Игрушка уйдет молча

Ты включаешь телевизор и вновь слышишь: опять кто-то умер. Авария, несчастный случай, убийство. Естественная смерть стала не естественной. Ее либо слишком много, либо вообще нет. Вокруг одна нелепость: страх перед жизнью и одновременно нежелание ценить ее. Твоя смерть не страшна, страшна смерть других людей: родных, знакомых, окружающих. Страшно терять еще одну жизнь, зная, какой глупостью было её существование, и страшно узнавать благодаря какому нелепому случаю она исчезла. И ты дрожишь, стараясь заснуть, вспоминая сегодняшние новости, и понимаешь, что это затронуло тебя. Как недавно хотелось жить. Тебя окружали земные желания. Желание есть, пить, любить, смеяться. И ты возвышал мимолетные слабости, поклоняясь им. И так ужасно, когда все рушится в один миг. Не остается ничего, кроме окружающих тебя людей. Старый знакомый, который не покидает квартиру, без энтузиазма поддерживая тебя, и друзья, которых вовсе не хочется видеть. Не хочется существовать, не хочется жить. Но, карабкаясь изо всех сил, ты продолжаешь. День, два. Их похороны. Девять дней. Слишком маленький срок, чтобы успокоиться. И рядом никого. Те самые друзья… Пришли, но нет сил их видеть. И опять тишина. И тут приходит осознание. *** Я их потерял. Безвозвратно. Мама, маленькая сестра и папа… ушли в прошлое, в вечность. Им все равно: плачу ли я сейчас или деру на себе волосы, а, может, живу, как раньше. Но они – моя семья – никогда не одобряли пессимистичного настроя. Слишком уж не одобряли, сорвавшись утром из дома в другой город. Зима, метель, гололед. Они свободны, а мне нужно учиться. Сейчас всего этого могло не быть, прогуляй я один день. И кому сказать "спасибо"? Тому, кто управляет нашими судьбами, то есть самим себе. Нет, бога нет, никого нет. Есть только мы и госпожа Случайность, что не обходит никого стороной. И у нас, у всех до единого, отличное чувство юмора, раз мы так синхронно, будто сговорившись, ломаем жизнь друг другу. И, чем ты старше становишься, тем больше твоя жизнь катится вниз. Туда, где ничего нет, туда, куда боль сливается бушующими потоками. И вроде бы, все вокруг идет своим чередом. Земля вертится, Солнце светит, а кто-то болен, душевно, физически, кто-то счастлив, те единицы, а кто-то по-прежнему кого-то теряет. Это непонятное существование, будто кого-то – нет, этого «кого-то» не существует – решил позабавиться. Не будь жизни, не было бы проблем. Ничего бы не было, даже бедная планета не пострадала бы. И пустота. Легкое дуновение ветра не поколышет ни один сухой листочек, капля с неба не зародит новой жизни и не даст кому-то шанс на радость или разочарование. Так лучше? Да, не то, что сейчас. Мир полон и разрывается от миллиардов мыслей, мир плавится от литров слез, мир гниет под миллиардами трупов. В каждом листочке, который колышет ветер, столько боли, пусто сказанных слов, едкого смеха, бессмысленной радости. Почему я вижу мир так? Почему, будто все вокруг шепчет мне этот едкий смысл? Вокруг смысл, не считая одного пустого места. В папке «смысл твоей жизни» пусто. Ноль килобайт, ноль мегабайт. Но там должно что-то появиться, должно. Только это "что-то" появляется со скоростью один бит в столетие. Мой голос так тих, что я порой не могу расслышать свои слова. Губы шевелятся, но каждый вздох отзывается в теле жуткой слабостью. За обычное «привет», кажется, можно умереть. И пусть даже я не хожу в институт, пусть я забыл обо всем, но обо мне не забыли. Бывший друг, хороший знакомый, или просто одногруппник - его можно называть как угодно, но я все равно не подпускаю его близко к себе. Пускай продолжает приходить в квартиру с частотой раз в три дня, я все равно не стану обращать ни на кого внимания. Только стоит ему не придти, стоит ему не позвонить, как я впадаю в еще большую панику и отчаянье. Почему-то, хоть и не хочется никого видеть, все равно одному быть еще хуже. И такой приевшийся график, от которого не хочется отставать – капля моего спасения. Звонок в