Обещание

Антонио нехотя разлепил глаза, морщась от головной боли, – звонок в дверь противной трелью разрывал ночную тишину дома одного из криминальных авторитетов. - Какого черта?! – выругался мужчина сквозь стиснутые зубы. Прикроватный светильник тускло загорелся, и итальянец сел, опустив ноги, спешно надевая домашние мягкие тапочки. Часы издевательски демонстрировали угловатые цифры, подсвеченные мертвым зеленым, – "3:23". В такой час вламываться в дом было просто некому. Охрана подозрительно молчала, а чтобы добраться до дверного звонка, нужно было пройти ворота. Неужели кто-то из столь приближенных знакомых, что старая преданная скотина, именуемая «личной охраной», пустила его без лишних вопросов? Выстрелов слышно не было, пройти так легко не получилось бы, поэтому мужчина быстро отогнал от себя беспокойство, перекрываемое теперь вполне обоснованным раздражением. Люси потянулась сонно и приоткрыла глаза - звонок продолжал терроризировать тишину, изрядно действуя на нервы. - Разберись уже, - жена презрительно поджала губы и отвернулась, натягивая теплое одеяло выше, и Антонио в очередной раз подавил порыв придушить эту женщину подушкой. Лакированные ступени отзывались тихим стуком, почти не слышным за режущим уши звуком. Мужчина хлопнул рукой по выключателю, включая свет в гостиной, и плотнее запахнул красный шелковый халат. В дверь, помимо звонка, раздался нетерпеливый стук, и Тони разражено распахнул ее, тихо матерясь на итальянском. -Buon'anima*. Соскучился, Лапочка? – Безумные зеленые глаза смотрели уверенно и прямо, итальянец, удивленно охнув, сделал шаг назад, нехотя впуская неожиданного гостя. Гость усмехнулся криво, почесал начинающую седеть бороду и довольно похлопал старого приятеля по плечу. - Давно не виделись, что же ты, Тони, не обнимешь старого друга? – Губы расползлись в какой-то хищной улыбке, вызывая холодный, казалось бы, необоснованный страх, и Антонио отступил еще на шаг, не в силах взять себя в руки. - Здравствуй, Майки… - еле слышно выдохнул итальянец. Майкл улыбнулся, демонстрируя ровный ряд белых зубов, и бегло окинул взглядом комнату. - А ты неплохо устроился, Лапочка. – Мужчина протянул руку, взъерошивая черные с проседью волосы Тони, будто они все еще были совсем юными мальчишками, и уверенно опустился в хозяйское кресло, закидывая ноги на стеклянный журнальный столик. Антонио стушевался. Он замер в оцепенении, вглядываясь в знакомые черты лица, покрытого теперь мелкими морщинками, и чувствовал себя рядом с этим мужчиной нашкодившим ребенком. Криминальный авторитет? Да не смешите – ребенок, сидящий не на своем месте. Тони вздрогнул и, обреченно вздохнув, распахнул створки бара, доставая пузатую бутылку коньяка. - О! – Майкл удовлетворенно усмехнулся и стукнул по столику ногой, пачкая стеклянную поверхность жидкой грязью с тяжелых военных ботинок. Всего минута, разливая темно-янтарную жидкость по широким рюмкам. - Есть разговор, Лапочка, - Майки принюхался и в один глоток опрокинул в себя содержимое рюмки, тут же наливая еще. Тони, предпочитающий пить правильно, поморщился, но промолчал. - Я не могу найти брата. Его письма перестали приходить, а эти уроды прячут от меня любую информацию, даже запрос за решетку не прошел, а ты ведь знаешь, где он. Отвези меня в тюрьму, я хочу повидаться. Антонио вздрогнул и поперхнулся коньяком. - Связываться с федералами? – мужчина попытался взять себя в руки и удивленно изогнул бровь. Майкл засмеялся - хрипло, зло - и прищурил зеленые глаза. - Неужели осталось что-то, что ты не можешь, о великий и ужасный? – Тони скрипнул зубами, но упрямо скрестил на груди руки. В голове судорожно бегали мысли, пытаясь найти выход из ситуации, и итальянец ехидно прищурился в ответ. Все же то время, когда он был ребенком, давно прошло, наградив мужчину опытом и умением решать скользкие вопросы: - Я давно ничего тебе не должен, но услуга за услугу – поработай