Лучи солнца пробивались в палату сквозь оконные решетки и ласково пригревали пожилого мужчину, тихо сидевшего в кресле-качалке с книгой на коленях. Мужчина не помнил ее содержания, он и название-то мог вспомнить с большим трудом. Но каждый день по двадцать четыре часа в сутки он не выпускал ее из рук, бережно гладя переплет и часто роняя слезы при взгляде на нее. Соседи по палатам часто посмеивались над ним, мол, видимо, письмо от любимой бережет. И были почти правы. На последней странице красивым, но торопливым подчерком было написано небольшое послание. Всего несколько предложений, но таких, которые вцепились в душу и теперь содержали в себе целые десятилетия воспоминаний.
«Прошу тебя, прости за то, что приходится уйти вот так, не попрощавшись.. Пожалуй, это мой последний шанс сказать тебе то, чего я не мог сказать все эти годы.. Я люблю тебя. Прости, пожалуйста, если когда-нибудь сможешь. Я всегда буду приглядывать за тобой с Небес. Навеки тво…».
На этом месте записка обрывалась, видимо, тот, кто писал ее, был отвлечен от своего занятия. Но мужчине это было не так важно, он прекрасно знал имя писавшего, он всегда повторял его перед сном. Он каждую ночь молился тому, кто оставил эти строки.
Дни складывались в года, года превращались в десятилетия. Когда-то нужный всему миру, смелый, решительный, безумно красивый, любимец женщин, теперь он остался совсем один, без цели жизни, без сил, в одиночестве. Пожалуй, Чистилище, Ад и прочая дребедень, где он не раз бывал, могли назваться Раем по сравнению с этим. Светлые стены палаты пугали его гораздо больше всяких мерзких тварей, встречавшихся ему на пути. Смерть всех его родных, с чем, казалось бы, пора уже смириться, наложила тяжелые шрамы на сердце и поселила усталость и тоску в глазах. И бесконечная обида на то, что он так и не попрощался с тем, кто был ему так дорог, никогда не покидала его душу.
Он даже не помнил, как они потерялись. Где разминулись, не успев сказать друг другу эти три важных слова. И если у того была хотя бы возможность написать об этом, то мужчина не успел ничего. И больше никогда не успеет.
В последнее время мужчина плакал все чаще и чаще…
Легкий стук женских каблучков уже не вызывал в нем внимания. Он не обращал внимания на слова медсестры, все равно она ничего толкового сказать ему не могла. Лишь слова, обращенные будто к ребенку, жалость в глазах, которую он всегда ненавидел и забота, от которой он так хотел отказаться.
И до него даже не сразу дошел смысл слов девушки:
Мистер Винчестер, к вам посетитель. Вы слышите, Дин?
Мужчина непонимающе опустил на книгу усталый неверящий взгляд, словно ища в ней ответа. Но книга молчала, и тогда он чуть-чуть повернулся к медсестре, спрашивая взглядом, не шутит ли она. Получив добрую улыбку, мужчина кивнул и снова обернулся к окну, подставляя лицо теплым лучам и гадая, кто же пришел к нему спустя столько лет.
Тихий, еле уловимый шелест плаща за спиной заставил его вздрогнуть, и ритм сердца участился сам собой. Мужчина не верил, точнее боялся верить, ибо сколько раз уже ему казалось, что он слышит этот звук, и каждый раз это оказывалось лишь галлюцинацией. Но знакомый низкий голос разрушил все его сомнения.
- Здравствуй, Дин.
Мужчина резко обернулся, молясь, чтобы это был не сон, чтобы он действительно увидит того, кого уже перестал ждать. И сегодня его молитвы были услышаны.
На пороге в палату стоял его ангел. Ничуть не изменившийся за много лет, постарели лишь большие синие, по-прежнему красивые глаза. Он был все так же прекрасен, как и тогда, когда Дин в последний раз видел его, на нем был все тот же бежевый плащ, без которого его уже было невозможно представить.
- Кастиэль, - еле слышно, дрожащим голосом произнес мужчина.
По щекам снова потекли слезы, и это словно испугало пришедшего. Он переменился в лице, испуганно сжав губы, бросился вперед и упал на колени рядом с тем, кого не видел слишком долго.
- Нет, Дин, не плачь, пожалуйста, - ангел торопливо стирал большими пальцами слезы с постаревшего за многие годы, но по-прежнему красивого, родного лица, и сам еле сдерживался, чтобы не заплакать. – Я здесь, Дин, пожалуйста…
- Кас, - Дин все так же быстро шептал его имя, вцепившись руками в плечи ангела, не веря и боясь, что сейчас Кастиэль куда-то исчезнет, и он снова останется совсем один.
- Дин, не плачь, я рядом, я пришел за тобой, я здесь слышишь! – голос ангела дрогнул, и он не выдержал и заплакал, подавшись вперед и прижав к себе своего человека так крепко, как он только мог.
