пап… Я нашла для тебя очень подходящий пансионат, тебе должно понравиться. Джеффри будто снова очнулся, когда Хелен заговорила, и взглянул на девушку несколько удивленно, будто она только что вошла. Заметив такую реакцию, девушка стушевалась – кто знает, о чем он сейчас подумал. А о бурном проявлении эмоций Хелен знала не понаслышке. Разбитая посуда, вмятины от ударов в тонких перестенках да сломанные столики или стулья, ушибы и царапины на работниках пансионата – довольно привычная реакция Джеффри, когда ему что-то не нравилось. Смена обстановки могла повлечь еще один такой всплеск эмоций. Ситуацию спасла вошедшая медсестра. — Здравствуйте, Джеффри, — заулыбалась она с порога. Тот охотно ответил ей повеселевшим взглядом – ее-то он наверняка помнил. — Вы не забыли, скоро обед. Миссис Брагински наверняка будет рада вас видеть, — полностью завладев вниманием старика, продолжала блондинка и вложила в руку Джеффри трость, с которой он теперь постоянно ходил. — Или вы хотите побыть с дочкой? — Нет у меня никакой дочки! — тут же вспылил отец. — Как же, она вот, приехала вас навестить… — медсестра, продолжая улыбаться, указала на Хелен. — Эта?! Ненавижу эту стерву! Зачем ты пришла? Сбагрила меня в этот гадюшник и теперь потешаешься?! Хелен опешила, не зная, что сказать. Видимо, вновь спутав девушку с матерью, которую возненавидел всем сердцем, отец сказал так. Хелен хотелось в это верить. — Я нашла для тебя более подходящее место… — начала снова она, намереваясь все-таки сказать, что хотела: — Сегодня ты переезжаешь. — Кто тебе сказал, что я поеду?! — отец крепче сжал трость и угрожающе потряс ею в воздухе. Медсестра ловко отступила за спину Джеффри, чтобы уж наверняка избежать случайного удара. Хелен только зажмурилась. — В другой гадюшник решила меня сбагрить?!! Все же получив деревянной палкой по руке, девушка вновь взглянула на отца, едва не плача. — Неблагодарная! — не унимался он, продолжая размахивать тростью, будто та была продолжением руки. — Я тебя вырастил, пеленки менял… Сопливая дура! — Джеффри, Джеффри, успокойтесь, — вмешалась медсестра, заговорив слащавым тоном, — все хорошо, это не ваша дочь, это… моя кузина. Блондинка снова улыбнулась, поймав недоверчивый взгляд Джеффри. То, что рядом находился знакомый ему человек, видимо, и заставило его утихомириться так скоро. И этим человеком была не дочь. — А как похожа… — такой же недоверчивый, полный злости взгляд метнулся в сторону Хелен. Продолжая заговаривать старика, медсестра вывела его из комнаты, а в коридоре его встретила какая-то пожилая женщина. Возможно, и та миссис Брагински, о которой упоминала блондинка, потому что отец быстро переключил свое внимание и удалился. — Пока, пап, — тихо произнесла Хелен, зная, что он ее не слышит. Медсестра на мгновение остановилась в дверях, испытующе посмотрев на девушку. — Ему только хуже, не так ли?.. — надломленным голосом спросила Хелен. — Вы не хуже меня знаете, что этого можно было избежать, — надменно произнесла блондинка. — В его-то возрасте. Хелен поджала губы. — Что ж, уже поздно что-то менять или читать мне нотации. Я здесь не для этого. Медсестра хмыкнула и, одарив напоследок высокомерным взглядом, оставила девушку одну, собирать вещи отца. Хелен держалась до последнего. Старалась отвлекаться посторонними мыслями о предстоящей жизни, иногда заговаривая с Джеком, санитаром из пансионата, и убеждая себя, что отныне все будет только лучше. И отцу будет лучше. Ведь в «Дубовой роще» более широкий спектр услуг и процедур для пожилых; а также множество развлечений, чтобы разнообразить и облегчить оставшееся время старшему поколению. И освободить время их детям и внукам. Теперь и Хелен могла позволить себе облегченно вздохнуть. Много, много раз хотелось бросить все, оставить на произвол судьбы и больше никогда не задумываться ни об отце, ни о его жизни и будущем. Отплатить ему той же монетой. Обида была слишком большой. Несмотря на все замечания в свой адрес, девушка считала, что делает и так слишком много. По крайней мере, достаточно для дочери, чья обязанность – присматривать за родителем в старости. Ее бесили постоянные упреки окружающих о ее наплевательском отношении к родителю. Всем так легко судить, имея за плечами дипломы университетов или колледжей, постоянную успешную работу или хотя бы мужа, благодаря которому Хелен тоже могла бы не работать, а