дверь. Противное пение птиц. Тошнит от этой мелодии, ведь все напоминает о прошлой жизни, когда мы плакали от смеха и приходили домой пьяными. И мы – я и друзья – ездили в другие города, и ночью, и утром, но опасность обходила стороной… - Привет, – тихий тон, подстроившийся под мой. Он стоит напротив. Такой чужой и родной. Его я стал видеть чаще, чем кого-либо. Я киваю, робко смотря в его совершенно обычные глаза. Он обычный, и его внешность не требует никаких описаний. - Жень… - наивный полушепот, и шаг в квартиру. - Что? - Улыбнись. – Он улыбается. И я, конечно, улыбаюсь. Что же еще мне делать? Ведь не каждый день тебя просят о чем-то. Он открывает рот с целью чего-то сказать. И я знаю что. - Леш, не говори. Сил нет. Он бы спросил «как дела?», и это привело бы в панику. Как больно жить. Боль вокруг. В теле, в душе. Ничего не может быть хуже, чем потеря близких. Развернувшись, я, шаркая холодными пятками по полу, иду в комнату и, не доходя до дверного проема, останавливаюсь, чувствую на плечах теплые руки. А я весь, весь насквозь, холодный. - Евгений… Такое красивое имя не достойно боли и печали. – Шепчет Леша. Это что-то новое. Я никогда не слышал таких слов из уст такого человека. Его руки обхватывают все плотнее. Становится тепло, а внутри щекочет какое-то чувство. Чувства зарождающейся нежности. Капля маленького счастья, на фоне всей печали. Я ведь всегда знал, что такие чувства самые лучшие. И я улыбаюсь, но тут же понимаю, что все это не стоит смерти моей семьи. - Алексей, не менее красивое имя. А ты счастлив? - спрашиваю я,пока мои мысли улетают куда-то далеко. - Никто не счастлив. - Тихо и таинственно говорит он, опуская руки и отходя от меня. Я, затаив дыхание смотрю на его фигуру, наслаждаясь каждым изгибом тела. Меня переполняет нежность, благодарность за то, что кто-то еще есть рядом. Это чувство ужасно, но оно помогает жить дальше, хоть жить и совершенно не хочется. Леша чувствует себя, как дома, расхаживая по комнате. Здесь бардак. Уборки не было две недели. Вся квартира похожа на пристанище психически больного. Разорванные фотографии, раздавленные таблетки, окурки от сигарет. Еще первые дни он помогал убирать мне весь этот бардак, но позже стало неважно. Что ему, что мне. Нас обоих это не смущало, и я могу проявлять любые чувства рядом с ним, потому что знаю - терять нечего. И надо же в таком аду, где нет места даже самым безобидным коротким фразам, мы живем две недели. Слишком маленький срок, но с другой стороны кажется, что прошла вся жизнь. Прошло полчаса, как я более менее успокоился. Алексей решил приготовить мне обед. Я не возражал, да и что можно возразить, когда тебя изо всех сил уговаривают поесть? Забота не знает границ. Это часть доброты, которая чем дольше существует, тем больше она становится. Все равно я не буду есть. Все равно я не буду спать. Пускай все вокруг стараются. А я буду продолжать истерически смеяться, сидя на полу, курить и заедать жгучий противный дым успокоительным. Пуская я превращусь в овощ, пускай тогда меня съедят. Минуты идут, а сердце бьется, оно бьется так, как никогда не билось за всю жизнь. В уже привычном бешеном темпе. Мне так больно. Я готов повторять эти слова миллион раз, бесконечно. Мне так больно, просто невыносимо больно. Раньше был смысл. Раньше я жил ради своей семьи, я жил семьей, я любил этих людей, пусть и был временами ужасным эгоистом, не ценя того, что есть. Но сейчас... стало нечем жить. Я не знаю, кого еще можно любить? И вообще еще ради чего существовать любви? В сердце пустота, а при малейшем воспоминании оно обливается кровью и ужасно ноет. Радует лишь одно... хотя даже радовать по сути не может ничто. Ничего хорошего не будет, пока в сознании есть эта потеря. Но Леша, который не перестает верить в меня, верить, что я еще смогу спокойно жить, который пришел на помощь, будучи никем, он дает мне стимул жить дальше. Да и что я могу сделать? Я трус, полуживая жидкая масса, которая ничего не может сделать. Покончить