на меня, и я что-нибудь придумаю. Блондин рассмеялся, расплескивая коньяк из рюмки на светлый ковер. - На тебя, Лапочка?! – хриплый смех сжимал грудную клетку, и мужчина вытер выступившие слезы веселья. - Да ты забыл, похоже, что это я учил вас с Джонни держать пушки в руках! Лапочка, я тебе не по зубам. - Col tempo la foglia di gelso diventa seta*. Тони наклонил голову и указал взглядом на дверь, с Майкла мигом слетело веселье, и мужчина оскалился. - Да я смотрю, наша малышка выросла… - издевательски протянул он, откидываясь на спинку кресла. – И что же Вы предлагаете мне, Босс?.. *** Flashback. - Этот итальянский ублюдок нам не нужен! – шипел Майкл на брата. – Я не хочу потерять тебя из-за дрогнувшей руки невинного ангелочка! Тони сидел у стены, зажимая рот руками, и подслушивал разговор за слегка приоткрытой дверью. - Майки, прекрати, ты прекрасно знаешь, что мы не справимся вдвоем, - Джонни говорил спокойно, не реагируя на возмущения старшего Уайта. - Я не хочу прикрывать еще одну детскую жопу, которая даже стрелять толком не умеет! – взорвался юноша. - Я тоже не умею, - равнодушно пожал плечами младший и тихо фыркнул, - я ему доверяю - этого достаточно. Просто научи нас. - Джонни… - Майкл обреченно выдохнул и опустился на потертый диван, сдаваясь. – Если что-то случится по его вине - я сам застрелю этого мелкого Cafonе*. Дверь тихо скрипнула, и Тони дернулся было в сторону, однако цепкая рука перехватила его за запястье. - Не бойся, - Джонни улыбнулся, и итальянец неосознанно улыбнулся в ответ. Блондин осторожно потянул юношу на себя, провел ладонью по черным волосам, пропуская между пальцами густые пряди. Погладил подушечками пальцев еще по-детски пухлую щеку и довольно фыркнул, заметив проступивший на смуглой коже румянец. - Джонни… - выдохнул итальянец и неосознанно облизнул губы, растеряно смотря на друга. – Я не предам… но… я могу уйти, я ведь… я… Блондин выгнул бровь и, едко усмехнувшись, прижался к губам Антонио. Это не было похоже на поцелуй - жесткое прикосновение, заставляющее тихо шипеть от саднящей боли в потрескавшихся губах, но итальянец ни за что не отстранился бы по собственной воле. - Лапочка, ты такой еще ребенок. Ты уже не можешь уйти, твои ушки слышали слишком много. *** Пистолет непривычно оттягивал ладонь, но Тони упрямо прищуривался, пытаясь попасть в импровизированную мишень. Звук выстрела прогремел в тишине, вспугивая с деревьев птиц, но металлическая банка так и осталась стоять на пне, даже не покачнувшись. - Jamook*, – раздался сиплый смех за спиной. Итальянец сжал зубы, прицеливаясь снова. - Так ничего не выйдет, - шепот в ухо заставил дернуться, пальцы непроизвольно нажали на спусковой крючок, и еще одна пуля ушла в никуда. Майкл снова рассмеялся, а Джонни, фыркнув, положил подбородок на плечо юноше. - Лапочка, расслабься, - снова зашептал он. – Давай: вдох, и на выдохе стреляй… Тони послушно втянул в легкие воздух. - Тебя не должно ничего отвлекать, просто сосредоточься на цели… Итальянец прикрыл на секунду глаза, собираясь, и снова нацелил взгляд на осточертевшую за последнее время банку. Он уже собирался спустить курок, когда холодная ладонь неожиданно забралась под тонкий свитер, касаясь кожи на животе. Тони дернулся вперед, но рука не пустила, крепко удерживая на месте. - Я сказал, не отвлекайся, ничто не может тебя отвлечь… От этого зависит не только твоя шкура. - Я не могу… - капризно протянул Тони, стараясь не реагировать на наглую ладонь, поглаживающую кожу, заставляя покрываться мурашками. Руки, уставшие от тяжести оружия, слегка задрожали. - Оставь его, Джонни, это бесполезно. Маленький Guinny* ничего не может. Антонио вздрогнул, обиженно поджимая губы. Блондин выдохнул и снова еле слышно шепнул в самое ухо: - Представь, что твоя цель – это он… Ладонь снова провела по животу, а затем мозолистые пальцы ласково прошлись вдоль ребер. Итальянец дернулся было, но