лишь беспокоиться о порядке в доме и своей внешности, попутно раздавая советы, как надо жить. Девушка могла бы с уверенностью назвать несколько обязанностей родителей, которые отец если и выполнял, то на нетрезвую голову. Пока они ехали, Джеффри мирно спал на заднем сидении авто, кажется, после приема успокоительного. Но стоило им остановиться, как он проснулся и тут же принялся выяснять, что вокруг происходит. Если бы не санитар, Хелен сама бы не справилась. «Он не виноват, не виноват, — повторяла про себя девушка, силой воли испепеляя кипевшую внутри злость. — Он просто не понимает, что так будет лучше». Отец уже мало что понимал. В тот момент, слыша, как на весь пансионат раздаются крики и проклятия нового постояльца, Хелен едва сдерживала слезы. Девушка отчего-то чувствовала свою вину за боль, которую причиняет сейчас отцу. Ведь для него любая перемена – это невыносимая пытка. И лишь понимание того, что так надо, немного успокаивало и заставляло не отступать. Однако, если жизнь – супермаркет, как говорит Сэм, то почему отец расплачивается, еще не дойдя до кассы? За что все это время расплачивается она, если уж точно не берет от жизни все, что хочет?! То ли это одна большая несправедливость, то ли Сэм снова сочиняет, прикинувшись богом.       *** Сэм увлеченно напевал песенку, заканчивая готовить ужин. Что-то из пиратского репертуара – про сокровища да кучу всяких разностей, на что можно потратить золото. Насколько Сэм помнил, куплетов там было неисчислимое множество, так что все их удержать в голове было нереально даже для его памяти. Поэтому парень напевал лишь мелодию, не заботясь о словах. Сегодня он тоже тратил сокровища, и мог бы добавить пару-тройку куплетов, да его отвлекла Энни. Девушка вернулась, когда смеркалось, и выглядела очень расстроенной, хотя говорила, что едет улаживать дела. Что-то не получилось? — Все в порядке? — спросил Сэм, насторожившись. Парень уже успел подумать о самых разных вариантах событий, что могли приключиться с Энни по его вине, потому что он слишком понадеялся на свою силу убеждения и людей, помогших отмыть деньги. Энни часто закивала, а в глазах заблестели слезы. — Ты уверена? — Да, — тихо ответила она дрогнувшим голосом и, не спрашивая разрешения, прижалась к Сэму, обвив руками. Парень тоже обнял ее, чувствуя, как Энни затряслась в беззвучном плаче. Что? Что случилось?! Усадив девушку на диван, Сэм взглянул ей в глаза и попросил рассказывать с самого начала, что произошло. Парень зря переживал. Энни просто слишком долго держала в себе эмоции и затаенную обиду на отца. Не смея останавливать, он слушал, как из Энни выливается все, что она накопила за последние, наверное, десять лет. Начав с неохотой, девушка постепенно увлеклась и рассказала обо всем: как игровой азарт отца перерос в зависимость, а нечастые выигрыши перекрывались еще бóльшими долгами. О своих одноклассниках, недолюбливавших девочку за то, что она не такая, из менее благополучной семьи. О том, как за долги отца избили до полусмерти, квартиру пришлось продать, чтобы оплатить лечение и отвадить коллекторов; о том, как Энни пришлось работать едва не сутками, наплевав на мечты о дальнейшей учебе, чтобы скопить немного денег на лекарства после того, как отец пережил инсульт, но не пережил развод. О том, что она нуждалась в помощи, поэтому девушка была рада вниманию со стороны сильного и успешного, на первый взгляд, Джейсона… О том, что ей столько раз хотелось бросить все и начать жить только для себя и ради себя, но девушка не могла оставить больного и покалеченного старика – все-таки он ее отец и не виноват, что его мозг понемногу умирает. Действительно, рассказала все с начала. — Я могу тебе еще как-то помочь?.. — спросил наконец Сэм, прижимая Энни к себе. Она вроде уже успокоилась и просто лежала у него на груди, изредка тревожно вздыхая. — Потерпи меня, ладно?.. — вытерев слезы очередной бумажной салфеткой, ответила она и снова уткнулась носом в грудь Сэма. Парень вздохнул. Его раздражала эта ситуация. Ему не нравилось, что Энни плачет, а он никак не может повлиять на это. Хотя, наверное, и не нужно. Она всего лишь должна выплакаться. — Ладно. Это можно, — произнес он и крепче обнял девушку. Энни так и задремала у него на груди, успокоившись. Раздумывая над всем услышанным, расслабился и Сэм. И разбудил их только стук в дверь, когда уже совсем