"Canticum anima" ("Песнь для одной души")

      – Теперь мы пойдем гулять! Нужно рассказать ребятам о том, что мы видели, – задорно объявил Рутендо, сдувая со лба спадающий хохолок, который прилип к его лбу после быстрого спуска со скалы вниз, что наверняка оставило пару седых волосков в шерсти его матери.       – Вообще-то нет, – легко рассмеялась Киара.       Она с легкой тоской посмотрела на своих детей. «О, Айхею, как быстро они взрослеют! Они теперь уже готовы к учебе и вынуждены забыть об играх. Но я и сама помню, как я хотела в их возрасте еще играть и шалить и вовсе не хотела слушать и понимать папу! Его наука о том, как быть правителем, казалась мне такой далекой и ненужной тогда», – размышляла про себя золотистая львица, видя обиду и непонимание в глазах ее детей. Она очень хотела продлить им детство, но чем раньше они начнут учиться, тем легче и лучше им будет в дальнейшем. Киара спустилась с узкой тропы, что вела на вершину Прайдрока, и теперь находилась на главной скале, где возлежали ее родители. В глазах проснувшегося отца она узрела гордость за нее и гордость за внуков. Это приятно взбудоражило ее душу: хотя она и была уже и сама юной королевой и матерью, но похвала и гордость ее родных все еще были очень важны для нее.       – Но... Мы можем хотя бы поговорить с ними? Я уверен, что Руди, Чонго и Линда будут крайне завидовать нам, когда узнают, куда мы поднимались!       – Рутендо, – мягко произнесла имя сына Киара. – Мы с Амади сейчас уходим выбирать ей будущего мажордома. А вы тем временем подготовьтесь, ведь после того, как мы вернемся, вы позавтракаете и вместе с папой уйдете в поход на несколько дней.       – К тому же львята сейчас спят, – вмешался в разговор Симба, игриво смотря на внука, что так напоминал ему его самого много лет тому назад. – Чонго и Руди уходят сегодня вместе с вашими дядей и тетей.       – ЧТО? Как? – в один голос воскликнули Рутендо и Дэйо, а Амади лишь слабо выдохнула, не в силах поверить в услышанное.       – Навсегда? – уточнил упавшим голосом Дэйо: Чонго, Линда и Руди были единственными молодыми львами в прайде, и следовательно – единственными, кто играл и дружил с королевскими детьми.       – Нет. Просто они проводят их туда, а затем вернутся, – пообещал Симба внукам.       – Ты не говорил мне об этом, – нахмурилась Киара, усиленно стараясь припомнить – не упустила ли она эту информацию мимо ушей с утра.       – Верно, прости. Я забыл тебе об этом сказать. По правде говоря, они и сами пока что этого не знают – мы решили это вчера с твоей мамой лишь ночью, когда все спали. Они уже не маленькие львята, и им пора учиться самостоятельности. Подобные поручения лишь пойдут им на пользу.       – Подождите... – Дэйо, который все это время сидел в сторонке и в задумчивости помахивал кисточкой хвоста, теперь вопросительно смотрел на взрослых, особенно на маму. – Ты сказала, что МЫ пойдем с папой в поход. Все вместе. Но разве обход территории не привилегия только наследника престола?       Симба изучающе окинул внука взглядом: его иногда настораживали вопросы Дэйо. Слишком прямолинейный, внимательный, развитый не по годам, он выделялся на фоне брата и сестры. Амади была также далеко не глупа, но она отнюдь не каждый вопрос решалась задать и не всегда слушала столь внимательно собеседника, а Рутендо же пока был излишне беззаботным, но эта беззаботность уйдет с годами, уступив место опытности. Тем не менее Симба был очень даже рад таким свойствам Дэйо – в будущем он будет очень хорошим помощником сестре. Сделав свои выводы, красногривый лев лукаво переглянулся с Киарой.       – А мы решили сделать исключение. Давно пора менять эту традицию. Разве вы не наследники престола, как Амади? Вы ее братья, те, кто должен быть ее опорой. А как вы будете для нее надежным тылом, если не будете знать того же, что и она? – улыбнулся лев. – Вы будете изучать помимо обычных навыков охоты, боя, ориентировки на местности еще и общение с животными, наш животный мир, будете изучать самые главные семьи каждого рода, их историю, а также нашу историю: каждого короля, родословную и историю нашего прайда, начиная от первого короля и его трех дочерей. Ну и еще много чего вам предстоит узнать.       – Замечательно. Я обожаю историю, – вяло и без энтузиазма протянул Рутендо, «обрадованно» склонив голову.       – Но это необходимо тебе. Разве тебе не интересно это? – удивилась Амади.       – На мой взгляд, это крайне ненужная и массивная информация, засоряющая наш мозг. Какая разница, когда кто родился и умер? Нет, изучать их вклад в прайд важно, согласен, иначе можно допустить ошибки прошлого. Но мне не интересно, как звали моих пра-энных бабушек, честно! – закатил глаза коричневый львенок, а затем тяжело выдохнул.       Он действительно не понимал этого. Ну зачем ему знать, как звали первого короля и его дочерей? Это изменит будущее? Нет. Это поможет творить судьбу прайда сейчас? Нет. Куда важнее были поступки этого самого короля и его дочерей, к примеру, основание прайда и их правила и основы, модель поведения, принципов и морали. А уж насколько интересна история зебр! И как же она важна для львов... Именно потому Рутендо плохо слушал Рафики и его истории. В конце концов, он всегда мог выяснить необходимый вопрос у брата или сестры. Вот уж кому была интересна эта болтология!       – Это необязательно для тебя, Рутендо. Но для общего развития это необходимо, – мудро заметил Симба. – Без истории предков мы можем забыть о том, кто мы.       И это было так. Он сам забыл когда-то. Он позволил беззаботности стереть его память, стереть воспоминания о той истории, что творилась в детстве, он позволил унести прочь образы отца, дяди, матери... Всех, кого он когда-либо знал. Но прошлое нашло его, и убежать от него невозможно. К нему нужно быть готовым. Если бы не Рафики, не дух его отца и не Нала, то, вероятнее всего, он продолжал бы жить в джунглях, забыв о том, что он – лев, король зверей. Но он никогда бы не был таким полноценным, как сейчас. Но разве может это понять полугодовалый львенок, когда сам Симба понял это лишь к четырем годам?       – Я бы хотел заниматься тем, что мне интересно. Пускай Дэйо будет помогать сестре в правлении, а я не хочу посвящать этому свою жизнь, – довольно грубо бросил Рутендо, представив увлекательнейшие часы слушания.       – Ты член королевской семьи, и вам впервые за всю историю прайда со времен правления трех сестер разрешено учиться вместе всему тому, чему и будущей королеве! Разве это не увлекательно? Это ли не повод для гордости? – старался вразумить внука Симба, но тот лишь хмуро блеснул рубиновыми глазами.       – Я не будущий король. Мне это не нужно, – сказав это, Рутендо развернулся и умчался прочь.       Киара хотела рвануть за ним, смотря, как быстро тот сбегает по камням вниз, как быстро идет через траву в сторону небольшого озера с тремя раскидистыми деревьями, где львята любили вместе проводить время или куда приходили те, кто хотел побыть наедине. Однако ее отец лишь покачал головой, беззлобно провожая внука взглядом. Амади тревожно следила за братом, не понимая, что его так разозлило, а Дэйо лишь нахмурился, продолжая покачивать кисточкой хвоста, о чем-то раздумывая. – Не стоит, Киара. Ему сейчас нужно побыть одному. А вот ты иди с Амади к Зазу и Зуру. Уже пора, и неприлично заставлять их волноваться лишние минуты, – уверенно и мягко произнес Симба, убеждающе смотря в встревоженные глаза дочери.       – Не переживай, я поговорю с ним, – неожиданно произнесла Нала.       Оказалось, что она уже давно проснулась и лишь делала вид, что спит, на деле же прекрасно и отчетливо слушая весь разговор. Львица улыбнулась и поприветствовала всех, а затем важно и грациозно потянулась, заставляя проснуться и начать работать залежавшиеся члены, после чего она ласково посмотрела на дочь бирюзовыми глазами, которые в тени имели более зеленый оттенок.       – Идите, а я знаю, о чем говорить с Рутендо, – улыбнулась львица. Мягко обняв сперва дочь, а затем внуков, Нала довольно быстро спустилась вниз и направилась туда, где сидел одинокий коричневый комочек шерсти. Проводив маму взглядом, Киара повернулась к дочери с легкой улыбкой.       – Ты готова идти?       – Угу, – неуверенно кивнула львенка.       