злость и обида приковали его на месте, и юноша, почти отвернувшись в сторону, готовый к очередному позору, нажал на гладкий спусковой крючок. Гулкий металлический звон ударил по ушам – банка, дернувшись, отлетела в сторону, сверкая неровной дырой в некогда округлом боку. За спиной присвистнули. - А Guinny не безнадежен. - Молодец, Лапочка, - губы легко коснулись смуглой щеки, и Джонни, расцепив руки, отошел на пару шагов, оставляя итальянца недоуменно смотреть на отскочившую банку. *** - Нас подставили! - прорычал Джонни и, схватив брата за предплечье, дернул в сторону от окна за мгновенье до выстрела, с жутким звоном пробившего тонкое стекло. Пол вмиг покрылся мелкими острыми осколками, которые с каким-то диким хрустом ломались теперь под тяжелыми ботинками. В последнее время "Тройка" перешла совершенно на другой уровень: деньги сами плыли в руки, и если раньше верхушка закрывала на это глаза, то теперь совершенно никто не хотел делиться территорией с юной бандой, уже завоевывающей авторитет и потихоньку обрастающей преданными людьми. Мафия не скупилась на радикальные меры - к чему переговоры? "С юнцами невозможно договориться, - презрительно бросал нынешний Босс, Винни, подписывая начинающей банде приговор. - Убейте их - и все дела, а если выживут, то мы найдем, о чем потолковать". Тони удивленно дернулся, сбрасывая с себя оцепенение, и спешно рванул за братьями. Они почти скатились вниз по лестнице. Джонни, мазнув по лицу светлыми отросшими волосами, протянул другу стандартный шестизарядный "Магнум". Теперь руку слегка успокаивающе оттягивал знакомый старый пистолет. Послышались первые звуки перестрелки, чей-то вскрик, звук очередного разбившегося окна, рев мотора. - Джонни, Лапочка, уносите ноги, живо! – Майкл быстрым движением снял пистолет с предохранителя и заслал патрон в патронник. Любимая "Беретта" отзывчиво щелкнула, готовая к бою. Восемь выстрелов. Всего, мать вашу, восемь выстрелов, обязанных сохранить жизнь. Шершавая рукоятка пистолета грела ладонь, спусковой крючок привычно лежал под пальцем, вселяя уверенность, и Майкл почувствовал, как в крови медленно начинает играть безумие. "Беретта", подстроившись под хозяина, рявкнула первым выстрелом куда-то вперед, заставив руку слегка дернуться от отдачи, и лицо старшего Уайта озарила сумасшедшая, будто пьяная улыбка, отражающаяся теперь в блестящем боку любимого пистолета. - Бегом! - прикрикнул мужчина, толкнув брата в спину, и Джонни, легко перехватив итальянца за плечи, рванул к заднему выходу, почти силой выталкивая Тони перед собой. Уже из дома послышались громкие выстрелы. Майкл умел обращаться с оружием, блондин подавил в себе беспокойство за прикрывающего их брата и, торопливо обернувшись, прижался к шершавой стене спиной, выглядывая за угол. - Всего пятеро, можем проскочить, - хрипло зашептал он, сжимая в руке старый "Вальтер", найденный когда-то на земле после перестрелки с федералами, – никакого ручного предохранителя, лишь черная гладкость металла, ожидающая, когда хозяин выжмет спуск. Итальянец мысленно поморщился - любовь к этому оружию сейчас показалась ему совершенной нелепицей. - Надо добраться до машины, - предложил Антонио. Джонни согласно кивнул, выскакивая из-за угла. Выстрел, еще один - запястье тихо заныло от отдачи, но юноша медленными шагами преодолевал двор. "Вальтер" послушно плевал в указанном ему направлении. Всего пара шагов – Тони засунул "Магнум" за пояс брюк и схватился руками за металлическую решетку забора, собираясь перелезать. Легко подтянулся на руках, цепляясь ногами за металлические перекладины. - Скорее. - Джонни, все еще стоящий снизу, тоже протянул руку, цепляясь за забор. Пара движений, спрыгивая с забора, - и тихий вскрик. - Джо! – Итальянец рванул к шипящему другу, согнувшемуся под забором. - Все хорошо! – Блондин вскинул руку, останавливая Антонио и зажимая второй рукой рану на бедре. – Давай, надо