Истинный Гриффиндор

Все же следить за событиями извне было довольно удобно: уже через пару минут после развоплощения Волан-де-Морта Годрик был в курсе произошедшего. - Ну что, все прошло, как надо? – картины тоже чувствуют любопытство. Даже такие необычные, как пейзаж-портрет. - Ну, почти, - не отрываясь от прямой трансляции по зеркалу, ответил Годрик. – Лили не доплела заклинание до конца, что не есть хорошо, а вот Гарри порадовал – стихийный выброс прошел прямо по обратному лучу Авады… Он будет сильным магом. Осталось подождать, когда его заберёт Сириус и воспитает в лучших традициях Блэков. - Да, но он же поступил на благородный Гриффиндор… У него честь и дружба на первом месте… - В первую очередь он Блэк. И плевать, куда он поступил: родовая магия, оставшаяся без наследника, будет давить на Сириуса, заставляя его подчинятся Кодексу Рода, - все так же задумчиво произнес Годрик. - Что? Ты куда прешься, идиот! Стой, - основатель Гриффидора попытался было воздействовать на бывшего подопечного, но то ли сам Годрик был ослаблен, то ли у Сириуса шило в заднице настойчивости было больше, однако Блэк побежал за предателем. - Идиот. Придурок. Дегенерат. Недоношенный детеныш выхухоли, - обреченно бился головой об стенку Годрик. То, что голова наполовину погружалась в стену, его особо не волновало. – За какие грехи мой факультет превратился в маггловский отстойник добра и глупого благородства, а? И что мне теперь делать? - Не знаю… хотя, - картина забавно выгнулась, пытаясь разглядеть что-то в зеркале, - слушай, а это кто? - Это? – на время прекратив бесполезное самобичевание и оставив стенку в покое, призрак уставился в зеркало, где какой-то великан, перекинувшийся парой фраз с Сириусом, сел на Блэковский мопед и, взяв малыша на руки, взмыл на тарахтящем ужасе вверх. - Пойду выпью яда, – Годрик с тоской посмотрел на стенку, - этот полувеликан тоже учился на Гриффиндоре. А теперь этот мудак с годовалым ребенком в одной руке сидит за рулем чужого и явно непривычного ему транспорта. Все. Ребенка можно считать погибшим. - Может, не все так плохо? - Ты посмотри на них! Один – магический крестный, убедившись, что его друзья мертвы, побежал мстить, отдав ребенка и свой мопед первому попавшемуся знакомому. У них там – война! А он отдает крестника человеку, которого когда-то знал в школе, потому что тот сказал, что он, видите ли, от Дамблдора! Это полный северный зверек, чесслово. Ничего, что этот ребенок - пусть и не без моей помощи - освободил всю Магическую Британию от плохого-парня-с-очень-пафосным-именем? Портрет молчал, давая основателю Гриффиндора выговориться. - А этот великан? - продолжал возмущаться Годрик. - Это вообще киднеппинг получается! Неужели у Дамблдора нет времени самому на минутку заглянуть к его самым преданным орденцам? Что-то мне подсказывает, что об их смерти старому маразматику известно. Маховиком времени воспользоваться никак? Вернуться на час назад, пустить Аваду в Вололдю – и все! Известно место убийства, время убийства – нет, надо разыграть драму и оставить ребенка сиротой. - Тебе же самому это выгодно? - Мне выгодно только отделение мальчишки от излишне благородных и не видящих дальше своего носа родителей, а не их смерть. Проклятье, я теперь от переживаний не усну, где мой цианистый калий? - В первом ящике, в потайном отделении. Подожди травиться, этот гигант его куда-то привез. - В детский дом, что ли? – проворчали в ответ откуда-то из-за стола, увлеченно вспоминая комбинацию кнопок, которые открывали отдел со снотворным. Когда ящичек уже поддался, Годрик свинтил крышечку с зеленой пробирки и забросил себе в рот содержимое. По его прикидкам этого хватит лет на пять-шесть. Максимум на семь… - Да нет, к родственникам, - немного растерянно произнес портрет. - Какие родственники, все же предки Поттеров давно уже в могильном склепе? – призрак подлетел к зеркалу и, не веря глазам своим, уставился в артефакт. - Вот так. Со стороны Лили, видно, – она маглорожденная… В зеркале действительно отображалась женщина похожая на Лили Поттер: такой же разрез глаз, похожая форма носа, изящная шея – точь-в-точь Лили. Только не рыжая с зелеными глазами, а блондинка с серыми... - Вот же манипулятор! – восхитился нынешним директором школы Годрик. – истинный гриффиндорец. Если бы он еще мой факультет не ослабил – цены бы ему не было… - размышления прервал смачный зевок. - Разбудишь меня в случае ЧП, окей? – дождавшись подтверждения от портрета и соорудив себе кровать щелчком пальцев, Годрик заснул. Ведь может Великий Основатель Школы иметь маленькие недостатки вроде некоторой истеричности и привычки при малейшем волнении хватать снотворное… ***

