Соврем судьбе

Сидя в практически пустом кафе, я безразлично смотрел в окно. Возможно, было не очень красиво приглашать Гермиону сюда, когда за окном дождь, вместо того, чтобы, позволив аппарацию, позвать домой, но все же существующая возможность появления там Драко перечеркнула эту возможность. Если честно, то я не думал, что разговор с ней как-то радикально решит мои проблемы, но по крайней мере я что-то попытаюсь сделать. Появление Гермионы застало меня врасплох, но пока она разматывала шарф со своей шеи, я смог взять себя в руки. Сев и продиктовав свой заказ подоспевшему официанту, она посмотрела на меня и произнесла: - Ты хорошо выглядишь, хотя взгляд у тебя какой-то озадаченный. Усмехнувшись, я не стал продолжать разговор о внешности, иначе пришлось бы рассказать о стараниях Малфоя, а зацепился за вторую часть ее слов. - Да, ты права, - кивнув, произнес я, ставя вокруг нас заглушающее заклинание. - Аврорат начал на меня серьезную охоту, и, надо сказать, они подошли ко мне очень близко. Побледнев, Гермиона смотрела на меня потрясенным взглядом, а затем, сбиваясь, дрожащими губами произнесла: - Гарри, я не знала об этом. Знала бы - предупредила. Я ведь просто медик-лаборант, мне не рассказывают сути операций. Я работаю с ранами и проклятиями авроров и пострадав... Подняв вверх ладонь, я жестом попросил ее остановиться. - Я не обвиняю тебя,- сказал я, опуская руку. - Я не сомневаюсь, что ты бы не смолчала. Но сейчас мне нужна твоя помощь. Ты единственная, кто имеет хоть какой-то доступ к Аврорату. Мне нужно знать насколько много они обо мне узнали и реальную вероятность выхода на меня. - Да-да, Гарри, хорошо, - поспешно согласилась Гермиона и замолчала, когда к нам подошел официант с нашими заказами. Стоило тому только отойти от нас, как она продолжила. - Гарри, может тебе уехать из Лондона? А то мало ли, вдруг узнают, где ты живешь. В последнее время ты же все время в Лондоне работаешь, и они, скорее всего, ищут тебя тут. Замерев, я шокировано уставился на нее. Об этом я совсем не подумал. Я действительно локализовал свою работу в Лондоне, и по городу могут искать того, кого не засекает магия. Это все же более реально сделать здесь, чем на территории всей Англии. - Черт, - прошипел я, сжимая кулаки. - Вернись пока туда, где ты три года прятался, - вкрадчиво проговорила Гермиона. - Они же не будут знать город, где искать. Так ты себя обезопасишь. А мы с тобой договоримся, скажем, что через два дня в обед ты придешь сюда, и мы еще раз поговорим. Я как раз попробую все к этому времени узнать. Заметив мои сомнения, она стала уверять меня еще больше: - Гарри, ну что ты так цепляешься за Лондон? Ты же жил без него столько времени, не думаю, что ты настолько впал в ностальгию. - Да нет, конечно, - тихо ответил я, размешивая сахар в чае. Не мог же я сознаться ей, что меня здесь держит кое-что намного сильнее ностальгии. Драко. Теперь уже действительно мой Драко. У нас все только наладилось, а я собираюсь бежать. Конечно, он и так аппарирует ко мне домой и точно так же может перемещаться ко мне в Брайтон, но это не самый лучший вариант. Ведь чем дальше аппарация, тем она дольше и тем больше сил отнимает. Драко и так работает, и мне бы не хотелось по нескольку раз в день гонять его на такое расстояние. Но посчитав, что принимать решение сгоряча не стоит, я отогнал от себя все эти размышления и обратился к Гермионе: - У меня тут есть важные дела, которые меня держат. Но я попробую это все решить. А пока постараюсь на людях практически не появляться... - Это мало поможет, если они пойдут полностью сканировать территорию города, - перебила меня Гермиона. - Я вообще поражена, почему они раньше этого не применили. - Потому что не было конкретного города, - хмуро напомнил я, отпивая свой чай. - А, ну да, - поникнув, согласилась Гермиона. Погрузившись каждый в свои мысли, все оставшееся время мы просидели молча. Предположением о сканировании территории города она меня совсем не обрадовала, и я не мог вести с ней непринужденную дружескую беседу пока в моей голове крутятся мысли о нас с Драко. Да и она, похоже, думала о своем, причем тоже отнюдь не радостном. Только, когда наши чашки опустели, и время ее обеда подошло к концу, мы рассчитались по счету и вышли на улицу. Остановив меня на перекрестке, она несмело спросила: - А тебя никто, Гарри, из тех, с кем ты поддерживаешь связь, не мог сдать? - Нет, - резко и грубо отрезал я, потому я не мог ставить под сомнения Драко и Марту. - Тогда хорошо. До встречи, - тихо ответила мне Гермиона и, слегка улыбнувшись, махнула рукой и перешла дорогу. Проводив ее взглядом до поворота, я достал сигарету и, прикурив ее, пешком направился к своему дому. Несмотря на риск, мне нужно было прогуляться и все обдумать. ***** Рассказать Драко о сложившейся ситуации и ее возможных последствиях оказалось намного проще, чем я мог себе представить. Тот сам кинулся собирать мои вещи, в прямом смысле приказывая мне сваливать