стемнело. Парень потянулся и зажмурился от внезапно включившегося света – Энни вскочила, едва открыв глаза. — Мистер Тилби?.. — услышал парень. — О, да, я как раз хотела с вами встретиться. Я там задолжала вам за несколько месяцев… Я сейчас к вам зайду, оплачу весь долг. Неисправима. Где и сон делся! Сэм зевнул и усмехнулся, подойдя к девушке. Кажется, ей уже лучше. — Ты что, в лотерею выиграла? — удивился домовладелец. Невысокий добродушный толстячок с редеющей черной шевелюрой стоял на пороге и наверняка мгновение назад хмурился, но подобрел, как только Энни упомянула о деньгах. Зачем иначе он приходил бы? — Ну, можно и так сказать, — усмехнулась девушка и позволила Сэму приобнять себя за плечи. — Волей случая мне достался он, — Энни кивнула на парня. — А, привет, Сэм, как жизнь?.. — он только кивнул в ответ. — Ладно, я буду внизу… — проговорил мистер Тилби и поспешно удалился. Кажется, он немного смутился. — Вы знакомы? — спросила Энни, закрывая двери. — Я уже полмесяца с тобой живу, как мне не знать хозяина дома? Энни еще хотела что-то спросить, но с мысли ее сбил телефонный звонок. По обрывкам фраз парень понял, кто звонил. Послав смущенную улыбку Сэму, Энни вышла на балкон, где и продолжила разговор. Неужели хочет поболтать с подружкой-Стивом о нем? Совсем недавно Сэм сам звонил охраннику клуба. Но тогда пришлось использовать телефон Энни, поскольку свой оставил у склада. Теперь, видимо, тот всего лишь хотел подтвердить их договоренность. Как в подтверждение Энни вернулась и, ошарашено глядя на Сэма, протянула телефон. — Тебя… — произнесла она. Ответив короткое «понял» на слова Стива, Сэм вернул трубку. — Вы знакомы? — повторила вопрос Энни. — А что тебя так удивляет? Девушка стушевалась, не найдя, что ответить. Интересно, о чем она успела подумать, если внезапно попыталась спрятать взгляд? — Куда ты? — только и смогла спросить она, когда парень уже был у двери. — Пойду заниматься очень непристойными делами… — многозначительно усмехнулся Сэм, ввергнув Энни в еще большее замешательство, отразившееся на милом озадаченном лице. Пусть тоже понервничает, как он, когда она уходила, пригрозив встречей с полицией. Таинственный полумрак лишь добавлял загадочности. Однако Сэм прекрасно понимал, где находится, и чем здесь занимаются. Даже богатая обстановка из старинной мебели, стен, обитых бархатом, множества занавесок, прозрачных и не очень, угощений и выпивки, освещенных мягким светом различных бра и торшеров, не могли скрыть настоящего предназначения этого здания, находящегося в глубинах богатого района. Парень в который раз вспомнил, что многие идеи для Преисподней он почерпнул у людей, ибо настолько извращенная фантазия была только у них. Даже что касается развлечений и удовольствия. Об этом месте знали немногие, только настоящие извращенцы по меркам этого общества. Обычный человек не рискнул бы сюда прийти даже в качестве зрителя. Обычному человеку наверняка было бы противно то, от чего некоторые бьются в экстазе. Клуб, а по сути своей бордель, не мог скрыть той похоти, что витала в воздухе. Стив прекрасно понял, чего Сэм от него хотел, и, кажется, постарался на славу. Причем сделал все сам. На входе Сэма встретила изящная брюнетка лет тридцати пяти, однако здесь он мог ошибаться – настолько шикарно она выглядела. Тем не менее, лицо женщины Сэм не успел рассмотреть, а после лишь следовал за ней, любуясь длинными густыми волосами, доходившими почти до тонкой талии, скрытой полупрозрачным черным пеньюаром. Парень не был уверен, шел ли за хозяйкой этого места, ведь вела себя она как владелица клуба, но сейчас его интересовало вовсе не это. Сэм чувствовал на себе взгляды охраны, хотя не видел никого – эти ребята появятся только при необходимости, но не сейчас, ведь он сообщил пароль, который невозможно подобрать или угадать, или где-то прочесть. Сейчас Сэм мог присоединиться к бизнесменам и политикам да немногим простым работягам – мужчинам и женщинам – не сумевшим найти удовлетворение в привычных интимных отношениях, или вынужденным скрывать свою ориентацию, пристрастия и увлечения. Энни бы ни за что сюда не пришла! Она слишком правильная. А вот он… Он как минимум уже подходил к той двери, за которой у него была назначена встреча. Резкий переход от богатого интерьера до голого дощатого пола в довольно просторной, но пустой комнате, малость удивил. Но