Дневник Петуньи Э Д

Привет, дорогой дневник! Меня зовут Петунья Эванс, и сегодня мой тринадцатый день рождения. Если честно, я не знаю, зачем сестрица подарила мне тебя. Еще раз намекнуть на наши различия? Указать место магле? Вообще, магический дневник - странный подарок… Но, наверное, я все-таки благодарна сестре – в дневнике можно хотя бы выговориться: у меня нет близких подруг, а с Лили... с Лили все очень сложно. *** Привет, дневник! Я вновь пишу, и вновь о грустном. Скажи, мой дорогой дневник, почему одним достается все, а другим - ничего? И да, я вновь о Лили. Почему она такая красивая, умная (если верить ее оценкам по Сове, или как там), магичка. А я всего лишь ее бледная копия. Тяжело передать на бумаге все чувства, которые меня охватили, когда Майк – одноклассник и просто очень симпатичный и обаятельный парень - попросил ме­ня… поз­на­комить его с Лили! Неужели я настолько страшная, что гожусь только для «познакомить с Лили Эванс»! Иногда мне кажется, что я начинаю ее ненавидеть… *** И снова здравствуй, дорогой дневник. Пусть я не очень часто пишу, но тем же ты и ценнее, верно? Сегодня очень суматошный день. На работе… Кстати, я не говорила, что устроилась на работу секретаршей? В общем, сейчас я варю кофе и рассказываю всем, какие у нас замечательные дрели. Так вот, сегодня Вернон – сын моего начальника - пригласил меня на свидание. Не сказать, что он мне очень нравится… Но других вариантов все равно нет. Все более-менее симпатичные парни с работы меня пугаются. А Вернон милый… Розы мне сегодня подарил. Правда, он старше меня на семь лет, но оставаться одной уже нет сил: родители далеко, Ли­ли… это закрытая тема, а подруги у меня так и не появились… В общем, пошла я собираться. Красоткой не стану, до Лил мне далеко… Но если постараться - можно стать лучше. Еще лучше. Иногда мне приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не сделать, как раньше: прийти в спальню к ней, обнять, поговорить. Все эта чертова магия – она отняла мою Лили. А еще этот Северус с Паучьего тупика вечно настраивает ее против меня. Ох, надеюсь, этого никто не прочитает – надеюсь, магия хоть чуть-чуть хорошая и умеет не только отнимать и разлучать, но и сохранять чужие тайны. И да… С днем рождения меня. С двадцатиоднолетием… *** - Вернон, что нам делать? – молодая женщина не смотрела на мужа, поднимая с крыльца сверток с ребенком, но голос ее был растерянным. Раннее утро в пригороде Лондона. Серое небо, идеально ровный забор, одинаковые домики, различающиеся лишь занавесками на окнах. И женщина с ребенком на крыльце дома. Ребенком, ничуть на нее не похожим, разве что разрезом глаз... - Это твой племянник, ты и решай. Петунья посмотрела на Вернона, перевела взгляд на маленького племянника… - Он будет жить здесь. - Как скажешь, дорогая, - Вернон очень любил свою жену: умницу, красавицу, активистку. То, что она стала его – это чудо. Ну, и немного смекалки. Де­лов-то: запретить всем работникам общаться с Петуньей и завалить ее цветами. - Пошли в дом, дорогая, простудишься. Петунья крепче прижала к себе сверток с ребенком и зашла в дом. - Теперь ты будешь жить здесь, Гарри Поттер, сын Лили. Закрывший за ними дверь мужчина поднял выпавший конверт с изумрудными дорожками чернил на бумаге. - Ну-ка, что здесь? – вскрывая конверт, пробормотал Вернон, не замечая, как легкая, прозрачно-сероватая дымка поднимается от конверта и обволакивает его лицо, залазит в нос, приоткрытый рот… Оглушительно чихнув, мужчина с непонятным раздражением пробормотал что-то вроде: «Обормот на мою голову навязался» - и обратил внимание жены на письмо. - Тут что-то прилагалось… Бонус-инструкция к «подарочку», - помахал конвертом Вернон. - Зачитай, пожалуйста, - попросила мужа Петунья, оглядывая маленького Гарри на предмет синяков и ссадин. Мало ли, как ребенка сюда везли… Вернон чуть прокашлялся, прочищая горло, и начал читать. «Уважаемые Вернон и Петунья, с прискорбием сообщаю вам, что Лили Поттер, в девичестве Эванс, и Джеймс Поттер трагически погибли в ночь 31 октября. Примите мои соболезнования. Причиной смерти супругов Поттер является черномагическое проклятье темного мага Лорда Волан-де-Морта. К счастью, темный колдун так же покинул этот мир, однако, я опасаюсь, что последователи этого мага, могут навредить юному Гарри, поэтому прошу вас приютить вашего племянника до его совершеннолетия.

Благодарю за понимание, Искренне Ваш, Альбус Дамблдор.»

- Снова магия! – рассерженной кошкой прошипела Петунья, стараясь не расплакаться. - Дорогая, не волнуйся. В Гарри магии... То есть, я обещаю, что этой дури в нем не будет, - сам Вернон магию никогда не видел, если, разумеется, не считать ярмарочных фокусников магами, но если это расстраивает его любимую женщину, то он, как мужчина, обязан оградить ее от этого. Из спальни донесся детский плач, и Петунья помчалась в комнату. Вернулась она буквально через минуту, качая на руках хрупкого даже на вид Дадли. - Знакомьтесь, - женщина положила Дадлика рядом с Гарри. Мальчишки недоуменно посмотрели друг на друга, а потом Гарри немного толкнул Дадли. Тот, внимательно осмотрел противника и, несмотря на внешнюю хрупкость, тут же ответил. Спустя еще пару тычков раздался совместный плач. Начало крепкой детской «дружбе» было положено.