отсюда. На вопрос о том будет ли он хоть иногда ко мне приходить, Драко замер с моими вещими в руках и посмотрел как на конченного идиота. Если честно, именно им я себя и почувствовал под таким взглядом. Я думал, он меня убить захочет, но он все же взял себя в руки и продолжил выгребать мои вещи из шкафа. Вздохнув, я поднялся с постели и так же стал скидывать все в бездонную сумку. Быстро вдвоем управившись со сборами, я закинул лямку сумки на плечо и, обняв Драко за талию, аппарировал. Оказавшись в небольшой квартирке, Драко поморщился и практически сразу чихнул. Да, тут все заросло пылью, и мне будет чем заняться. Сбросив сумку на пол и тем самым подняв вихрь пыли, я направился открывать окно. - Ты тут вообще не появлялся, - не вопрос, а констатация факта. Обернувшись к Драко, который осматривал мое небольшое жилье, я спросил: - Тебя это так удивляет? - Ну да, - ответил он, переводя на меня взгляд. - Ты здесь три года жил, все же дом. - Я не жил тут три года. Максимум - полгода до возвращения в Лондон. До этого я кантовался по съемным квартирам. А, когда надоело вещи перетаскивать, купил себе свой угол. - Все равно, - не унимался Драко, - мог бы и объявиться. - Зачем? Стенам показаться, что жив и здоров? – усмехнувшись, поинтересовался я. - Им это вообще не нужно. А в Лондоне был ты под боком. К чему мне тогда нестись сюда? - Я - веская причина? - с толикой лукавства во взгляде спросил он. - Очень, - улыбаясь, ответил я. Не подав вида, что доволен таким ответом, Драко шагнул на кухню, откуда и спросил: - А где Орландо живет? - Через три дома, - ответил я, откровенно не радуясь этой теме. Вернувшись в гостиную, он уверенно посмотрел на меня и выдал: - Тогда я точно буду к тебе часто аппарировать. Так что даже не смей! - не дав никакой конкретики в словах, мы оба правильно поняли, о чем идет речь. Засмеявшись, я подошел к нему и, обняв, проговорил: - Ммм, ревность тебе так к лицу. Больно ударив ладонью меня в плечо, Драко уже открыл рот для возмущения, но я схватил его за заднюю часть шеи и, притянув к себе, впился поцелуем в его губы, проникая внутрь. Когда Драко расслабился в моих объятьях, я скользнул ладонями на его ягодицы и, сжав их, на мгновение слегка приподнял его. Он обхватил меня руками за шею и со сладким стоном попытался перехватить инициативу, но, резко отстранившись от него, я на грани возбужденного хрипа прошептал: - Хочешь? - Да, - протянул Драко, скользнув ладонью мне на щеку и вновь потянувшись за поцелуем. - Ну, тогда нам прежде нужно тут убраться, а то не будем же мы прямо в пыли. Выражение его лица было непередаваемо прекрасно, и я сдерживался из последних сил, дабы не засмеяться. Сколько бы Малфой ни жил среди магглов, он все равно оставался магическим аристократом с белыми ручками. Конечно, помощи от него я на самом деле не ждал, ведь я знаю, что втайне от Нотта домом у него занимаются домовые эльфы из Малфой-Менора, а сам он не владеет и простенькими домовыми заклинаниями. Да вот только Драко не знает, что я в курсе. И я просто не мог сдержаться - безумно хотелось увидеть его реакцию на подобное. - Знаешь, - как-то смущенно начал Драко, и я даже подумал, что он сознается в своем неумении, - это же будет долго. Уборка, секс, - махнув ладонью в неопределенном жесте, перечислил Драко. - Пока одно, пока другое, а потом я еще буду грязный и потный, значит, еще и на душ придется время выделить, а у меня дела, работа. Много работы, - убеждая меня, Драко высвободился из моих объятий и сделал шаг назад. - Так что ни чем помочь не могу. Не скучай без меня. Резко подавшись вперед, он чмокнул меня в губы и мгновенно аппарировал. И только, когда звук хлопка стих, я разразился смехом. Он такой ребенок, хоть и пытается быть взрослым. Не знаю, как к этому относится его муженек, наверное, плохо, раз требует от него соответствия маггловской жизни, но мне как раз по вкусу его необремененность бытом и нежные руки, которые не работают с чем-то тяжелее палочки или карандаша. Это придает ему шарма и легкости, которые мне бы хотелось в нем сохранить, ведь загонять вейлу в маггловскую рутину - просто преступление. Вздохнув, я отогнал от себя эти мысли, ведь начинать вновь злиться на Нотта - занятие пустое. Он его муж и партнер, и я ему ничего сказать все равно не могу, даже если и не сомневаюсь в том, что своими методами он заставляет Драко угасать. Мне в пору было заняться более насущными делами, поэтому быстро сменив одежду на ту, которую не жалко, я принялся за уборку. ***** Как мы с Гермионой и договаривались, мы встретились в том же кафе, только толку от этого было мало. Дело Ветра было обозначено высшей степенью секретности, и добыть мне информацию, не вызвав при этом подозрений, она не могла. Вернувшись тогда домой довольно подавленным, я очень рассчитывал, что этим вечером Драко не придет. Он и так издергался из-за этого дела, потому что отчим Тео не переставал выдавать бравады о том, что еще чуть-чуть и они поймают