мгновением позже глаза Сэма восхищенно блеснули: неудивительно, что Стив так легко распознал в нем Дьявола, он сам был не хуже. В лучших традициях BDSM в комнате находилось несколько различных конструкций, к которым можно было приковывать, привязывать, приматывать одного из партнеров. И один из них как раз находился в довольно непривычной для себя позе, полностью обездвиженный. Лишь негромкий стон обозначал, что тот сейчас в сознании и слышит, что происходит у него за спиной. Недалеко в тени стоял высоченный амбал, скрестив руки на груди. Ждал. Сэм сдержанным кивком поприветствовал мужчину и перевел взгляд на связанного полуголого парня атлетического телосложения. Он стоял на коленях в одних плавках, ноги были обмотаны веревкой, обхватывающей колени, концы которой были завязаны на вбитых в пол кольцах. Связанные вместе запястья тоже были обвиты веревкой, так же закрепленной в еще одном кольце в полу, и были выведены назад между ног парня. Грудью опираясь на фигуристую изгибающуюся металлическую конструкцию, обитую, тем не менее, кажется, поролоном, он положил подбородок на небольшую подушечку в верхней части конструкции и тоже ждал. Сэм недовольно поморщился. Кажется, веселье начали без него. Тонкие красные полосы на ягодицах и бедрах связанного красноречиво об этом сообщали. Впрочем, гость не желал задерживаться здесь надолго. По тому, как смирно парень себя вел, Сэм понял, что волна гнева уже миновала. А значит, можно спокойно поговорить. Каблуки Сэма отмечали каждый его медленный шаг в тишине, нарушаемой лишь тяжелым дыханием связанного и его нечастыми стонами, похожими на всхлипывания. Оглядев всю конструкцию с разных сторон и убедившись, что он уж точно не сбежит – все веревки были сильно натянуты, не давая возможности даже толком пошевелиться – Сэм усмехнулся. Это радовало. Уже не такой дерзкий и смелый, как рядом с дружками или Энни? Уже нет желания унижать, тешить свое эго за счет страданий девушки? Или все еще есть охота транжирить чужие, трудом заработанные деньги на себя любимого и всяческих шлюх, доводя любящего человека до попыток самоубийства? Сэм наблюдал, каким жалким выглядит Джейсон, скрученный и связанный. Все же Стив хорошо постарался, никак личная мотивация помочь подруге. Как только парень показался в поле зрения Джейсона, глаза того полыхнули лютой ненавистью. Если бы не резиновый шарик во рту, пристегнутый на затылке кожаным ремешком, Джейсон высказался бы очень обстоятельно. Сэм склонился к парню, взглянув в глаза, и, некоторое время изучая его лицо, приложил палец к губам, показывая, чтобы тот молчал. Сам же потянулся к ремешку и расстегнул его, освободив рот от резинового кляпа. — Ты!!! — взорвался светловолосый. Сэм удивленно поднял брови. Надо же, узнал, вспомнил. Внешность у Сэма, конечно, примечательная, но виделись-то они всего раз и очень недолго. Парень с восхищением смотрел на такое эмоциональное сейчас лицо и с упоением слушал все оскорбления, полившиеся бурным потоком в его адрес. Некоторые крепкие обороты даже захотелось взять к себе в лексикон. Когда же словарный запас иссяк или же парень попросту устал, Сэм негромко заговорил, однако его слова очень четко прозвучали во вновь наступившей тишине: — Не стоило обижать Энни… Хелен. Этим ты сыграл с собой злую шутку. Сэм ласково похлопал ладонью по щеке ошарашенного парня, пока тот соображал, что за Энни. И, наверное, кто такая Хелен. — Вот я доберусь до тебя, ты, сукин сын! — взревел Джейсон. — Несомненно, — Сэм растянул губы в злорадной ухмылке. — А когда ты попадешь ко мне – все попадают ко мне – поверь, тебе будет очень… очень плохо, — парень приблизился к самому уху Джейсона и почти шепотом добавил: — Это я тебе как генерал Карательного Отдела говорю. Поскольку следующие несколько секунд Джейсон соображал над услышанным, новой порции гневной тирады не последовало. — Ничто не дается просто так, ведь жизнь – это супермаркет, — положив руку на плечо парня, продолжил Сэм. — Ты взял то, что тебе не положено. Так что начинай платить уже сейчас. — Дьявол! Парень сделал вид, что на мгновение задумался. — Да… вы так меня называете, — усмехнулся он и оставил Джейсона дальше созерцать голую стену, обтянутую черной тканью. — Сука!!! Пошептавшись с немногословным громилой, Сэм покинул помещение. Многие мечтают быть изнасилованными понарошку. Джейсон о таком даже не мечтал!