с собой? Это глупо. Глупо. Испытать боль, когда тебе и так невыносимо больно. Причинить себе страдание, когда твоя цель избавиться от него. Идти на какие-то жертвы... На жертвы идут только ради любви. Любви... при этой мысли какой-то щекочущий ком подкатывает к горлу. Я смотрю на Лешу, и боль исчезает. Он режет лук, он плачет, и плакать начинаю я. Слезы катятся по щекам сами по себе. Ресницы чуть подрагивают, но дыхание на удивление спокойное и размеренное. Боли нет, есть непонятное захватывающие полностью чувство. А он, этот простой и невероятно добрый парень, смотрит на меня, и в его глазах сверкает удивление. Губы приоткрываются, но я не даю из них вылететь и звуку, тут же вставая и накрывая эти чуть солоноватые губы своими сухими и холодными, нежно смачивая их слюной, робко прикасаюсь своей душой к душе этого парня. Все тело щекочет. Каждый нерв трепещет, что кажется даже кости плавятся от этих ощущений. Меня чуть ли не трясет. Медленно отстранясь, смотрю в его глаза и совершенно спокойно говорю: - Не плачь, пожалуйста. Недоумение в его глазах пропадает, и он продолжает резать лук, ничего не сказав. Конечно, мне сейчас во всем нужно поддакивать. Никаких возражений. Мои чувства нужно только принять и не оспаривать. Даже не пытаться. Вот он и не пытается. Только от этого обидно. Когда мы перейдем тот порог, когда можно будет довериться своим мыслям и чувствам? Когда он поймет, что не пустое место в моей жизни? Наверное, тогда, когда это пойму я сам. Заправив полностью суп, Леша сел напротив меня и тихо вздохнул. - Я тут подумал... - неуверенно начинает говорить. Напрягаюсь всем телом, ожидая фразы. - Я хочу... Мое сердце бьется. Мысленно я загибаюсь от внутренней боли, пытаясь унять этот стук. - Я хочу, чтобы ты пожил у меня некоторое время. Моя челюсть стремительно летит вниз. - Несколько раз в неделю я прихожу домой поздно из-за работы, поэтому не могу заходить к тебе. Но теми ночами, когда я понимаю, что вновь не навестил тебя, я так убиваюсь, я испытываю такую боль, стыд за себя. Я кажусь себе предателем. Подлым предателем. И изо всех сил переживаю за тебя. Пожалуйста, прими мое предложение. Нам обоим будет лучше. От этих слов я улыбаюсь. Я понимаю, что буду его видеть каждый день, я буду спать с ним в одной квартире, и в любой момент смогу попросить помощи, поговорить, пусть даже посреди ночи. - Согласен, - отвечаю я, и Леша, протянув руку через стол, проводит ладонью по моим волосам, загораясь улыбкой. - Только если ты останешься сегодня. - Я... я не могу, завтра пары... но... ладно, - он на секунду сдается. Я чуть-чуть счастлив. Я больше не буду один. Я буду с ним. Я так хочу быть с ним. *** Наступила ночь. Мне не страшно. Сердце не бьется, и уже все не кажется таким ужасным. Спокойно поев,мы с Лешей сидели на диване, играя в слова. Наверное, он бы хотел посмотреть какой-нибудь фильм, заняться своими делами, но он пошел на жертву, и от этого становится тепло на сердце. Сейчас для меня ничего дороже нет этого момента, когда он смотрит в мои глаза, и мир будто остановился, никто никуда не спешит, никто не умирает, все тихо и спокойно, и, кажется, этот миг готов продолжаться вечность. Я нахожу умиротворение в его карих глазах, я привязываюсь к этому человеку. Да, именно. Эта мысль одна из самых разумных. Когда мы легли спать, было за полночь. Спали мы в одной кровати, и это никого не смущало. Тепло его тела успокаивало. Я быстро уснул, и мне что-то снилось, но этот сон не пугал, а заствалял хотеть смотреть его еще дольше. Нас разбудил противным писком лешин будильник. Ворочаясь в кровати, Леша открыл глаза и с нежностью посмотрел на меня. - Я тебя разбудил? - Нет, разбудил не ты, а твой будильник. - Мне нужно на пары. - Иди, я буду ждать тебя. - Пошли со мной... - невзначай говорит он, и я вздрагиваю. Я не готов видеть мир за пределами квартиры. - Нет. - Я знал. Глупо надеяться, что у меня получиться вернуть тебя к жизни. Ты вообще хочешь жить? - повышает голос