Ветра, а если он еще узнает, что я не обладаю никакой информацией, то неизвестно, что он мне устроит и куда решит отправить. Сил на оборону у меня не было. И какие-то боги явно меня услышали, раз и вечер и ночь я провел, только беря в рот и глотая: беря - сигарету, и глотая горький кофе. Страх поселился во мне черным пушистым зверьком, который свернулся клубком где-то между сердцем и желудком и периодически выпускал свои когти, чтобы поточить их о какой-то из моих органов. Теперь мне было, что терять. Тогда я бежал от всего, я отказался от всего, открестился. Я хотел все то потерять, бросить, оставить, выкинуть в конце концов. Теперь же мои недоотношения и туманные перспективы тайной семьи на расстоянии были для меня ценнее всего на свете. Только, что мне делать, я не знал. Я словно крался в темноте, совершенно не зная, насколько близко ко мне находятся дома и люди. Страх неизвестности и неопределенности сковывал ноги, руки, мысли. "Я не знаю" - и это самое страшное. С отвратительным привкусом во рту и с режущей болью в глазах я рухнул на постель только под утро. Только, видимо, на этом милость богов закончилась. Проснувшись под звуки отборной ругани, я, не открывая глаза, сел на постели, опустив ноги на пол. Голова гудела. Приоткрыв глаз и немного повернув голову, я замер, без каких-либо мыслей наблюдая за вереницей летящих по коридору на кухню пустых кружек и переполненных пепельниц. Сообразив, наконец, что не безумие, а Драко организовал мне такую картину, я поднялся и вытащил из чемоданчика на комоде недавно чудом раздобытое прекрасное зелье от головной боли. - Кофеин и никотин, - послышалось от двери. - Ты с ума сошел употреблять их в таком количестве? Ничего ему не ответив, я лишь прикрыл глаза и, уперевшись руками в комод, склонил голову. Подойдя и положив свою ладонь мне между лопаток, Драко тихо спросил: - Что-то случилось? - Нет, - ответил я, чувствуя во рту последствия своей ночи. - Сейчас вернусь. За время принятия душа и чистки зубов, зелье, наконец, проявило свое действие, и я смог вздохнуть спокойно. Выйдя из пропахшей каким-то притащенным Малфоем мятным гелем ванной, я почувствовал холодок по коже и приятный запах свежести. Видимо, закрыв до этого открытые настежь окна, Драко заправил постель и сел на нее, меланхолично пропуская волосы сквозь пальцы. Зайдя в спальню, я повесил полотенце на край комода и натянул домашние вещи на еще немного влажное тело. Я по привычке, заведенной еще со школы, ждал продолжения допроса, но это был Малфой. Он уже задал вопрос, второй раз он спрашивать не станет, он взглядом и молчанием заставит и принудит все рассказать. Поэтому, не желая чувствовать, как его холодный взгляд перебирает во мне каждую жилку и мышцу, я глубоко вздохнул и, повернувшись, подошел к нему. - Я не обладаю никакой информацией по делу Ветра. Я не знаю, кем они меня считают. Я не знаю, как они собираются меня искать. И я не знаю, почему его отчим так уверен в успехе. - Я могу попробовать у него узна... - Нет! - резко оборвал я Драко. - Не смей даже заводить об этом разговор. Бывший пожиратель, - сказал я, кивнув на его руку, - Малфой, чей род всегда был связан с нелегальным рынком, интересуется главным вором с этого самого рынка. Ты можешь вызвать подозрение, а нам только слежки за тобой не хватало. Только замолчав, я заметил, как плотно Малфой сомкнул свои губы и поджал подбородок. И не прошло и секунды, как он вскочил на ноги и, смотря на меня глазами полными боли, выдал: - Ненавижу все эти татуировки. От них всегда одни проблемы. Моя была проклятием, твоя - даром, только от нее вновь лишь все идет наперекосяк. Не будь ее, ты бы не превратился из Героя в вора, и тебе бы не пришлось сейчас бояться за себя, за меня, за нас. Все могло быть по-другому! - Всего этого могло и не быть, - холодно произнес я в противовес подступающей истерики Драко. - Мы могли и не пересечься, я бы не рискнул подойти к тебе, и журналисты не дали бы нам жизни. Взмахнув ресницами, Драко перевел на меня взгляд полный тоски и тихо заговорил: - Если бы ты тогда не исчез, если бы я тогда не считал тебя мертвым, то я бы сейчас не был с Ноттом. - Что? - потрясенно переспросил я. Усмехнувшись, Драко опустил голову, занавешивая светлыми локонами глаза, и продолжил: - Сущность любой вейлы и так пробуждается довольно поздно, и все потому, что она дает вейле время встретить как можно больше людей, завести много знакомств. Так как к моменту вступления в наследие магия выбирает из всех знакомых самого сильного мага, который не вызывает в вейле глубокого отвращения, - замолчав, Драко вновь посмотрел мне в глаза и проговорил. - Я не испытывал к тебе отвращения. У меня не было слов, осознание ситуации свалилось на меня как снежный ком, придавив меня холодом, сжигающим кожу. Впервые... Впервые я пожалел, что сбежал. Тогда бы мне не пришлось бы делить Драко с кем-то другим. Хотя... - Мы бы не ужились, - не своим голосом произнес я, садясь на кровать. - Меня