Ее неуверенность в голосе почему-то развеселила взрослых, и девочка невольно ощутила, что поступает как-то неверно. Вообще ее сбила с толку ситуация с Рутом, и теперь она чувствовала себя довольно растерянно. Будто почувствовав ее состояние, Дэйо мягко коснулся носом ее плеча.       – Иди. Все будет хорошо. С тобой ведь мама!       – Да, ты прав, – согласилась его сестра, ощущая поддержку. – А что будешь делать ты?       – Пока что я не знаю. Но не волнуйся и не переживай ни за меня, ни за Рута. Мы взрослые мальчики и справимся со своими мужскими проблемами, – усмехнулся львенок.       – Тогда до скорой встречи! – рассмеялась Амади и помчалась за спускающейся матерью.       Мягко шелестела под лапами трава, из которой временами вылетали или выпрыгивали испуганные насекомые. Легкий ветер заколыхал высокие стебли, образовывая из травы зеленые волны, что переливались на свету от темного насыщенного изумрудного оттенка до оттенков осени: грязно-желтых, коричневых и болотных цветов. «Интересно, море тоже выглядит так же? Дядя Копа говорил, что да. Только оно было синее неба и глубже, чем ночь, и ему не было конца... Мне бы очень хотелось увидеть море. Наверное, там действительно очень красиво. Дядя рассказывал, что там необыкновенные восходы и закаты, играющие сотнями оттенков на небе, что отражались на неровной глади великой воды», – подумала Амади, невольно восхитившись природой.       – Не волнуйся о Рутендо, Эмми. С ним все будет хорошо – бабушка поговорит с ним, и все наладится, – раздался негромкий голос матери за спиной.       – Я не по этой причине волнуюсь, – нехотя призналась Амади, обреченно вздохнув.       Она всячески старалась закрыться от потока неприятных мыслей и страхов, но благодаря маминой заботе ее блок разрушился, и то, за что она цеплялась всего мгновение назад, лишь бы не думать о предстоящем деле, уже бесповоротно исчезло, уступая место неуверенности. Ее воображение моментально начало рисовать яркие и неприятные картинки: вот она стоит и смотрит на безликих птенцов Зазу и Зуру – они кричат и хлопают крылышками, а она стоит, не в силах пошевелиться и выбрать. Пауза затягивается, и ее охватывает паника, когда она замечает разочарование в глазах матери и нынешнего мажордома... Амади тряхнула головой, а затем неприятно осознала, что, несмотря на теплую погоду, она ощущает холод, что колеблет ее шерсть, проникает под кожу и холодными путами охватывает ее тело. Страх сделать ошибку и подвести родных ядом растекался по ее организму, острыми иглами проникая в сердце...       – Тебе не стоит ничего бояться, – голос матери наполнил ее теплом, и девочка благодарно подняла глаза на идущую рядом львицу.       – Но вдруг я не смогу сделать правильный выбор? Если я обижу других птенцов? – эти вопросы камнем лежали на ее душе.       Киара тихо рассмеялась, а затем внимательно посмотрела на дочку. Айхею, она столько унаследовала от многих предков! Некоторая робость и застенчивость были присущи и Кову, несмотря на то что он отчаянно хотел казаться уверенным и всезнающим, а желание сохранять везде мир и никого не задевать и не обижать, вероятно, достались дочери от Сарафины. Когда Киара смотрела на Амади, то в ней она видела отголоски предков – черты Сарафины, Сараби, Налы, Зиры и, наконец, самой Киары. Чувство гордости и любви невольно захватило сердце молодой львицы. Ее черты сделают из нее мудрую, справедливую и особо добрую королеву, ведь уверенность у нее придет с опытом и возрастом, а ее красота будет предметом воздыхания десятков и сотен львов!       Почувствовав, что она слишком увлеклась мыслями о дочери, а пауза тем временем неприлично затягивается, Киара решила все же дать утешительные советы для своей маленькой принцессы.       – Ты сможешь, Амади. Поверь, ты сделаешь выбор в любом случае. Просто тебе нужно будет услышать свое сердце. Его ответ будет самым верным.       – А если я не смогу услышать его? – обеспокоилась малышка, пытливо заглядывая в алые глаза матери.       – Тогда просто закрой глаза и попробуй не думать, – улыбнулась Киара.       ...