торопиться. Вдали послышался звук полицейских сирен. - Вот черт… Итальянец, несмотря на слабое сопротивление, резким движением перекинул руку друга через себя, помогая ему подняться на ноги. Джонни зашипел, пытаясь оттолкнуть Тони, но руки держали крепко. - Иди, идиот, сдохнем же вместе! - Нет! Антонио рванул из последних сил к спрятанной машине. Оставалась всего пара метров, когда блондин сделал что-то совершенно невероятное: он со всех сил толкнул друга в грудь, заставляя его от неожиданности упасть на спину. "Вальтер" коротко плюнул в темноту, послышался чей-то отдаленный вскрик, а затем пистолет, выпавший из пальцев, глухо ударился о землю рядом с лицом итальянца. - Джонни?.. – непонимающе позвал Антонио отчего-то вмиг севшим голосом. Мгновение - и блондин, как подкошенный, начал заваливаться на бок. Белая рубашка быстро пропитывалась кровью на животе, и итальянец, вскрикнув, попытался поймать друга. - Поклянись мне, - хрипло попросил Джонни, прижимаясь губами к виску Тони, когда тот, наклонившись, прижался лбом к плечу блондина, слепо шаря руками по телу друга, все еще не веря в происходящее и судорожно пытаясь вспомнить, где именно надо пережимать, чтобы остановить кровь. - Конечно, все, что ты попросишь… - Пальцы нежно провели вдоль острых скул, и юноша склонился, прижимаясь к сухим губам, ловя последние вздохи. Взгляд зеленых глаз – цепкий, хитрый – всматривался в до боли знакомые черты, запоминая, медленно стекленел с каждым новым ударом сердца. Тихий шепот в самые губы, выходящий вместе с кровью перед тем, как голова безвольно упала назад. Тони всхлипнул, обнимая уже бездыханное тело, прижимая его к себе, и быстро зашептал на ухо, слегка покачиваясь вместе с другом, пытаясь подавить нарастающую истерику: - Я не скажу ему, все будет так, как ты просишь… Перед глазами стояла пелена, Антонио не мог сказать, что происходило дальше и как он оказался в машине. Джонни лежал на заднем сиденье, и язык не поворачивался назвать его трупом. Казалось, что сейчас друг откроет глаза и, рассмеявшись, спросит что-то, мол, "как я тебя, а?" Но стеклянный взгляд был направлен куда-то в пустоту, и Тони упрямо сжал руль руками, упираясь в него лбом. В висках колотило от страха, руки, окрашенные чужой кровью, слегка тряслись. - Еще немного, - прошептал Тони, – я нас вывезу, потерпи. Машина послушно зарычала, и итальянец дернулся, почувствовав на поясе вибрацию. - Лапочка?! Черт возьми! – Руки дрожали, но Тони послушно прижимал телефон к уху. – Вы живы? – На фоне послышался звук выстрелов, итальянец поспешно кивнул, забыв, что собеседник его не видит. - Дай мне Джонни! – прорычал Майкл, и юноша с силой сжал трубку. - Я не могу, – еле слышно прошептал он. - Что?! – вскричал мужчина. - Копы, - выпалил первое, что пришло на ум, Тони. - Схватили? Блядь! Впрочем, пусть так - там сейчас будет безопаснее. Надо залечь на дно. Так, ты меня не знаешь - я тебя не знаю. Не звони больше. Тони опять машинально кивнул. *** Он стоял над могилой один. Каменный крест, перевязанный темной лентой, красные цветы на прихваченной морозом земле, следы чьих-то шагов и надпись, выгравированная на каменной поверхности: "Антонио Профачи 1974-1996". А в могиле, в деревянном сколоченном гробу, - совершенно другой человек. Тони опустился на колени рядом с могилой и прижался лбом к холодном кресту. End of flashback. *** Уже почти год Майкл Уайт работал на Босса, и Тони прекрасно понимал, что не сможет тянуть время вечно. Этот мужчина выводил его из себя, будоражил старые воспоминания, заставляя сердце гулко биться в груди, и итальянец каждый раз сжимал руки в кулаки, натыкаясь взглядом на знакомую спину. На плечи белой гривой ложились отросшие волосы - такие же, как были когда-то у младшего Уайта, и Тони каждый раз ловил себя на неправильности происходящего. Как же ему хотелось, чтобы все было совсем иначе: чтобы этот сумасшедший сейчас лежал в его