все время принуждали. "Должен. Должен. Должен" - всегда твердили мне. А я ненавижу это, я сам хочу все решать. Я тогда так устал от приказов, что я сомневаюсь, что смог бы тебя принять и тем более... полюбить, - посмотрев на Драко, я спросил. - Ты бы что выбрал: полноценные отношения или секс как одолжение для поддержания жизни? - Я все равно ненавижу татуировки, - выплюнул он, поворачиваясь и направляясь к двери. Зацепившись взглядом за его спину, я, ни о чем не задумываясь, выдал: - Зачем тогда сделал еще две? - Что? – замерев, переспросил Малфой, оборачиваясь. - На лопатках. Сотканные лазурной магией неизвестные мне символы, - спокойно ответил я. - Ты с ума сошел? - без доли иронии спросил Малфой, что даже я засомневался в своей адекватности. - У меня нет там татуировок. Подойдя к зеркалу, Драко дергаными движениями снял рубашку и, повернувшись спиной к отражающей поверхности, заглянул через плечо. - Видишь, нет там ничего, - сказал он, прямо смотря на меня. И правда, их не было. Только понимание пришло ко мне мгновенно. Каждый раз я видел их во время секса. Когда был обнажен. Скинув с себя футболку, я вновь посмотрел на его лопатки, и таинственные символы проступили на светлой коже. - Я вижу их, - твердо и безапелляционно произнес я. Переведя взгляд, я поразился, увидев перепуганного Малфоя. - Что это за чертовшина? Нет, нет... - лепетал Драко, слабым голосом. - Нет же ничего. Я понимал, что у меня есть доказательства. Только Драко за них меня убьет. Но взвесив за и против, я шагнул к шкафу. Вытащив из стоявших внизу коробок фотографии, я подал их Драко. Это были те самые с его обнаженной фотосессии. Поняв тогда, по тому как Драко залился краской, что он не оставит ни одну фотографию, я стал с боем отвоевывать у него колдоаппарат. Да только Драко был настроен как нельзя серьезно, поэтому успев с помощью беспалочной магии выдернуть из аппарата несколько фотографий, я отослал их под кровать. И, как оказалось, вовремя, так как уже в следующее мгновение колдоаппарат выскользнул из наших рук и со звонким звяканьем разлетелся в дребезги. Спасти мне удалось именно последние снимки, где была хорошо видна спина Драко с поблескивающими при толчках символами. Несмотря на румянец, проступивший на щеках, Драко очень внимательно вглядывался в один из снимков. Сомнений не было - он видит. - Но почему... здесь... - непонимающе произнес Драко, тряхнув фотографией. - Колдография - это короткая нитка памяти, запечатленная на бумаге. А так как я это вижу, то и на фото это отразилось. Что это, Драко? Не отрывая взгляда, он покачал головой, но ответил: - Язык вейл. - Перевести сможешь? - Нет, - вздохнув, ответил он, - я же не рос в общине, я могу кое-что понять на слух, но письменности меня никто не учил. - Ну, а если отправиться туда и спросить? - предложил я. - И как мне объяснить это? - спросил он, переворачивая фотографию ко мне лицевой стороной. – «Я тут мужу изменял, а любовник фото сделал, не посмотрите» - так? Вздохнув, я запустил пальцы в волосы и озадаченно прошелся по комнате. - Да и все равно, - вновь заговорил Драко, - в общину нельзя аппарировать, а пешком до нее три дня пути. Я не объясню Нотту, куда я пропал на неделю. - Это может быть печатью, удерживающей тебя с мужем? - поинтересовался я, внимательно смотря в серые глаза. - Это может быть чем угодно, - ответил Драко, также не отводя взгляд. - Прости, мне придется посвятить в нашу тайну еще одного человека, - сказал я и, шагнув к Драко и выхватив из его пальцев фотографию, аппарировал. ***** Переместившись тогда в свою лондонскую квартиру, я отправил Гермионе послание, где просил срочно прийти ко мне. Я чувствовал, что медлить было нельзя, я не знал, почему я так схватился за эту ниточку, ведь я особо не верил в то, что это супружеская печать. Существуй такая просто в виде символа, ее можно было бы сломать, вытравить да, и в конце концов, срезать. Но случаев разделения вейлы и партнера не было, значит, такой вариант был маловероятен. Но я чувствовал. Ненавистный Драко Дракон пылал на мне, и во мне горело лихорадочное желание действовать, делать что-нибудь. Закрыв квартиру ото всех кроме Гермионы, ведь Драко мог начать меня искать, я терпеливо ждал. Хоть она и появилась буквально через семь минут, для меня и это показалось вечностью. Как ни странно, но мне было очень легко рассказывать ей обо мне и Драко. Она то бледнела, то краснела от моей истории, но молча и внимательно ловила каждое слово. До того момента как я показал ей фотографию. Тут она не выдержала, закрыла лицо ладонями и смущенно промолвила: "Поверить не могу". Когда же она смогла взять себя в руки, я до конца объяснил ей ситуацию, не забыв озвучить свою версию. Пообещав узнать для меня все, что будет ей под силу, она, все еще краснея, спрятала снимок между страниц книги, лежавшей в сумке, и аппарировала. Вернувшись в Брайтон, я, признаться, не ожидал подвоха. А он был. Малфой, видимо, и не собирался меня