Гнездо птиц было не особо заметным, но зато трудно было не заметить высокое дерево, где оно и находилось. Особенно если учесть, что на том участке земли было не так уж и много деревьев, а те, что были, росли плотно друг с другом, переплетаясь ветками и кронами. Там, наверху, было трудно что-либо разобрать, тем не менее Амади и Киара тщетно старались рассмотреть там что-нибудь, подняв кверху головы. Неожиданно откуда-то из глубины лиственной занавеси выпорхнул нынешний мажордом королевства. Зазу важно и плавно слетел вниз, не забыв при приземлении поприветствовать поклоном нынешнюю и будущую королев.       – Доброго вам утра, королева Киара и принцесса Амади, – хриплым голосом произнес Зазу, а затем, прочистив горло, уже более звучно продолжил:       – Вы не представляете, какая это честь для нашей семьи! Дети очень волнуются, и мы также. Хотелось бы продолжать быть родом королевских мажордомов.       – И будете, – заверила его Киара; осмотревшись, она добавила: – И где же дети?       – Сейчас, сейчас! – суетливо кивнул головой Зазу, а затем, подняв голову вверх, громко позвал свою жену.       – Зуру, лети сюда вместе с ними!       Мгновение – и воздух наполнился шумом крыльев, а затем перед глазами львиц зарябило от ярких и быстрых пятнышек – это летела семья Зазу. Прикрывшая на миг глаза Амади нерешительно раскрыла их. Перед ней находились трое птенцов и их мама. Она редко видела Зуру, но насколько Эм могла судить, то она ничуть не изменилась – тот же прекрасный лазурный окрас, те самые глаза цвета розового кварца, всегда смотрящие с несоизмеримой добротой и пониманием, те же элегантно уложенные крылья. Без сомнения, Зуру была самой красивой из всех виданных ранее птиц-носорогов. Взгляд львенки скользнул вбок – там выстроились в ряд птенчики. И все они были необычайно разнообразные и милые.       – Кхе-кхе, позвольте представить вам наших замечательных детей! Первым стоит Зама, это птенец с гордым клювом и окрасом, похожим на сумерки: фиолетово-синий. Рядом с ним стоит замечательная лиловая птичка с большими розовыми глазами, что готовы принять весь мир! Это наша красавица Зази. А в самом конце стоит Зиба, наш младший сын, необычайно похожий на меня.       Зазу с гордостью осмотрел своих детей, а затем хмуро переглянулся со своей женой, что стояла, виновато смотря на него. Птиц вздохнул и посмотрел на королевских особ.       – Мне очень жаль, но я не могу представить вам еще одну свою дочь. Зури боится летать. Возможно, потому, что она самая младшая из всех, – грусть мелькнула в голосе пожилой птицы, но уже через минуту он вновь казался оживленным и возбужденным от чести предоставить королеве своих чад. – Но, впрочем, можно обойтись и без нее, верно? Мажордом должен уметь хорошо летать, это одно из главных качеств в нашей должности. Иначе могут...       Амади не стала слушать Зазу дальше. Она с интересом изучала его детей. Все они стояли сейчас ровно и с гордо поднятыми головами. Их глаза то и дело мельком скользили по самой Амади, но смотреть ей прямо в глаза никто не решался. Зама показался девочке излишне самоуверенным, а Зиба – слишком правильным и скучным. Смотря на Зази, можно было подумать, что ее интересует все в мире, и особенно ее красота. Сердце ничего не говорило сейчас. Львица прикрыла глаза, зажмурилась сильно-сильно, стараясь не думать ни о чем, а затем услышала тихую подсказку внутри себя.       – Зазу! – вскрикнула Амади, чем перепугала всех присутствующих и перебила речь Зазу.       – Да? – растерялся мажордом, заметив решительный огонек в глазах ребенка.       – Я могу залезть на дерево к Зури?       – Да... Конечно, вы можете, принцесса, но стоит ли? – несколько растерянно поинтересовался Зазу.       – Мне бы хотелось её увидеть, – решительно кивнула Амади, а Зазу лишь вздохнул.       – Тогда конечно. Только будьте осторожны, принцесса Амади! Лазанье по деревьям довольно опасно.       