Сказка для Р.В.

     Вальдес сладко потянулся, утробно заскрипев, и хрустнул суставами. Общество адмирала цур зее его неизменно умиротворяло, особенно под пару бокалов хорошего вина, треск разожженного по настоянию Олафа камина и меланхоличный стук в окно западного ветра. Конечно, это стучал не ветер, а ветки так близко растущих к дому деревьев, но в темноте позднего вечера, освещаемого лишь каминным пламенем, они казались сонной иллюзией, вплетающейся в диалог, почти полностью состоящий из недосказанных фраз.      – Господин Вальдес, – подал голос сидящий в кресле напротив Кальдмеер, – я думаю, мы с вами немного засиделись.      Ротгер что-то утвердительно промычал, зевнул и лениво приоткрыл один глаз. Луна прочерчивала молочную дорожку по пушистому морисскому ковру, и ворс казался почти белым. Вальдес проследил за лунным лучом, который, играясь, причудливо изгибался и струился снизу вверх по креслу Олафа, исчезая где-то за подлокотниками. Белоснежный, яркий и нереально пушистый. Встрепенувшись, Ротгер распахнул оба глаза и от неожиданности качнулся, запутался в ногах и с грохотом свалился со стула.      – Господин Вальдес? – участливо спросил Кальдмеер.      – А… э… а… – вице-адмирал беспорядочно замахал руками, поджимая под себя ноги, открыв рот и показывая пальцами то куда-то себе в бок, то в бедро, то в голову. Олаф непонимающе моргнул, огляделся и наконец-то удосужился заметить у себя хвост.      – Ох, – вздохнул адмирал цур зее, вставая на ноги и заводя назад плечи. Глаза Ледяного сверкнули нереальной пастельной синевой. – С этими войнами я совершенно забыл про лунные циклы.      – Аааа, – только и смог выговорить разинувший рот Вальдес, замечая в белоснежной шевелюре дриксенца аккуратные короткие ушки, почти сливающиеся с цветом волос. Олаф улыбнулся.      – Ротгер, вы ведь танцуете с кэцхен. Неужели вас удивляют такие вещи?      – На моих глазах, – нервно сглотнул вице-адмирал, – у людей хвосты еще не вырастали. Уши, кстати, тоже.      Олаф мягко улыбнулся, завел руки назад и выгнул спину, издавая совершенно животный рычащий звук. Белоснежный пушистый хвост качнулся из стороны в сторону. Когда адмирал вновь обратил взгляд на Вальдеса, глаза у него были цвета самого чистого северного неба. Пронзительно-голубые, сияющие белоснежными и оранжевыми прожилками, они принадлежали не человеку.      – Сегодня ведь полнолуние, так?      Вальдес кивнул, потихоньку приходя в себя и не в силах отвести взгляда от неторопливо покрывающейся прозрачно-белой шерстью кожи. Она была под стать лунному свету. Такая же мягкая и завораживающая.      – Вы слышали легенды про северных оборотней?      – Вы меня съедите? – как-то слишком радостно быстро спросил Вальдес, поднимаясь на ноги. Кальдмеер тихо засмеялся, щуря глаза.      – Конечно, нет. Я очень воспитанный оборотень. Но мне бы не хотелось шокировать остальных, господин Вальдес. Я думал, что полнолуние наступит еще через пару дней.      – А вам не надо там, – восхищенно моргая, вице-адмирал беззастенчиво пялился на своего гостя, – бегать по полям, воровать овец? Ну я не знаю. Девственниц и детей… эээ, что там оборотни обычно с ними делают?      – Вижу, читали, – умилился дриксенец. – Но уверяю вас, ничего подобного я не творю. Я очень добрый и пушистый.      – Вашими словами это шуткой не выглядит.      Олаф вновь улыбнулся и начал расстегивать рубашку. Руки у него, кажется, немного укоротились, а ноги стали жилистей, плечи опустились, а шея удлинилась. Аккуратно сложив рубашку на кресло, Кальдмеер невозмутимо принялся за штаны.      – А вы… – вытерев выступившую слюну, выговорил Вальдес. – Вы прямо здесь собираетесь?..      – Превращаться? – уточнил Олаф. – Увы, над этим я не властен. Однако я буду вам неизменно благодарен, если вы проводите меня куда-нибудь, где я смогу отсидеться до рассвета без боязни встретить кого-нибудь из ваших домочадцев.      – Есть у меня такое место! – воодушевился Вальдес. – В мою комнату никто не ходит!      – Я думал, это будет что-нибудь вроде погреба или подвала…      – Ну нет! – расширил глаза вице-адмирал. – Вы же такой… такой… мягкий! Наверное…      Кальдмеер изящным жестом снял штаны вместе с бельём и не разгибаясь мягко спружинил ладонями о лунный свет, плавающий на морисском ковре. Лицо вытянулось, побелело и покрылось густой шерстью, рот растянулся, на носу появилось черное сердечко, и в течение полуминуты перед Ротгером Вальдесом предстал пушистый, с достоинством сидящий посреди комнаты изящный песец цвета первого снега. Он был белый весь за исключением кончика носа. От адмирала цур зее в животном остался лишь пронзительный осмысленный взгляд ледяных глаз.      