искать, он лишь ждал меня дома, восседая в кресле с грозным видом. Понимая, что уже нет смысла врать: я все равно уже отдал фотографию и все Гермионе рассказал, - я выдал Драко всю правду. Не знаю, из-за чего конкретно он так разозлился: из-за Гермионы, из-за фото или из-за того, что я не посоветовался с ним, - но большая часть моей квартиры была разрушена его стихийной магией. Благо Дракон это не воспринял как угрозу для меня, иначе я боюсь представить последствия. Драко кричал, ругался, утирал непроизвольные слезы, а затем, просто послав меня на тот свет на встречу с Салазаром Слизерином, исчез. Закончив приводить в более-менее приличный вид свою квартиру только к глубокой ночи, я без задней мысли завалился спать. И на два дня в моей жизни наступило затишье. Драко так и не объявился, Гермиона не писала. Мне казалось, что даже пыль в моем доме замерла в воздухе, и мне даже не верилось, что время-то идет. Конечно, я мог сходить к Орландо, развеяться, но я сидел дома, опасаясь, что Драко все же вернется и, увидев меня с ним, уже не ограничится только предложением пойти на встречу на тот свет, а станет ее главным организатором. Искать же встречи с Драко было бессмысленно, он не станет даже слушать. И единственным поводом для начала диалога была информация от Гермионы. Ее-то я и ждал, лежа на диване и меланхолично наблюдая за тенью на стене, которая была для меня как солнечные часы. На третий день, я, наконец, получил письмо с просьбой встретиться. Написав на обороте новый адрес, я отослал записку обратно. В этот момент время понеслось, как ошпаренное, и, несмотря на то, что прошло десять минут, мне показалось, что я ждал ее секунд тридцать. - Мне нужно, чтобы тут присутствовал Малфой, - отозвалась она, присаживаясь на кресло и опуская сумку около своих ног. Она была уставшая, бледная, со спутанными волосами, собранными в небрежный хвост. И это... настораживало. Но ничего не спрашивая, я написал Драко записку и, сложив из листка птицу, отправил ее к нему. Догадываясь, что Драко так быстро не появится, я приготовил нам чай и, принеся его в гостиную, расположил все на журнальном столике. Улыбнувшись и кивнув, Гермиона приняла кружку и опустила взгляд на темную жидкость. - Гарри, - неуверенно начала она, - я думаю, я должна сказать, что ничего не имею против тебя и Малфоя, - посмотрев на меня, а потом вновь отведя взгляд, она продолжила, немного нахмурив брови. - Конечно, все это жутко неправильно. Он вейла, замужняя вейла, ты его враг, а он с тобой изменяет своему супругу, выбранному судьбой... Так ведь еще и ваше прошлое... Это все немыслимо, не укладывается в голове. Но... я не против, - легко сказала она на выдохе. - Если тебе с ним так хорошо, то не мне вас судить. У нас с Роном все вроде было правильно, по канонам общества, но ничего не вышло. Так что... Но не успела она закончить, как совсем рядом раздался хлопок, и послышалось едкое шипение: - Неужели ты, Поттер... Но Драко мгновенно осекся, увидев Гермиону. Скривившись, он скрестил руки на груди и выдал: - Ты что-нибудь узнала, Грейнджер? Склонив голову набок, она достала из кармана фотографию и, положив ее на столик, сказала: - Думаю, это твое. И здравствуй, Малфой. Резко схватив фотографию, Драко плюхнулся на диван и нехотя выдавил: - Здравствуй. - Ты что-то смогла найти, Гермиона? - спросил я, переводя взгляд с напряженного Малфоя на нее. - Да, я узнала, - ответила она, опуская взгляд. - Я была в библиотеке Тайного отдела, - начала она, как обычно рассказывая всю предысторию прежде чем перейти к сути. - Там была легенда о последней битве между вейлами и эльфами. Это было давно, еще тогда, когда эльфы были свободными, и никто не называл их домовыми, - с чувством произнесла она, и я еле сдержал умилительную улыбку: Гермиона совсем не меняется. - Так вот, к этой битве была картина известного вейловского художника, на ней был изображен момент убийства младшего сына вейловского короля. Принц лежал на животе на земле, его кофта была вся разорвана, и в тот момент, когда эльф всаживал ему нож в сердце, на его лопатках вспыхивали подобные символы. Не такие же как у Малфоя, но похожие. Главное - расположение одно и то же. Мельком бросив взгляд на Драко, я потрясенно замер, увидев то, насколько он побледнел. - Драко, все в порядке? - обеспокоенно спросил я. На что он лишь кивнул и, обращаясь к Гермионе, хрипло выдавил: - Продолжай. - Ты о чем-то догадываешься? - больше утверждая, чем спрашивая, произнес я. - Поттер, - раздраженно выдал он и перевел на меня взгляд, - замолчи уже. Да, у меня появилось предположение, но я хочу дослушать Грейнджер, потому что она уже все выяснила. Откинувшись на спинку кресла, я замолчал, упрямо смотря на Гермиону. Я все понимаю, мы все на нервах, все напряжены, да и то с чего начала Гермиона не предвещает счастливого окончания рассказа. Но поделать я ничего не мог, внутри все сжалось и замерло, я хотел как можно быстрее узнать правду о татуировках