Прикурить не найдётся?

В шестом часу утра в окраинном квартале города кто-то взревел: - Серидзава!! Крик заметался по улочкам. Отскакивая от железных ворот, он проникал в открытые окна и похищал сон. Но не успел он раствориться среди сонных домиков, как кто-то зычным голосом послал вдогонку ещё один вопль: - Серидзава!! Старенькая Химавари-сан, которая давно уже была на ногах, резво подхватила тросточку и высунулась в проём двери. Гроза окрестных хулиганов и главная блюстительница порядка в околотке, она собралась преподать урок наглецу с лужёной глоткой. Но её опередили: скрипнула калитка, и в конце улицы показался парень с печальными глазами. В уголке губ он сжимал сигарету и шарил по карманам в поисках зажигалки. Тамао-чан был её любимчиком, и она обожала проводить на нём эксперименты по залечиванию ран народными средствами – заговорами и травками. Он, в свою очередь, никогда не оставлял её без практики надолго. Разрываясь между тем, поставить ли на плиту новый отвар - или посмотреть, чем кончится дело на улице, старушка все-таки подобралась поближе, аккуратно ступая между лужами от недавно прошедшего дождя. Тамао приблизился к высокому парню, при виде Серидзавы словно враз лишившегося голоса, и укоряюще сказал: - Ну чё разорался? Тот подтянул рюкзак и уже чуть тише прорычал: - Договаривались же встретиться в пять. - А сейчас сколько? - Половина шестого! – ноздри чужака раздувались. - Вот блин. Было непонятно, что имел в виду Тамао: то ли сожалел из-за того, что проспал, то ли огорчился, потому что так и не нашёл зажигалки. - Где твоя удочка? – продолжал закипать пришелец. - Сейчас зайду к соседям, - кивнул ему Серидзава, обойдя чужака и едва не задев его при этом плечом. Потом обернулся и бросил тому в спину: - Ты только не шуми – люди спят. Химавари-сан, заинтригованная отсутствием драки, подошла ещё ближе и внезапно для себя услышала собственный голос: - Доброе утро, Тамао-чан! На рыбалку собрался? Тут пришелец, повернувшийся всем телом, словно волк, окинул её тяжёлым взглядом, в котором читались нелюбовь ко всем старушкам мира и плохо сдерживаемое нетерпение. - Ой-ёй, - протянула поражённая Химавари-сан, - сгинь, сгинь, изыди! – и взмахнула тростью в его сторону. Тамао фыркнул: - Если бы это было так просто, обаасан. У вас, кстати, удочки не найдётся? - Старик мой спит, но, думаю, он не будет против одолжить тебе снасти, - сменила она гнев на милость. А учитывая, что супруг Химавари-сан никогда ей не перечил, на этот счет можно было не беспокоиться. Они вошли в дом, и, пока он собирал удочку и переобувался в резиновые сапоги её спящего мужа, старушка успела спросить: - Это что, друг твой? Такой неприятный… - А? Нет, это враг, - беззаботно ответил Тамао. – Вечером приду, будет у вас рыбка. И зашагал вниз по улице, вслед за мрачным чужаком. *** Первые полчаса они шли молча. Генджи всё ещё злился, а невыспавшийся Тамао витал в облаках и в этой реальности следил только за тем, чтобы не сильно отстать от размашисто шагавшего лидера Судзурана. С понтом лидера, конечно. Но когда они вышли на песчаную отмель, Тамао как ни в чём не бывало спросил: - Так и чё у тебя в рюкзаке? Собрался, как на Северный полюс. Генджи резко затормозил, и Тамао чуть не расквасил нос об этот рюкзак. А когда Такия повернулся и смерил его снисходительным взглядом, он внутренне приготовился к драке. Но Генджи только фыркнул: - Там всё, что нужно для рыбалки, Серидзава. Всё, что нужно. - Черви