гробу, а Джонни, так же как и много лет назад, обнимал его сзади за талию и успокаивающе шептал на ухо какие-то глупости. Совершенно сумасшедший год, отбирающий сон и спокойствие. Антонио рвался на любое дело, находя самые нелепые поводы в необходимости лишнего кровопролития. Он тянул время, в надежде поймать шальную пулю в очередной разборке и уйти от объяснений. Он совершенно потерял волю - прошло столько лет, а Майкл все еще вызывал невольный страх. Казалось бы, кто он такой, чтобы оправдываться перед каким-то психом? Но Тони терялся и прятал мелкую дрожь под одним только взглядом зеленых яростных глаз. Тогда, давным-давно, Тони уже считал, что навсегда потерял связь с этой семьей: он похоронил Джонни в собственном гробу, он встал на ноги, вписавшись в Семью, он подкупил тюремщика, заставив его писать письма от имени младшего Уайта. Казалось бы, все тылы были прикрыты, и Майкл не напоминал о себе больше, скрываясь где-то и не выходя на связь, чем вызывал у итальянца искренний облегченный вздох. Время шло, удача решила улыбнуться Антонио, и после очередного дела он все же решил рискнуть. Старый любимый «Магнум» прижимался к смуглому виску седого мужчины, и тот скривил губы в усмешке. Винни сам отправил тогда людей, пытаясь уничтожить «Тройку». Из-за его приказа был убит младший Уайт, и Тони чувствовал, что это слабая замена мести, которая так и рвалась наружу, но не находила выхода. - А мальчик вырос, - прошептал Винни. Из груди вырвался хриплый смех, и Антонио спустил курок. Время замедлилось, итальянец почти физически чувствовал, как пуля разрывает кожу, кромсая и сдавливая под собой мозг, словно тряпку. Голова дернулась, и Тони осторожно, намеренно медленным движением убрал оружие в кобуру. - Спасибо, - еле слышно произнес он над телом рухнувшего мужчины. Теперь все можно было переделывать по собственным правилам. Но смерть старого Босса все же не смогла принести успокоения, царапая изнутри собственной нелепостью складывающихся в цепочку событий. *** - Я тебе раб, что ли? – Майки перехватил Босса за запястье и сплюнул на полированный пол. Тони недовольно нахмурил брови, пытаясь вырвать руку из цепких пальцев. - Ты сам согласился на эти условия, - прошипел итальянец сквозь стиснутые зубы, и Майкл оскалился. - Выпьешь со мной? – внезапно сменил блондин гнев на милость и уже привычно, по-хозяйски, плюхнулся на белый кожаный диван. Тони равнодушно проследил, как на обивке остаются грязные следы от закинутых на диван ботинок. Бутылка с виски быстро теряла в весе. Итальянец нахмурился, пьяно тряхнув головой. Майкл казался совершенно трезвым, впрочем, состояние этого ненормального определить на глаз было невозможно. - Давно хотел спросить, - блондин закинул руки за голову и задумчиво посмотрел в потолок, – а кого хоронили вместо тебя? Антонио вздрогнул на секунду, тут же скрывая нервный жест за очередным глотком виски уже из горла бутылки. - Мешок с песком, - спешно выплюнул он и сжал пальцами виски, прогоняя мысли. "Знает?" - панически мелькнуло в голове. На губах расползлась совершенно неестественная улыбка. Майкл хотел было спросить что-то, но итальянец резко вскочил на ноги, доставая еще одну бутылку. - А расскажи мне, где ты пропадал все это время? – задал он неожиданный вопрос, который сам слетел с языка, и блондин, сбившись, удивленно моргнул. *** Тони надеялся, что этот разговор останется пьяным воспоминанием, но у Майкла, судя по всему, оставались вопросы, и они снова и снова возвращались к старой теме. Итальянец юлил, уходил от ответов, старательно избегал Уайта, и это вызывало у блондина лишние сомнения. Тони не надеялся обмануть, он знал, что рано или поздно все тайны выходят на свет, но как мог оттягивал этот момент. Крепкая рука сжала плечо, разворачивая Босса, и Антонио, зашипев от боли, взглянул в лицо наглеца, встретившись с безумным взглядом зеленых глаз. - Кто. В твоем. Гробу, – раздельно