Драко, которую, похоже, уже знают все кроме меня. - Так вот, - продолжила Гермиона, - понять, что это за метки мне помогли рассказы людей, которые пережидали войны в селениях вейл. Они утверждали, что идя на бой, вейлы уже знали, что погибнут, причем это были не предчувствия, они называли конкретные даты и рассуждали, о том кому и куда в таком случае лучше пойти. И даты всегда совпадали. Вейлы знали, что умрут, но шли за своей судьбой с целью убить как можно больше врагов перед смертью. Как они это узнавали, тот мужчина не знал. Но однажды он подглядел за процессом вступления в наследие, и после перевоплощения и принятия сущности, главный жрец, развернул к себе спиной этого юношу-вейлу и, проведя ладонью по его лопаткам, улыбнулся и, сказав: «Замечательно», - что-то записал в огромный потрепанный фолиант, - умолкнув и переведя дыхание после взволнованного рассказа, она продолжила намного медленнее. - Судя по всему, это и есть метки жизни и смерти, только сама вейла их не видит. Вейлы видят чужие метки, но не свои. Иначе ты, Малфой, знал бы о существованиях этих символов. Гарри же, - сказала она, кивнув в мою сторону, - видит это из-за Дракона. Его Дракон это нити из родовой магии Блеков и Поттеров, и вот в семье Блеков вейлы были. Давно и не самые чистокровные, но магия вейлы все равно есть в родовой магии Блеков. Поэтому Гарри и видит эти символы, он видит их вейловской магией. - Замечательно, - едко выплюнул Малфой, вскинув вверх руки. - Я ходячее надгробие самому себе. Дата рождения и дата смерти - лучше татуировку и не придумать. Ну и сколько лет мне там осталось жить? Ты же узнала, что там конкретно указано. Нервно сглотнув, Гермиона кивнула: - Да, я запросила в международном отделе числовую таблицу вейловского языка. - Ну и? - все еще поджимая губы в расстроенном жесте, поинтересовался Малфой. Гермиона смотрела на Драко и молчала. Порываясь ответить, она сразу же смыкала подрагивающие губы. Я же словно окаменел, я смотрел на нее, боясь упустить хоть слово. Сердце стучало где-то в горле и казалось, заглушало все остальные звуки, но слова Гермионы я все же услышал очень четко: - Пять... - Всего-то? - с наигранной усмешкой встрял Драко. - ... дней. ***** В тот момент мне показалось, что весь мой мир покрылся ледяной коркой, а затем, пойдя огромными трещинами, рухнулся прямо на меня. А внутри, словно что-то с глухим звуком плюхнулось в желудок. Наверное, сердце. Драко отведено только пять дней... Эта мысль не хотела укладываться в голове. Мое сознание стойко отвергало ее. Нет-нет-нет. Это просто не может быть. Бред, все это бред. Я тогда не мог ни думать, ни чувствовать. Пусто. Везде. И в голове и в сердце и вокруг тоже, словно ничего нет. Я даже не мог сознательно о чем-то жалеть. Жалеть о том, что у нас не будет семьи, детей, совместной старости. Не мог. Я просто чувствовал, что это конец, не находя в себе сил вдаться в подробности. Из моего полумертвого состояния меня вывели слова Гермионы о том, что она сто раз это проверила, прежде, чем сообщить. Поняв, хоть и с огромным трудом, что Драко спросил ее об уверенности в дате, я тряхнул головой и посмотрел на Гермиону. Совершенно безразлично отметив, что по ее щекам текут слезы, я даже не кивнул ей, когда она пожелала оставить нас наедине. Я не знал что делать. Я лишь неловко встал, так же неуклюже подошел к ошеломленному, но явно более вменяемому, чем я, Драко, и... замер. Слова утешения казались глупыми, да и все равно их не было на моем языке. И чем больше я задумывался о словах, тем четче я осознавал всю нашу обреченность. Беспомощность. И ничтожность. Как бы мы ни хотели быть вместе, мы ничего сделать не можем? Что это? Кара за расшатывание основ вейловской верности и предательство «дарованного судьбой мужа»? Смешно. Смешно до истерических слез. Видимо, правдивы легенды про всю эту вейловскую сущность и преданность. А изменников магия и убирает. Ухватившись за то, что мы не знаем способа и того, как это произойдет, я перевел на Драко более осознанный взгляд. Но стоило мне только открыть рот, чтобы сказать, что, возможно, у нас будет шанс все предотвратить, как Драко поднялся с дивана и сам заговорил: - Не надо, Гарри, - натянуто улыбаясь подрагивающими губами, он поправлял воротник моего пиджака. - Все нормально. Я в порядке. Конечно, это новость... - он сглотнул и на мгновение прикрыл глаза, а затем, резко подняв на меня взгляд, выдал. - Мне так пусто. Но мне надо на работу, - на автомате произнес он, отходя. - Меня там ждут, - механически сказал он, одергивая рукава рубашки. - Не переживай, я завтра вернусь, по-другому не могу. Не волнуйся, жизнь в течение четырех дней мне гарантирована, - сумрачно пошутил Драко, отшатываясь и аппарируя. Потеряв с хлопком аппарации все силы, я рухнул на диван, упираясь локтями в колени и запуская пальцы в волосы. Я даже не чувствовал боль, когда с остервенением тянул за пряди. Это все нужно было принять, переварить, осознать. Где-то на задворках