Чужого не бери, свое не отдавай

Злая Королева намеревалась забрать себе Прекрасного Принца. Раз и навсегда. Поначалу она просто играла с этой мыслью. Примеряла, вертелась перед зеркалом, складывала губы в ухмылку и представляла, представляла, представляла, каким ужасом наполнятся глаза Белоснежки, едва та узнает обо всем. Бросится ли она молить о возвращении? О пощаде? Предложит себя взамен? Последнее было бы славно. Регина знала, что она помучила бы девчонку отказом, а потом, вдоволь насладившись ее страданиями, по-царски широко швырнула бы к ногам предательницы пустую оболочку, выпитую до дна. Миг на то, чтобы понять – и Белоснежка очутилась бы в застенках, откуда нет выхода, разве что только на плаху. Регина вцепилась в Прекрасного, как клещ. Им приходилось часто видеться: иногда – на поле брани, иногда – за столом переговоров. Война продолжалась, ни одна из сторон не собиралась уступать, но время от времени они позволяли себе думать, будто долгий разговор может к чему-то привести. Ничего не менялось, кроме нарядов Королевы. И слов, которые она использовала, чтобы заманить Прекрасного к себе. О, он был стоек. Был верен. Смотрел свысока и презрительно на женщину, раскидывающую силки под его ногами. Обходил капканы столь умело, что Регина могла лишь выть от злости перед своим верным зеркалом, возвращаясь домой. Его слова исполнялись глухим торжеством от того, сколь легко ему было отказывать в предложениях, что бы те ни сулили. Изо дня в день росла и крепла уверенность Королевы в том, что ей необходимо заполучить принца. Она не могла есть, она не хотела спать, она почти забыла про Белоснежку, думая, мечтая, представляя себе лишь тот момент, когда Прекрасный упадет к ее ногам, признаваясь в любви. Любовь по-прежнему оставалась всем, что было нужно маленькой девочке, запертой внутри Злой Королевы. Любовь могла бы освободить ее. Любовь, которую Регина столь яростно и долго отрицала, потому что ее собственная была больна смертью и чахла под сердцем со дня гибели Дэниэла. «Быть может, вы все же влюблены, Ваше Величество?» - спросило однажды Зеркало, и Королева едва сдержалась, чтобы не разбить его. Вместо этого она лишь угрюмо велела ему замолчать. Не влюблена. Нет. Она продолжала искать встреч, продолжала убеждать себя, что все это нужно лишь для того, чтобы унизить Белоснежку, поставить ее на колени и увидеть слезы, россыпью ложащиеся на каменный пол. Регина повторяла это себе всякий раз, как в памяти всплывало лицо Прекрасного. Месть. И ничего кроме. Отцвела весна, отбушевало грозовое лето, облетела золотая осень, и в замке воцарилась белая зима. Злая Королева стала скучной, безудержность исчезла из взгляда, растворилась в холоде, пронизывающем собой пустые комнаты. Война все еще грохотала где-то, Регина отрешенно слышала топот сапог и бряцание мечей. Время от времени она и сама появлялась на поле брани, но тоска, смертная тоска владела ее сердцем. Ничего не радовало Злую Королеву: ни вести о победах, ни крестьяне, склонявшие головы перед каретой властительницы Сказочного Леса, ни потери армии Белоснежки. Послание от падчерицы явилось неожиданностью: она звала мачеху за стол переговоров, в очередной раз намереваясь, видимо, потратить впустую несколько часов своей жизни. Регина лишь пожала плечами, глядя в окно, за которым бушевала метель. «Глупая девчонка, - высокомерно бросила она Зеркалу. - По-прежнему думает, что угрозами сможет чего-то добиться». «Вы думаете точно так же, Ваше Величество», - неприветливо заметило Зеркало, заронив тень сомнения в серое сердце своей хозяйки. Королева явилась в замок Белоснежки в одиночестве, продемонстрировав то ли абсолютную уверенность в собственных силах, то ли доверие к падчерице. Они ждали ее вдвоем, за круглым столом: наследная принцесса с решительным выражением лица и ее принц, сжимающий кулаки. Регина вошла, взметнув полы плаща, и остановилась, сраженная наповал бурей эмоций, в мгновение ока завладевшей сердцем. Она думала, что забыла о нем. Что тщетность попыток и постоянные проигрыши свели на «нет» желание затащить принца в свою постель. Это было ошибкой. Регина не слушала, о чем