Угадай, кто?

Доброго времени суток… Я мужчина. Мне 35 лет. Имя Ву Фань или Крис Ву. На работе я – всеми уважаемый красавчик-босс. А в жизни – отшельник. Совершенно одинокий. Ни братьев, ни сестер. Родители живут на другом конце света. Знакомых мало, друзей еще меньше. Вот уже второй месяц, почти каждый день, я хожу в один и тот же бар. Сажусь в самый конец зала и просто пью свои алкогольные напитки. Лениво потягивая очередное алкогольное месиво, размышляю о своем никчемном существовании. Женился я рано, в 22 года. Со щенячьим восторгом думая, что нашел любовь всей своей жизни. Первые месяцы брака были словно из дорамы. Райский уголок в виде нашего дома. В деньгах мы не нуждались – отец с восемнадцати лет заставил меня управлять филиалом его фирмы в Китае. Супруга, как мне тогда казалось, любила меня. Готовила вкусные ужины, теплые завтраки. Нас ждали жаркие ночи. Ничего не требовала, лживая стерва. Я не видел круглых сумм, снимаемых со своего счета. Лишь красивый минимум: «- На кофточку, она недорогая, с распродажи», «- Туфли износились, купила новую пару», « - Курточку теплую приобрела», « - Смотри, какой я тебе свитер нашла мягкий». Отрезвление стало приходить через год совместной жизни. Секс перестал быть регулярной волшебной порой каждую ночь. Теперь мне казалось, что это еще одна прописанная обязанность сторон в контракте. Суммы стали увеличиваться. Мне было плевать на деньги. Больше этого меня тревожили постоянные скандалы, истерики, упреки и недомолвки. Я был в растерянности. Куда делась моя прекрасная красавица жена? Милая, добрая девушка. Она стала фурией. Мегерой. Всеми фибрами души, почему-то возненавидевшей меня. Своего мужа. А потом наступил тот роковой час. В тот день я решил сделать ей приятный подарок в виде щеночка обожаемых ей доберманов. Вырвавшись из офиса пораньше и заехав к знакомому ветеринару за ушастым подарком, я нацепил на его кожаный ошейник большой красный бант. Малыш как-то грустно смотрел на светящегося от предвкушения меня. Кажется, хвостатый чувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Словно ниндзя я крался по коридору, на слух, пытаясь понять, где же на двух этажах нашей квартиры находилась моя супруга. Странный горьковатый запах, явно чужих духов, уже должен был насторожить меня, как и чужая куртка на вешалке в коридоре. Но я был слеп. Пулей пролетел наш просторный зал и осторожно стал подниматься по лестнице наверх. Щенок затих на моих руках, лишь иногда дергая аккуратными ушками. Раздавшийся в тишине квартиры громкий смех, заставил подпрыгнуть от неожиданности, а последовавший за ним томный стон, замереть в неверии. Опустив малыша на мягкое покрытие на полу, я медленно стал подходить к двери, чувствуя, как с каждым стоном и вздохом за стеной, во мне что-то рушится. Противная соленая влага нещадно щипала глаза. Скулы свело от невозможности заорать. Дрожащей рукой я взялся за дверную ручку. «- Раз, два, три…» Мда… Мерзкое зрелище. Моя ненаглядная женушка, как последняя шлюха стонала под каким-то мужиком. Впрочем, лицо своего заместителя я разглядел в следующее мгновение со всеми подробностями. Самое страшное, что мое появление напугало только его. Супруженька даже не вздрогнула, нагло смотря мне в глаза продолжала, как кошка ластиться к любовнику. Видно не в первый раз. И даже не второй. Мое позорное бегство. Оставленный там, в коридоре маленький комочек, испуганно пищащий мне в след. Запах паленых шин. Море алкоголя, слезы и крики в пустоту набережной. Жалкий. Так я охарактеризовал самого себя в те годы. Мне было 23, когда мой хрустальный, наивный и розовый мирок рухнул. Погребая под осколками мою искреннюю улыбку, легкий общительный