***
— Я не могу остаться, — говорит Меркуцио, когда эйфория немного спадает. — Поехали со мной? Тибальт перестает мягко теребить волосы любимого. Он понимает: сейчас все зависит от его слов. Оттолкнет он Меркуцио или же наоборот. — Куда ты едешь? — В имение отца. Он умер, и теперь я, как старший, должен взять на себя дела, — Меркуцио садиться на кровати и смотрит Тибальту в глаза, умоляя. — Пожалуйста, Тибальт. Там нет этой чертовой вражды, и мы сможем быть вместе. Тебя ведь здесь ничего не держит. А там тебе больше никогда не придется доказывать, что ты на своем месте. И Тибальт поддается. Не только потому, что теперь он не может отпустить свое счастье, которое только что обрел. Но и еще и потому, что Меркуцио прав. Племянника Капулетти ничего не держит в Вероне. Он просто устал. Конечно, он будет скучать по сестренке Джульетте, но обо всем этом Тибальт решил подумать как-нибудь потом. А сейчас он просто кивает и говорит: — Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь.Часть 1
9 декабря 2013 г., 21:42
«Привет, кошачий царь! Прежде чем ты решишь порвать мое письмо, прошу, прочитай его. Это все, чего я хочу от тебя. Завтра я покину Верону, и мы никогда больше не увидимся. Поэтому я решил, почему бы и нет?
Знаешь, я вовсе не ненавижу тебя. Правда. Просто мне нравятся стычки с тобой. Пожалуй, ты мой единственный настоящий соперник. Не враг. Иногда я даже думаю: а могли бы мы с тобой быть друзьями, если бы тогда, в детстве, я не стал играть с Ромео и Бенволио, или если бы не было этой проклятой вражды? Но потом я вспоминаю, что тогда бы не было наших драк, наполненных страстью, сумасшествием и адреналином, бегущим по венам, словно лава.
Знаешь, кот, я думаю, что понимаю тебя. Для тебя вражда — это способ доказать свою значимость. Но действительно ли оно надо тебе? Ты никогда не изменишь ни своего положения, ни мнения графа Капулетти. Это разрушает тебя, я вижу. Тебя убивает одиночество, и то, что никто не понимает тебя. Я понимаю, Тибальт. А вообще-то, ты мог быть более дружелюбным и завести друзей. Тебе это не стоило б труда, ты притягиваешь людей. Потому что ты великолепен. И это не нуждается в доказательствах.
Думаешь, я сошел с ума? Как по мне, так вся Верона уже давно не в себе. Хотя я отличаюсь от других. Я схожу с ума не от ненависти, а от любви.
Тибальт, знаешь, больше всего я буду скучать именно по тебе.
Ты, наверное, задаешься вопросом, зачем же я все это пишу тебе? Я люблю тебя, всегда любил. С самого детства восхищался тобой. Ты был для меня примером: сильный, смелый, идеальный. Но ты начал задирать меня — за дружбу с Ромео. Тогда я был счастлив. Еще бы! На меня обратил внимание сам Тибальт Капулетти! И я уже не мог тебе позволить забыть про меня. Отсюда все эти подколки, попытки вывести тебя из себя.
Когда мы в первый раз подрались (ты ведь помнишь, как меня отделал?) я носил каждый синяк с честью, как твои отметины.
Но тогда я еще не понимал, что люблю тебя. Понимание пришло ко мне не так давно. Забавно, но помог мне наш умник Бенволио: «Мерк, ты слишком много думаешь и болтаешь о Тибальте, словно влюблен в него!»
Конечно, он шутил, но меня словно громом поразило.
Теперь я уезжаю, и не сказать тебе о своих чувствах было бы, по меньшей мере, трусостью, а трусом я не был никогда.
Прощай, Тибальт. И будь счастлив, мой любимый кошачий царь!
Твой Меркуцио».
— Ну и что это значит?
Тибальт стоит под окнами Меркуцио с помятым письмом в руках.
— Не видишь, что ли? Я признаюсь тебе в любви, — Меркуцио легко спрыгивает с подоконника на траву. Признаться, услышав стук в окно, Мерк ожидал увидеть кого угодно, но только не племянника Капулетти. Письмо в руках у Тибальта говорит о том, что тот знает о чувствах Меркуцио. Отступать некуда.
— Мне надоели твои шуточки, Меркуцио, — устало и как-то затравлено говорит Тибальт.
— Я не шучу. Я действительно люблю тебя. Можешь ударить меня, если хочешь.
— Но почему?
— Что почему? Тибальт, любовь нельзя объяснить чем-то. Ты просто чувствуешь это к человеку, несмотря на все его недостатки.
— С каких пор ты стал таким рассудительным?
Тибальт пытается уйти от темы. Меркуцио понимает это, дает ему время, а потом тихо спрашивает:
— Зачем ты пришел?
Тибальт долго молчит, подбирая слова. Он и сам не знает ответа. Может, потому что Меркуцио всегда был нужен ему, потому что только с ним Тибальт чувствовал себя живым?
— Я не хочу, чтобы ты уезжал. Ты нужен мне.
Меркуцио смотрит удивленно, а потом тихо, с болью в голосе говорит:
— Ты найдешь нового соперника.
— Ты не понимаешь…
Тибальт умолкает. Как объяснить все то, что он сейчас чувствует, простыми словами? И он поддается единственно верному сейчас порыву: осторожно прижимается к губам Меркуцио. Нежно, боясь спугнуть, но уверенно, словно говоря: я не отпущу тебя. И Меркуцио откликается, вкладывая в поцелуй все свои чувства. Тибальт мягко отстраняется и повторяет:
— Я не хочу, чтобы ты уезжал. Ты нужен мне.
Меркуцио улыбается и тянет его через окно в свою комнату.
И сейчас кажется, что все правильно, что все так и должно быть. Нежные неторопливые поцелуи, крепкие объятья, жар любимого тела. Но хочется еще ближе, еще сильнее, еще ярче.
— Тибальт, — тихо шепчет Меркуцио, — я люблю тебя.
— Я тоже, Меркуцио, я тоже тебя люблю.
Движения становятся все быстрее и резче, а дыхание прерывистым. Меркуцио захлебывается полустоном-полувздохом, когда удовольствие накрывает его с головой, а рядом тихо шипит Тибальт. Его Тибальт.