сознания я выхватывал мысль о том, что мы теряем поистине драгоценное время, но... Ни я, ни Драко пока ни к чему толком не готовы. Ни посмотреть в глаза, ни что-то сказать, и даже на чувства не способны. Словно мы ощущаем себя виноватыми перед друг другом за то, что судьба так распорядилась. Отвратительное еще и в своей абсурдности чувство. Мерзко. Горько. Противно. И до жути больно... В каждой клеточке моего тела были непролитые слезы. И только тогда я заплакал. Тихо, без истерик и криков, потому что выплакивать свою душу можно только по каплям. Не заметив, когда я отключился, я проснулся только глубокой ночью, лежа на диване в жутко неудобной позе. Лишь отскребя себя с обивки, я перенес свою тушку в спальню и рухнул прямо на покрывало. На утро я проснулся под одеялом и в пижамных штанах, а с кухни веяло приятным ароматом. Поднявшись, я вышел из спальни, взглядом ища Его. Драко нашелся в гостиной на подоконнике... Курящий мои сигареты. Подойдя, я поцеловал его обнаженное из-за майки плечо и, забрав из пальцев тлеющую сигарету, затушил ее. - Не надо, - тихо проговорил я, вновь целуя его кожу, - Хочешь - сцеловывай этот вкус с моих губ, но сам не кури. Он лишь очень грустно улыбнулся и, спрыгнув с подоконника, потянул меня на кухню. Мы практически не разговаривали. Он лишь сказал, что на работе взял отпуск, а Тео на два дня отправили по делам в Оксфорд, так что на это время он будет жить здесь, со мной. Я был рад этому, но все омрачало то, что это прощальный «побег». Эти два дня мы прожили очень странно. Мы не разговаривали, только перекидывались бытовыми фразами, мы не занимались сексом, мы даже не расстраивались и не плакали. Мы просто жались друг к другу. Все время. Сидя перед телевизором, закутывались в один плед на двоих. Моясь в душе, держались друг за друга, про себя оправдывая это тем, что тут скользко. Или же засыпая в объятьях друг друга, переплетали и руки и ноги. Хотелось просто быть рядом. Вот так просто и без всего лишнего. Да только время тикало. И на четвертый день Драко с утра собрался на работу. Его ощутимо знобило, и кожа была горячее, чем обычно. Что меня не очень удивило. Он практически не спал, а когда спал, постоянно метался по постели. Он практически не ел, лишь изредка таская приготовленную им для меня еду из моей тарелки, да и сцеловывал дым с моих губ. Его подташнивало от пустого желудка и никотина, но он твердо настаивал, что ему нужно именно так и никак иначе. Да и два дня взаперти без свежего воздуха не способствуют хорошему самочувствию. Но так хотел Драко, и я не смел ему перечить. Решив вернуться и доделать одну работу, так как там совсем немного осталось, Драко аппарировал сумку вместе с запиской для Тео в их дом, а сам отправился в свою студию. Промаявшись весь день, я твердо для себя решил, что ни на шаг завтра не отойду от Драко и сам подставлюсь под удар, ведь у меня есть хотя бы надежда на Дракона, который может защитить от атаки. Ополоснувшись, переодевшись и перекусив на скорую руку, я аппарировал в его студию. Сидев на полу напротив полотна, Драко водил по холсту кистью, оставляя большие мазки желтого цвета. То, что я видел, совершенно не походило на привычную рекламу, но... должен признаться картина впечатляла. Буйство красок, хаотичные мазки, контраст на контрасте. Словно произошел взрыв палитры. Но стоит присмотреться и по центру проступает очертание сердца, из которого, словно берут свое начало все краски на холсте. Взгляд ниже и в, кажется, мимолетных, невесомых мазках виднеется вереница танцовщиц в балетных пачках. Живые, настоящие, а не представляющие собой легкий штрих. Проследив за танцующими красками до левого края, я не сдержал улыбки. Ведь желто-кровавая линия извивалась в очертания головы льва, издающего дикий рык. Во мне было желание игриво поддеть Малфоя тем, о ком он думал, рисуя такого льва с изумрудными штрихами на месте глаз, но понимая, что он сейчас не отреагирует и на воскрешение Волдеморта, я отошел. Сев на диван, стоящий у стены, я стал жадно наблюдать за Драко. Перепачканный, взъерошенный, пахнущий краской и такой влюбленный в свое полотно. Было нечестно, что... он больше не нарисует. Не подарит свою душу красками миру, не поделится тем самым, что есть под его холодной маской. Он просто не заслужил. В нем слишком много красивого и прекрасного, чтобы… Заворожено следя за тем, как наверху холста в завитках яркого огня Драко насыщенным синим выводил каллиграфические буквы, я не мог различить написанные слова. Мое сознание упорно рисовала его руками и красками глубокого моря слова: «Я люблю тебя. Люблю. Люблю. Люблю». Кожей, по выдоху Малфоя, почувствовав, что он закончил, я без колебаний, уверенно сказал: - Я люблю тебя. Обернувшись, Малфой посмотрел на меня и потрясенно замер. В глазах пронесся ураган эмоций: удивление, озадаченность, смущение, понимание, недоверие и только потом - счастье. Улыбнувшись мне так как, готов поспорить, Драко не улыбался никому, он