У тебя никогда не таял снег в волосах

У тебя никогда не таял снег в волосах, в душах сеял ты только холод и жгучий страх. А мне сердце пронзала током сладкая боль – я хотела быть рядом. Вечно рядом с тобой. Мой покинутый дом остался стоять в пыли, променяла его на ветры чужой земли. Ты смотрел устало, меня прогонял не раз, в дрожь бросало тогда от холода твоих глаз. Уходила молча, разбитая... На заре уже снова тонула в глаз твоих серебре. Я тебе любую обиду могла простить, когда руки твои касались моей кисти. Ты боролся с собой, кричал, что несешь лишь зло, чтобы я уходила... Только меня трясло от обиды и боли. Ты бросался ко мне, целовал мои губы... И от весны к весне снова шла за тобой, устало прикрыв глаза, пока жизни твоей не пробил новый абзац, пока как-то раз, вернувшись из царства теней, ты пришел не один. Пришел не один, а с Ней. А в глазах ее только холод – тебе под стать, да и силы, сразить довольно людскую рать. Ты смеялся, касаясь ярких зовущих губ, а со мною стал снова холоден, зол и груб. Не рыдала я – не хватало тепла и сил, молча делала то, о чем ты меня просил. А она шептала, чтоб ты оставил меня, что богам я, простая смертная, не ровня. Я хотела уйти, но сердце сжимала боль, Ведь дороже, чем вечность, был просто день с тобой. Мне согласие в ваших слышалось голосах, у нее ведь тоже не таял снег в волосах... Но однажды мне сердце тонкий пронзил кинжал, я осталась одна в могиле снежной лежать, проклиная в груди холодное острие. А ты верил ей, ты снова любил ее. Ты поверил, что я могла ее обокрасть, что к камням презренным во мне пробудилась страсть, что милей оказался мне кинжала алмаз серебра твоих холодных пронзительных глаз. Только черное зло таила Она в себе, моя смерть первым шагом стала в ее борьбе. Над тобой развернула бездна свои крыла, и я с ложа смерти тебя защитить сошла. И кинжал из груди рванув холодной рукой, я предательницу отправила на покой, заслонив тебя от проклятий ее шальных. Повернулась к тебе. Ты был непривычно тих. Ты стоял безмолвно – ни "здравствуй", и ни "прости", и смотрел лишь на рану в центре моей груди. Я в глазах твоих прочитала лишь боль и страх. У меня теперь тоже не тает снег в волосах.