парень. - Наверное... - Так будь добр принять какие-то меры. Если не постараешься ты сам, то никто не сделает это за тебя! - Вскрикивает Леша и быстро встает с кровати. А потом продолжает. - Тебе нужно учиться! Нельзя прожить до конца своих дней в одной комнате! Я понимаю, это большая потеря, я очень сочувствую тебе, но жизнь не остановится, как бы ты не хотел, и их не вернуть... - Заткнись! - Вдруг вскрикиваю я. - Тебе меня не понять. Хочешь, пойду с тобой на пары, но это только из-за того, что там я буду рядом с тобой, а не один. Замолчав, мы стали собираться. Я совершенно забыл как жить, бессмысленно сидя дома. Неуклюже напялив свитер, быстро расчесался и стал зашнуровывать кеды. Руки дрожали, ничего не получалось. И тут Леша вновь помог, присев рядом и выхватив шнурки из моих рук. Наши пальцы соприкоснулись, по телу прошла дрожь. На улице холодно. Я опять мерзну. Ноги ломит от дрожи. Рядом идет Леша, в его глазах застыл туман, он будто перенесся в другой мир, где одни пустые, не дающие покоя мысли. Если так, то мы сейчас нереально рядом друг с другом. Но все равно, у меня такое неприятное ощущение, будто я ему надоел, будто у него больше совсем нет желания сюсюкаться со мной. Это обидно. Почему такое наступает именно тогда, когда я начал к нему привязываться по-настоящему? И именно тогда, когда я перестал верить своим чувствам. Потерять здравый разум - еще одно страдание. Да, я перестал верить самому себе. И сейчас страшно не от того, что я иду на пары, а от того, что я иду только ради еще каких-то ничтожных часов нахождения рядом со знакомым, который стал таким родным. И все-таки... как же легко беззащитным людям влюбиться в первого встречного, в первого, кто подаст им руку помощи. Вхожу в аудиторию, стараясь не обращать внимания на косые взгляды друзей и одногруппников. У кого-то на лице непонимание, у кого-то презрение, у кого-то робкая улыбка. Может, они рады за меня? С одной стороны хочется в это верить, а с другой абсолютно наплевать. Мой бывший лучший друг протягивает мне руку, чтобы поздороваться. Молча жму ее и дохожу до последней парты. Вслед приходит Леша и садится, кинув на пол сумку. Неприятно чувствовать на себе эти взгляды. Все будто оживились. Им вдруг стало все так интересно. Интересна моя жизнь. Интересно то, что я делал все эти две недели. Глупые любопытные люди. От всего этого вида мне становится противно, и успокаивает одно - его вечно добрые, но какие-то уставшие глаза. Так начинается занятие. Так начинаются вечные будни. Преподаватель, чуть удивленно посмотрев на меня, тут же переключил внимание на других. И весь день еще три учителя не придавали особого значения моему появлению. Лишь одна, что вела довольно интересный урок, посоветовала взять у кого-нибудь конспекты и переписать пропущенные темы. - Ты как? - подсев ко мне за столик в столовке, спросил Леша, до этого убежавший неизвестно куда. - Терпимо. А ты где был? - уткнув нос в тарелку, ответил я. - Ммм... виделся с кое-кем... - замявшись, ответил парень. Я покраснел. Вот почему-то взял и покраснел. - С кем? - Ну, понимаешь, мне нравится одна девушка... и сегодня она согласилась встречаться со мной. Моя реакция на эти слова напугала меня. Сердце забилось, дыхание сперло, и неприятное ощущение, будто у меня что-то отнимают стало нарастать. Это ощущение было похоже на ревность. Все мы его когда-то испытывали. В голове всплыла картинка: я, одиноко сидящий на полу своей комнаты и проклинающий весь мир. Чувство ненужности, разочарования в людях. Он нашел человека, которого, наверное, любит или будет любить, а тяжелый балласт скоро будет сброшен. Какие же люди непостоянные. - Эй, ты чего поник? Не вздумай расстраиваться, я не брошу тебя, пока ты сам этого не захочешь. - Увидев грусть в моих глазах, он попытался успокоить меня. - Хорошо. А... что насчет жить у тебя? - Предложение до сих пор в силе. И после этих слов стало намного легче. Его личная жизнь не касается меня, и это правильно. А чего я хотел? Любви, или