Переглянувшись с мамой и увидев одобрение в её глазах, Эм вздохнула и решительно прыгнула на дерево, зацепившись когтями, которые она с силой загнала в податливую кору. Дэйо и Рут всегда хорошо лазили по деревьям, но Амади никогда этого не любила – после этих занятий у неё сильно ныли поцарапанные подушечки лап и задетые когти. Тем не менее лазила она достаточно неплохо. Если не смотрела вниз. Потому, стараясь не оглядываться, Амади неторопливо и ловко начала взбираться по дереву, используя либо силу своих когтей, либо пользуясь помощью выпирающих сучьев и веток. У нее не ушло много времени на подъём, но с каждой минутой Амади начинала ощущать нарастающую панику – дерево было выше тех, по которым они привыкли лазить. Когда же кора под её когтями безвольно отвалилась, девочка перепугалась и крепко вцепилась в дерево, боясь шелохнуться. Лишь настойчиво уговаривая себя лезть дальше, убеждая себя, что будущей королеве не позволено бояться, она решилась полезть дальше, пока не добралась до крепкой ветки возле дупла с гнездом. Неуверенно заглянув внутрь, Эм удивилась, когда обнаружила, что оно было пустым. Только травинки, пух и мох, что составляли постель для птиц, но ни единой птицы внутри.       – Я что, зря лезла? – нахмурилась девочка, недоуменно смотря вниз. – Но где же Зури? Зазу сказал, что она не умеет летать...       – Это так, принцесса Амади. Простите, что из-за меня вы проделали такой путь.       Приятный и мелодичный голос донесся из-за спины. Амади осторожно развернулась и с удивлением увидела позади себя грустную, с виноватым взглядом, маленькую пташку. Она унаследовала лучшие черты своих родителей – у неё был нежно-голубой окрас, который оканчивался оттенками сумерек и насыщенного индиго, а воротник её был нежно-розовым и невероятно мягким – там всё еще был пушок, а не перья. Глаза же её были нежно-лиловыми, в которых то и дело мелькал розовый отсвет. По мнению Амади, Зури полностью оправдывала своё имя – красивая. Она была самой красивой и милой из всех птенцов, а её застенчивость лишь добавляла ей очарования.       – Ничего страшного! Мне очень хотелось познакомиться с тобой, Зури! – Эм улыбнулась и, кажется, смутила этим Зури еще больше. – Ты кажешься мне очень милой и красивой! Ты правда не умеешь летать?       – На моих крыльях всё еще много пуха, – Зури огорченно приподняла своё крыло, демонстрируя правдивость своих слов. – Я бы очень хотела присутствовать со всеми, но я не гожусь в мажордомы. Папа всегда говорил, что мажордом должен будь мудрым, выносливым, быстрым, незаметным и тихим. Но я далеко не мудра, у меня нет быстроты и выносливости, поскольку я даже не умею летать, а из-за моего окраса и звонкого голоса я вряд ли буду тихой и незаметной.       – Знаешь, мои братья достойнее короны, чем я, – неожиданно произнесла Амади, серьёзно глядя на птичку. Зури с интересом подняла на неё свои трогательные и красивые глазки. – Дэйо очень умён и силён, а Рутендо обаятелен и добр, и я вижу, что в нём есть благородство. Они – львы, которые имеют наилучшие качества. Но наследницей объявили меня. И многие считают, что я больше гожусь на эту роль, чем мои братья, хотя я ничем особенным не отличаюсь от них. Я видела твоих братьев и сестру. Они достойные птицы... Но ни один из них не рискнул посмотреть на меня как на обычного львёнка. Никто не смотрел мне в глаза... Кроме тебя.       – Простите, Ваше Высочество, – Зури испуганно ойкнула и преданно поклонилась принцессе, но та лишь покачала головой и дружелюбно толкнула птичку носом в бок.       – Нет. Это как раз то, почему я хочу выбрать тебя. А еще... Я тоже хочу давать шанс тем, кто не верит в себя. Мне кажется, мы могли бы стать подругами, Зури! И я почту за честь, если ты станешь моим мажордомом.       – Но я не умею летать!       – Это не проблема. Когда придет время – ты научишься, – Амади дружелюбно улыбнулась птичке, которая с недоверчивым восторгом смотрела на неё. – Если ты не против, конечно.       – Принцесса Амади, это большее, о чем я могла мечтать! – птичка восторженно вспорхнула в воздух и не сразу осознала, что уже несколько секунд смотрит прямо в глаза принцессе, паря в воздухе, а когда до неё дошло, то она испуганно сложила крылышки и упала бы, если бы Амади её не подхватила.       – Видишь, ты сможешь научиться летать. Даже лучше остальных, – Эм посмотрела на Зури, и они обе улыбнулись.       Когда Амади осторожно опустила на землю, придерживая за хвост Зури, то она осторожно поставила птичку на землю, а затем гордо взглянула на маму, в чьих глазах читалось понимание и одобрение.       – Моим мажордомом будет Зури!