величиной с питона? – смотреть снизу вверх было неудобно, задирать голову Тамао не любил, а потому напряжённо мерил взглядом подбородок Такии. За то время, что длилось молчание, улитка проползла бы по склону Фудзи. Туда и обратно. - Нет, связки с динамитом, - услышал он наконец. Такия развернулся и пошёл вперёд, а озадаченный Тамао поспешил за ним. Рыбу стало жалко. Размышляя о бренности бытия, Тамао и не заметил, как они дошли до излюбленного места всех рыбаков – тихой излучины, где кишмя кишели подводные твари. Генджи аккуратно сгрузил рюкзак на песок, с удовольствием потянулся, вдохнул влажный воздух и даже как-то весело посмотрел на спутника. Тамао его радости не разделял. - Зачем тебе тогда удочка? – задал он резонный вопрос. – Если всё равно глушить рыбу собрался? Тут Такия ещё раз фыркнул, как-то торжествующе, а потом вздохнул: - Нет, я что, похож на придурка? Тамао от комментариев дипломатично воздержался. - Глушить будем, оба, - пояснил Генджи, - но не рыбу. Взвизгнула молния, ударились друг о друга застёжки, и в рюкзаке что-то звякнуло, когда Генджи запустил туда руку. Потом он выудил из его недр девять бутылок отличного тёмного пива. - Тебе четыре, мне пять, - сообщил он опешившему Серидзаве. - Да, я вижу, что ты не силён в дробях, Такия, - протянул Тамао, который испытал невероятное облегчение от того, что ему не придётся устраивать мордобой во имя спасения фауны. - А ты подымить-то взял? – вскинулся Генджи. Тамао похлопал себя по нагрудному карману, где грела сердце только-только распечатанная пачка. Они побродили у речушки, выбирая самое удобное место, и он почти сразу закинул удочку, усевшись на свернутую куртку, зато Такия топтался вокруг, переходил с места на место, ворчал себе что-то под нос, пока наконец не заткнулся и не успокоился в пяти метрах от него, прожигая поплавок пламенным взглядом. *** Молчание, мерно покачивающаяся вода и сначала розовый, а потом золотой рассвет понемногу делали своё дело – через полчаса, проведённых в этой неге, Тамао начал заваливаться набок. - Не спать!! – рявкнул Такия так, что наверняка распугал всю рыбу в этой речке, в другой речке, в которую та впадала, и в океане. Во всех четырёх. - Больной придурок, - тихо пожаловался Тамао мирозданию и прочистил ближайшее к Такие ухо. – Тогда давай разговаривать. Например, что ты напишешь в сочинении? - Каком сочинении? – охренел Генджи. - «Как я провёл лето». Тамао с удовольствием затянулся и перебросил пачку и зажигалку Такии. Тот, кажется, всерьёз задумался над сложным вопросом и не отвечал, пока не выкурил три сигареты подряд. - Продуктивно, - наконец изрёк он. Пачка с вложенной в неё зажигалкой перелетела обратно. - А подробнее? - Слушай, ты чего привязался? – лениво отмахнулся Генджи. - Тоже мне сенсей. И вообще, с чего бы я писал сочинение? Идзаки у меня на что? - Ну… как бы… а нас Токио попросил написать. Чтобы каждый сам, ему интересно. Он по больницам валяется, восстанавливается, хоть почитает на досуге. Ошибки исправит. - А, ну так бы сразу и говорил, - деланно равнодушно ответил Такия. Но через несколько секунд оживился: - О, я знаю, что бы я написал. Сам не видел, но Чута с Макисэ на днях отмочили: гонялись за одним уродом, хотели с ним поговорить, но он от них так улепётывал, что пролез в узкую дыру в заборе, куда только собаки пролезают и маленькие дети. Они его потом всё-таки поймали и пытались обратно пропихнуть. Уже чисто из интереса. Обещали, что если у него