Ghosts of the Past

      Иногда прошлое настигает нас в самый неудобный момент. Кажется, что далекие события канули в бытие и вскоре вовсе исчезнут из памяти. Забытые истории будто бы сами хотят остаться в памяти, а секреты, долго пылившиеся на полках, хотят быть открытыми. Время идет медленно, когда за ним следишь, оно чувствует слежку. Но стоит тебе только потерять бдительность, ¬ оно летит, как ветер. Время имеет несколько свойств, и одно из них – обратимость. Никогда не знаешь, когда оно нанесет удар в спину. Все это начинаешь понимать тогда, когда оказываешься в душной, окутанной запахом пыли и плесени, комнате. Ее стены увенчаны десятками портретов, на которых изображены люди, чьи настоящие лица и эмоции скрыты под фарфоровой маской спокойствия. Ты стоишь посередине комнаты, ощущаешь на себе презренные взгляды и ждешь, когда копье полетит тебе в спину. Граница прошлого и настоящего стирается, все важное уходит на второй план. Ты остаешься наедине со своими чувствами и с людьми, совершенно чужие и родные одновременно. Волосы на затылке встают дыбом, предательские мурашки бегут по бледной коже, тело напрягается, предчувствуя удар. Но они лишь продолжают смотреть на тебя, оставаясь в полном бездействии. Даже робкий лучик света, изредка пробирающийся в комнату сквозь плотные занавески, не способен оживить их. То, что мертво, умереть не может, оно лишь восстает вновь, сильнее и крепче, чем прежде. – Что ты чувствуешь? – тихий, как летний ветерок, голос сестры успокаивает. – Ничего, – парень среднего, даже, скорее низкого для своего возраста роста, медленно ощупывает взглядом умерших членов семейства. – Я всегда чувствую страх, когда захожу сюда, – пол скрепит под легкими шагами девушки, она подходит к брату, чтобы ощутить силу, исходящую от него. Почувствовать себя в безопасности рядом с ним. – Они знают все мои тайны и помыслы. Любой мой шаг им известен. – Это лишь портреты, Рейчел, – с усмешкой отвечает ей брат, хотя и сам не верит себе. Он тоже это чувствует. Взгляд, пропитанный холодом и злостью. – Да, но…– Рейчел попыталась заправить за ухо темную прядь, выпавшую из аккуратной прически. – «Но»? – Ты никогда не просыпался ночью из-за того, что чувствуешь что-то присутствие? Как будто кто-то стоит рядом и смотрит, выжидает. Иногда мне снится темная фигура, она просто стоит в углу и бездействует. Стоит мне только приблизиться, как он наносит мне удар ножом в сердце. Парень снисходительно улыбнулся сестре, одновременно бросая озабоченный взгляд на портрет отца. Величественный, с бесстрастным выражением лица и сердитыми глазами, он восседал на высоком стуле с бархатной обивкой и смотрел на своих детей. Казалось, что даже через портрет он чувствует страх, которым пропахла его дочь. Каждый семейный ужин начинается с того, что Джон Андерсон с отвращением морщит нос и велит Рейчел умыться. «Ты воняешь страхом, девка. Андерсоны не боятся» – едва ли не все слова, которые он сказал своим детям за всю жизнь. – Это просто сны, – наконец, шепчет парень. – Но Блейн, – Рейчел понижает голос, чтобы любопытная служанка Маргарет не подслушала их разговор. – Я слышала, как ты кричишь во сне. Он тоже приходит за тобой. Блейн напрягся, ощущая, как холодная дрожь бежит по телу, а ладони потеют. Иногда он тоже видит силуэт во сне, но он не убивает его, он…Брюнет тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Это все слишком глубоко зарыто и каждая попытка вспомнить оказывается провальной. – Проблема в страхе, – снова шепчет девушка. – Он преследует нас с рождения, от него не скрыться и не убежать. Чем больше вырываешься, тем сильнее затягивает. Иногда мне так страшно, что мое сердце замирает, и мне кажется, что смерть уже возле моей кровати. Я открываю глаза и ничего не вижу. Только золото и дерево, покрытое лаком. – Нет, это не страх, – Блейн хмуро оглядывает стены, в поисках чего-то. Он был маленьким, когда кое-что заметил на одном из фото, вот только по прошествии лет находка затерялась. Его взгляд останавливается на небольшой фотографии, покрытой бурыми разводами. На ней изображены восемь подростков и семейная пара. Отец рассказывал, что около пятидесяти лет назад их дед приютил в этом доме беженцев. И он пожалел об этом. – Дело в них.