говорит ей Белоснежка. Она стояла, замерев, и все смотрела-смотрела-смотрела на Прекрасного, не в силах отвести взгляд. Что случилось с ней за прошедший год? Откуда, из каких закоулков сердца выползла эта безумная любовь? Любовь – Регина уже не могла, да и не хотела называть это как-то иначе. Белоснежка не заметила ничего. Слепая, глупая девчонка, считающая, что раз однажды кто-то принадлежал ей, то будет принадлежать всегда. Регина придумала иную игру. И повела ее тотчас, как падчерица, разъярившись на глухую стену непонимания, покинула тронный зал. В тот же миг слезы выступили на глазах Королевы, и она поспешила отвернуться, чтобы оставшийся с ней принц ничего не заметил. Слишком медленно отворачивалась Регина. Прекрасный не смог промолчать, не смог пройти мимо. Она призналась ему, заставив себя стать слабой. Уязвимой. Прячущей глаза и руки. Он не станет ее тотчас же, но зерно сомнения посеяно и удобрено. Которому из мужчин не будет льстить, что по нему льет слезы сама Королева? Регина искренне считала то, что делает, любовью. В ее жизни не было никого, кроме Дэниэла, но те чувства все еще оставались священными и неприкосновенными. А эти… Эти были иными. Мрачными и темными. Злая Королева была совершенно не искушена в вопросах вожделения, и спутать страсть к мужскому красивому телу с любовью для нее было проще простого. Но пока она верила, что любит, зима отступала назад и расцветала множеством красок, переставая быть серой и скучной. Регина не пыталась анализировать наконец-то появившийся интерес принца к ней. Возможно, ему хотелось чего-то нового. Возможно, его привлекла смена характера, столь открыто продемонстрированная Королевой. А может быть, их с Белоснежкой любовь не была такой уж настоящей. Так или иначе, но однажды ночью Регина и Прекрасный остались наедине. Не потребовалось много сил для того, чтобы оказаться в его объятиях. Слабая, нуждающаяся Королева была намного привлекательнее безудержно злой стервы, мечтающей залить весь Сказочный Лес кровью. И Прекрасный Принц, желавший спасти весь мир, внезапно обнаружил, что может начать спасать его с одной, отдельно взятой, женщины. Регина не была невинной – замужество с Леопольдом дало свои плоды, - но принцу об этом знать было необязательно. И, как любой мужчина, он был горд и польщен оказанной ему честью. Возможно, окажись он груб, эгоистичен или хотя бы неумел, то Регине было бы проще. Но в ее постели находилось фактическое совершенство. И в момент наивысшего наслаждения Королева впервые за долгое время почувствовала сомнение. Она добилась своего. Ее постель пахла принцем, а кожа помнила поцелуи и прикосновения. Что дальше? А дальше принц признался ей в любви. И что-то сорвалось вниз, ломаясь на пути ко дну. «Я люблю тебя!» - пылкость его могла бы заново зажечь любой из потухших костров, но только не тот, что мгновенно угас в сердце Регины. Получив желаемое, она утратила интерес. И чужая любовь была ей отныне не нужна. «Ты любил и Белоснежку», - кривя губы, отозвалась Королева, нагая вставая перед ошарашенным мужчиной. Черные волосы волнами упали на спину. Злой смех родился в груди и вырвался наружу. «Ты клялся ей в вечности и называл любовь истинной, - Регина потянулась к Прекрасному, гладя его по щеке. - Зачем ты мне такой? Кто знает, ради кого ты предашь и меня?» Утолив страсть, Королева вернула себя. И мнимая любовь ее растворилась в воздухе, оставив после себя лишь напоминание о том, сколь больно будет Белоснежке, когда она узнает обо всем. Смех провожал бегущего из замка принца. Преследовал по пятам, забрасывал снегом и сбивал с пути. «Я всего лишь хотела победить ее, хотя бы раз», - сказала Королева Прекрасному за мгновение до того, как вышвырнуть его вон. И улыбнулась, взрывая мосты, столь тщательно возводимые ею. Снег заметал следы, где-то там, в утренней тиши, было почти слышно, как рыдает Белоснежка, сердцем почуявшая причиненную боль. «Ты был прав, - удовлетворенно сообщила Регина зеркалу, зажигая в руке огонь. - Угрозами мне этого было бы не добиться. Спасибо тебе». Она поцеловала свои пальцы и приложила их к холодной поверхности. Зеркало предпочло промолчать.