ещё раз получится, то даже бить не будут. - И он чё? – пыхнул сигаретой заинтригованный Тамао. - А ничё. Старался, конечно, они с него даже куртку сняли, чтобы легче было. Вдвоём запихивали, как могли, а он не лезет – и всё. Долго потели, складывали его по-разному – но уже нихуя. Вот так. Чудо случается только однажды, - торжественно и мрачно заключил Такия. - Отмудохали его? - Да не, куда там, пиво пить пошли втроём. Скорешились за это время. *** К полудню солнце жарило вовсю, в садке шныряли шесть рыбин, а на песке лежали три приговорённые бутылки. Остальные Тамао сунул в воду, чтобы подольше оставались холодными. - Слышь, Серидзава? – Генджи поднялся, разминая ноги. – Чё-та я задницу отсидел. Давай ещё накатим и прогуляемся. - В смысле – прогуляемся? – спросил Тамао, чьи размышления о портативных диванчиках прервал сейчас Такия. - В смысле – погуляем. Ну там… вдоль реки. - Нет, а удочки кто будет сторожить? - Да нет тут никого! Они взяли по пиву и двинули шариться по окрестностям. Тамао показал Генджи, что речушка огибает берег с трех сторон, и они находятся на так называемом рыбацком полуострове. - Тут, куда ни пойдёшь, везде вода, заблудиться нереально. Где не вода – там выход в город, – рассказал он, залпом допивая пиво. - Ну-ну, – не слишком заинтересованно промычал Генджи. – Серидзава! – а это было сказано уже чуть пьянее и намного энергичнее. - Чё? – обернулся Тамао – и полетел в реку от мощного толчка. Всплыл, захлёбываясь и ругаясь, и заорал: - Вообще охренел?! Такия на берегу ржал, как лошадь: - Серидзава, ты такой зануда, я подумал, тебе голову напекло. Освежился теперь? Тамао, в бешенстве распахнув глаза, молча выбрался на берег и кинулся на Генджи. Но тот уже стянул с себя резиновые сапоги и отбежал на приличное расстояние, а Тамао потерял время, пока выливал воду из своих сапог, да к тому же в мокрой и тяжёлой одежде гоняться за Такией было не с руки. - Ну, сволочь, держись, – прошипел он сквозь зубы и решил отложить месть на потом. Вернулся к импровизированному лагерю, стянул с себя почти всю одежду и разложил её на берегу, на солнышке сушиться. Такия ходил кругами, не решаясь подобраться поближе, и скалился в лучших традициях братьев Миками. - А знаешь, даже хорошо! – решил Тамао. – У меня теперь две удочки, всё оставшееся пиво… – перечислял он трофеи и вдруг запнулся, а потом издал вопль отчаяния: – Генджи, мудак! Ты искупал сигареты! У Такии довольная лыба моментально сползла с лица: - Ты что, кретин, так и таскал пачку в кармане? - И это я кретин?! Едва не плача, Тамао вытащил промокшие сигареты и аккуратно разложил их на тряпице. - Высохнут, - утешил его Генджи, издали пытаясь рассмотреть набухшие столбики. Тамао медленно поднял голову. Взгляд его был страшен: - Если не высохнут – урою. *** Тамао удил в одиночестве вот уже два часа, за которые он основательно остыл, успев поймать пару рыбин и несколько раз приложившись к бутылке. Палящее солнце и подсыхающая одежда настраивали на миролюбивый лад, и если бы не разбухшие и надорванные кое-где сигареты, он бы даже простил Такие незапланированный душ. То есть, искупал бы его – и сразу простил. Коварный собутыльник между тем то появлялся, то пропадал, окликал Тамао, бросался в его голую спину комками песка и уворачивался от гальки. Они перекидывались шутками издалека, и Тамао смотрел на него через плечо, подзывая ближе одними только глазами, но Генджи смеялся и не шёл. Хотя временами смотрел даже