проговорил Майкл. Пальцы на плече сжались до побелевших костяшек, и Тони закусил губу, упрямо давя в себе рвущийся наружу ответ. - Мешок с песком, – повторил он уже тысячу раз озвученное, и блондин расплылся в недоброй улыбке. - Не ври, Лапочка, - Майкл приблизил лицо, выдыхая в губы итальянца, и больно укусил его за смуглую щеку. – Птичка принесла на хвосте, что там был труп, а не декорация. Тони дернулся было из рук, но пальцы разжались сами. Нет, Майклу, в действительности, не нужен был ответ - он увидел все сам. Он увидел это давно, но не мог поверить, а сейчас, когда глаза итальянца испуганно расширились, когда в них, помимо страха, Майкл увидел отчаянье и медленно уходящее время, - все было очевидно. - Сука, - выплюнул блондин в лицо Тони и, резко развернувшись, кинулся прочь из дома. - Стой! – Оцепенение слетело спустя пару секунд, и итальянец рванул следом, все еще пытаясь оттянуть время собственной смерти. Он не боялся умереть, но тайна, которую он так долго скрывал, поклявшись Джонни… Нет, он ведь обещал, он не мог позволить себе… *** - Тупой кусок дерьма, как ты мог?! – Земля рваными клоками летела из-под лопаты, Майкл рычал сквозь зубы, а Тони совершенно не знал, что делать. Он погладил каменный крест пальцами, затянутыми в коричневую кожу перчатки. Как давно он тут не был? Как давно он не касался холодного камня, не разговаривал с тенью собственных воспоминаний, как давно он прятался от собственного страха? Тони вспыхнул от глупых мыслей и упрямо повторил: - Что ты хочешь увидеть, идиот? Мешок с песком? Там совершенно не то, что ты ищешь, Майки! Мужчина не слышал, глаза застилало давно зародившееся внутри безумие, заставляющее лишь сильнее сжимать древко лопаты. - Шлюха, предатель! Он верил тебе! – выплевывал Майк. Глухой стук заставил остановиться, и на лице мужчины расцвела сумасшедшая улыбка - безумная, злая, будто срывающая маску с лица. Как давно он потерял самого себя?.. Майкл давно знал, что брата нет, но каждый раз, стискивая в руках бумажное письмо, написанное чужим почерком, он все тешил себя надеждой. Брат был для него всем – жизнью, смертью, семьей. Нет, он просто не хотел верить, но мысли ядовитыми струями лились в сознание, заражая безумием. Он готов был упиваться ложью и дальше, но страх в глазах Антонио рассыпал хрупкую иллюзию в прах. Блондин кинул быстрый взгляд на итальянца, и тот невольно склонился над разрытой могилой. Сильный удар, ломая поверхность тонкой деревянной крышки, уже давно прогнившей под слоем земли, - и Майкл замер. Взгляд решительный и жесткий сменился обреченным удивлением и непониманием. Скелет – кости, обернутые в куски прогнившей ткани, – ничего, что можно было бы узнать или опознать. Лишь пустые глазницы черепа и золотая цепочка, обхватывающая некогда тонкую шею. Цепочка с небольшим медальоном в виде полумесяца. - Д-д-джонни?! – Майкл задохнулся, падая на колени прямо поверх надломанного гроба. Одно дело знать, догадываться, и совершенно другое - видеть собственными глазами. - Брат... – сипло выдохнул мужчина, протягивая руки; пальцы вздрогнули и замерли где-то на полпути. Тони закусил губу и отступил на шаг. Ему не хотелось это видеть. Сердце предательски пропускало удары, сжималось, к горлу подкатывал ком страха и отчаянья. Тихий вой, запрокинув голову, - и Майкл, все же решившись, сдернул цепочку с брата, наматывая ее теперь себе на запястье. - Прости меня, - тихо прошептал Майкл. Сердце колотилось где-то в горле, не давая сделать вдох. Блондин несколько секунд вглядывался перед собой, а потом рывком поднялся на ноги. - Тупой ублюдок. Я обещал, что убью тебя, если… если… - прошипел он, не в силах произнести сковывающие его слова, и в один прыжок выбрался из могилы. Перепачканные землей руки сжались в кулаки, Майкл уверенно шагал по направлению к итальянцу. Рывок вперед - и "Беретта" направлена в грудь Тони. - Я тебя ненавижу, - произнес блондин одними