верной дружбы между нами? Такого не может быть. Он относится ко мне лишь как к человеку, нуждающемуся в помощи. Он испытывает ко мне лишь сострадание, желание поддержать. Его жизнь не заканчивается за пределами моей квартиры, она продолжается. И все же... становится больно при малейшей мысли и его любви на стороне. Девушка... теперь у него есть девушка. И на кой ему сдался я? Хочется сбежать отсюда. Не видеть его больше, не попадаться ему на глаза, но нельзя. Поступи я так, то я не выживу. Он дает мне силы, дает мне стимул жить. Прошло три дня. У него все было хорошо, у нас все было хорошо, у всех все было хорошо, но не у меня. Я загибался. Я тонул в чем-то липучем, разъедающем. Я, не желая того признавать, понял, что Леша стал смыслом моей жизни, единственной спасательной соломинкой. И как не влюбиться? Если бы кто-нибудь предупредил меня заранее, что случиться через несколько дней после того, как я стану жить с одногруппником, я бы лучше лег под поезд. Но в этом - то и суть нашей жизни. Мы никогда не узнаем, что будет. И все, что нам остается - жить, терпеть трудности, и наблюдать, что происходит с миром. Пары. По шесть часов терпеть его дыхание над ухом, и не видеть весь вечер. То работа, то Она, его любимая и прекрасная. А потом слушать его рассказы. Слушать, слушать, завидовать и разрываться от боли. Я терялся, находясь рядом с ним, я разрывался своими желаниями. Наброситься, обнять, сказать все, что чувствую, сказать, что люблю, или уйти, убежать, забыть, найти счастье в чем-то другом. А он ничего не видел. Он улыбался. Обращался со мной так нежно, будто любил больше жизни. Искренне переживал, будил по утрам, кормил. Заботился, как заботятся члены семьи друг о друге. Я таял под его взглядом, пытался проявлять какие-то знаки, делать намеки, но все это он воспринимал как бред отчаявшегося человека. Он не понимал самых настоящих чувств, осознанных, одобренных разумом. *** Вновь пройдя через ад, я умер. Я умер морально. И больше нет смысла. Уже слишком большой срок, чтобы все остановить. Механизм запущен, моя жизнь испорчена. Моя любовь существует уже не три дня, а целый месяц. Она иссохла и прогнила, она, подхватив какой-то вирус, заразила все мое существо. Я превратился в зомби, которое ест и пьет, и ходит в туалет. Я стал ненужным даже Леше. Я просто жил сам по себе в его квартире, дожидаясь его поздними вечерами и засыпая на диване. Леша пропадал целыми днями, он был счастлив, и ему не было дело до меня. Никогда не доверяйте людям. Они сначала загораются интересной идей, принимая тебя за игрушку, а потом бросают, незаметно для себя уходя из вашей жизни. Они знают, что предали, но ничего не могут с этим поделать, отдаляясь все больше. Игрушка устарела. На смену ее пришли новые. Более интересные, более забавные и долгоиграющие. Как в детстве, когда у тебя была любимая, кажется, ничем незаменимая игрушка, но вот, мама купила новую. И ты не можешь устоять. Даешь себе слово, что не забудешь старую, но все получается наоборот. И я забыт. Но вроде бы, Леша мне ничего не обещал... ни любви, ни вечной поддержки. Но он когда-то сказал, что не бросит меня, пока я сам этого не захочу. Но вот он бросил. Он не появлялся дома третий день и, когда дверь квартиры отворилась, моему наивному счастью не было предела. Я, чувствуя себя прогнившим и заплесневелым, бросился к нему на шею, крепко и с любовью обнимая, а он, легконько отодвинув меня в сторону, тихо сказал: - Я устал, пойду спать. Глаза даже мельком не посмотрели в мою сторону. Позже я пробрался в комнату, где спал Леша, и, тихо разбудив его, попросился лечь рядом. Парень лениво отодвинулся и не возразил. Сердце бешенно колотилось. Я больше не мог терпеть и решился. - Люблю тебя, - мой тихий шепот казалось раздробил стены. Но он так не думал, он вообще, наверно, и не слушал меня, прошептав глупое "ага". С той ночи прошло еще два дня. Все это время я сидел наедине со своими мыслями. Ведь тем утром все было как обычно. И вот, задыхась