целовал меня взглядом. Резко подорвавшись со своего места, я шагнул к нему, падая рядом на колени. Целуя, лаская, пачкаясь в его краске, я стал аккуратно заваливать его на спину. Лизав грубую разноцветную корку засохшей краски и слизывая еще свежие цвета с его щек, ладоней, я продолжал шептать ему о том, как сильно я его люблю. Сдирая с него вещи, я припадал к его телу, самозабвенно лаская все, чего только мог коснуться. Мой. Мой Драко. Любимый и самый нужный. Я пил его как в последний раз. Только не в его, а в свой последний раз. Твердо решив, что я подставлюсь под любой удар вместо него, я напоследок наслаждался своим личным Раем, Ангелом и Богом. Непроизвольно отмечая, лихорадочный румянец на щеках Драко и чувствуя неимоверный жар его тела, я лишь больше терял контроль. Не знаю почему, но каждый раз входя в него, мне казалось, что сердце на мгновение замирало. Только когда первые капли моей спермы попали в него, а перед моими глазами поплыло, я очень вяло подумал, что что-то не так, но совершенно не придал этому значения. Времени мало, а я не его властелин, я могу лишь провести его с Ним. С моим Смыслом жизни, носящим гордое имя Драко. Сидев голыми на паркетном полу среди раскиданный баночек, кисточек и скомканных салфеток, мы ели заказанную пиццу, кусая один кусок на двоих и растягивая еще горячий сыр. И я не поверю, что тогда в мире был кто-то счастливее нас. Поцелуи с привкусом грибов пусть не очень романтичны, но они такие настоящие и интимные, что внутри все подбиралось и замирало от восторга. Но каждой сказке, как и каждому балу, приходит конец. Видя уже глубокую ночь за окном, Драко стал собираться домой. Приводя свою грязную и порванную одежду в более-менее приличный вид, он бубнил себе под нос что-то о больших похотливых кошках, что рычат во время секса, на что я лишь улыбался, мельком поглядывая на картину. Решив, отправить одному из коллег записку на рабочий стол, чтобы тот завтра забрал итоговую работу из студии, Драко подошел к выключателю и, щелкнув им... замер в оцепенении. Проследив за его взглядом, я наткнулся на большой букет белых роз, валяющийся на полу, около не до конца закрытой входной двери. Настороженно позвав его, я, не отрывая взгляда, следил за его лицом. Бледность стерла с его лица румянец, а перехватившее горло не давало голосу полной свободы, отчего Драко только и выдал дрогнувшее: - Мне всегда такие дарит Тео. ***** Кое-как успокоив Драко, я переместил нас к ним домой. Спрятавшись под мантией-невидимкой, я шел рядом с Драко, будучи напряженным и готовым броситься под заклятье. Но обойдя весь дом, мы не нашли следов пребывания Теодора. Убедив Драко пойти спать, я сидел на кресле недалеко от него. Но сон, разумеется, не шел. Драко ворочался, вздрагивал, возмущался, что не может разобрать, какие шумы исходят от меня, а какие нет. Провалявшись так до самого утра, постоянно теребя меня глупыми и пустыми вопросами, Драко не выдержал и со словами: «Я пить хочу», - отправился вниз. Не отставая ни на шаг, я шел за ним, будучи еще более напряженным, ведь именно сегодняшняя дата мерцает на правой лопатке Драко. Набрав себе стакан воды, Драко отпил, а потом, налив немного на ладонь, протер лицо. Капли стекали по щекам и с кончиков волос, а Драко стоял с закрытыми глазами и, опираясь на столешницу, тяжело дышал. Это уже была третья его ночь без нормального сна. Впрочем, как и моя, но Драко явно чувствовал себя намного хуже. Я не понимал причину этого, и в мою голову стали пробираться ужасные мысли о том, что смерть Драко будет отнюдь не из-за внешнего удара. И что тогда мне делать, как его спасать, я не знал. Только открыв рот, чтобы предложить ему сходить к врачу, я замер от ужаса, услышав хлопок аппарации прям рядом с нами. Неимоверно пьяный Нотт, который каким-то образом смог в таком состоянии переместиться. Его блуждающий чумной взгляд при попадании на Драко мгновенно переполнился яростью. По-животному зарычав, он с кулаками бросился к застывшему от страха Драко. И это заставило меня выкинуть вперед руку и выкрикнуть именно «Остолбеней!». Да только Нотт замер лишь на мгновение, а потом пошатнулся, издал непонятный хрип и рухнул на пол. Я было, скинув мантию, бросился к нему, но, услышав крик Драко, метнулся обратно. Тот осел на колени, схватившись за сердце, и хрипел на каждом выдохе. Он весь пылал огнем, и я не мог до него даже дотронуться: на моей коже оставались ожоги. - Вейлы сгорают от любви к своим суженным, - не своим голосом горько выдал Драко, жадно и шумно хватая воздух. Моментально поняв, что Нотт мертв, и что именно происходит с Драко, я плюнул на все. Я обнял Драко, несмотря на то, что вся одежда на мне сразу стала плавиться, и шептал ему: «Прости. Прости. Прости. Моя вина». Я плакал и слышал, как мои слезы с шипением испарялись на Драко. Я хотел сгореть вместе с ним. И последнее, что я помнил перед тем, как потерять сознание, было обжигающее прикосновение пальцев к груди и тихое: - Люблю...