Винчестер уткнулся в его плечо, сотрясаясь от слез и беспрестанно шепча его имя, и еще крепче вцепился в плащ ангела. Кастиэль гладил его по седым волосам, кусая губы, часто втягивая в себя воздух, и просил небеса, чтобы вдруг ничего не пошло не так, и все было хорошо.
Просидев так несколько минут, а может, часов, ведь они не следили за временем, Дин, наконец, выпустил ангела из объятий, как будто поняв, что тот не исчезнет, что он останется рядом. Мужчина устало взглянул на ангела, все так же стоявшего перед ним на коленях.
- Ты пришел. Ты пришел ко мне.
- Нет, Дин, - Кастиэль покачал головой. – Я пришел не к тебе. Я пришел за тобой.
- За мной?
- Много добра было сотворено твоими руками, Дин. И ты заслушиваешь награды. Будут ли для тебя счастьем тишина и покой на Небесах? Встреча с родителями, братом, друзьями? Будешь ли ты счастлив жить так, как никогда не жил раньше, но всегда мечтал – не в одиночестве?
Винчестер улыбнулся и, с трудом подняв руку, погладил Кастиэля по щеке.
- Только если рядом будешь ты.
Ангел улыбнулся.
- Если ты пожелаешь, я больше не уйду от тебя.
- Не смей.
Кастиэль засмеялся, и мурашки побежали по рукам Дина. Он редко слышал смех ангела, даже когда они были рядом, но теперь он совершенно забыл его звучание и был несказанно рад его услышать. Он, кажется, уже давно не слышал чьего-то смеха вообще.
Кастиэль привычным жестом поднял руку и коснулся щеки Винчестера. Мгновенная легкость, и Дин снова почувствовал себя молодым. Силы вернулись к нему, как в старые времена, боль в глазах отступила. Кас исцелил его, как всегда это делал. И, видно, был очень доволен собой.
- Я тебе никогда не говорил, - Кас словно смутился, чуть опустив голову. – Я люблю тебя, Дин. По-прежнему, так же сильно.
- Кас, - улыбнулся Винчестер. – Прости, что я так и не сказал тебе этого раньше. Я тоже безумно тебя люблю.
Ангел радостно улыбнулся, Винчестер был готов поклясться, что видел тень от его крыльев на стене. Наконец, они смогли сказать друг другу то, что таилось в них все эти годы, которые теперь казались лишь страшным сном.
- Нам пора, - внезапно посерьезнев, произнес Кас. – У нас не так много времени.
И он начал торопливо вставать, но Дин перехватил его руку и наклонил к себе.
- Подожди, - мужчина заглянул в такие любимые синие глаза и улыбнулся. – Я хочу сделать кое-что в этом мире. То, чего еще никогда не делал, - и, приподнявшись в кресле, которое теперь стало ему ненужным, Дин осторожно поцеловал своего ангела.
***
Медсестра торопливо шла по коридору. Она совсем забыла про того симпатичного посетителя, пришедшего к одинокому пожилому мужчине, и теперь спешила сказать ему, что время свидания закончилось, и при желании пусть он придет завтра.
Резко завернув в палату, девушка застыла в немом удивлении: в помещении не было ни души. И пациент, и посетитель словно испарились, никому ничего не сказав, мистика какая-то! Девушка еще раз испуганно обвела комнату взглядом и уже хотела бежать за охраной, но вдруг заметила на кресле книгу, раскрытую на самой последней своей странице, которая обычно была пустой. Но именно на этой странице было написано несколько строк, и медсестра, не сумев побороть свое любопытство, подошла чуть ближе.
«Прошу тебя, прости за то, что приходится уйти вот так, не попрощавшись.. Пожалуй, это мой последний шанс сказать тебе то, чего я не мог сказать все эти годы.. Я люблю тебя. Прости, пожалуйста, если когда-нибудь сможешь. Я всегда буду приглядывать за тобой с Небес. Навеки тво…».
«Неважно то, что ты не простился со мной тогда. Ты сдержал обещание, оберегая меня с Небес, и сейчас ты рядом, а это самое главное.
Спасибо этому миру за то, что он подарил нам нашу любовь. Надеюсь, Небеса сберегут ее такой, какой ее хранили мы все это время. Наше ожидание стоило данной нам награды.
Кастиэлю. Дин Винчестер.»
Девушка улыбнулась, дочитав последние строки письма, осторожно закрыла книгу и, бережно взяв ее в руки, понесла прочь из кабинета. Эта любовь не должна была остаться здесь, среди пожилых, доживающих свою жизнь людей, она никогда не состарится и вечно будет молодой и красивой. История этой любви была закончена, и все равно, что это была история любви на одной странице.