характер, мою жизнерадостность и веру в людей. В 23 года весельчак и душа компании Ву Фань становится отшельником-одиночкой, нелюдимым холодным директором семейной фирмы, безжалостным и безэмоциональным ублюдком. « - Я тебя ненавидела всегда! Ты весь такой красивый, счастливый и успешный ребеночек богатенького папочки. Получивший все, что пожелал. Ненавижу!» - грохот брошенной мне под ноги коробки, шелест кинутых в лицо бумаг и хлесткий хлопок закрывшейся двери. Наклонившись, чтобы рассмотреть, что же она притащила мне напоследок, я просто рухнул на колени, неверяще смотря на безжалостные фразы, напечатанные на кипельно-белых листах. «Операция по прерыванию нежелательной беременности, успешно проведена… Дата: 25 августа 2002 года» «Операция по прерыванию… Дата: 17 октября 2002 года» «… 8 февраля 2003 года» «…21 апреля 2003 года» «…11 июля 2003 года. Опасность операции составляла 81% Пациентка взяла всю ответственность на себя. Диагноз: бесплодие» Дата нашей свадьбы: 15 июля 2002 года… Она меня так ненавидела, что решила, что лучше останется бесплодной… Перед глазами все плыло. Легкие отказывались функционировать, я задыхался, не в силах совладать с навалившимся на меня ужасом. Пять раз. Пять абортов. Пять детей. Пять крошечных малышей. Пять жизней. Пять судеб. Пять человечков. Моих детей. Она безжалостно убила пять частичек меня. Моих… Крик боли вырвался из пересохшего горла. Я упал на спину, захлебываясь эмоциями. Внутри стало противно пусто. Сердце билось медленно и лениво. Такое ощущение, что время замедлилось, а воздух стал густым и тяжелым. Сколько я так пролежал не помню, но последнее, что я запомнил в тот роковой день: шорох коробки, короткий писк и ткнувшийся мне в ладонь холодный мокрый носик. Тряхнув головой, делаю большой глоток виски. Горло привычно опаляет горечью. Слышу короткую трель мобильного. - Слушаю. - Ты где, Фань? – врывается в сознание взволнованный голос друга. - Чен, на время смотрел? Угадай. - Снова в баре? – по интонации становится понятно, что ярый трезвенник Ким Чондэ, сейчас меня молча осуждает. - В нем самом, - легкая улыбка заставляет уголки моих губ слабо дрогнуть. Ким - один из немногих людей, которым я доверяю. - Чен? С кем ты? О, Фань? Дай-ка мне, - в трубке слышится приглушенный второй голос, затем возня и уже намного четче: - Дракоша, хватит там заспиртовываться! – с нотками заботы, произнес мурлыкающий тембр. - Привет, Мин, - расслабленно поприветствовал я второго Кима. – Ты меня отсюда не вытащишь. И пью я мало. - Хорошо-хорошо, - иногда Минсок напоминал мне дикую природную смесь хитрого лиса и довольного жизнью домашнего кота. – Найди себе там мальчика-зайчика, - мурлыкнул он и отключился. Я лишь фыркнул, откладывая телефон. Да, я – гей. Теперь. Навсегда. После моего «прекрасного» брака, я избегал общества женщин. Каждая, даже ангельская и невинная особь, казалась мне монстром. Я знал, что даже самая очаровательная милашка, в будущем станет истеричной стервой и расчетливой сукой. Наблюдая за их поведение со стороны, я поражался тому, какие же мы, мужчины слепые. Я был рад и благодарен судьбе, когда на съезде акционеров нашей семейной фирмы, я встретил Чунмёна и его всегда улыбающегося заместителя Чондэ. Непринужденное сотрудничество и легкое общение, со временем переросло в крепкую дружбу, а первое знакомство со вторыми половинками новоприобретенных друзей – в ключ к новой жизни. После нескольких месяцев общения с ребятами, я абсолютно перестал воспринимать другую ориентацию, как что-то неправильное. Парни выглядели самыми счастливыми и смотрелись настолько гармонично, что вызывали завистливые вздохи. Маленький, аккуратный Минсок и обнимающие его крепкие