серьёзно, прищурившись, и грыз травинку при этом – наверное, ему тоже не хватало сигарет. - Вроде подсохли, - негромко, сам себе, наконец сказал Тамао и осторожно повертел одну. - Есть ещё одна проблема, Серидзава, - внезапно раздался голос прямо над ухом. Генджи, вылезший из кустов, еле успел пригнуться: кулак просвистел в сантиметре от его головы. - Какая? – наступал на него Тамао, разом стряхнув с себя меланхолию и сосредоточившись на схватке, почти не слушая, что там несёт этот идиот. Но оказалось, что рациональное зерно в его словах имеется: - Зажигалка, небось, тоже промокла? Да она и была на последнем издыхании. А на что тебе сигареты без огня? – спросил Такия, своевременно ставя блок. - И что прикажешь делать, ублюдок? – взревел Тамао, осознав, что все его старания спасти курево пошли прахом. - У меня есть спички, - выкинул козырь лидер Судзурана. Тамао остановился и на секунду задумался. Потом кивнул: - Это надо перетереть. Оба плюхнулись на песок. - Мои условия, - перешёл к делу Такия: - мы сейчас миримся, всё делим пополам, а в школе сочтёмся за твою ванную. Будешь должен. - Нарываешься, - понимающе кивнул Тамао. Курить хотелось нестерпимо. - Ладно, гадёныш, идёт. Мы сочтёмся. И они почти одновременно затянулись такими невкусными и такими желанными сигаретами. *** К вечеру небо за каких-то десять минут заволокло тучами, хлынул проливной дождь, и рыбалку пришлось срочно сворачивать. Они практически собрались домой, когда выяснилось, что осталось пол недопитых литра и одна недокуренная сигарета. - Надо добить, - задумчиво сказал Такия. Он отхлебнул из бутылки и передал её Тамао. Тот медленно, смакуя, глотнул – и отдал назад. Когда с пивом было покончено, настала очередь делить сигарету. - Как мы её передавать будем? Она опять промокнет. Такия поднялся и бросил ему: - Вставай, Серидзава! И укрыл их головы своей курткой, как будто поставил палатку. Он чиркнул спичкой и прикурил Тамао. Тот затянулся два раза и сунул сигарету в зубы Генджи. В темноте он не разглядел, но Такия, кажется, ухмылялся - и выдыхал дым, не вынимая сигарету изо рта. Тогда Тамао сам вытащил её и снова дважды затянулся. Он не видел отчётливо лица Генджи, но почему-то пристально смотрел на него, ловя взгляд. Как будто это была пристрелка перед дракой или ещё что-то такое же важное и понятное без слов. Сверкнула молния – и он увидел, что Генджи очень серьёзен и тоже смотрит ему в глаза. Когда Тамао затянулся три раза подряд, нарушая негласный порядок, Такия стиснул его запястье, подтащил руку к себе и жадно вдохнул табачный дым. «А Миками говорили, что его можно передавать изо рта в рот», - некстати подумалось Тамао. И когда оставалась последняя затяжка – совсем-совсем последняя, они скурили сигарету до фильтра – он почти не вдохнул, а просто набрал белого дыма и накрыл губами рот Такии. Кажется, тот понял, потому что маневр прошел успешно, и выдыхал эту затяжку уже Генджи. - Вот теперь всё, - сказал насквозь промокший Такия и кинул бычок в бутылку. И они отправились к Химавари-сан, отдавать удочку и рыбу. Старушка приняла их приветливо, даже Генджи, и накормила, а отказаться от ужина было выше их сил, потому что закусывали они на рыбалке только старыми сухариками, завалявшимися на дне рюкзака Генджи. А в сочинении потом Тамао написал: «Этим летом я понял, что не бывает дыма без огня. Подробности см. в работе Такии-куна». Но подробности эти канули в лету, потому что Такия-кун не написал ничего.