губами, делая шаг навстречу итальянцу. Шаг, еще шаг, заставляя усмехаться все шире, заставляя Антонио отступать. - Ты все такой же трус и подонок, Лапочка, - вкрадчиво произнес Майкл, чуть наклонившись вперед. Он одним движением перехватил руку итальянца, вкладывая в нее любимую "Беретту". - Мелкий уебок. Трус. Ничтожество. - Блондин сжал руку, заставляя Тони держать оружие, и направил дуло себе в живот. – Мы можем простоять тут до утра, и ты ничего не сделаешь, - Майкл шипел, смех сам вырывался из груди, и мужчина слегка подался вперед, чувствуя через ткань рубашки холодный металл дула пистолета. - Нет, - Тони на секунду прикрыл глаза и вздрогнул. Ему лишь на мгновение показалось, что острый подбородок снова ложится на его плечо. - Ты трус и тряпка. Гнида, ты не мог раньше и не сможешь теперь, Лапочка! Гребаный предатель, ублюдок. "Беретта" дернулась в мозолистой руке и поднялась выше, упираясь теперь в лоб блондина. Холодное прикосновение металла, до боли вдавленное в кожу дуло, заставляющее слегка откидывать голову. "Тебя не должно ничего отвлекать, просто сосредоточься на цели…" Лицо Майкла исказила кривая, почти безумная улыбка, он дернулся, будто пытаясь вспугнуть, и снова расхохотался. Смех прервался так же неожиданно, как и начался: - Детский сад закончился, Лапочка. Тони вздрогнул, когда дыхание коснулось его уха, он хотел обернуться, но взгляд сумасшедших зеленых глаз не отпускал его ни на секунду. Рука уже сама перехватила рукоять "Беретты", сжимая, и блондин усмехнулся, раскидывая руки в стороны. Дуло смотрело в грудь. - Ты не смог сказать мне правду. Ты не смог меня остановить. Ты даже не смог сам убить себя. Ты ничтожество, низкосортная тварь! У тебя кишка тонка! Выстрел прозвучал совершенно неожиданно для обоих. Мгновение мужчины стояли, замерев и вглядываясь друг другу в глаза, а затем Майкл удивленно прижал руку к груди. Липкая кровь тут же окрасила грязные пальцы, и он невидяще посмотрел на собственную руку. Зеленные глаза моргнули пару раз, грудная клетка дернулась, пытаясь сделать вздох, а затем Майкл вздрогнул, отступая на шаг, и вытянул дрожащую руку вперед, протягивая ее, будто пытаясь уцепиться за что-то. Невидящий взгляд смотрел за спину итальянца, из груди вырвался сдавленный хрип. Тони сам не мог вздохнуть, он чувствовал, как холод сковывает внутренности, смотрел, как один из самых страшных для него людей опускается на землю, и сам оседал вместе с ним, не в силах бороться с собственной слабостью. Пальцы сжали виски лишь на мгновенье, и Антонио закрыл глаза, затыкая ладонями уши. Он не хотел слышать хрипов, вырывающихся из чужих легких, не хотел видеть зеленые стекленеющие глаза. Он замер, стараясь раствориться в воздухе, когда невесомый поцелуй коснулся его собственных губ. Тони дернулся, удивленно распахивая глаза, но Майкл лежал на расстоянии, нелепо запрокинув голову, словно сломанная кукла, и слепо смотрел стеклянными глазами в небо. - Я не трус, - шепнул итальянец, поднимаясь на ноги. – Гребаный ты ублюдок, Джонни, - Антонио неуверенно подошел к могиле, опираясь на каменный крест, – брать с меня такие обещания… Тони замолчал на полуслове и тихо сполз на колени, упираясь лбом в холодную поверхность, как когда-то давно. За спиной тихо усмехнулись, и итальянец готов был поклясться, что звук удаляющихся шагов ему не померещился. - Гребаный ублюдок… - он тихо всхлипнул, чувствуя, как столько лет сковывающие все внутри тяжелые тиски медленно разжимают свои объятья. Buon'anima* (итал.) - приветствие, означающее "пусть покоится с миром". Col tempo la foglia di gelso diventa seta* - старая итальянская поговорка, означающая "время и терпение превращают тутовник в шелк". Cafonе* (итал.) - лох, крестьянин самого низкого пошиба. Jamook* (амер.) - идиот, лох, придурок, неудачник, кретин, дегенерат. Guinny* (амер.) - презрительное название итальянцев. От «guineapigs» - подопытные свинки.