в темноте вечера, я понимаю, что сил больше нет. И их не было давно. Но помогала волшебная штука - надежда. Теперь нет и ее. Я пуст. Просто пуст, без всяких сравнений и преувеличений. Но вскоре этого не будет. Терять нечего. И я буду бороться до последнего. Поднявшись с пола, иду в ванную. Вслепую, не включая свет, нащупываю пачку в одноразовыми бритвами и вытаскиваю от туда одну, дрожащими руками пытаясь разломить ее и достать лезвие. Но не получается. Они так плотно стоят там, что весь мой ''успех'' выливается в расцарапанные пальцы. Бритвой трудно поранить себя так глубоко, чтобы можно было умереть, но ладно, я постараюсь. "Прицеливаясь" к нужному месту, брожу по прихожей. Прижав лезвие к запястью, оставляю царапины на коже. Мелькает мысль оставить записку. Тут же отбрасываю ее. К черту бессмысленные слова. Игрушка уйдет молча. Становится страшно. Слезы катятся из глаз. Я вожу бритвой по запястью, чувствуя выступающую кровь. Больно. Но эта боль того стоит. Я буду терпеть эту боль. Ноги подкашиваются. Съезжая по стене, оседаю на пол. В голове пустота, в груди страх, рвущийся наружу. Раны на руке не глубокие. Они не причинят вреда здоровью, от этого становится еще страшней. Изо всех сил я сдираю кожу, водя этими тремя лезвиями вдоль и поперек. В теле слабость, но не от потерянной крови, а от страха. Понимаю, что этим ничего не добьюсь. Психую. Царапаю все пальцы, впиваясь ими в лезвие. Руки полностью в крови. Кое-как встаю, направляясь в кухню. Достаю большой хлебный нож. Не знаю почему, возвращаюсь на свое место. Подношу лезвие к запястью, другой рукой крепко сжимая рукоять. И тут, разрываясь беззвучным криком, откидываю бритву и нож в сторону. Страшно. Страшно уйти просто так, как бы я не хотел и старался. Несколько секунд сижу, собираясь с силами. Прихожу в панику от чувства своей крови на руках. Пусть я ее не вижу, но все равно страшно до ужаса. Подползая к шкафу, роясь там среди шапок и курток, нахожу подходящую вещь, которой можно заменить бинт. Нахожу белый шерстяной шарф. Тут же перевязывваю им левую руку, прижимая ее правой. Вновь прислоняюсь к стене. Откидываю голову. Считаю до десяти. Сердцебиение успокаивается. Слезы медленно текут из глаз. В панике не заметил, как испачкал лицо в крови, оттого сейчас слезы не только соленые, но и с привкусом железа. Проходит какое-то время. Я почти засыпаю, слез почти нет. Вдруг слышу звон ключей и дверь открывается. Свет озаряет комнату. Щурясь, раздираю глаза, сталкиваясь с ошеломленным взглядом Леши. Он напуган, что, кажется, готов зарыдать. Кидается ко мне. Садится на корточки и сжимает мои руки. - Что ты сделал?! Зачем? - он кричит. Зрачки расширены, а взгляд бегает по моему лицу. - Игрушка хотела уйти молча, - безэмоционально отвечаю я, но слезы вновь катятся из глаз. - Но не бойся, все хорошо, я струсил. Раны не глубокие, только не было сил искать аптечку, воспользовался этим. Прости. - Дурак... - отчаянно говорит он. - Хотя нет... я дурак... прости. Я удивлен. Он извиняется. - Я все знал. Я видел, что ты влюбляешься в меня, но от этого мне становилось страшно. Я боялся причинить тебе боль, поэтому стал пропадать, беря дополнительные смены на работе. Прости... я не понимал, что этим причиняю тебе вред еще больше. - Его глаза блестели. Они полны слез, Леша прижал меня к себе, зарываясь рукой в волосах, опаляя жарким дыханием, которое становилось все горячее и горячее. И вот я чувствую прикосновение губ к шее, щеке. Его губы накрывают мои. Я таю от этого поцелуя со вкусом крови. Обнимаю его в ответ. - Надо же, я мог потерять тебя в тот день, когда понял, что тоже люблю тебя. Я мог потерять тебя сегодня. Я ничего не отвечаю. Я чувствую приближение счастья. Я вновь живу, приятное тепло расползается по телу. - И знаешь, игрушка ушла - И Леша вновь целует меня, еще крепче. И больше ничего не случится. Все будет хорошо. Я буду жить. Ведь наступает то будущее, ради которого стоило перетерпеть этот ад. Ад исчезнет, счастье останется.