Вальдес несмело подошел и протянул к зверю руку. Тот не пошевелился. Ладонь немного дрожала, зависнув в доле бье от снежного уха, а потом решительно зарылась в мягкую шерсть. Ротгер пошкрябал песца за ухом, от чего тот довольно зажмурился, но остался неподвижно сидеть на одном месте.      – Вы в порядке, господин Вальдес? – почти не открывая пасти, учтиво спросило животное голосом адмирала цур зее. Ротгер чуть не лишился чувств.      – Ооо, вы умете говорить!      – Конечно, – кивнула снеговая мордашка, – и тем не менее, я предпочту, чтобы вы проводили меня в какой-нибудь подвал.      – Нееет! – возопил Вальдес, бухнулся на колени и уткнулся носом в мягкую шёрстку. Олаф покачнулся, шагнул вбок, удерживая равновесие, но воспринял всё крайне философски.      С улыбкой на пол-лица Ротгер самозабвенно вычесывал шёрстку, облапал песца чуть более чем полностью, изредка тихонько чихая из-за того, что шерсть щекотала нос. Вальдес с почти детским восторгом обнял белоснежный ком из шерсти и закачался из стороны в сторону.      – Господин Вальдес, вы в порядке? – Олаф изогнул шею и шершаво лизнул вице-адмирала по щеке. Кажется, это немного привело его в чувство.      – Если забыть про то, что только что на моих глазах адмирал цур зее превратился в настоящего песца…      – … которого вы уже всего истискали.      – Но вы же такой… мягкий! – с придыханием заверил Ротгер и рывком поднялся. – Нет, вы решительно идете ко мне! Мало ли кто может спуститься ночью в подвал? Вдруг Луиджи захочет с горя напиться или повеситься?      Кальдмеер вздохнул, потянулся, помахав из стороны в сторону хвостом, и на мягких лапах направился за взлетевшим по лестнице Вальдесом. Ротгер воровато огляделся в коридоре, обернулся и, удостоверившись, что пушистый адмирал следует за ним, решительно пересек коридор и открыл дверь, пропуская зверя вперед. Повторять не пришлось: Олаф тут же бесшумно перепрыгнул порог, задев хвостом запястье Ротгера.      – Располагайтесь и будьте как у себя в комнате, адмирал цур зее, – объявил Вальдес и споро стянул с себя одежду, готовясь ко сну.      Олаф облюбовал себе большую плетёную салфетку, которую Вальдес использовал как подушку на одном из стульев. Он стянул её зубами на пол, аккуратно расправил на полу, потоптался на месте и свернулся на ней калачиком, подложив хвост под голову.      – Спокойной ночи, господин Вальдес.      – Ну нет, – Ротгер свесился с кровати и обеими руками вцепился Олафу в пушистый загривок, – я так не играю! Идите ко мне, вы тёплый!      – Прошу прощения, – Олаф вежливо поднял на него голубые глаза, – но я не считаю это целесообразным…      – А я замёрзну! – поджал губы Вальдес и капризно потянул пушистый комочек к себе. Нога соскользнула с простыни, и Ротгер, не удержав равновесия, пропахал носом пол, приземляясь почти у хвоста адмирала. В положении были свои плюсы, и Вальдес тут же обхватил руками пушистую зверюшку, сложив чернявую голову на жилистую шею.      – Вы же не можете спать на полу…      – Почему?      – Это, по меньшей мере, странно.      – А я с вами хочу!      Олаф вздохнул. Бешеный напоминал очень большого ребенка. Ну да впрочем у него были для того все основания. Кальдмеер поднялся, отряхнулся и запрыгнул на кровать, куда тут же с разбегу свалился и Вальдес. Отодвинув мешающуюся подушку, Олаф вытянул все четыре лапы и растянулся на кровати, блаженно ощущая исступленно гладящие его руки. Видно, вице-адмиралу в детстве воистину не хватало домашнего пёсика.      Олаф Кальдмеер по-доброму ухмыльнулся, подложил лапы под голову и закрыл глаза.                  Ротгер проснулся от того, что почувствовал, как нечто, которое он спросонья обнимал, пытается от него удрать. Вальдес сонно протестующе замычал и прижался к тёплому телу сильнее, твёрдо вознамерившись это тело никуда от себя не пускать. Послышался страдальческий вздох. Одеяло было, конечно, тёплым, спору нет, но ведь гораздо приятнее греться обо что-нибудь живое и мягкое.      Пяткой чувствуя, что что-то не так, Вальдес открыл заспанные глаза. Адмирал цур зее в своей обычной человеческой ипостаси, которого Бешеный бесцеремонно обхватил поперек груди, смотрел с изрядной долей укоризны.      – Вы ведь отдавали себе отчет, что с утра всё так получится?      Пробурчав какое-то ругательство на кэналлийском, Вальдес зевнул, глянул в окно, выругался уже на талиг, попросил поспать еще часа два и беззастенчиво лёг адмиралу цур зее на грудь, разметав по ней чёрные волосы.      Олафу оставалось развести руками и глубоко задуматься над тем, как бы можно так незаметно почесать нос, чтобы Вальдес опять не решил, что он хочет удрать. А то мало ли еще что Бешеный решит учудить?