подкаченные руки, немного грубоватого на внешность Чена. Ангелоподобный, с идеальными чертами лица Чунмён, нежно притягивающий к себе эффектного и яркого Кёнсу. Они действительно были половинками друг друга. «- Ты обязательно найдешь своего человечка» - улыбался Мён, сверкая счастливыми глазами. «- Фань, ты будешь самым счастливым» - обнимая меня изящными ручками за пояс, шептал Кёнсу. «- Дружище, мы с тобой!» - братский тычок кулаком мне в плечо от Чондэ и молчаливое взъерошивание короткого ежика черных волос на моей голове от Минсока. Вернувшись душой в полумрак бара, я потянулся за планшетом, намереваясь загрузить свои мозги новой порцией политической дряни, что вещают в новостях. Неожиданно кто-то подбежал сзади и закрыл мои глаза руками: - Угадай, кто? - звучит приятный нежный голос, на удивление, мужской. Я никого не ждал и сразу понял, что ошиблись. Осторожно коснулся кончиками пальцев прохладных ладошек, что продолжали лежать на моих глазах. Удивительно изящные. И от его рук пахло сладостями. Видимо, тоже поняв, что ошибся, паренек отскочил, убирая руки. Тихое извинение и он ушел к барной стойке. Молодой парень, лет двадцати, такой милый, стройный, походка легкая, почти танцующая и статная осанка. - Точно танцует, - прошептал я, все еще ощущая на кончиках пальцев прохладу и бархат чужих рук. Странное поведение парня привлекало внимание. Хотя, почему странное? С каких это пор непринужденное, естественное поведение и искрение улыбки, стали казаться неправильным? Минимум, вернее, полное его отсутствие, напускной важности и лоска. Никаких томных, завлекающих взглядом и кокетства. Кстати, о глазах... Яркие, карие омуты, словно светящиеся изнутри, покоряли мое давно огрубевшее сердце. Я уже не мог думать о новостях, хотя старательно пытался начать читать их снова. Виски больше не приносил облегчения, став безумно горьким. Недопитый пузатый стакан отодвинут на край стола. В тот вечер я просидел там почти до закрытия. Отбиваясь от яростных нападок со стороны друзей, обрывавших мой телефон. Парень все это время ждал кого-то, кому-то звонил, писал, но, видимо, тщетно. Худенькие плечи опускались все ниже, а красиво очерченная губа прикусывалась все отчаянней. Я смотрел, как сильнее напрягается его спина, и как белеют костяшки пальцев сжимающих телефон. В какой-то момент он резко вскочил со стула и рванул в туалет. Я, не думая ни о чем, следом за ним. Его тошнило в одной из кабинок. Осторожно дернул ручку двери — заперто. - Занято, - тоненьким и слабым голосом отозвался он. - Прости, - я поморщился от звука своего баритона. - Помощь не нужна? - Благодарю, но я справлюсь. Вздохнув, я вышел в зал и подошел к барной стойке: - Теплый зеленый чай с мятой, - тихо попросил я и показал где его оставить, а сам вернулся в свой темный угол. Вернувшись, он удивленно смотрел на напиток. Бармен сразу сказал, что это от меня. Парень обернулся ко мне, улыбнулся и только губами неслышно сказал: «Спасибо» А я сидел в ступоре, прокручивая в голове его улыбку. У него очаровательные ямочки, что прочерчивали щечки. На правой — более глубокая и выразительная. «- Нельзя дать ему уйти» - думал я. Впервые за долгие годы я почувствовал себя... живым? Я трезво оценивал свои шансы, понимая, что как бы молодо я не выглядел, для него я — старик. Как сумасшедший я стал придумывать, как к нему подойти и заговорить, но ничего не приходило на ум. «Глупо», «Устарело», «Кого я обманываю? Я старик и последний раз знакомился с кем-либо около 10 лет назад!» Бар закрывался, парень засобирался. Я кинул на столик какую-то сумму денег, явно перекрывающую стоимость одного недопитого бокала виски. Выбежал на улицу, лихорадочно осматриваясь. Стоит. Опущенные плечи, каштановая челка упавшая на глаза и едва слышные короткие вздохи. Плачет. Мой Ангелочек сломился. Но я до сих пор не знал, что делать, просто стоял и мялся с ноги на ногу. Щелкнул зажигалкой, закурил. - Простите, можно у Вас сигарету попросить? - какой у него нежный и мелодичный голос. Я отказал, а на вид обиженно надутой губы, жестом фокусника, вытащил из внутреннего кармана пальто большой разноцветный леденец, что прикупил сегодня для сладкоежки Кёнсу. Ради того, чтобы снова увидеть эти распахнувшиеся от восхищения и восторга глаза, эту счастливую широкую улыбку с двумя прелестными ямочками, я готов был тут же продать китайский филиал и купить кондитерский цех. Я спросил его все ли в порядке, получив в ответ блаженный чафк и утвердительное угукаенье. Завязался разговор. На улице было ветрено и я предложил подбросить его до дома. Терпеливо ждал, пока парнишка с улыбкой сфотографирует номера моей машины и отправит некому другу Лу, чтобы он не переживал, что я маньяк. Мило. Это было невероятное время. Он болтал без умолку, лаская мой слух звучанием своего голоса. Что-то про друзей, про кино, про универ и про того парня, что не пришел. На последнем он испуганно осекся, с опаской смотря на меня, но я только улыбнулся и покачал головой, вызывая у него вздох облегчения. Я поражался сколько энергии и жизни было в нем. Я довез его до дома. Опомнился только у себя дома, перед сном — я не взял его номер... Следующая неделя была, как в тумане. Не мог думать ни о чем, в бар не ходил, на работе был рассеян. Чен укоризненно качал головой. Кёнсу тяжело вздыхал и тянул ко мне свои ручки, крепко обнимая и позволяя ненадолго забыться в тепле его обнимашек. Сухо смотрел на нас и в его взгляде читалось отчаянье. Он не мог понять, что со мной опять случилось и как им снова вернуть меня к нормальной жизни. Один лишь Минсок догадался вышвырнуть меня вечером из офиса, где я почти ночевал всю эту неделю, обратно в бар. Я все же поражаюсь, откуда в таком миниатюрном парне столько силы. Захожу сегодня в бар. Спасибо, Мину, за пинок ускорения. Вошел в зал и замер. За моим дальним столиком кто-то сидит. Спиной. Худые плечи, красивая осанка, изящные руки, крутящие телефон и копна мягких, даже с виду, волос. Осторожно подошел сзади и закрыл ладонями ему глаза: - Угадай, кто? Парень замер, порывисто касаясь моих ладоней своими тонкими пальчиками. Я услышал громкий счастливый смех: - Я думал, ты больше никогда не появишься здесь! - снова эти яркие светящиеся глаза, ослепительная улыбка и две чарующие ямочки. - Я скучал... - едва слышно вырвалось у меня. Взгляд напротив смягчился скользнувшей нежностью. Вечер пролетел незаметно за незатихающими разговорами и смехом. Я осмелился взять эту аккуратную ладошку в свою, а он удивлено рассмеялся, отмечая разницу в размерах наших рук. Я предложил ему поехать ко мне, так как было уже поздно. Он на удивление безбоязненно согласился. Никакого секса. Я даже не преследовал этой цели, приглашая его к себе. Я сижу на своей огромной кровати, включив ночник. Рядом, свернувшись клубочком спит он, прижимая к себе, крупное тельце старика-добермана, а я пишу сюда. Кстати, доброй ночи, дневник. Это он вернул мне сегодня, давно забытую привычку писать все приятные мгновения в толстую потрепанную тетрадь. Чувствую себя ледяной глыбой, что тает под яркими лучами солнца. Настало время перемен? Я теперь счастлив. Утром, мой серый дом наполниться красками, звонким смехом и улыбками. Ребята будут рады... Улыбаюсь, как дурак, вслушиваясь в размеренное сопение, моих спящих ангелочков. Время 3:45. Воскресенье, но спать все же надо. Спокойной ночи, мое Солнышко. Мой Исин.